Мы теперь в Discord
Удивительно, но вся эпичность куда-то делась, когда в комнату вошел не самый крепкий мужчина в белой рубашке, брюках и галстуке. Наверное, зрелище столь архаичного одеяния произвело на родившегося и выросшего в колониях Кэрола такое сильное впечатление, что, даже не выслушав обвинений, он начал рассказывать все. От крутости не осталось и следа; бедного арестанта понесло так, что допрашивающий офицер иногда даже одергивал его, заставляя повторять некоторые моменты. Наемник рассказал все о «Гортерии», все, что знал о планах Дилсона, все про рынки, где удалось приобрести такое баснословное количество оружия практически незаметно, и даже про свою бедную сестру, которая на войне лишилась ног, и теперь, руководствуясь самыми благородными побуждениями, он регулярно высылает деньги четверым ее маленьким деткам. Впрочем, из всего этого беспорядочного словесного потока очень четко была извлечена интересующая Альянс информация, в результате чего уже через два часа по окончании допроса в Центр отправился полный отчет об операции, где была указана дата нападения — двадцать второе января.
Отражение прямой атаки в спектр задач органа государственной безопасности не входило. Не считая сотрудников таможни и охраны космопорта, у включенного в состав СБА Восьмого отдела1 на планете имелась только пограничная застава численностью шестьдесят человек, которая, разумеется, не могла быть серьезным препятствием для любого агрессора. По этой причине контора сразу передала информацию военным, которые и должны были принять все меры. Начальник генерального штаба — Доменико Беллуччи, уже третий месяц борющийся с разложением флота, пытаясь всеми силами удержать покидающих ВКС служащих, воспринял новость о готовящемся нападении сдержанно. Он подчеркнул, что основываться на показаниях одного никому не известного и к тому же больного лихорадкой наемника неразумно. Удовлетворить просьбу командующего Жоабского сектора адмирала Эмберга о предоставлении тому кораблей прославленного в боях за Цитадель Пятого флота он не мог хотя бы потому, что, по его мнению, служащие восприняли бы беспричинный дальний поход исключительно негативно, и даже мог случиться бунт. Проанализировав характер угроз, он счел достаточным отправку в сектор фрегата SR-2 «Нормандия», который, правда, и так находился там. При этом Беллуччи заверил всех, что, учитывая характеристики корабля и тот успешный опыт, который имел Альянс, применяя это судно, данная мера будет вполне исчерпывающей.
Начальника генерального штаба вполне можно было понять; состояние человеческого флота на тот момент было совсем не радужным: на орбите Земли уже третий месяц висели десятки боевых кораблей самых разных классов, не представляя при этом какой-либо грозной силы. Причиной столь удручающего положения, помимо непосредственно боевых повреждений, нанесенных в битве за Землю, было отвратительное состояние всех структур человеческого правительства, в том числе и тех, которые должны были поддерживать флот в надлежащем состоянии. Всеобщее положение неопределенности и разложения, безусловно, коснулось и флота Альянса, практически полностью подорвав его боеспособность; крутость крутостью, а обед, как известно, по расписанию. Еще будучи главой Временного правительства, Хакет понимал, что в нынешней ситуации Альянсу просто не потянуть содержание такого крупного боевого формирования; исполняющий обязанности министра обороны Эмиль Экстрём не жалел здоровья и нервов, выбивая у парламента все лучшее для ВКС, но и это никак не могло остановить отток служащих, который к концу января начал достигать опасных масштабов. Те, кто имел старые контракты, сильно возмущались несправедливым отношением к своей персоне, особенно, когда из их подразделения уходил какой-нибудь новобранец; тех, у кого были новые договоры, удерживали самыми разными способами — от повышения содержания пайка (который в то время существенно не дотягивал до довоенной нормы) до патриотических призывов, от которых, правда, вскоре отказались, потому что они всех раздражали и делали только хуже. В такой ситуации держать флот в одном месте было гораздо проще, поэтому генеральный штаб не торопился возвращать корабли в положенные им сектора. Боевое дежурство в колониях несли фрегаты и одноместные суда, экипажи которых согласились затянуть пояса; именно на них была возложена задача обеспечения безопасности человеческих владений до конца кризиса.
— А, может быть, все-таки стоило дать Пятый флот Эмбергу? — озадаченно спрашивал у Беллуччи Экстрём. — Если тот пленник не врал, то мы можем получить скандал куда больше того, который неизбежно разразится, если мы снимем часть кораблей с орбиты Земли.
— Я не считаю это необходимым, — отвечал адмирал. — «Нормандия» вполне способна вести бои с целой эскадрой, к тому же, даже если пленник и не соврал, пираты довольно паршивые солдаты, а этому Дилсону будет достаточно знать об одном факте нашего осведомления о его планах, чтобы отказаться от этой авантюры. Их задача не ведение войны, а захват наживы; они, скорее всего, остановятся, когда поймут, что затея… не рентабельна.
— Вы действительно так уверены в несокрушимости «Нормандии»?
Беллуччи немного замялся.
— Скажу честно, как военный специалист, я вообще не понимаю, как она способна на такие чудеса, ведь изначально «Нормандия» конструировалась как корабль для выполнения диверсионных операций, а не как ударное судно. Однако, принимая во внимание все сражения, в которых она участвовала, могу сказать, что для этого фрегата нет ничего невозможного.
Экстрём серьезно переживал. В отличие от Беллуччи, он совсем не был уверен во всесилии бывшего корабля трехкратного спасителя Галактики, особенно учитывая, что теперь им командовал совсем другой человек. Он также не считал, что Дилсон передумает, и, будучи практически уверенным в неизбежности скорого нападения, чувствовал себя беспомощно. Он хотел бы привести флот в боевую готовность и, может быть, даже объявить в колониях военное положение но, прекрасно понимая последствия подобного шага, сделать ничего не мог.
