Неправильный батарианец. Часть III. Глава III

Персонажи: ОС, Джента, Джарот;

Размер: 3 части, 8 глав (на данный момент);

Автор: Scavenger

— Господа! — объявил Кубус, входя в кают-компанию, где мы задумчиво рассматривали проекцию оперативной зоны. — Мы прибыли в систему Фатар. Через три часа неспешного хода будем у Лорека. Самые крепкие батарианские напитки и не менее крепкие батарианские женщины к нашим услугам! — турианец издал горловой смешок.

Все присутствующие батарианцы, включая меня, стрельнули глазами в его сторону.

— К твоим услугам, конечно, — усмехнулся один из легионеров-людей, наматывая бинт на запястье, — с твоими-то зеркально отраженными аминокислотами.
— Уел, — признался Кубус, потеснив меня плечом, облокотившись локтями о стол и уставившись на голографическую проекцию. — А вы чего это? Не насмотрелись еще, что ли?..

Я уступил место турианцу и отошел в угол кают-компании. Сам-то уже достаточно нагляделся на проекцию, чтобы ответить на все вопросы.
Задача была предельно простой — настолько, что с ней вполне мог справиться и отряд не слишком квалифицированных вольных стрелков. Однако отправка в «зону развертывания» нескольких подразделений объяснялась строгими правилами и богатым жизненным опытом в ведении боевых действий любого масштаба. В худшем случае любое из трех подразделений сможет выполнить задачу, будучи одинаково укомплектованным и подготовленным.

Архангел внес ощутимый бардак в налаженный и отшлифованный конвейер по доставке грузов, снабжению и прочей чепухе из области логистики. Борьба за ресурсы стала краеугольным камнем выживания всех наемников, и «Синие Светила» в основном грызлись именно с «Затмением» за любые мало-мальски ценные грузы и ресурсы.
Один из таких грузов перевозил недавно прибывший в систему Фатар караван из нескольких транспортных кораблей, принадлежащих подручным Джоны Седерис. Машины потерпели крушение недалеко от окраин Джалнора — крупнейшей батарианской колонии Лорека. По известным данным, выжившие наемники ожидали прибытия эвакуационного транспорта в ближайшие сутки, укрывшись в заброшенном научно-исследовательском комплексе.

Но кто сказал, что мы не можем претендовать на этот груз?..


Просторный — насколько может быть просторным военный транспортный корабль — погрузочный трюм был забит челноками и снаряжением. Всюду слышались щелчки взводимых курков, лязг затворов и шипящий звук вылетающих термоячеек, которые каждый из бойцов внимательно осматривал, прежде чем наполнить ими отсеки бронекостюмов. В движениях контрактников сквозили спокойствие и уверенность, присущие любому профессионалу, выполняющему привычные и оттого доведенные до автоматизма действия.

Оружие и снаряжение мной были уже неоднократно проверены, поэтому я в пятый — или шестой? — раз начал подсчитывать в уме количество взятой амуниции — термоячейки, гранаты, наборы панацелина, связь и костюм. До объявления общей готовности — я бросил быстрый взгляд на инструментрон — оставалось две минуты. На всю операцию же отводилось не более двух часов...
— Внимание всем! — взгляды устремились на командующего этой операцией — Дженту. Рядом, выпрямившись, словно проглотив лом, и заведя руки за спину, стоял Кубус. Они расположились у двери одного из «Кадьяков» — старых челноков, перекупленных через третьи руки у Альянса. — Мы выступаем. Действуем согласно плану — живых не брать, стрелять на поражение. Однако следите за огнем — оборудование, которое нам необходимо захватить, слишком ценно. Держитесь своего подразделения, не рассеиваться, в кучи не сбиваться. В общем, не мне вам напоминать, — по трюму пронеслись утвердительные «угуки» и смешки. Наемники нервничали.

Щелкнуло. Мы обернулись — рядом с аппарелью корабля зажегся зеленый светодиод. Приказ выступать.
— Вопросы?
Молчание, прерываемое лишь бряцанием снаряжения, тихими перешептываниями и гулом корабельных двигателей.
— По местам!

