Инвиктус. Глава 17.

Шепард прочитала стихотворение еще раз, остановившись на последних двух строках, которые после поездки на Палавен приобрели для нее новый смысл. «Я властелин своей судьбы. Я капитан своей души». У нее никогда не было причин сомневаться в этих утверждениях до самого последнего времени, и это было замечательно, они были в состоянии подтвердить ее право беспрепятственно выбирать, сражаться с Жнецами или нет. Она сама выбирала, кого ей любить, и какую миссию выполнять, и это будет только ее выбор. 

«Инвиктус», судя по примечанию в нижней части страницы, в переводе с латинского означает «непокоренный». Это было хорошее название для стихотворения и для одной из колоний, которая помогла мобилизовать флот Иерархии для борьбы с Жнецами. Перед отъездом с Палавена она отослала переведенную копию Примарху Инвиктуса, чтобы выразить свою благодарность и в знак поддержки. Оригинал она планировала сохранить и отнести на могилу Эш, когда у нее наконец появится возможность посетить Аматерасу. 

Она снова положила стихотворение в ящик стола и надела черные шпильки, стараясь сохранить равновесие на трехсантиметровых каблуках. Она крайне редко приводила себя в порядок, и потому нервничала, какое впечатление она произведет в коротком черном платье, в том самом, которое Касуми уговорила ее надеть на праздник в особняке Донована Хока. В ее гардеробе было много самой разнообразной одежды, но только это платье соответствовало ее планам на вечер. 

Она зашла в ванную, чтобы в последний раз проверить свой макияж. Она не была уверена, что подумает Гаррус о человеческом макияже или о высоких каблуках — возможно, он решит, что это глупо, но подобные мысли принесли ей какое-то странное чувство удовлетворения, как будто она могла повлиять на результат ночи посредством выбора теней для век или способа укладки волос. Она была довольна тем, как тени для век подчеркивали форму ее глаз, заставляя их казаться больше. Черт, даже если Гаррусу не понравятся изменения, он абсолютно точно удивится, когда увидит ее. 

Шепард взяла свой кредитный чип и, закрыв за собой дверь, поковыляла к лифту. Вообще она носила массивные боевые ботинки и была благодарна, что ей не придется драться в этой непрактичной, но очень элегантной обуви. Она не знала, как это делала Миранда. Возможно, в нее заложен определенный ген борьбы на каблуках? Сделав еще несколько шагов, Шепард наконец смогла найти оптимальный способ ношения модной обуви. Добравшись до лифта, она почувствовала себя вполне уверенной и даже элегантной, что никак не вязалось с ее жизнью на «Нормандии». 

Выйдя из лифта на БИЦ, она с удивлением увидела, что Келли по-прежнему работает. 

— Келли, почему ты все еще здесь? У нас увольнительная. Иди, повеселись. Ты молода, и мы на Цитадели. Быть не может, что тебе не с кем... 

Келли недоверчиво уставились на нее своими голубыми глазами. 

— Что? Ничего себе. Ты выглядишь великолепно. И туфли, чтоб я сдохла! Не думаю, что когда-либо видела тебя в платье, коммандер. Произошло что-то особое? У кого-то день рождения? Я не могла забыть о дне рождения члена экипажа... 

Шепард ухмыльнулась, покраснев от смущения. Она была не в восторге от обсуждения своей личной жизни, особенно с главной сплетницей корабля, и решила, что лучше сменить тему. 

— Нет, ты не забыла о дне рождения члена экипажа. Но мне интересно, почему ты все еще здесь? Я ценю твое чувство долга, Келли, но я хочу, чтобы экипаж отдохнул в увольнительной, которую получили все. Такого рода вещей много не будет. 

— О, не беспокойся обо мне. Я хочу закончить оставшиеся дела. Кроме того, я в любом случае сегодня вечером остаюсь здесь. Не смотри на меня так, но я действительно отчасти домосед. Джокер, Тали, Миранда и я собираемся взять попкорн и посмотреть какой-нибудь фильм. Ты слишком хорошо одета, но ты тоже приглашена, если хочешь присоединиться к нам... 

Шепард была удивлена, узнав, что Миранда снизошла до такого плебейского занятия, как просмотр фильмов на «Нормандии», но оперативник Лоусон недавно начала уничтожать свою маску ледяной королевы. На последнем брифтинге она болтала с Мордином о его службе в ГОР и не прибегала к своим обычным резким замечаниям, когда Джейкоб и Касуми начали открыто флиртовать. Даже ее общение с Джек стало заметно более цивилизованным, и варрен теперь не рычал каждый раз, когда бывшая офицер «Цербера» была в комнате. Учитывая настойчивость Миранды в стремлении к совершенству, было неудивительно, что она продемонстрирует эти качества и в своем своеобразном поиске популярности, хотя Шепард все еще считала странным, что она хорошо ведет себя с людьми. 

— Спасибо за предложение, Келли. Звучит заманчиво, но у меня есть свои планы на вечер. Отсюда и платье, и боевая раскраска. 

Келли одобрительно кивнула, наматывая волосы на палец, точно школьница. 

— Вы показали себя с совершенно другой стороны. Я уверена, Гаррусу понравится. 

Румянец на лице Шепард многократно усилился. 

— Сегодня я это выясню, — прошептала она. — Спокойной ночи, Келли. 

— Приятной ночи, коммандер... — крикнула ей вслед секретарша. 

Шепард направилась к кабину, удивленно прислушиваясь к непривычному стуку каблуков по полу. Если Джокер занимался бы чем-то запрещенным, то у него было бы достаточно времени, чтобы скрыть это. Она фактически вытолкала Гарруса из комнаты, в которой они жили, и немало удивила его, сказав, что они встретятся около шлюза в 18:00 часов. 