— Вы понимаете степень риска? — спрашивал он Беллуччи.
— Понимаю. Только сейчас наша задача сохранить флот, а не бороться с мистическим врагом, основываясь на непроверенной информации «федералов».
На Земле приняли решение. Эмберг просил вернуть ему флот, а получил самый эпичный корабль всех времен и народов. В принципе, «Нормандия» неоднократно показывала свою исключительную способность превосходить все мыслимые ожидания, но в те времена ею командовал Шепард, а теперь на мостике стоял человек с никому не известной фамилией Балич.
В обстановке строжайшей секретности с Трезубца начали вывозить все ценное; полицию и колонистов как бы для профилактики начали инструктировать о действиях при нападении пиратов, а лидер колонии вместе с семьей улетел на Иден Прайм, чтобы поправить здоровье. Все важные люди покидали планету, а бойцы пограничной заставы брились и до блеска чистили броню; им уходить было нельзя.
Впрочем, все улететь и не успели. Связь с Трезубцем пропала двадцатого числа — за два дня до намеченного срока. Балич, вопреки ожиданиям командования, вообще не принял бой, сославшись на нежелание жертвовать «Нормандией» и ее экипажем в схватке с превосходящими силами противника. Потом, на трибунале, он скажет, что не имеет понятия, как Шепард подбил линкор2, и увиденных им возможностей корабля было совсем недостаточно, чтобы вести бой с целой эскадрой, пусть и пиратской. Когда Эмбегр понял, что сражение началось, он дал Баличу все, что имелось, — два патрульных фрегата и бригаду одноместных судов. Через двенадцать часов с начала нападения это импровизированное соединение вошло в систему Оплос, но тут стало понятно, что дозорные дроны Дилсона уже сообщили об их приближении в штаб рейдеров. Составленные специально для борьбы с фрегатами пиратские бриги беспощадно поражали патрульные корабли Жоабского сектора; более совершенная «Нормандия» сумела избежать серьезных повреждений и даже завязала бой, но в тех условиях и ее гибель была лишь вопросом времени. На удивление хорошо себя проявили маневренные истребители и перехватчики: имея возможность уклонятся от огня противника, они смело переходили в атаку, прикрывая фрегаты, но, предназначенные для борьбы с судами своего класса и потому не имеющие серьезного вооружения, они ничего не могли противопоставить крупным пиратским кораблям. Потеряв два фрегата и один истребитель, не нанеся никакого ощутимого урона пиратам, Балич был вынужден отступить и вернуться на Жоаб. Больше попыток деблокировать Трезубец Эмберг не предпринимал.
На Земле, конечно, не обошлось без скандала. Все министерство обороны зажужжало, словно улей, и особенно не стеснялся в выражениях Михайлович. Безжалостно рубя правду-матку, он чуть ли не криком доказывал необходимость скорейшего отправления в Оплос Пятого флота. Беллуччи уже не сомневался; прекрасно понимая, что теперь полетят головы, он приказал в самые кратчайшие сроки оснастить корабли всем необходимым и выступить на помощь колонистам. Служащие, конечно, немного повозмущались, но дальше тихого шушуканья дело не дошло: ребята рассудили, что получается как-то нехорошо, там все-таки люди гибли.
Добираясь от Земли до Трезубца, да с учетом всех сборов и подготовок, Пятый флот прибыл в Оплос только двадцать третьего января. Разумеется, к тому времени пираты уже улетели, оставив после себя разоренную колонию: практически все полицейские и сотрудники Службы Безопасности были убиты, в рабство пираты забрали почти половину трудоспособного населения колонии. Очевидцы рассказывали, что, почуяв почти полную безнаказанность, наемники вывозили людей несколькими рейсами, совершенно открыто загоняя их в посаженные в государственном космопорте транспортные корабли. Экономике колонии был нанесен ощутимый ущерб, поскольку все толковые кадры и даже оборудование, на которое можно было бы найти спрос в системах Термина, вывозилось с Трезубца. Однако, несмотря на весь масштаб трагедии, такого крупного скандала не случилось (в конце концов, более чем за десять лет нападения на человеческие колонии перестали быть чем-то странным), если бы Трезубец не был одной из немногих уцелевших после войны колоний Альянса, которые регулярно поставляли продовольствие на Землю.
Народу и так было нелегко. Голод тяжело переносился нежными землянами. Стоило только высечь маленькую искру, чтобы на половине планеты начались беспорядки. Кройс отреагировал незамедлительно, но на тот момент он еще не вступил в должность и реальной власти не имел. За Трезубец кто-то должен был взять ответственность, и двадцать третьего числа, когда масштаб катастрофы стал известен, перед камерами согласился выступить Экстрём.
— Это ужасная трагедия, — говорил он в самом конце своей речи. — Разорение Трезубца лишний раз подчеркивает, что тяжелые времена для Альянса не закончились с разгромом Жнецов. Разорение целой колонии, исковерканные судьбы тысяч семей больно ударили по сердцу каждого честного человека в Галактике. Ведомые лишь жаждой наживы наемники плюют на те лишения, которые сейчас терпят наши народы, и стремятся воспользоваться тяжелым положением людей, но я заявляю со всей ответственностью, что у них это не получится. Мы нисколько не утратили боевого духа; мы накажем виновных, а славный флот Альянса уже готов нанести ответный удар. Мы вернем каждого похищенного колониста, а за тех, кого вернуть нельзя, мы будем мстить. И если Джим Дилсон сейчас смотрит это обращение, то я хочу сказать ему, что он перешел черту. Пусть либо улетает из Галактики, либо готовится в самое скорое время отвечать по всей строгости закона. Мы найдем его везде.