— Вижу посадочную площадку, — не оборачиваясь, сообщил пилот челнока. — РВП одна минута.
Я кивнул, хоть он меня и не видел, и в два шага вышел из кабины, очутившись в тесном «гробу» «Кадьяка». Шесть пар глаз — в моем подчинении находились два человека, два турианца и один батарианец — уставились на меня. Я поднял вверх палец:
— Одна минута!

Сидя в маленьком кузове челнока, я представлял себе, как он несется над поверхностью Лорека, рассекая легкую дымку и постепенно снижаясь к поросшим густой лесной растительностью холмам, оставляя позади пару неподвижных «Кадьяков», которая дожидалась разрешения моей разведгруппы на высадку основных сил.

— Тридцать секунд, — громко и четко прозвучавший в комлинке голос заставил меня вздрогнуть и выпустить рукоять винтовки. Я незаметно оглядел бойцов, не заметил ли кто эту маленькую вольность со стороны командира. Нет, все сидели, одной рукой придерживаясь за скобы, а второй прижимая к себе оружие.
Могу я на них положиться или нет? Ведь передо мной не Силус, не Вэллин, не Боэр и даже не Коротышка Мак — словом, не надежная и проверенная команда, каждому члену которой я безгранично доверял и с которой «работал» несколько лет — включая операцию на Крите.
А могут ли они положиться на меня?..
Ладно, сейчас об этом думать уже поздно. И бесполезно. Забивать перед боем голову бесполезными мыслями вредно. Вред означает ошибку. А ошибка означает смерть. Такая вот, мать ее, логическая цепочка...

— Двадцать секунд.
Я хрустнул суставами — привычка, оставшаяся еще с тюремных времен. Сжал и разжал кулак. Еще раз сдавил костяшки, доводя ощущение боли в пальцах до почти нестерпимой ломоты. Расслабил.

— Десять секунд.
Не сговариваясь, вся команда поднялась на ноги. Вперед, к откидной двери челнока подошли человек и турианец. Их задача — первыми спрыгнуть на землю и обезопасить периметр. Обязанность оставшихся — прикрывать сверху. Правда... если мы встретим снаружи чересчур организованный и плотный обстрел, посадка челнока и эвакуация разведчиков станет невозможной. Мне придется отдать приказ немедленно уходить... бросив двоих бойцов. Мерзкая перспектива, пусть даже они не батарианцы.

— Время!
Я ударил ладонью по пульту управления, и дверь медленно начала подниматься вверх. Не дожидаясь полного открытия, разведчики проскользнули в отверстие и исчезли внизу. Их место сразу заняла вторая пара, вооруженная легкими пулеметами и готовая при малейшей опасности накрыть противника плотным огнем.

Разведчики, упав на землю, быстрым перекатом ушли в разные стороны и взяли на прицел пространство перед собой. «Четко, как по учебнику», — восхитился я, прежде чем открыть канал связи:

— Группа, статус!
— Противника не вижу, — отозвался человек.
— Сектор чист, — вторил его напарник.
— Снижаюсь, — не дожидаясь моей команды, сообщил пилот, и «Кадьяк» пошел на посадку. Зависнув в полуметре над бетонным покрытием, он высадил нас и немедленно ушел вверх.

Площадка оказалась небольшой, рассчитанной на несколько челноков или пару штурмовых «Богомолов». В сотне метров от нее располагались герметичные двери, достаточно широкие, чтобы пропустить груженный кар.

— Все чисто, — легионер, вооруженный «Мстителем», приблизился ко мне расслабленной походкой. Это был человек. Русые волосы, округлое бледное лицо, не отмеченное излишком интеллекта и разумности, толстый и мясистый носовой нарост, маленькие глазки с уродливым черным пушком над ними. Типичный представитель клана Земли, как выразился бы один знакомый волус.

