Последний рассвет Фероса

Так странно было вновь идти по этому городу — Нерона! Их цивилизация уже давно обосновалась в этом мире, прошло уже тридцать пять тысяч звездных циклов с тех пор, как первый исследователь ступил на поверхность планеты. Но тот забытый пионер не узнал бы ее сейчас. Она превратилась в Город! Гигантский город, протянувшийся от полюса до полюса по всей площади мира. Дом для миллиардов граждан. Планета-город! Как давно он здесь не был? 
Семнадцать циклов... Боги, неужели прошло столько времени?

Нерона всегда прекрасна ночью. Как, наверно, и любой другой город. Но у нее было свое неповторимое очарование, это невероятное ощущение кипящей вокруг жизни, которая с наступлением темноты лишь убыстряла свой ритм. Толпы граждан выходили на прогулку в ночной прохладе, здания расцвечивались яркими пятнами окон и голографических вывесок, а небоскребы превращались в разноцветные столпы света, устремленные ввысь! А как удивительно было смотреть на мерцающие огни аэрошоссе, текущие, словно громадная живая река! Здесь уже тысячелетия не было тьмы — лишь свет!
Остановившись возле балюстрады, он решил сделать передышку. Еще сонный Город начал медленно оживать. Нет, конечно, этот Город никогда не спал! Но был такой момент, когда всего на мгновение, на несколько часов, он останавливался. Это была лишь краткая вспышка в предрассветный час, когда Нерона замедляла свой бешеный ритм. С улиц пропадало большинство граждан, а поток машин на аэрошоссе редел, меркли огни голограмм. Казалось, Город затаился, он ждет прихода света, который вновь даст толчок жизни в нем.
И именно этого мгновения ждал и он. Ради этого мгновения и приходил сюда каждый раз — встретить новый приход Света!

Легкая улыбка коснулась его лица: все-таки стоило прилететь сюда, хоть и ненадолго. Отдохнуть и даже не думать о работе. Но мысли почему-то упорно возвращались к ней, как он их ни гнал. Наконец они достигли успеха — прототип Врат уже был почти завершен. Ключ к пониманию технологии древних! Новый шаг вперед! Новая эра! Они были вправе гордиться собой, хотя он прекрасно понимал, что до совершенства еще далеко. Пара созданных ими Врат, образующая неустойчивый канал, да и то в одном направлении, была просто насмешкой над Паутиной древних. Но ничего, первый шаг — он трудный самый, так говорили мудрецы из храма Знаний.
Еще совсем недавно никто не верил, что они смогут хоть чего-то добиться. Ну, а что сейчас? А что потом! Вновь его стали наполнять планы и идеи. Стабилизировать колодец, уплотнив энергетический поток, сделать канал двусторонним, увеличить мощность и установить систему поглощения заряда, система безошибочной маршрутизации и координат с погрешностью лишь на несколько метров! Его улыбка становилась все шире — разве они не могут сделать всего этого? «Смогли древние, сможем и мы!» — ликовала его душа, когда он увидел, как заалели облака, предвещая скорый приход светила.
Небо все наливалось пурпуром, словно пропитываясь кровью и рождая просто невероятную по красоте картину! Такую древнюю и новую одновременно, завораживающую и пробирающую до дрожи. Вот уже первые лучи пронзили облака, будто натянутые струны, брошенные на полотно каким-то гениальным художником, и обагрившие небоскребы, словно устремленные вверх мечи, кровью. Он подставил свое лицо робкому утреннему свету, согревающему не только тело, но душу.

Щурясь от первых солнечных лучей и вдыхая все еще прохладный утренний воздух, он оперся на парапет, и... тот раскрошился прямо под его руками!
Со сдавленным криком он отскочил от края и замер, не понимая, что же произошло. И тут на него обрушилась... Тишина! Абсолютная, невероятная тишина, нарушаемая лишь воем ветра в трещинах меж расшатавшихся плит.
Он тупо уставился на испещренный трещинами бетон, покрытый битой каменной крошкой, и слушал эту ужасную тишину, заполнившую собой все пространство вокруг. Наконец он решился поднять остекленевшие глаза... и пожелал тьмы... Разум отказывался понимать то, что он увидел.
Казалось, за одно мгновение здесь пронеслись сотни, тысячи лет!
Противоположный пролет шоссе обрушился, и стропы порванными струнами болтались на ветру. Обрушенный конец моста упирался куда-то в пустоту внизу, скрываемый пеленой серого тумана и пыли. Из этой пелены выступали разрушенные остовы зданий, и словно обломанные иглы торчали еще мгновение назад величественные шпили. Совсем рядом были полуразрушенные небоскребы-близнецы — Ан’лав и Пи’лав, построенные здесь чуть ли не с самого Основания! Надломленный Пи’лав стоял, облокотившись на своего брата, готовый рухнуть в любой момент. Утренний свет, пробивавшийся через пелену серых облаков, окрашивал некогда белоснежных Ан и Пи нездоровым багрянцем.
Задыхаясь прохладным воздухом, он бежал по разбитому аэрошоссе к Ан’лаву. На когда-то переполненной дороге не осталось и тени тех, кто ходил здесь — время беспощадно уничтожило все следы. Ничто не могло рационально объяснить то, что произошло. Оставалось только одно: это сон, кошмар, наваждение! О, как бы он хотел, чтобы это был только сон! Но разбитое шоссе и разрушенные здания с пустыми глазницами окон были до ужаса настоящими. Яростно рыча и гоня любые мысли, он продолжал бежать.

