Я жду тебя за морем...

«Калахира, владычица непостижимых глубин, я молю о прощении»

Сжимая и разжимая кулаки, я умоляла, чтоб лифт ехал быстрее. Всего лишь миг, всего лишь... Почему?! Я знала, что он умрет, знала, но не сейчас, не так! Нет! О столь многом хотелось сказать, а сейчас — поздно? Нет! Закусив губу, закрыла лицо руками, желая унять стон, готовый вырваться на волю. И в этот момент двери с тихим шорохом разошлись в разные стороны.
Взволнованные голоса, хриплые крики оглушили. Они заставили меня вздрогнуть и растерянно застыть посреди холла больницы. Куда идти? С кем говорить? Впервые я не знала, что делать — мыслей не было... только страх, который сжимал сердце все сильнее. Ноги сами понесли меня вперед — инстинктивно. Боль скрылась под маской уверенности — робот, а не человек, хуже гета. Герой, который не должен бояться, который не страдает, даже тогда, когда умирает его душа...
— Капитан Шепард?
Вздрогнув, я обернулась — передо мной стоял молодой врач. Он вновь что-то произнес, но что — не слышно, будто выключили звук. Сознание, казалось, разделилось на две части: одна равнодушно фильтровала информацию, выдавая заведомо правильную реакцию, другая же... судорожно извивалась, корчась от боли. Она молила, кричала, рыдала в голос, била руками об стену, желая и не в силах что-то изменить. Невидимая, незримая, спрятанная за уверенными, сухими движениями капитана Шепард, она была беспомощна и...
Медленно войдя в палату, я встретилась взглядом с Колятом Криосом и задохнулась. Сердце дернулось и замерло, в горле застрял комок — опоздала?! Тейн умер?! Нет! Он жив, дышит! Воздух с сиплым звуком вырвался из легких — моих или его?
Ответив что-то Коляту, на ватных ногах подошла к Тейну. Кому молиться? Кого просить? Если б могла, умерла бы за него! Герой, который не может спасти любимого, который даже не вправе его оплакать...
Тейн внимательно посмотрел на меня и едва слышно прошептал:
— Сиха... Боюсь, я выбрал плохое время, чтоб умереть.
Его хриплый голос, казалось, резанул по нервам, едва не вырвав из груди крик: «Нет, не уходи! Я найду лекарство, потерпи. Не оставляй меня! Ведь без тебя — умру! Уже мертва...».
Вместо этого, я коснулась его руки и произнесла то, что он хотел бы услышать.
— Ты меня не разочаруешь, Тейн. Даже сейчас.
Даже сейчас, я не имела права быть просто женщиной: слабой, беззащитной... Герой — машина, не человек.
Тейн едва заметно улыбнулся и сжал мои пальцы.
— Какие приятные слова... кхх... кхх... Прости. Дышать тяжело.
Я впитывала его, как губка — слова, движения — запоминая, не желая забыть. Не только дреллы могут помнить...

«Калахира, чьи волны точат камень и уносят песок, смой грехи и перенеси на далекий берег, где вечно живут духи. Калахира, сердце чисто, но тяжело от грехов и раздоров. Приведи туда, где путник не знает усталости, где любимые не расстаются, где голодный забывает о голоде. Веди, Калахира, и она станет тебе спутницей, как была мне»

Я смутно помню, как оказалась на борту «Нормандии», когда успела переодеться и налить себе коньяка. Очнулась перед включенным терминалом, держа в руках бокал с недопитым алкоголем. Перед глазами все плыло, по щекам текли горькие слезы, выжигая во мне остатки человечности. Мертвую тишину разрывал лишь шепот, мой шепот:
— Встретимся за морем...

«Милостью, данной мне богиней Арашу, я призываю ее покровительство на тебя, мой ангел-воитель, моя Сиха, чтоб осветить твой путь через грядущую тьму»

Дальше — вновь туман. Жизнь, будто разделилась на «до» и «после». Я стала иной: не живой и не мертвой. Каждый шаг давался с трудом, каждый вздох был мучительным — это внутри, снаружи по-другому — чтоб разорвать темноту, луч света должен быть ярким.
Но вскоре настал тот миг, когда я не могла уже играть — «искусственное пламя» погасло. Смерть друзей давила на плечи, пригибая к земле: Эшли, Мордин, Тейн, Легион... Слез больше не было, как и злости — осталась только усталость и один вопрос: «Кто еще должен умереть, чтоб Галактика уцелела?»