Обращение было поддержано делом, и в тот же день в новостях объявили, что от своей должности освобожден контр-адмирал Эмберг, а капитан Балич за невыполнение приказа отдается под суд. На место командира Жоабского сектора назначили контр-адмирала Фишера, а на капитанский мостик «Нормандии» взошел капитан-лейтенант Гулан. После долгого совещания в генштабе все-таки решили максимально усилить самый боеспособный флот Альянса с последующим разделением его на более мелкие оперативные соединения и распределением их по имеющимся секторам. Таким образом, на каждую узловую точку в Траверсе приходилось по несколько крупных кораблей, которые с учетом вспомогательных судов уже представляли серьезную угрозу для пиратов. После такого болезненного поражения на Трезубце ни у кого не осталось сомнений, что нападение повторится вновь, и Михайлович умолял Экстрёма ввести в колониях военное положение.
— Боже мой, о каком военном положении вы говорите? — отвечал и. о. министра обороны. — Поймите, наконец, в какой ситуации мы находимся. Вы же лучше меня должны знать, что если бы не было нападения на Трезубец, то после приказа о приведении флота в боевую готовность мы получили бы бунт. И если сейчас мы введем военное положение, то вместо того, чтобы сидеть дома и работать, колонисты пойдут на улицы и начнут протестовать. Им и так живется плохо, зачем усугублять?
— Вот если мы не введем военное положение и не приступим к формированию бригад ополчения, то им будет житься очень плохо. Вы боитесь волнений, а я боюсь войны. Вы же знаете, что после Оплосовской катастрофы нападения повторятся, и от того, как мы сможем их отразить, зависят не только жизни десятков тысяч людей, но облик Альянса в глазах всей Галактики.
Разговор происходил в одном из коридоров генерального штаба, и Экстрём по-дружески взял Михайловича за руку, отведя его к окну.
— Я все это понимаю, — говорил он вполголоса, — но и вы поймите, что нам нельзя приводить людей в боевое состояние, пока они не поймут опасность. Удар будет в одну точку, а волнения охватят все колонии, и не дай бог появится какой-нибудь идиот, который начнет писать книжки про великий и независимый Элизиум. Его ведь послушают, и через секунду в этом месте будут все спецслужбы Галактики.
— Да не будет этого, — отстранился адмирал. — Бунты начнутся, когда колонисты окончательно поймут, что Альянсу на них плевать, а вы боитесь выступлений на Земле. Вот кипящей Азии, Африки и Европы Кройс вам не простит.
— Спокойнее, — одернул Михайловича министр. — А вы думаете, что вовсе не причастны ко всему происходящему? А кто во всеуслышание называл служащих подлецами и предателями? Не-ет, мой добрый друг, мы все в одной лодке, и если упаду я, то вы отправитесь за мной.
Михайлович пронзительно посмотрел в глаза собеседнику. Этим взглядом он передал все, что не мог сказать словами, и по реакции Экстрёма определил, что министр его понял.
— В таком случае, господин исполняющий обязанности министра, разрешите идти, — добавил он, одернув мундир. — И я от себя прошу как можно скорее рассмотреть мое прошение о переводе в действующий флот. Сегодня я лишний раз убедился, что мое пребывание в этих стенах не несет никакой пользы.
— Идите, Михайлович. Ваш рапорт я рассмотрю, когда это будет необходимо.
А в Траверсе тем временем значительно возросло количество нападений на транспортные и пассажирские суда. Обращение Экстрёма джентльменов удачи особо не испугало, зато исчерпывающая демонстрация сил Альянса на Трезубце вселила в главарей дерзких банд немалую уверенность. Некоторые пираты наглели настолько, что, помимо космического пространства пограничных систем, грабили даже в пороге Арктура и туманности Исхода — под самым носом у военных. И хотя после возвращения сил флота в свои узловые точки поле их деятельности удалось немного сузить, одного факта нахождения боевых кораблей в положенном месте было явно недостаточно, чтобы отбить у беспредельщиков желание разорять и так не изобилующих богатством людей. Только с двадцать четвертого по двадцать девятое января одна «Нормандия» совершила восемнадцать боевых вылетов — в среднем по три за сутки. Новый капитан легендарного судна Айнур Гулан начал сообщать о жалобах экипажа на усталость; людям, трижды спасавшим Галактику, рутинная работа была в тягость, к тому же общая атмосфера подавленности не могла обойти стороной служащих фрегата. Действуя кнутом и пряником, Гулан, конечно, пытался удержать экипаж в максимальном боевой состоянии, но все же двадцать восьмого числа трое служащих положили ему на стол рапорты об увольнении из состава вооруженных сил. Они сказали, что шли служить к Шепарду, а не к какому-то обычному «офицерью».
Крупные корабли возвращались в узловые точки, в Траверс отдавались все фрегаты, которыми только располагал Альянс, патрульные службы работали на износ, но и этого было недостаточно. Поэтому в конце месяца вышел указ о перебазировании в пограничные системы бригад одноместных судов для выполнения дозорных и патрульных функций. Учитывая опыт столкновений сверхмалых кораблей с крупными пиратскими бригами, на истребители и перехватчики, помимо дезинтегрирующих торпед, устанавливались ракеты Р-277Т3, что позволило значительно повысить их эффективность в сражениях на ближних и средних дистанциях. И все равно о положительных прогнозах говорить было рано: многие указания исполнялись медленно, боевой дух служащих и офицеров был низким, в постоянных столкновениях с нарушителями часто приходилось нести тяжелые потери и все это самым негативным образом сказывалось на состоянии человеческого общества.