Пройдя полпути по коридору, она увидела, что Джокер не один, но к тому времени было уже слишком поздно убегать обратно. Ничего хорошего из этого все равно не выйдет. Кайден уже заметил ее. Он замолчал посреди разговора с пилотом, чтобы взглянуть на нее, и его улыбка мгновенно растаяла. 

Джокер заметили изменения в выражении лица Аленко и развернулся в своем мягком кожаном кресле. 

— Эй, леди, вы не должны быть здесь. Это военное судно. Доступ только экипажу. 

— Вот ведь засранец, — сказала она, сложив руки на груди. — Ты ничего не можешь с этим поделать, не так ли? 

Джокер сжал губы и выгнул одну бровь, как будто пытаясь разглядеть ее. Похоже, его посетила какая-то идея, и он щелкнул пальцами. 

— Погоди-ка... возможно... Коммандер Шепард? Это ты? Мне нужно проверить вашу личность, чтобы удостовериться. Кто угодно мог притвориться... — он повернулся к консоли будто бы в поисках своего уни-инструмента. 

— Прекрати шутить, Джокер. Не так уж я и изменилась. 

— Ну, ты даешь. Черт, Шепард, я начинаю думать, что это чертово устройство ментальной обработки превратило тебя в девчонку. Если ты начнешь носить бижутерию, я действительно сильно испугаюсь. 

Шепард вздохнула, подняв глаза к потолку в поисках защиты. Обычно шутки Джокера не беспокоили ее, но он действительно мог давить на самые слабые места. Несколько сказанных им слов — и она чувствует себя так же сексуально, как и кроган-трансвестит. 

Джокер заметил, как она нахмурилась. 

— Черт. Извини, я хотел сказать, что ты, эээ... здорово выглядишь, коммандер. 

— Ты уходишь с корабля? — спросил Кайден. 

— Ненадолго. Миранда за всем присмотрит, пока меня не будет. 

— Понятно, — сказал он, осторожно разглядывая ее. Он отвернулся к навигационной консоли «Нормандии», вдруг заинтересовавшись инструментами, которые видел тысячу раз. — Ну, я надеюсь, что ты хорошо проведешь время. Ты выглядишь... очень красиво, Джилл. 

Она была озадачена этим внезапным великодушием, но чем больше она думала об этом, тем больше она понимала, что удивляться нечему. Кайден был хорошим человеком, и он никогда не держал обид. Она предложила ему возможность уйти с «Нормандии» и вернуться в Альянс, но он настоял на том, чтобы остаться. Он даже подружился кое с кем на «Нормандии», особенно с Джейкобом, дружелюбный характер которого, казалось, соответствовал его собственному. 

Шепард почувствовала приближение Гарруса еще до того, как он заговорил. Несмотря на его мягкие шаги, его высокая фигура бросала длинную тень, когда он появился за ее спиной. Она обернулась, радуясь его своевременному прибытию. Он выглядел потрясающе в своем любимом костюме, который также оказался и его единственным. На «Нормандии» не было потребности в торжественной одежде, и у него было еще меньше причин наряжаться во время его пребывания на Омеге. Костюм был тем самым, который он надел в ночь их первого «выпуска пара», и этот факт заставил ее улыбнуться. Она легко это запомнила, он был очень возбужден, когда пришел в тогда еще только ее комнату с той бутылкой вина в руке, пытаясь быть учтивым и вежливым. 

Когда Гаррус мельком увидел ее, то издал странный звук, что-то среднее между вздохом и икотой. Она затруднялась сказать, хорошо это было или нет, но предположила, что скоро узнает. 

— Вот и парень, которого я жду, — сказала она. — Ты выглядишь элегантно, как и всегда. Готов идти? 

— Да, — кивнул он, все еще пытаясь отдышаться. — Определенно. 

— Верни ее к комендантскому часу, — сказал Джокер. 

Гаррус хихикнул.

— Как скажешь, Моро. 

Пилот снял свою кепку и вскинул брови, придавая своему лицу выражение упрямого бульдога. 

— Я серьезно. Уже темнеет. 

С этим странным отеческим благословением от их пилота они вошли в шлюз, а затем в камеру дезинфекции. Синий свет сканеров мерцал на их лицах. 

— Я должен был, вероятно, сказать это раньше, но ты такая красивая сегодня, — пробормотал Гаррус, обняв ее рукой за талию. 

Шепард опустила глаза и улыбнулась, внезапно почувствовав себя немного смущенной. 

— Спасибо. Я рада, что тебе понравилось. 

— Это, мм, платье? Оно обтягивает твои бедра. И я никогда раньше не видел тебя с разрисованным лицом. Что означают цвета? 

Она сделала паузу, пытаясь придумать приличное объяснение тому, что любой человеческий мужчина понял бы сразу, инстинктивно. 

— Они означают, что я волновалась перед встречей с тобой. И я хотела, чтобы сегодня все было особенным. 

Его пристальный взгляд встретился с ее, его глаза казались потусторонними, почти прозрачными в слабом свете дезинфекции. Ей было трудно понять его, он оставался загадкой для нее даже теперь, когда они жили в одной комнате и спали в одной постели. 

— Я не думаю, что ты должна волноваться об этом, Джилл. Ты сама особенная. 

Двери плавно открылись, и они вышли в док района Закера. Они приблизились к воротам безопасности, как вдруг из группы людей у ворот раздался голос. 

— Коммандер Шепард! Коммандер! 