Наконец со свежим порывом ветра он ворвался под сень Ан’лава, но тот холодно встретил последнего из своих творцов. Обветренные стены и переходы, покрытые вековой пылью, настом песка и каменным крошевом — здесь ничего не осталось. Ничего... и никого...
Набрав полные легкие воздуха, он закричал. Просто закричал, тая робкую надежду, что на его крик хоть кто-нибудь откликнется: все равно, друг или враг. Хоть кто-нибудь! Но ответом ему стала еще более жуткая тишина. Он был один. Один во всем мире...
Из его груди вырвался стон, перешедший в тихий безумный смех. Вместе с ним начала приходить какая-то непонятная ему беспричинная ярость, гнев на что-то, что он не мог понять или вообразить. «Я сошел с ума!» — пронеслось его голове. Да, так и есть, сейчас он очнется и обнаружит себя посреди толпы граждан, рассматривающих его как диковинку — сумасшедшего! Но сознание не сжалилось над ним, а чувства жестко констатировали факт — он был один.
Маяк! В нем вспыхнула безумная надежда. На Ан’лаве есть Маяк, в нем должно остаться хоть что-то! Маяки связывают все миры Империи, благодаря стазбарьеру они почти неразрушимы. 
Маяк?.. Маяк!.. В один миг его настигло откровение.
Мир вокруг взорвался видениями — яркими пятнами света, которые искали спасения, и темными провалами теней, несущих Смерть. Тени настигали Их, гася свет, гася искру жизни. Он видел своих сородичей, бегущих от себе подобных, изувеченных безумной прихотью Машин. И Они... Они летели с небес, неся его расе приговор, вынесенный задолго до их появления. Он все вспомнил и все понял! Все, что он видел, все, что он чувствовал, уместилось в одном ужасном слове — Жатва!
«Боги, это кошмар, молю вас, пусть это только кошмар!» — кричал его рассудок. С тяжким стоном он рухнул на колени, раня руки об острую крошку. Это действительно был кошмар... наяву... И не в силах видеть его, он закрыл окровавленными руками лицо...

Открыв глаза, он непонимающе уставился в потолок своей каюты. По щекам до сих пор бежали горячие слезы. Сев на кровати, он обхватил голову руками, силясь понять: что же, черт возьми, произошло? Сон? Но такой реальный... Тряхнув головой, он осмотрел свои ладони и не увидел никаких порезов.
«Значит, это был всего лишь сон?» — решил он. Но так ли это?
Такие сны приходили и раньше, но сейчас их сила и интенсивность возросла. Быть может, это предостережение, оставленное их предшественниками и выжженное кровью и болью в его мозгу артефактом древних. Быть может, пришло их время, и Они скоро придут? Как бы он хотел, чтобы всего этого не было! Как бы хотелось самому поверить, что Пожинатели — всего лишь миф, бред, порождение страшного сна. Но выбирая между беззаботным неведением и предупреждением в виде постоянных ночных кошмаров, он без колебаний выбирал последнее.
Вновь он видел их — такие чужие и... до боли знакомые. Он был ими, а они им. Перед глазами проходили видения: величественные небоскребы и города, огромная звездная карта, показывающая границы Империи, и... агония, гибель, резня. Что за цели Они преследуют? Зачем Им все это? Для чего? Хотя он и так знал, ответ был прост как дважды два, как бы Пожинатели ни пытались скрыть и привозвысить свои мотивы. 

— Доброе утро, капитан, — раздался синтетический голос, прервав его размышления. — Все в порядке?
— Доброе утро СУЗИ, — конечно, от нее ничего не могло укрыться на корабле — она знала и о кошмарах, хотя он взял с нее слово, что она никому не расскажет. — Мы уже прибыли?
— Да, Шепард, прикажете собрать команду?
— Нет, я пойду один, — возразил он, собирая вещи.
— Как скажете капитан, — ответила СУЗИ и после небольшой паузы добавила: — Может, возьмете с собой хотя бы мистера Вакариана? Не нравится мне все это, очень похоже на ловушку.
— Я... знаю, — тяжело вздохнул Джон. Забота со стороны ИИ стала уже привычной, но временами просто обескураживала, — но другого пути нет. Кроме того, это личная просьба адмирала Хаккета, и я его понимаю. Фрегат «Цербера» на территории Батарианской Гегемонии будет выглядеть не вполне «политкорректно». 
— Может, мне стоит перекраситься? — спросила она самым невинным тоном. В следующее мгновение Шепард валялся на постели, сотрясаясь от смеха. «Да уж, скоро она и Джокера за пояс заткнет!» — хохотал он. За последнее время СУЗИ прилично «эволюционировала» как личность, и у нее даже появился свой характер! Мордин называл это «побочным эффектом помещения ИИ в регулярные стрессовые ситуации и сложную неформальную обстановку». Что и говорить, в их ненормальной компании даже Легион стал вести себя более «человечно», если только этот термин был применим по отношению к гету.
— Ладно,— Джон улыбнулся, — хотя, стоит над этим подумать. Пусть техники приготовят шаттл. И еще, — добавил он, натягивая на себя комбинезон, — предупреди экипаж, чтобы ни в коем случае не совались за мной — это приказ.
— Хорошо, Шепард. Шаттл будет готов через час.
— Спасибо, СУЗИ, отбой.

Спускаясь в БИЦ, Джон думал о многом. Обо все нарастающей угрозе вторжения и хронически глухих политиках, не желающих признавать очевидные факты, о проблеме взаимоотношений органиков с синтетиками и о том, что он окончательно свихнулся. Думал о своих снах, пугающе похожих на настоящие воспоминания. Думал он и о любимой женщине, которой сейчас так не хватало, но которая, как он надеялся, была в безопасности и, в первую очередь, от него самого.
«Надеюсь, визит в систему Бахак не сулит „обычных" неприятностей», — усмехнулся Шепард, направляясь в оружейную.

Отредактировано. Jake_Sully