Тридцать первого января датчики дальнего наблюдения шахтерской колонии Гей-Хинном зафиксировали приближение четырех неопознанных судов, о чем немедленно было доложено в штаб сектора на Жоабе. Через двадцать минут связь с колонией пропала. Повторная атака в одной и той же туманности была уже оскорблением, однако на этот раз Фишер был готов к подобной напасти, и уже через сорок минут с момента подтверждения факта о нападении все силы сектора в составе двух ударных крейсеров, одного несущего и «Нормандии» отправились на помощь колонистам. Через десять часов эскадра вошла в систему и вступила в бой. На удивление назначенного командиром Гулана, ожидавшего на орбите планеты силы, равные совсем недавно напавшей на Трезубец группе, в системе были лишь два малых брига, и то выброшенный ими десант завяз в боях с частной охраной шахтерских и исследовательских комплексов. Как только эскадра Альянса вошла в систему, они срочно ретировались, бросив своих сухопутных товарищей, и скрылись в системах Термина. Такое поведение было типично для столкнувшихся с крупными силами флота пиратов, однако интуиция подло говорила Гулану, что этим дело не ограничится. И действительно, как только эскадра вступила в бой, Жоаб потерял связь с многострадальным Горизонтом.
Вот здесь-то и проявился основной недостаток узловой системы обороны: при отсутствии должно организованной разведки было невозможно определить направление главного удара, в данном случае все внимание штабных офицеров привлекла вспомогательная операция в системе Шеол, к тому же практически полное отсутствие наземной обороны не позволяло задержать противника на нужное время. На путь из одного края сектора в другой у Гулана ушло двадцать два часа, то есть атакующие получили в свое распоряжение почти сутки, и если бы это была настоящая война, то противник безусловно успел бы развить успех и плотно взять инициативу, но тогда Альянс просто получил бы еще одну разоренную колонию. В дальнейшем выяснится, что за две недели — с двадцатого января по второе февраля — «Гортерия» заработала больше, чем за всю свою историю. Дилсон ликовал.
Однако в рейдах участвовала не только «Гортерия». После столь впечатляющей демонстрации возможностей Альянса к Дилсону стали присоединяться другие бандитские формирования систем Термина, и великое счастье, что самые крупные криминальные организации были заняты собственными разборками, иначе масштаб катастроф был бы совершенно иным. Для отважных джентльменов удачи все происходящие события были лишь средством заработка, в то время как люди после Горизонта стали воспринимать рейды не иначе как самую настоящую войну. Именно с этой позиции начал действовать вступивший в должность Рихард Кройс.
***
— Два нападения за десять дней, господа. Сегодня утром я посмотрел в календарь и с удивлением заметил, что сейчас восемьдесят седьмой год, а не семьдесят шестой и даже не восемьдесят третий. Так, может быть, вы объясните мне, как самый эффектный, красивый, блестящий и яркий флот Галактики допустил разорение двух колоний с общим населением в восемьдесят тысяч человек и продолжает допускать нападения на торговые корабли в Траверсе? Год назад на военную реформу было потрачено полмиллиарда кредитов, и получается, единственное, что мы получили, — это ярко-синюю броню, эффектные жилетки, не имеющие ничего общего с военным обмундированием черные кожаные куртки и новую краску на кораблях, где сейчас даже нет экипажей. Господин Новиков, почему два раза подряд этот сброд напал неожиданно? Где та сверхкомпетентность, которая должна быть присуща органу государственной безопасности?
Рихард Кройс вступил в должность президента Альянса Независимых Систем первого февраля две тысячи сто восемьдесят седьмого года, и так уж получилось, что параллельно с инаугурацией на Землю приходили сводки с Горизонта, где военные приступали к наведению порядка на разоренной территории. Сразу по окончании торжественной церемонии новый глава государства поспешил прибыть в генеральный штаб, где его уже ждали все высокие чины, имеющие отношение к безопасности человеческих владений. За длинным столом, во главе которого расположился Кройс, сидели и. о. министра обороны Эмиль Экстрём, министр внешних связей Серхио Гомес, начальник генерального штаба адмирал Беллуччи и председатель Службы Безопасности Альянса Вячеслав Новиков. Буквально только что стали известны первые цифры: три тысячи убитых полицейских, военных и сотрудников СБА, а также почти пять тысяч человек, угнанных в рабство. Экономический ущерб еще не подсчитывался, однако, судя по рапортам, его сумма была также немалой. Кройсу все это сообщали по пути, и поэтому, входя в зал, он пребывал в паршивом расположении духа, что стало заметно с самого начала.
Призванный к ответу первым Новиков тоже совсем не веселился. Его-то ведомство сработало как раз удовлетворительно, и генералу было обидно, что по глупости военных старания Восьмого отдела практически сводятся на нет. Впрочем, также он понимал, что сейчас никому нет дела до взаимоотношений между структурами, а результат говорит о крайне безобразной работе всего Альянса. К тому же о готовящемся нападении на Горизонт и он ничего не сообщал.
— Я прошу прощения, господин президент, — с каменным лицом отвечал генерал-полковник, — но на этот вопрос я могу ответить только при конфиденциальном разговоре, ибо он затрагивает самые тонкие темы государственной безопасности. Я не хочу оправдываться, но мы существуем меньше года, а за это время невозможно создать резидентуры всюду. И тем не менее наш отдел по борьбе с терроризмом и пиратством очень тесно сотрудничает с министерством обороны, и в некоторых направлениях совместная работа была весьма плодотворной. Я имею в виду того «языка», которого взяли наши сотрудники.
— Да, я слышал об этом, — небрежно отозвался Кройс. — Ладно, с вами мы поговорим после, я вникну во все дела вашего ведомства, когда мы определимся с действиями для прекращения разбоев. У вас готовы документы?
— Разумеется. Я имею на руках полный доклад о работе Службы Безопасности за последние три месяца.
— В таком случае срок вашего пребывания в Тегеране увеличивается. А сейчас я хочу знать, как можно прекратить беспредел в наших системах. Эмиль, какие меры предпринимаются вами и генштабом для прекращения нападений?