Я отвел взгляд от его лица. Разглядывая и двери, ведущие вглубь комплекса, и местность вокруг, насколько позволяло одновременное зрение, произнес:
— Бойцов с гранатометами к дверям, снайперов по периметру, пулемет на удалении от входа, остальных по усмотрению.
— Понял.
Я посмотрел ему вслед, припоминая имя. Иннокентий, если не ошибаюсь. Попробуй выговори, то еще мучение.
— Джента, это Крул, — я сложил винтовку и убрал ее за спину, одновременно включая комлинк.
— Джента здесь.
— Площадка чиста, высадку разрешаю. Периметр обезопасили, противника не вижу.
— Поняла. В пути.
Солнце слепило глаза, а от неестественно яркой зелени пришлось зажмуриться. Сняв шлем, я запрокинул голову и оглядел голубое, с оттенком зеленого, небо. Обманчивая тишина, иллюзия безопасности. Ха, безопасности... Как там говорил Ибба...
— А-ах, чтоб вас всех... — проворчал я, заслышав отдаленный шум челноков.


Кубус ударил кулаком по двери и прислушался к короткому гулкому эху. Пожав плечами, развернулся и спустился по крыльцу к нам. Джента тем временем коротким жестами приказала небольшой группе прикрытия из пяти бойцов оставаться снаружи, и собрала остальных для вторжения и зачистки внутренних помещений заброшенного комплекса, где в ожидании подкрепления засели наемники «Затмения». Я копался в нехитрой, установленной на скорую руку, системе управления дверью, привычно подбирая комбинации сигналов и частот для отключения всевозможных датчиков движения и прочих нехороших вещей.

За моей спиной уже подготовились к штурму двадцать наемников — батарианцев, турианцев и людей, мужчин и женщин, ветеранов и новичков. Все они были вооружены штурмовыми винтовками, дробовиками и пулеметами. За спиной одного из турианцев виднелся солидных размеров огнемет.
— Готово, — я встал и, заведя руку за спину, ухватил за рукоять «Мотыгу», одновременно нажимая неприметную кнопку на ствольной коробке. Через секунду я уже был вооружен мощной полуавтоматической винтовкой и готов к бою.
Джента кивнула — и отряд мгновенно рассредоточился по обе стороны от двери. Стоявшие ближе к входу приготовили светошумовые гранаты. Секунда, шипение расходящихся створок двери — и внутрь летят полдюжины гранат. Едва за стеной утих грохот и потухли вспышки, «Светила» поочередно ринулись в помещение. Я шел замыкающим одного из отрядов и, войдя внутрь, занял позицию у самой двери. Тишина. Темнота. Лишь прерывистое дыхание и едва слышные шорохи. Щелчок. Загудела система освещения, и мы увидели, что находимся в просторном квадратном помещении, от которого вглубь комплекса уходил узкий проход — наверняка выход в коридоры для перемещения по базе.
Я выбросил вверх ладонь, согнул два пальца и, сжав в кулак, указал вперед. Трое наемников моей группы бросились по коридору, прикрывая друг друга и перебежками добираясь до перекрестка. Знак «чисто» — и, оставив позади дежурную группу из нескольких бойцов, мы двинулись вглубь заброшенной базы — искать притаившихся наемников «Затмения» и их драгоценный груз...



— Бодренько идут, — усмехнулся капитан в желтом бронекостюме, держа под мышкой солдатский шлем и не сводя взгляд с мониторов. Инженер, наблюдавший вместе с командиром, согласно хмыкнул.
В незакрытое помещение стремительным шагом вошел долговязый и сухопарый саларианец, раскрасом лица напомнивший капитану, бывшему военнослужащему Альянса, индейцев из старых фильмов.
— Доклад, — резким и высоким голосом бросил саларианец. Капитан вытянулся и короткой отмашкой поприветствовал командира:
— Противник, как мы и ожидали, начал захват комплекса. Постепенно продвигается внутрь. Пока боестолкновений нет, наши группы ожидают приказа начинать атаку.
— Цель идентифицировали? — продолжал допытываться саларианец.
— Подтверждаю, — чуть наклонил голову наемник, бросив короткий взгляд на дисплеи. — Идет в голове отряда. Да вот он! — он ткнул пальцем в монитор, транслировавший изображение со скрытых камер. Искусственная яркость позволило саларианцу, экипированному в белый бронекостюм, разглядеть батарианца в темных туннелях комплекса, который остановился, жестикулируя и разговаривая с земной женщиной.