Шепард посмотрела влево, заметив женщину с микрофоном в руках и небольшой видеокамерой, парящей за ее спиной. Судя по серой куртке и капюшону, дама явно была репортером, изо всех сил пытаясь это скрыть. Собравшиеся обернулись поглазеть на знаменитую Спасительницу Цитадели и турианца, который, по слухам, был ее любовником. 

— Дерьмо, — пробормотал Гаррус, отвернувшись от зрителей. — Черт бы побрал этих журналюг. Они размножаются быстрее пыжаков. 

Журналистка или не услышала этот комментарий, или сделала вид, что не услышала. 

— Я Айелет Циммер, репортер «Блустар НьюсКоп», — заявила она перед тем, как задать Шепард первый вопрос. Коммандер Шепард, это всего лишь слухи, или вы теперь преданы Турианской Иерархии? 

Видеокамера осветила лицо Шепард холодным белым светом, и она знала, что не отвертится от интервью, даже если начнет пробираться сквозь толпу. Она вгляделась в круглый черный объектив камеры, мысленно сравнив ее с дулом пистолета. Краем глаза она увидела, что Гаррус отвернулся, пытаясь сделать свое присутствие менее заметным. Ну, насколько это возможно для семифутового турианца. 

— Я человек и ветеран Альянса, так что благополучие и дальнейшее развитие человечества крайне важно для меня, — ответила Шепард. — Моя работа в качестве Спектра заключается в обеспечении галактической безопасности для всех видов. Моя недавняя поездка на Палавен была дипломатической миссией, и я была там по вопросам галактической обороны. Это в интересах каждого, будь то человек, турианец или ханар. 

Репортер постучала по своему уни-инструменту, направляя камеру немного вправо. Видно было, что она намеревалась захватить Гарруса в кадр, нравится ему это или нет. 

— Я заметила, что вас сегодня сопровождает офицер Вакариан. Ходили слухи, что вас связывают романтические отношения. Хотите как-то это прокомментировать? 

У Шепард был всего один ответ на этот вопрос. Фактически, можно считать, их было два, но второй должен был познакомить эту наивную начинающую репортершу с ее правым кулаком, ошибка, которую она поклялась больше не повторять. Таким образом, число ответов сократилось вдвое. 

— Извини, но я не целуюсь на камеру, — сказала Шепард, загадочно улыбнувшись в объектив. Она отошла назад и сжала руку Гарруса на глазах у толпы. Он встретился с ней глазами, казалось, что он хочет что-то сказать, но промолчал. Вместо этого он просто кивнул, поглаживая ее пальцы своими когтями. Они прогулочным шагом направились к воротам безопасности, толпа расступилась перед ними, может, из вежливости, а может, чтобы избежать удара широких плеч турианца. 

Позади них репортер лепетала в микрофон, взволнованная возможной сенсацией на Цитадели в НьюсНет и Вестерлаундских Вестях. «Новость года: коммандера Джиллиан Шепард видели гуляющей рука об коготь с турианским членом экипажа, Гаррусом Вакарианом, но что это! Это Спектр играет в игру по своим правилам, или это означает, что межрасовые отношения становятся частью нашей жизни в многовидовом галактическом сообществе? Группы ксенофилов уже появились здесь, на Цитадели, и уже начали появляться в крупных городах на Земле. Блустар хочет знать, что вы думаете по этому поводу. Поддерживаете ли вы отношения между людьми и инопланетянами? Хотели бы вы завести роман с представителем другой расы? Оставь свой комментарий!» 

Как только они освободились от назойливого влияния толпы, Гаррус наконец обрел голос. 

— Так, хм, кажется, дело сдвинулось с мертвой точки. 

— Тебя это волнует? 

— Не-а. Я не очень люблю нападения камер, но могло быть и хуже. Они могли использовать боевые вертолеты. Я больше волнуюсь за тебя. Я не хочу, чтобы ты попала под горячую руку коллег из Альянса. 

— Я горжусь тем, что я с тобой, Гаррус. Я не собираюсь это скрывать. Я думаю, что не смогла бы, даже если бы попыталась. Кроме того, ты и я не должны постоянно играть по чужим правилам. Особенно по глупым. 

Он сжал ее руку, замедлив свой шаг, чтобы подстроиться под нее. 

— Хорошо сказано. Это меняет дело. Все в открытую, к черту правила. 

Она могла сказать, что он наслаждался возможностью выйти сухим из воды под ее командованием. Они, обнявшись, шли по коридорам, привлекая взгляды нескольких прохожих, хотя их очевидные романтические отношения вызвали меньше волнений, чем они могли ожидать. Вообще-то граждан Цитадели было трудно шокировать. Когда они проходили мимо «Синтетик Инсайст», Шепард не могла не заметить, что Гаррус вдруг расправил плечи и выпятил грудь, молча пообещав проблем человеческому мужчине, который осмелился пялиться на нее. Человек отвел взгляд, заинтересовавшись своим кредитным чипом, и турианец язвительно захихикал. 

— Это было действительно необходимо? — прошептала она, мысленно вернувшись к тому, как Гаррус допрашивал Харкина. Его турианская военная подготовка, конечно, подсказывала лучшие способы для угроз человеческим мужчинам, включая удар коленом в пах, который заставил Шепард сочувственно съежиться — а ведь она ненавидела Харкина. 

— Вероятно, нет, — признал Гаррус. — Не могу сказать, что я обвиняю того бедного ублюдка в том, что он пялился на тебя. Но это вовсе не означает, что мне должно это нравиться. 