Выступление Экстрёма было совсем не долгим и затрагивало в основном описание того бедственного положения, в котором находился флот. Он также заметил, что существующая система организации вооруженных сил позволяет плохо реагировать на все внешние угрозы, и последние события являются лишь подтверждением необходимости военной реформы. С этой позиции он сразу обозначил, что принятые на данный момент меры — это максимум, на что способны ВКС.
Подробнее об этих мерах рассказал начальник генерального штаба. Беллуччи начал с детального описания тактики пиратов, применяемой при нападении на торговые суда и колонии. Почти на каждую их меру он предложил контрмеру с последующим изложением всего сделанного в этом направлении:
— На сегодняшний день из всех имеющихся в составе ВКС кораблей мы можем применять только суда Пятого флота, экипажи которых сохранили полную боеготовность, несмотря на тяжелые условия. Учитывая характер боев, генеральным штабом принято решение разбить Пятый флот на несколько оперативных соединений с последующим перебазированием их в узловые точки имеющихся в Траверсе военных секторов. Для более плотного прикрытия торговых путей и контроля ретрансляторов в пограничные системы переводятся дополнительные соединения фрегатов и бригады сверхмалых кораблей. Перехватчик «Avenger» переоборудуется специально для борьбы с крупными бригами путем установки более мощного вооружения. С учетом того, что вооружение бригов, как основного класса пиратских кораблей, составлено специально для борьбы с фрегатами, данная мера считается оправданной, и мы уже получали сообщения о сбитых кораблях противника ракетами «Black death». Полное комплектование соединений кораблями планируется к первому марта; по нашим данным этот комплекс мер позволит наполовину снизить риск внезапного нападения на колонии и гражданский транспорт.
— Следует сказать, — добавил Экстрём, — что существующая на данный момент структура организации пограничных войск не позволяет объективно отреагировать на угрозу пиратов. По сегодняшней классификации в бригаду включаются три эскадрильи по три машины в каждой, из которых только одна эскадрилья относится к перехватчикам. Сейчас мы можем только увеличивать численность бригад, но более крупного соединения, в которое можно включить эти бригады, нет, и получается так, что мы имеем полную чехарду, когда много разных капитанов получают один приказ и начинают его выполнять совершенно по-разному. Вообще, я склонен считать, что сегодня нужно реструктуризовать всю систему космической обороны в пограничных системах.
Кройс задумчиво сделал какие-то пометки в КПК.
— И что вы предлагаете? — задумчиво спросил он.
— Я предлагаю уже сейчас ввести новую тактическую единицу — полк. В полк следует включить минимум две бригады и довести численность эскадрилий минимум до пяти машин. Отойти от тактики формирования смешанных бригад и отвести отдельные классы судов в отдельные соединения. Это позволит уже через месяц существенно снизить беспорядок в организации и увеличить эффективность борьбы с нарушителями. Также, если ввести в колонии средства ближней космической обороны, в частности радиоуправляемых дронов и зенитно-ракетные системы «Retaliation»4, то тогда можно будет отразить даже атаку превосходящих сил противника. У наземного гарнизона будет больше шансов удержаться до подхода главных сил сектора.
— Что ж, замечательно, — одобрительно кивнул Кройс. — А почему вы ничего этого не делаете?
Беллуччи и Экстрём незаметно переглянулись глазами, благо сидели рядом. Эти два человека воспринимали сегодняшнее собрание не только как важное событие для колонистов, но и как судьбоносную встречу для карьеры. Кресло горело под каждым, и никуда не девшаяся после утверждения правительства приставка «и. о». была тому подтверждением. Экстрёму еще предстояло доказать свою компетентность, а положение Беллуччи напрямую зависело от положения и. о министра обороны, и только одному Богу известно, кто из них в тот момент думал о деле.
— Мы боялись бунта, — после короткой заминки ответил Экстрём. — Служащие и так не горят желанием служить, а если бы мы отправили их еще и воевать, то массовых недовольств было бы не избежать. Все летчики — офицеры, и с ними проще договориться, чем с контрактниками. К тому же, если соединить недовольных служащих с недовольными колонистами, можно получить очень взрывоопасную смесь.
— Ладно, с вами все понятно. Что ж, я отдам указ сегодня же; не дай бог любому президенту начинать работу с таких указов. Серхио, — Кройс повернулся к главе МВС, — скажите, пожалуйста, что говорят наши дорогие друзья из Бассейна Аннос?
Доселе молчавший Гомес немного подался вперед. Он был достаточно спокоен, поскольку два дня назад узнал, что теперь он единственный министр с которого снята эта пренеприятнейшая приставка «и. о». Работа Министерства Внешних связей в последние полтора месяца действительно была эффективной, что доказывалось и по взвешенным итогам Манновайского саммита, где людям удалось многое увидеть и не поссориться ни с кем, и по тем выгодным соглашениям, которые Альянс заключил с кланом Урднот. Затрагивая тему пиратства, Гомес обозначил ее международный характер и подробно представил те программы, по которым с ней борются другие государства. При этом он намеренно не давал никаких оценок, предпочитая подчеркивать специфику каждой расы. Когда речь заходила о каком-то сотрудничестве, он был весьма сдержан.
— Турианцам намного проще, — говорил он, — у них есть СККП. Боевой дух их матросов и офицеров традиционно очень высок, а колонии хорошо защищены, ведь изначально они разворачивали в поселениях системы ближней обороны, а только потом приступали к созданию поселений. Точка зрения Сур’Кеша в нашем вопросе также не меняется. Они по-прежнему предлагают нам участие в их защитной программе. Мы молчим; говорим, что пока думаем, хотя практически все сотрудники Министерства сходятся во мнении, что пока Линрон ведет переговоры с батарианцами, нам с ней не по пути. Крайне странно будет сдавать наши позиции в Скиллианском пределе и туманности Исхода только для того, чтобы саларианские корабли, кстати, вместе с батарианскими, взяли под защиту наши системы. Вообще, господин президент, сейчас многие вопросы требуют вашего непосредственного участия.