Командир «Затмения» прищурился, разглядывая изображение. Крупная фигура батарианца с непокрытой головой остановилась прямо перед камерой, не замечая ее. В руках — полуавтоматическая тяжелая «Мотыга», за спиной закреплен дробовик, на груди и правом бедре по пистолету, на левой ноге закреплена аптечка, а плечи обернуты ремнями с закрепленными ячейками для термозарядов. Тяжелые наплечники и усиленные грудные и спинные пластины костюма довершали картину эталонной машины для убийства.
— Солидно выглядит, — осторожно заметил капитан, проследив за взглядом начальника. И тут же прикусил язык, когда последний, сжав тонкие губы, бросил на подчиненного гневный взгляд.
— Это ему не поможет, — резким скрипучим голосом, словно вспарывавший бумагу клинок, пообещал саларианец. — Бойцов разместили?
— Так точно, — кивнул капитан. — Согласно плану, инженеры обеспечат поддержку штурмовикам, когда противник углубится достаточно, чтобы запереть их в туннелях. Они не уйдут.
— Помните, что батарианца нужно взять живым! Можете его обездвижить или нейтрализовать иными способами, но огонь на поражение запрещен категорически! — капитан энергично закивал, явно опасаясь взрывного характера своего командира, которого он знал, как совершенно несдержанную и вспыльчивую личность. — И если его кто-то хоть пальцем тронет...
Саларианец, не окончив фразу, развернулся и направился к выходу. Капитан незаметно выдохнул. «Это было напряженно!»
— И еще... — выходец из Сур’Кеша обернулся. В больших черных глазах мелькнула злоба. — Выводите тяжелых мехов, как только появится возможность отрезать им путь. Пленных, помимо цели, не брать.


— Мы топчемся здесь уже минут пятнадцать, — проворчал Иннокентий, закидывая «Мститель» за спину и со свистом всасывая свою прозрачную жидкость из трубки гидратора. Я промолчал, потягивая чуть сладковатый напиток через такой же гидратор, который был размещен на спине. Воздух здесь казался спертым и теплым, практически осязаемым, перехватывал дыхание. Спасение заключалось лишь в регулярном утолении жажды.

Я шагал рядом с заместителем в середине авангарда, впереди трое бойцов, страхуя друг друга и заглядывая во все помещения, прокладывали путь. Противника так и не встретили. Где же «Затмение»? Неужели наемники, словно испугавшись чего-то, окопались так глубоко? Или подкрепление запаздывает и они решили не отсвечивать на поверхности, дабы местные правоохранительные органы не обнаружили? А может...

— Стоп!
Группа остановилась, Иннокентий, выплюнув трубку, поднял винтовку и уставился на меня.
Кубус, ведший основную группу, неслышно подошел ко мне.
— Что? — выдохнул он, обхватывая рукоять пистолет-пулемета.
Я не ответил. Некое беспокоящее чувство, зародившееся в уголке сознания, не давала покоя. Словно бы мелькнувшая, как звездочка, мысль ускользала от меня при попытке ее поймать и облечь в слова. Но что-то определенно было, что-то... что не давало мне идти дальше, в эту черную глубину, и вести за собой других.

Кто-то зовет это интуицией, кто-то — паранойей. Одни считают это ничего не значащей чепухой, вторые же готовы упереться лбом в землю и не двинутся с места. Предпочитаю относить себя к первым.

На меня многозначительно поглядывал весь отряд. Турианец оставался спокоен, невозмутимо дожидаясь моего решения. Возможно, привык мне доверять или просто решил не перекладывать ответственность с моих плеч на собственные.
Зато Иннокентий, с присущей людям нетерпеливостью, уже вышагивал вперед:
— Да к черту все, чего мы тут стоим?! Раньше зайдем, раньше выйдем! За мной! — и растолкав рядом стоящих, закрыл мне обзор туннеля впереди.
— Отставить, легионер! — рыкнул я, хватая его за плечо и разворачивая к себе.

Шекти, будь проклято всеми духами человечество! Какие же люди напористые и наглые. Это проявляется буквально везде — от политики, когда Альянс заваливал Совет непомерными требованиями по предоставлению их колонистам свободных земель за счет других рас, до таких вот мелочных случаев, которые, однако, могли стоить кому-нибудь жизни. Например, мне.
— Да какого хе?..