Когда они зашли за угол, то увидели очень большие рекламные экраны и успели услышать последнюю рекламную реплику. «У Офицера Вакариана репутация решительного турианца, — ворковала черноглазая женщина-турианка с одного из экранов. Она держала в руках синий флакончик, поглаживая его когтями. — Поэтому, когда придет время, чтобы произвести впечатление на ваших товарищей, почему бы вам не продемонстрировать свои природные богатства? При ежедневном использовании даже тусклые и истонченные гребни могут стать яркими и здоровыми. Вам духами предназначено купить ее сегодня, и прекрасная коммандер Шепард, несомненно, повысит ваш ранг... и свою привязанность. „Fringe Benefits" — то, что вы заслуживаете.» 

Торжественного вида азари появился на экране рядом с Шепард. «Должна вам сказать, что галактика очень опасна. Несчастные случаи могут произойти, когда вы меньше всего этого ожидаете. Коммандер Шепард, когда вы умерли в первый раз, ваши близкие в одиночку несли бремя расходов на погребение и многое другое. Почему бы не оставить их в следующий раз со счастливыми воспоминаниями вместо неоплаченных долгов? Вы не можете прожить тысячу лет, но вы все можете спланировать заранее уже сейчас, чтобы гарантировать, что ваша семья и друзья защищены. Илион Спрингс здесь для вас. Мы были ведущими страховыми агентами галактики больше двух тысячелетий. Доверьтесь Илионе Спрингс, и вы сможете обнять вечность, зная, что ваше наследство в безопасности». 

Шепард рассмеялась, пытаясь избавиться от нехороших предчувствий. Реклама была отвратительной, потому как была у них тенденция болтать о ее смерти, будто это было обычным делом. 

— Что ты думаешь? Я должна застраховать свою жизнь? Похоже, это очень важное дело. 

— Я сомневаюсь, что они застрахуют тебя. Слишком много риска. Не хочу даже думать о сумме контракта, — Гаррус с сожалением покачал головой, как будто подсчитывая сумму гонорара, который лучше было бы потратить на системы вооружения. — Кроме того, сохранить тебя живой и здоровой — моя главная задача. Ну, наряду с поддержанием моих великолепных гребней в идеальном состоянии. В конце концов, у меня есть планы на тебя. 

Она вскинула брови, ожидая, что он уточнит, но он ничего больше не сказал. 

— Планы? Какие планы? Не заставляй меня напрягаться. 

— Почему бы и нет? Я думаю, это может быть весело. 

— Я могу приказать тебе сказать мне, — поддразнила она. — Я все еще твой командир, знаешь ли. 

Он бросил взгляд через плечо. На секунду она подумала, что это просто уловка, чтобы сменить тему, но затем она услышала чьи-то шаги. 

Голос Гарруса стал низким, почти урчащим. 

— Кто-то идет за нами. Человеческая женщина. Она спряталась за угол. 

— Идем дальше, попробуем застать ее врасплох, — прошептала Шепард. 

Они пошли дальше, прислушиваясь к звуку шагов позади них. Конечно, Шепард тоже его услышала. Она резко обернулась и увидела женщину в слегка затемненных очках и зеленом берете, лишь частично скрывающим ее темные волосы. Женщина попыталась убежать, но Шепард была быстрее, сделав выпад вперед и толкнув ее в ближайший рекламный плакат. Реклама на заднем плане показывала ханара, стоящего перед кафедрой проповедника. «Вы когда-либо чувствовали себя потерянной в море бессмысленности и хаоса? У вас была трудная жизнь, оставившая синяки, ссадины и безнадежность? Если так, то вы не одиноки. Я хочу рассказать вам о всепрощающей любви Вдохновителей...» 

Шепард стащила берет с головы репортера, сбив очки с ее носа. Пара близко посаженных карих глаз уставились на нее. 

— Калиса Аль-Джилани из «Вестерлундских Новостей», — насмешливо ухмыльнувшись, сказала Шепард. — Мне было интересно, когда мы снова встретимся. 

— Отпустите меня. У меня столько же прав быть здесь, как и у вас, Шепард. 

— Может и так, но я думаю, что вы должны объясниться, — Гаррус вырвал камеру из рук женщины и повертел ее в руках, чтобы рассмотреть. — Вторжение в частную жизнь. Съемка без разрешения и размещение записи в экстранете? Это нарушение наших прав, вам не кажется? 

— Народ имеет право знать правду о первом Спектре-человеке! — возмущенно сказала Аль-Джилани. Слова были смелыми, но она прижалась к стене, ее маленькие глаза сузились, будто бы она ждала, что кулак Шепард в любой момент может поздороваться с ее лицом. 

Шепард ухмыльнулась. 

— Я не собираюсь бить вас. Я просто думаю, что в дальнейшем вы будете придерживаться журналистской этики. Я думаю, что дала вам возможность отказаться от некоторых ваших заявлений. 

— Ну, уж нет, — сказала Аль-Джилани. — Я согласна со всем, что передала в эфир или опубликовала. 

— Насколько я помню, вы сделали ряд некорректных высказываний о коммандере, — сказал Гаррус. — Кроме того, вы неправильно написали мое имя. Мне это не нравится, — он подошел ближе, перекидывая камеру из одной руки в другую, иногда делая вид, будто он может ее уронить. 

— На будущее, нужно писать одну «р» — Вакариан, — заметила Шепард. 

Гаррус бросил на нее заговорщеский взгляд, одной рукой поддерживая камеру. Его когти царапали пластиковый корпус, издавая почти такой же противный звук, будто бы он царапал школьную доску. 

— Как ты думаешь, что нам делать с этой камерой? 

— Отдай, — крикнула Аль-Джилани. — Это собственность «Вестерлаундских Новостей». Если ты только тронешь ее, я... 

— Что «ты»? — поинтересовалась Шепард. — Ты собираешься написать новую статью, полную ехидных намеков? Или пойдешь к руководству партии «Терра Фирма» и скажешь им, что я плохой человек? 