«Калахира, владычица непостижимых глубин, я молю о прощении. Ты спасла многих, Сиха, но что-то тебе все равно не под силу»

Да, не под силу. Ты прав, Тейн — как бы ни старалась, я не спасу всех. Перед глазами замелькали фрагменты из прошлого... Разговор с Гаррусом на верхушке Президиума — ветер в лицо, смех и звуки выстрелов. С Лиарой в каюте на борту «Нормандии» — теплые слова и безграничная вера в меня. С Тали на Раннохе — мысли о доме и яркие отблески на скафандре. С Джокером и СУЗИ в «Чистилище» — громкая музыка, неловкие движения Джеффа. С Кайденом в одном из кафе Президиума — тягостное молчание, грусть и сожаление о том, что было сказано на Горизонте. С адмиралом Андерсоном... Хватит, пора заканчивать эту войну, надо делать выбор — больше некуда отступать! Все закончится здесь и сейчас! Прощайте и простите...

«Я буду ждать тебя за морем»

Солнечный свет слепил глаза и, отражаясь, исчезал в легкой дымке. Позади море, волна за волной, набегало на берег, а впереди расстилался золотой песок и только на горизонте виднелись зеленные грани оазиса. Теплый ветер обдувал лицо и шевелил распущенные волосы. Короткое белое платье липло к телу. И мне хотелось вместе с этим ветром взлететь вверх в голубое небо — так легко было на душе, будто исчезло то, что не давало расправить крылья и обрести счастье. Я сделала неуверенный шаг, еще один, а затем побежала, закрыв глаза и раскинув руки в стороны — навстречу неизвестности.
Остановилась только, когда услышала едва слышимое «Сиха». Затаив дыхание, резко обернулась, боясь и надеясь одновременно. Он стоял передо мной, широко улыбаясь и протягивая руку — такой же, как всегда: до безумия родной, красивый... мой Тейн. Сердце пропустило удар, я утонула в его объятиях. Он коснулся моих щек, губ, стирая слезы, и прошептал:
— Я скучал, Сиха. Тебя долго не было. Пойдем, нас уже ждут...

«But don’t forget — ever say „Goodbye" to the life we left behind»

Красно-черный густой дым скрыл небо, взрывы прекратились, стало тише... Отовсюду доносились крики и стоны раненных людей, ругань турианских солдат, рычание кроганских воинов и тихий говор воительниц азари. Они, не споря, разгребали завалы из камней и металла, вытаскивая выживших. И только один человек в молчании стоял посреди этого хаоса, стискивая кулаки и слушая доклад лейтенанта. Мужчина был еще молод, но седина уже побелила его виски. У губ и между бровей легли глубокие складки, будто он привык больше хмуриться, чем улыбаться.
Кайден раздраженно дернул плечом и, не сдержавшись, выругался. Побледнев, лейтенант вытянулся, не решаясь что-либо сказать, когда майор прорычал:
— Как это вы ее не нашли? Приказываю вам продолжить поиски! Без капитана Шепард можете не возвращаться!
Отдав честь, солдат тут же испарился. Аленко лишь скривил губы и потер лоб. За его спиной раздался шорох, и кто-то тихо произнес:
— Кайден! Этот лейтенант ни в чем не виноват!
Майор резко обернулся и хмуро посмотрел на азари — грязную, в порванном боевом скафандре, но живую, в то время, когда...
— Лиара, ты предлагаешь прекратить поиски?!
— Нет, но...
Кайден вновь дернул плечом и сильнее сжал кулаки — до хруста.
— Я уже один раз поверил в то, что она умерла, даже не увидев тела... Больше такого не повторится! Я не предам ее...
Скривившись от боли в раненном боку, Лиара приблизилась к Аленко и коснулась плеча.
— Кайден...
Тот быстро отстранился и сузил глаза.
— Ничего не говори. Я знаю, что Шепард жива.
Т’Сони покачала головой и перевела взгляд, полный отчаяния и боли на развалины, в тайне надеясь и в тоже время не веря в чудо...