— Этими вопросами мы будем заниматься потом. Сейчас необходимо срочно решить вопрос с нападениями на колонии, а потом уже всесторонне обсуждать каждую проблему Альянса и приступать к их последовательному решению. О принятии саларианской помощи в существующем контексте не может быть и речи, полагаться надо только на свои силы. В связи с этим я принял решение ввести в колониях военное положение до ликвидации угрозы гражданам и начать формирование бригад народного ополчения. Доменико, вы знаете, что у Альянса совершенно нет опыта создания крупных наземных частей, поэтому вам придется найти грамотные кадры из числа старых военных. Все разговоры об общественных протестах после Трезубца и Горизонта беспочвенны, граждане должны почувствовать, что их могут защитить, и бездействие здесь будет намного хуже самых радикальных мер. Надо срочно начать формировать конвои и согласовывать расписание движение караванов. Если информация, представленная мне вашим ведомством, Эмиль, верна, то, сократив всех неблагонадежных служащих и перераспределив все достойные кадры таким образом, чтобы сформировать экипажи для уцелевших и рабочих судов, мы сможем вернуть флоту боеспособность и использовать эти силы для ответного удара.
Делавшие пометки в КПК чиновники и военные как один оторвались от электронных устройств, подняв на президента полные непонимания глаза. Это немая сцена была вполне исчерпывающей в плане своего информативного содержания, чтобы Кройс понял необходимость убеждать этих людей в правильности своей позиции. Указы указами, но если сейчас он не сможет убедить их в своей правоте, то не о каком конечном успехе речи быть не могло.
— Я так понимаю, господа, у вас есть вопросы, — подытожил глава государства. — Что ж, прошу.
— Разрешите? — первым вскочил с места Беллуччи. Слова Кройса произвели на него такое сильное впечатление, что бедолага даже не смог усидеть. Его взгляд был полон смущения, а главное, искреннего непонимания. — Считаю своим долгом напомнить вам, господин президент, что если мы избавимся от, как вы изволили выразиться, «неблагонадежных кадров», которых мы так старательно удерживали ранее, то из всего нашего большого флота в ВКС останется толь пятьдесят восемь процентов боеспособных судов, из которых будет доступно только двадцать процентов крупных кораблей. Мы потеряем восемьдесят процентов судов тяжелого и среднего класса и компенсировать эти потери за счет привлечения гражданского флота, как это делают саларианцы и турианцы, не представляется возможным хотя бы потому, что легче заставить волуса пожертвовать деньги на благотворительность, чем человеческого предпринимателя безвозмездно служить государству, и вы об этом знаете лучше меня.
Беллуччи очень долго описывал, как именно будет проходить процесс приведения флота в боевую готовность. Он во всех неприглядных деталях освещал рутину и говорил, что с учетом проволочек приступить к формированию конвоев можно будет только через месяц, а полной боеготовности флот достигнет только к середине марта. А главное, он искренне не понимал, как можно просто взять и выгнать несколько тысяч служащих на улицу.
— Да, они говорят в адрес Альянса очень резкие вещи, но ведь они имеют на это право, и вообще, мы удерживали их только обещаниями. Конечно, они доставляют хлопоты, но осуждать их неправильно, потому что никаких законов они не нарушали. Почему вы соглашаетесь на сокращение флота, который мы так старательно создавали на протяжении тридцати лет? Я просто не понимаю.
Кройс выслушал все доводы спокойно и никак отреагировал на замечания.
— Скажите, Доменико, а сеяние смуты в такое тяжелое время — это не нарушение закона? — невозмутимо спросил он. — Не юридического, а нравственного. Они давали присягу не контракту, а человечеству, и теперь, когда людям нужна их помощь, они заявляют о своих правах. Ну ладно, это все популизм для избирателей, сейчас ответьте мне на простой вопрос: из всех целых кораблей на орбите Земли сколько готово выступить в поход по боевой тревоге?
— Ни одного, — недовольно ответил начальник генерального штаба.
— А сколько будет готово после реструктуризации?
— Пятьдесят восемь процентов от целых кораблей.
— Вот видите, — снисходительно закрепил за собой победу Кройс, — разница, как говорится, налицо. Поймите, господа: сейчас нам важно показать, что Альянс способен отразить любую агрессию, но чтобы это было видно, нам надо задействовать все силы. Да, многие корабли придется отправить на долгую стоянку, пока не состоится новый призыв и в экипажи войдет воспитанная нами молодежь, но те, кто останется, будут готовы верой и правдой служить общему делу. Они патриотичны, хорошо обучены и чертовски озлоблены беспределом. Их немного, и поэтому расходы на содержание флота снизятся, но даже этого числа хватит, чтобы Галактика увидела — человечество еще рано сбрасывать со счетов. У нас еще есть люди, способные биться за человечество, а не за те суммы, которые потом перечисляют на личный счет.
Беллуччи слишком заметно поморщился.
— То есть вы хотите отдать наш флот фанатикам?
— Что, простите? — не понял Кройс.
— Те, кого вы сейчас описали, это слепые фанатики, которые находятся на службе преимущественно тоталитарных государств. Если вы собираетесь делать ставку на них, то придется менять всю военную доктрину и структуру ВКС, потому что она рассчитана именно на профессионалов, знающих свое дело и свои права.
— Военная доктрина безусловно будет пересмотрена, господин Беллуччи, потому что поменялась геополитическая ситуация а Галактике. Но сейчас нам надо прекратить рейды наемников, а это не может сделать тот, кто бастует или собирается уйти. Мы же банально не можем дать им те блага, которые полагаются по контракту, так пусть идут себе с богом. Сейчас очень тяжелая ситуация во всех сферах жизни, у военных и так много привилегий.