— Скажи инопланетянину отдать мне камеру. 

— Попроси меня, — сказал Гаррус. 

Аль-Джилани нахмурилась. 

— Я не с тобой разговариваю, турианец. 

— Я не думаю, что он вернет тебе камеру. Ну, если ты не изменишь своего отношения. Попробуй попросить у Гарруса камеру... и на сей раз не забудь сказать ’пожалуйста’. 

Женщина уперлась взглядом в Шепард, не соизволив даже взглянуть на Гарруса. 

— Ну, уж нет, — прошипела она. 

Гаррус разжал руку, и камера упала на землю. Он поднял ногу, позволив ей нависнуть над камерой, а затем его ботинок раздавил ее. Стеклянный фокус разбился, и пластмассовый корпус оглушительно треснул. 

— Вот беда. Держу пари, там был потрясающий фоторепортаж. Или скандальная статья для экстранета. 

— Ты сука! — взвизгнула Аль-Джилани. Она, казалось, решила игнорировать Гарруса, делая Шепард объектом своей ярости. — Ты не человек. Больше нет. Ты просто турианская шлюха! 

— Закрой свой проклятый рот, — зарычал Гаррус. 

Шепард сжала руки в кулаки. Мышцы плеч напряглись, готовясь нанести удар. Она сжала кулаки так сильно, что побелели костяшки пальцев. Пару минут она напряженно вглядывалась в журналюгу, а затем расслабила руки. 

— Не стоит. Не пачкай руки. 

Аль-Джилани отпрянула назад с дерзкой усмешкой на лице, хотя ее руки были все еще подняты, чтобы защититься. 

— Твоя удача, что коммандер сегодня добрая, — сказал ей Гаррус. 

Шепард отвернулась от репортерши и собралась уйти, когда услышала, что женщина что-то едва слышно пробормотала. Некоторые слова она не разобрала, но она услышала достаточно, чтобы ужаснуться и оскорбиться. Резко обернувшись, она уставилась на Аль-Джилани. 

— Что ты только что сказала? 

— Ничего, — пробормотала репортерша, пытаясь уйти от ответственности. Она явно жалела о том, что проговорилась, но, как всегда, женщина просто не могла устоять перед тем, чтобы нанести удар, на который противники не захотели бы ответить. 

— Нет, я определенно что-то слышала, — сказала Шепард. 

— Я тоже, — добавил Гаррус. — Что-то очень грубое. Недостойное женщины. 

Аль-Джилани отшатнулась назад, но Шепард схватила за ее руку, почти вывернув ее. 

— Повтори то, что ты сказала. Для отчета. 

— Ничего! Я ничего не говорила, — Аль-Джилани корчилась в хватке Шепард, уцепившись за ее платье, изо всех сил пыталась освободиться. 

Шепард пнула ее в голень одной из шпилек, и женщина завизжала от боли. 

— Повтори, — потребовала она. — Повтори, гнусный ты червь. 

Потеряв надежду на быстрое спасение, Аль-Джилани выпрямилась и решила сделать то, что от нее требовали. Эта внезапная безрассудная смелость могла бы впечатлить Шепард, если вдруг она решилась бы на маленький протест. Глаза Аль-Джилани злобно блеснули, и каждое ее слово, казалось, источало яд. 

— Я сказала: иди трахайся со своим уродливым монстром. Я надеюсь, он задерет тебя своими когтями, и ты сдохнешь прямо под ним. Все. Счастлива, сука? 

— Еще нет, — сказала Шепард. Ее кулак рванул вперёд и ударил точно в нос репортерши. Аль-Джилани застонала, отшатнувшись назад и спрятав лицо в руках, пытаясь остановить кровь, струей текущую из ноздрей. 

— Ты сломала мне нос! — пискнула Аль-Джилани. 

Шепард улыбнулась, оценивая работу своих рук. Все верно. Нос репортерши, который был длинным и прямым, в данный момент был плоским и находился где-то... сбоку. 

— Да. Конечно, сломала. 

— Это нападение! Это преступление! Я сообщу в СБЦ, — закричала журналюга, бросившись вперед по коридору. Она быстро сориентировалась и побежала быстрее, ускользнула за угол и пропала из поля зрения. 

— Ох, в СБЦ ей точно не обрадуются, — сказал Гаррус. — Тем более, что они не смогут тебя ни в чем обвинить. Хорошо быть Спектром! 

Шепард хихикнула. 

— Ну, знаешь, Гаррус, скоро придут Жнецы, и у Совета реально заболят задницы, но преимущества статуса на лицо. 

Гаррус обнял ее за плечи, погладив рукой по голове. Было приятно чувствовать, как его когти перебирает пряди ее волос. Он испустил притворно-обиженный вздох. 

— Ты знаешь, я рад, что ты ударила ее, но я думаю, что с этим пора заканчивать. Не бей больше журналистов. Давай попробуем выбить дерьмо из представителей какой-либо другой профессии. Например, из политиков. Или еще лучше, из адвокатов. 

— Хорошо, возможно, ты прав. Хотя нет ничего лучше, чем врезать какому-нибуть журналюге, — сказала она. — Как-нибудь ты тоже должен попробовать. Замечательно успокаивает. Особенно, когда они раздражаются. Только не говори мне, что тебе это не нравится. 

— Не буду лгать. Это было забавно. И очень сексуально. Тем более, что ты сделала это в платье, — признался он. — Но серьезно, Джилл, что ты имеешь против СМИ? Они раздражают, но они — основная часть нашей политической системы. 

— Я не имею ничего против свободы прессы, — возразила она. — Но, время от времени я хочу пользоваться личной свободой и бить кулаком репортеров в лицо. 