Где-то в глубине туннеля вспыхнуло.

Крупнокалиберная снайперская пуля ударила в спину человека так, что он буквально свалился мне на руки. Я невольно обхватил обмякшее тело, и в такой позе нас застали грянувшие со всех сторон автоматные очереди.

Многострадальная спина Иннокентия приняла еще несколько пуль, он вновь навалился на меня — и я, облаченный в тяжелый бронекостюм, не удержался, начал заваливаться назад и в итоге с металлическим грохотом упал на пол.

Вокруг уже кипел ожесточенный бой, больше напоминавший расстрел. «Затмение», а больше атаковать нас из темноты было некому, безжалостными и смертоносными очередями высекало растерявшихся бойцов «Синих Светил», которые, неуклюже разворачиваясь в тесном пространстве, мешали друг другу и сталкивались, бестолково теряя время. Крики раненых, бульканье и шипение захлебывавшихся в собственной крови агонизирующих наемников окружали меня со всех сторон. Чем-то брызнуло на лицо, вязкая и теплая жидкость заставила меня отчаянно проморгаться, я, отплевываясь, откинул в сторону отяжелевшее тело и без того немаленького человека. С ним все понятно. Я оставил его и пополз назад, преодолевая сильнейшее желание вскочить и побежать.

Бой несколько секунд назад начал стихать, но сейчас вновь разгорелся с новой силой — это отряд «Затмения», полностью уничтоживший мой авангард и приближающийся ко мне, был остановлен подоспевшими главными силами Дженты и Кубуса.

Двое «Светил», под прикрытием товарищей выбежав вперед, схватили меня и потащили за собой. В руки сунули чей-то заляпанный кровью «Мститель». Заряд полный, оружие исправно. Я укрылся за элементом стены, которые через равные промежутки выступали, давая возможность укрыться.

Откуда-то сбоку налетел Кубус. Лицо турианца было иссечено осколками и кровоточило, в отсвете выстрелов я увидел синюю кровь.
— Они повсюду! Два отряда параллельно нам тоже прижаты!
Рядом упал легионер с простреленными ногами. Он в запале попытался вскочить, поднял голову — коротко пробасил крупнокалиберный пулемет, и череп наемника словно раскроило, его швырнуло обратно. Бросившаяся было на помощь человеческая девушка, с эмблемой гранатометчика, упав на колени, склонилась над ним, не успев заметить, что тот уже мертв. И снова короткая очередь... Я отвернулся.

За спиной турианца выросла фигура саларианского инженера. Он проскочил по незащищенной правой стороне коридора и приготовился нанести удар в спину центуриону. В темноте ярко сверкнул клинок инструментрона. Я отпихнул Кубуса и давил на спусковой крючок «Мстителя» до тех пора, пока он не зашипел.

Очередь из тьмы передо мной выбила крошку и оцарапала лицо. Кубус уже нашел укрытие в каком-то ответвлении в системе туннелей и теперь прикрывал меня огнем. Я вскочил и попытался сделать шаг, но резкая боль в правом бедре буквально свалила меня на землю.

Все пришедшие на ум ассоциация и мысли были насквозь нецензурными. Проклятый саларианец перед своей смертью-таки подгадил. Удивительно, что не человек. Пригнувшись, я практически поскакал на одной ноге вперед, туда, где падали фигуры в синих бронекостюмах, и где маячили длинные турианские гребни вместе с искаженными от боли и ярости батарианскими двупарными лицами.

Пуля угодила во вторую ногу, пробив ее навылет, прямо в незащищенный коленный сгиб, и я упал, словно подкошенный. Пришлось ползти на локтях, отталкиваясь ботинками от скользкого пола и подтягиваясь на руках. Ругаться и размышлять о неприязни, которую я вызываю у богов, не оставалось сил.
— Этот сукин сын уходит! — проревел сзади чей-то голос. Я заработал локтями активнее.
— Капитан приказал брать живым! — поддержал его второй. Я шевелил руками так быстро, как только мог, извивался не хуже раненого молотильщика под землей, но скорости продвижения не позавидовал бы даже упитанный волус.