Начальник генштаба опустился на место и больше не заговаривал за все время собрания. Он думал, что отставка теперь неизбежна, и поэтому лишь изредка делал пометки в КПК. А Кройс тем временем продолжал:
— Смысл ответных мер должен заключаться не только в перемещении флота к границам и полного прекращения атак. Мы должны ввести корабли в системы Термина и разгромить базы каждой банды, которая была замечена в последних рейдах. Возможно, это лишь политический ход, и военная составляющая здесь минимальна, но именно так мы покажем, что люди — это не сборище недалеких животных, способных лишь носить красивые жилетки, говорить громкие фразы и козырять в кожаных куртках. Прошло то время, когда за все ВКС отдувался один человек, теперь надо работать всем, иначе в новом мире для нас нет места. Ну и, конечно, это банальное отмщение за Трезубец и Горизонт. Наши колонисты должны знать, что никто больше просто так не посмеет покуситься на их жизнь… Что скажете, Вячеслав? Вы сможете определить состав и местоположение стоянок интересующих нас банд?
Новиков ответил спустя несколько секунд раздумья.
— Да, я думаю, это возможно, — утвердительно кивнул он. — Уже сейчас мы имеем исчерпывающую информацию о том, что ни одна из криминальных организаций не причастна к нападениям. Все интересующие нас банды — это малые бандформирования, просто-напросто решившие воспользоваться положением Альянса. Выйти на них будет несложно.
— Вот и хорошо, — одобрил Кройс. — Необходимо, чтобы к середине марта флот был готов вступить в системы Термина.
Гомес, который до этого момента только слушал и пребывал в несколько отрешенном состоянии, после последней реплики президента удивленно пожал плечами.
— Господин президент, а как же закон, запрещающий военным кораблям рас Цитадели входить в системы Термина? — озадаченно спросил он. — Я понимаю, что де-юре он уже недействителен, но де-факто его все еще чтут. Ведь очевидно, что если боевые суда появятся в этом независимом регионе, то это спровоцирует целый ряд крупных столкновений с различными бандформированиями, а может быть, даже волну террористических атак на нашу территорию. Последствия всего этого могут быть куда тяжелее, чем то, что происходит сейчас.
— Я понимаю ваши опасения, — ответил президент, — но все это было оправдано только когда на Омеге было централизованное управление. Ария действительно могла доставить массу хлопот любой расе, которая посягнет на ее собственность, но в том-то вся прелесть, что сейчас у нее уже нет той власти, которая была раньше. А нынешний глава «Затмения» еще долго не будет заинтересован в ссоре с Альянсом.
Гомес задумался. Аргументы Кройса были достаточно исчерпывающими, и сам он не додумался до них только потому, что даже не представлял возможности действия флота в системах Термина и никогда особо не размышлял по этому поводу. Так или иначе, возразить он ничего не смог, да и глядя на Беллуччи, ему этого совсем не хотелось.
— Итак, господа, — начал подводить итог президент, — я надеюсь, что к завтрашнему утру указ будет готов в письменном виде, но также я хочу, чтобы те моменты, которые мы оговорили с вами в этом зале, были приняты во внимание и нашли свое отражение в ваших решениях. К середине марта флот должен быть готов, а нападения должны прекратиться; на планетах должны стоять гарнизоны, а торговые суда — ходить под охраной конвоев. Надо четко понимать, что все происходящие сейчас события — это звенья одной цепи, и у нас с вами больше нет права на ошибку. Либо мы будем сами определять свою судьбу, либо нас просто съедят.
***
Эх, эх, тяжелое было время. Год две тысячи сто восемьдесят седьмой по григорианскому календарю, а значит, с Рождества Христова — первый послевоенный год, когда счастливая от великого спасения Галактика вступала в новую эпоху, свято веря в безоблачное будущее. На обломках старого мира голодали элкоры и люди, еле-еле поднимались из руин азари, турианцы, волусы и батарианцы, заново строили свою цивилизацию кварианцы, а ханары и саларианцы делали все, чтобы воспользоваться своим положением и помочь союзникам. В конце января заполыхали человеческие колонии, а в системах Термина битва за Омегу продолжала сжигать все новые и новые жертвы, брошенные на алтарь безжалостному Аресу. Криминальный мир не избежал влияния всеобщих изменений, хотя его обособленное от остальной Галактики положение сильно повлияло на характер происходящих событий. Битва за власть здесь была куда более открытой и примитивной; последние дни господства вселяющей страх во всех и каждого танцовщицы подходили к концу, и как бы яростно ни бился в агонии раненый зверь, срок его кончины был уже определен.
Центральные районы Омеги, где когда-то невозможно было протолкнутся между толпами жителей, теперь совершенно опустели. Две наступающие на «Загробную жизнь» группировки, не имея общего командования, часто мешались друг другу, что, конечно, не шло на пользу общему делу. Воск принципиально отказывался отдавать своих наемников в подчинение Целлису, и никакие уговоры Сейна не могли повлиять не его решение. Командир центральной группировки «Затмения» от этого очень сильно злился; он должен был не только очистить ярус, но и поймать Арию, что было намного сложнее, учитывая мешающихся под ногами «Синих светил».