Они прошли еще пару блоков, пока наконец не достигли «Кармы», вегетарианского ресторана, которым управляли буддистские монахи, и единственного заведения на Уровне, в котором обслуживали и людей, и турианцев. 

Шепард остановилась в нескольких шагах от богато украшенных дверей ресторана, ее сердце ускорило свой ритм. Она не знала, почему так волновалась. В конце концов, она очень долго и с нетерпением ждала этой встречи. Прошло почти пять лет с тех пор, как они в последний раз видели друг друга вживую. Пять лет они общались с помощью голограмм и экстранета, посылая свои сообщения через всю галактику. 

Они обе были заняты, обе служили Альянсу, но это не оправдывало редкость их встреч. В работе, где каждая миссия сопряжена с риском, люди должны были прощаться заранее и использовать любую возможность поговорить. Шепард знала это с самого начала, но даже ее собственная смерть не заставила ее съездить домой. 

Гаррус прислонился спиной к каменной стене, не отрывая взгляда от ее лица. Он молчал, но он и не должен был ничего говорить. Его присутствия было достаточно. Он и так знал, о чем она думает. 

— Я буду рада ее видеть, — сказала Шепард. 

— Не сомневаюсь. Я думаю, она тоже будет рада тебя видеть. Я просто надеюсь, что она не станет сразу стрелять в меня. 

— Не волнуйся, она нормальная, — ответила она. — Ты ей понравишься. Иначе и быть не может. Тебе нравятся большие пушки, и ей нравятся большие пушки. Только не говори ничего плохого о «Ковбоях», и все будет хорошо. 

— Ков... бои? Это кто? 

— Команда из Далласа. Из Техаса. Они играют в футбол. 

— Футбол? 

Его жвалы дрогнули, и он бросил на нее изумленный взгляд, а она отчаянно пыталась не рассмеяться. Он, наверное, так же посмеивался и над ней, когда они были на Палавене, хотя и пытался скрыть это.

— Это спорт. Как Когтебол. Но, хм, без когтей. 

— Ох. Ладно, — кивнул он. — Ну, теперь «Ковбои» — моя любимая футбольная команда. А также единственная, которую я знаю. 

Шепард рассмеялась, мысленно благодаря его за то, что он поднял ей настроение. Они пройдут через это вместе, как всегда. Во всяком случае, неприятности еще больше сплотят их в дальнейшем. 

— Не волнуйся. Я не думаю, что она устроит тебе допрос. По крайней мере, пока я буду рядом, — глубоко вдохнув, что ее совсем не успокоило, она схватила ручку двери и, потянув на себя, открыла ее. — Сейчас или никогда... 

К ним сразу же приблизился бритоголовый человеческий мужчина, одетый в простую синюю одежду. Он поприветствовал их с блаженной улыбкой. 

— Здравствуйте, друзья! Мы имеем честь приветствовать вас. Мы рады, что вы пришли к нам этим вечером. Вы забронировали столик? 

Шепард собиралась объяснить, что им нужен столик, заказанный ’Х. Шепард’, когда услышала чей-то крик. Либо кого-то душили, либо этот кто-то рыдал, было непонятно, это признак радости или горя, но, было похоже, что это было и то, и другое. 

— Джилл! Дорогая! 

Шепард увидела, как Ханна Шепард бросилась к ней, а затем две мускулистых, как тиски, руки обхватили ее, покачивая из стороны в сторону, как будто она попала на море. Она обняла пожилую женщину, вдохнув аромат духов, которыми она всегда пользовалась, когда была при исполнении служебных обязанностей, теплый, пряный запах, который напомнил ей о ее детстве и различных базах, которые они называли своим домом. 

Ее мама немного пополнела, но ей это шло, она казалась не такой костлявой, как в прошлый раз, когда она ее видела. Она также обняла ее в ответ. Она так давно не наслаждалась теплыми объятиями Ханны Шепард, такими нежными и утешающими. 

— Мама... 

— Извини, я знаю, что устроила сцену, но меня это не волнует. Можешь не волноваться, милая, но я собираюсь прилипнуть к тебе, как пиявка. 

Шепард рассмеялась, пытаясь сдержать слезы. 

— Я тоже скучала по тебе, мама. 

Ханна отступила назад и прищурила свои голубые глаза, с любовью вглядываясь в лицо дочери. Шепард усмехнулась, опустив взгляд на нефритовую плитку, сандалии официантов и неряшливое ковровое покрытие ресторана. Было трудно не чувствовать себя маленьким ребенком, когда ее мать наделала столько шума. 

— Ты отлично выглядишь! — объявила Ханна. — Я тебя уже очень давно не видела, но ты просто эталон хорошего здоровья. Трудно угадать, что ты вернулась с... ну, я не хочу об этом говорить, — она повернулась к Гаррусу, схватила его за коготь и начала дергать его вверх и вниз в сердечном рукопожатии. — А вы, должно быть, Гаррус. Ну, Джилл рассказывала о вас так, будто ее пчела укусила, не скажу куда. Очень хорошо, что я вас наконец встретила. 

Если Гаррус и опешил от такого дружелюбного приема и от подобного вторжения в его личное пространство, он этого не показал. Он слегка наклонился вперед, когда заговорил с нею, стремясь сгладить значительную разницу в росте. Ханна не была маленьким хрупким цветочком, но и до роста амазонки не дотягивала, ее хватило только Гаррусу по плечо. 

— Спасибо. Это большая честь, капитан Шепард. 

— Такие манеры, — пробормотала Ханна, направляясь обратно к столу. — Я надеюсь, что Джилл примет это во внимание. Она всегда была остра на язык. 