«Синие Светила» продолжали отступать, я отставал от них все сильнее, а звуки выстрелов, эхом отражаясь от стен, окружали со всех сторон, способствуя потере ориентации в пространстве.

Немногочисленные — гораздо больше тел лежало вокруг меня без движения — фигуры в темно-синих бронекостюмах, отстреливаясь, исчезли за поворотом. И словно вместе с этим они унесли все мои силы. Я обмяк, уперся лбом в холодный пол.

Бросили.

Тяжелые шаги. Я попытался посмотреть вперед, но ничего, кроме густой темноты, не увидел. Не смог разглядеть даже пол под собой.

— Хватит обморок изображать, — посоветовал кто-то, стоящий надо мной, и ткнул носком ботинка в носовую трубку, надавив на нерв. Я дернулся и рыкнул, не выдержав. — Во-от. Бойцы! Поднимайте его. «Сигма-один» и «два», продолжайте преследование, «Тау-три» в поддержку. Добить всех. Остальные — возвращаемся.

В глазах стояла темнота. Видимо, рикошетом какой-то осколок зацепил нерв, и я потерял зрение. Надеюсь, ненадолго, в противном случае лучше сразу достать пистолет и пустить себе пулю в лоб... шекти, у меня даже и пистолета-то нет. Я только слышал, как меня волокли под руки, носки ботинок скользили по полу, изредка спотыкаясь о переборки и решетки в полу. Через несколько минут подобного путешествия наемники без лишних церемоний швырнули меня в какое-то помещение и захлопнули тяжелую дверь. Свистнул электронный замок.

Я коснулся пальцами лица и тут же их одернул. Резкая боль в районе носовых хрящей. Резь в по-прежнему незрячих глазах. Тупая ноющая боль в обеих ногах, кроме этого, правое бедро начало неметь — последствия потери крови.

— Эк хет’гединк вас стеркер. Кант.

Я замер. В помещении находился кто-то еще. Судя по высокому, режущему слух голосу и быстрому говору — саларианец. Но безупречно владеющий одним из основных диалектов Гегемонии.

«А я-то думал, ты круче. Слабак».

Зрение постепенно стало возвращаться — появились расплывчатые очертания, затем, прикрыв внешнюю пару глаз и закрыв один внутренний, четвертым я, с усилием сфокусировав взгляд, смог разглядеть грязные закопченные стены, собственные искалеченные ноги и тощую фигуру у дверей.
Фигура оттолкнулась от стены и в два быстрых, но ничуть не суетливых, шага подошла ко мне. Большая голова наклонилась ближе, и у меня немедленно застучало в висках, когда я попытался разглядеть лицо. Все, что я увидел — это два больших черных глаза и белые пятна на красной коже.
Говорить что-то не хотелось, но и снести оскорбление я не мог... горло пересохло, и тем не менее...
Но плевок вышел неудачным — слюна потекла по подбородку, а саларианец с горловым смешком хлопнул меня ладонью по щеке. Затем по второй.
Такого унижения не смог бы вынести ни один батарианец. Видимо, ублюдочный наемник «Затмения» прекрасно понимал многовековой язык жестов обитателей Кхар’Шана, включая умение наносить тяжелейшие оскорбления.
Я никогда не жаловался на свое мастерство в ближнем бою, но саларианец оказался ловчее и проворней, а также обладал отменной реакцией. Он играючи парировал мою подсечку и вывернул ногу так, что от боли зрение едва не вернулось ко мне полностью.
— Так и знал, что ты будешь дергаться, — с удовольствием заметил наемник, все сильнее выворачивая ногу. Пальцы заскребли по металлическому полу, нога превратилась в один сплошной, растянутый в длину комок боли, и наконец, я, не выдержав, заорал во всю глотку.

— Кант, — удовлетворенно повторил саларианец и небрежно отпустил конечность. Я скосил на него единственный зрячий глаз и увидел, как он дал кому-то за моей головой короткую отмашку.
Не успел я осмыслить этот жест, как на висок обрушился приклад тяжелой винтовки. Яркая вспышка в сознании, и запечатлевшийся образ металлического бруска со звонким треском распался на множество маленьких термоячеек.

И я провалился в спасительную темноту, в которой не оставалось места для боли.