Штаб группировки располагался в здании старого гостиничного комплекса на самом въезде в центральные районы. Видное четырехэтажное здание стояло рядом с маленькой площадью, где строгими рядами была выстроена бронетехника — массивные бронетранспортеры, уже доказавшие свою неэффективность в боях на узких улицах. После негативного опыта в самом начале боев Целлис приказал держать их в резерве, и основная нагрузка теперь ложилась на пехоту и роботизированные соединения. Вокруг дома царила упорядоченная суета военного лагеря; грязь, строительный мусор, бытовые отходы и все прочие неприглядные предметы, ставшие практически синонимом этой космической станции, были убраны воинствующими наемниками, прекрасно понимающими, что нельзя содержать военную технику в таких отвратительных условиях. Механики заботливо возились в боевых машинах, остальные члены экипажей суетливо кружили вокруг них; по площади расхаживали штабные командиры, рядовые наемники и бывшие танцовщицы-азари, чье присутствие каждый объяснял по-своему. Здесь не было той субординации и дисциплины, которая присуща настоящим военным частям: командиры и обычные наемники носили одинаковую броню, у них не было знаков отличия, они не приветствовали друг друга, если не были знакомы, и вообще, все, что считалось неприемлемым для профессионального солдата, для них было нормой.
Хелстром давно привык к такому вольному бытию и пусть не всегда соглашался с ним внутренне, но внешне давно научил себя реагировать спокойно. Он твердо шагал в сторону штаба, лавируя между спешащими куда-то наемниками и раскинувшимися прямо на площади лавками, где различные дельцы уже начали предлагать захваченные трофеи. С этими ребятами было очень сложно бороться, и Хелстром видел, как один командир экипажа бронетранспортера громко ругался с каким-то волусом, требуя немедленно убраться с площади и не загромождать пространство для машин. Для саларианца было непонятно, как в случае приказа броневики смогут оперативно выехать на выполнение боевого задания, когда вокруг такое столпотворение, и тем чудеснее казался факт своевременного появления бронетехники в месте, где она понадобилась.
У входа в дом никто не проверил его документы, так уж получилось, что Хелстрома знали в лицо. Его появление в командном пункте было определенно недавно полученным приказом лично от Сейна и необходимостью согласования всех деталей его выполнения с командующим группировки. Штаб располагался на последнем этаже, в просторном зале, напоминавшем помещение бильярдной. Именно туда прошел Хелстром для получения указаний.
— Здравствуйте, господин Целлис, — громко проговорил он, когда вошел внутрь и встал напротив группы штабных командиров.
Командующий группировкой был уже достаточно пожилым саларианцем. Как талантливый командир он проявил себя еще в старых столкновениях за районы Омеги, но при Сейдерис достигнуть высот ему не удавалось. Когда к власти пришел Сейн, практически все саларианцы «Затмения» получили карьерный толчок. Других это, конечно, злило, но никто особо не возражал, потому что все продвинутые лица были действительно талантливыми руководителями. Целлис находился на пике своего положения, он упивался этим моментом и делал все, чтобы оправдать доверие.
— А-а, пришел, — немного небрежно бросил он в адрес Хелстрома, когда тот обратил на себя внимание, — ну иди сюда, сейчас будем соображать, как поступить.
Вокруг длинного стола, где была развернута объемная карта яруса, толпились штабные командиры. Аккуратно протиснувшись мимо них, Хелстром подошел к командующему и встал на жестом указанное ему место. На карте было много разноцветных пометок, и Целлис постоянно показывал на какие-то объекты, отдавая при этом указания.
— Так, — коротко сказал он, не отрываясь от карты, — видишь «Загробную жизнь»? Насколько тебе известно, она уже четыре дня как наша, и интересующий тебя объект находится внутри. Сейн сразу приказал не трогать ее и даже послал своего советника, чтобы за всем проследить. Ее зовут Таира Гарвут, знойная азари. Умная, зараза, и поэтому очень ценится начальством. Она тебя встретит и проинструктирует на месте, а там разберешься сам. Сколько у тебя осталось саларианцев?
— Четверо, — быстро ответил Хелстром. — Двое погибли, а один раненый вернулся позавчера из госпиталя.
— Даже так? Ну ладно, если все пройдет гладко, то тебе не придется вступать в бой. Слушай, я сразу понял, что ты у нас шишка, и Сейн тебя слушает. Не знаю, почему ты посоветовал ему брать ее вручную, хотя по мне газ намного надежнее, теперь разгребай это дело сам. Отсюда до клуба пять кварталов, так что поедешь на броневике, большего дать не могу.
Хелстром недовольно поморщился.
— Было бы лучше челнок, господин Целлис.
— Знаю, что лучше челнок, но нет его. Все, что летает, брошено на ликвидацию Харшика, да и на броневике тебе будет неплохо. Сейчас ничего страшного на улицах нет. В общем, сейчас бери своих парней, садись в машину, командир соединения уже в курсе, и езжай в клуб. Вопросы есть?
— Нет вопросов.
— Ну все, иди работай.
На Омеге было двадцать часов. Через сорок минут Хелстрому надо было сесть в бронетранспортер и отправиться на выполнение боевого задания. Этого времени было вполне достаточно, чтобы успеть сделать все рутинные дела и приступить к делу во всей готовности. Он не чувствовал ничего особенного, хотя умом прекрасно понимал, что сегодня ему предстоит сделать то, ради чего и велась эта тяжелая война.
1. Восьмой отдел СБА — отдел по борьбе с терроризмом и пиратством.
2. Капитан имел в виду случай, когда «Нормандией» был уничтожен линкор Коллекционеров. После того, как этот факт стал известен экспертному сообществу Министерства обороны, начали появляться работы, авторы которых говорили о закате эпохи дредноутов и крейсеров. По их мнению, если огневая мощь маленького фрегата позволяла уничтожать крупный корабль, то более нет никакого смысла тратить колоссальные средства на строительство судов тяжелого и среднего класса. Они говорили, что в войнах будущего будут участвовать только маневренные корабли легкого класса и одноместные суда.
3. По классификации Альянса «Black death».
4. По заводской классификации С-900П.
Отредактировано: Alzhbeta.
Комментарии (2)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация Вход