Гаррус хихикнул. 

— Словарь Джилл... впечатляет. И она не боится использовать его, — он выдвинул стул для Шепард, а затем сделал то же самое для Ханны. Шепард опустилась на стул с высокой спинкой, стараясь не захохотать. Она положила локти на стол, тем самым смяв тяжелую белую скатерть. 

Кто бы мог подумать, что Гаррус может так бесстыдно подлизываться? Он был таким очаровательным парнем. Ей пришло в голову, что он, скорее всего, навел кое-какие справки о человеческом этикете. Он, должно быть, пользовался старыми источниками, кодексом европейских придворных или старых британских камердинеров, потому что он вел себя, как настоящий джентльмен из старых романов. К счастью, эта тактика была специально рассчитана на то, чтобы растопить сердце даже самой ледяной тещи. 

Ханна коснулась руки дочери, и Шепард была удивлена тем, что на коже рук ее матери появились странные коричневые пятна. Она с ужасом поняла, что ее матери будет 67 через три месяца. Но она успешно скрыла свой возраст за оживлением и блеском в глазах, за хриплым смехом и очаровательным протяжным техасским произношением, от которого не смогла избавиться. Тем не менее, несмотря на это, некогда совершенная военная выправка сменилась легкой сутулостью, и зубы выглядели по-другому, более ровными и белыми — или это протез? Шепард не знала, почему эти изменения так сильно ее пугают. Она знала, что родители не вечны, хотя она обессмертила свою мать, как это делали многие дети, гордилась ее званием капитана и репутацией, которую она приобрела за верную службу в Альянсе. Возможно, она так резко изменилась, потому что последние пять лет прошли в водовороте миссий, планет и полей битвы. Черт, а ведь это долго. 

Гаррусу удалось успешно приспособиться к их обычному подшучиванию матери и дочери, выступая голосом разума в их веселых ссорах. Это были две уверенные в себе женщины, которые привыкли устанавливать свои собственные правила и получали огромное удовольствие, споря друг с другом. Ханна очаровывала посетителей своим красивым техасским акцентом, и Шепард нравилось подкалывать мать тем, что даже на Земле никто так больше не говорит. 

Они также спорили по поводу правдивости некоторых случаев из детства Шепард, которые Ханна описывала, как солнечный период невинности, рассказывая о вредной молодой девушке и ее бедной матери. Шепард рассказывала об этих же годах в более смешной форме, упоминая бесчисленные переезды с базы на базу, стараясь не обращать внимания на мамины комментарии. 

Гаррус попал в странное положение посредника, пытаясь сохранить серьезный вид, поскольку Шепард критиковала свою мать за ее чопорное произношение слова «шлюха», а Ханна ругала свою дочь за то, что та бросила учиться играть на фортепиано. Из нового раунда споров стало понятно, что Ханна рассматривает Гарруса не как скандального турианского любовника своей дочери, а как единственное разумное существо, которое терпеливо слушает ее истории. 

Их совместное обсуждение тяжелого вооружения и «Мако» только укрепило это единение, и Ханна быстро выдала ему постоянный пропуск на «Оризабу» для исследования их новых орудий. Единственное странное происшествие в этот вечер произошло, когда Шепард ушла в туалет поправить макияж. Когда она вернулась к столу, Гаррус и Ханна немедленно замолчали посреди того, что со стороны казалось очень оживленной беседой. 

Ханна похлопала свою дочь по руке. 

— Закажешь мне ром с соком, милая? Ты же знаешь, как он мне нравится. 

Гаррус же начал запутанно объяснять Шепард, как заказать турианский напиток под названием «Последний из Легиона», который звучал, как рецепт чокнутого химика. Это было совсем на него не похоже — обычно он выбирал дешевое вино или простой виски, когда у него было хорошее настроение. 

Если она и не поняла этого раньше, то сейчас была уверена в том, что ее просто выгнали из-за стола, чтобы они могли закончить свою беседу. При других обстоятельствах она, возможно, подумала бы, что ее мать вела с турианцем серьезный разговор, но сейчас, когда она так сияла, это казалось маловероятным. Шепард покорно пошла к бару и заказала напитки, а также джин-тоник для себя, чтобы залить им боль изгнания. Когда ей наконец удалось вернуться к столу, разговор шел уже о ее юности. 

Когда вечер подошел к концу, она потянулась за счетом и была удивлена, когда и Гаррус, и Ханна попытались выхватить его из ее рук. 

— Я оплачу, — сказал Гаррус. 

— Не обижайся, красавчик, но мне платят зарплату. И очень неплохую, — сказала Шепард, дернув счет на себя. — Позвольте мне заплатить. 

— Брось, — сказала ее мама. — Я старше вас обоих, позвольте мне. 

Гаррус отпустил счет, и Шепард подумала, что он собирается уступить, но он быстро встал и направился к стойке, чтобы заплатить. Она пожала плечами и посмотрела на мать. 

— Я думаю, он выиграл. Я пошла бы за ним, но он не подпустит меня. Я люблю хорошую драку, как и всякая девушка, но это будет все, что перепадет мне этой ночью. 

— Какой обаятельный мужчина, — сказала Ханна. — Я признаю, что сначала задавалась вопросом, о чем ты думала, связываясь с турианцем, но теперь я все поняла. Он очень милый. С таким замечательным чувством юмора. Но достоин ли он тебя? 

Шепард улыбнулась, взяв маму за руку. Как хорошо, что у нее такая понимающая мама, особенно после того недоверия и отторжения, на которое она нарвалась в семье Вакариан. Она и ее мать не были эталоном семейного счастья, но, по крайней мере, они всегда были честными и безоговорочно доверяли друг другу. 

— Гаррус всегда прикрывает мою спину, мама. Он мой лучший друг. Мы заботимся друг о друге. 

— Ты не представляешь, как я счастлива слышать это. Я беспокоюсь о тебе. Особенно после того, что случилось со старой «Нормандией». 

— О, не беспокойся обо мне. Меня сложно убить. Просто будь осторожна. Я знаю, как это тяжело для тебя. 

— Ну, что я могу сказать? Я стреляный воробей, — усмехнулась Ханна, погладив светлые волосы дочери. 

Шепард усмехнулась. Она должна лучше заботиться о своей маме. Женщина была жесткой, как кожаный ботинок, и являлась одним из лучших капитанов, которого может предложить Альянс. Если кто-то и сможет пережить вторжение Жнецов со всеми своими войсками, то это была Ханна Шепард. 

— Я люблю тебя, мама. Я рада, что мы смогли увидеться. Мне жаль, что мы так мало времени проводим вместе. Мы должны чаще встречаться. 

— Я тебя тоже люблю, Джилли. И я рада, что ты нашла себе кого-то настолько замечательного. Неважно мне, с какой он планеты, до тех пор, пока ты его любишь, а он любит тебя. Ты это заслужила. 

Шепард никогда не была так рада тому, что она дочь своей матери. Ханна была героем за ее подвиги в Альянсе, но это было мужество совсем иного рода. 

Наверное, было нелегко работать с солдатами Альянса, многие из которых — дети и внуки тех, кто участвовал в Войне Первого Контакта, и принять то, что ее дочь влюблена в турианца. Но ее мама сделала это без единой жалобы, даже не спросила, повредит ли это их карьере. Поднявшись со стула, Шепард обняла свою маму, поцеловав ее мягкую, сухую кожу щеки. 

— Спасибо, мама. Это так много значит для меня. 

Гаррус вернулся к столу с видом турианца, который умудрился не подчиняться прямому приказу, и попрощался с матерью Шепард, когда пришло время уходить на свои корабли. «Орибаза» направлялась в командировку в Траверс, в то время как «Нормандия» должна была задержаться на Цитадели на несколько дней для передачи отчета в Альянс и Совет. Также Шепард надеялась убедить Совет провести еще одно голосование насчет угрозы Жнецов, так как Валерн и флот Иерархии в настоящее время поддерживали миссию. 

Она надеялась, что сравнительно слабая оппозиция других членов совета уступит ей, потому как упрямый Валерн больше не стоял на ее пути. Убедив турианцев присоединиться к ней, она была уверена, что большая часть галактики последует за ними. Конечно, батарианцы стараются держаться обособленно, а для того, чтобы убедить кроганов и кварианцев, пригодится ее дружба с Рексом и Тали. 

А сейчас она чувствовала себя сдержанно и оптимистично. Была вероятность, прекрасная и даже вполне вероятная, что она снова встретится с мамой за ужином, когда все это закончится. 

— Мне нравится твоя мать, — сказал Гаррус, когда они вышли из ресторана. — Она умная женщина, и у нее очень много забавных высказываний. Сначала я думал, что мой переводчик сломался. 

— Нет, она просто очень забавная. Во всяком случае, ты ей понравился. 

Гаррус кивнул. 

— Да. Это был очень приятный сюрприз. Такое облегчение, особенно после реакции моего отца. Я думаю, что смогу найти общий язык с этой женщиной. 

— Рыцарский кодекс творит чудеса, — признала Шепард. — Ты же только у нее с рук не ел. 

Он усмехнулся. И нежно обнял ее за талию. 

— Что я могу сказать? Исследования. Веришь или нет, на этот раз я действительно сделал свою домашнюю работу. 

По возвращении в их общую комнату на «Нормандии», Шепард плюхнулась на кожаный диван и сняла туфли, потерев ноги руками. Она не привыкла гулять по коридорам на высоких каблуках, и она не собиралась делать из этого привычку, даже если черные шпильки визуально подчеркивали длину и мускулатуру ее ног. Тем не менее, туфли ее настолько достали, что она решила, что лучше быть неотесанной мужланкой в армейских кирзачах. 

Гаррус направился к ее столу и вернулся с бутылкой вина и двумя бокалами, о наличии которых в данной каюте Шепард и не подозревала. Он посмотрел на нее, чтобы увидеть, наблюдала ли она за исполнением его любимого фокуса: откупориванием бутылки одним когтем. 

Она захлопала в ладоши. 

— Браво, Вакариан. Низкий поклон. 

— Твой сарказм неуместен, — сказал он, наливая два бокала. — За это я налью тебе меньше вина. 

Он вручил ей бокал, и она сделала маленький глоток. Это было Мерло, вид вина, которое напомнило ей о земных фруктах, созревающих на солнце. Со дня знакомства с Гаррусом Шепард стала кем-то вроде винного знатока: не потому что ей оно нравилось, а потому что это был один из немногих напитков, которые они могли разделить без необходимости волноваться о возможной аллергии. Она никогда раньше не пробовала это вино, но, судя по золотой этикетке с красными буквами, оно было очень дорогим. 

Шепард расслабленно откинулась на подушки дивана, рассматривая свою ногу с новым кроваво-красным педикюром. Она действительно полностью выложилась, чтобы произвести хорошее впечатление сегодня вечером. 

— Так, скажи мне теперь, о чем ты разговаривал с моей матерью, когда я отходила? 

Гаррус внезапно заинтересовался своим бокалом, пролив немного вина на стол. 

— Ни о чем таком, о чем тебе следовало бы волноваться. 

— Это не ответ. 

Он засунул руку в карман, как бы проверяя, что там что-то есть, а затем облегченно вздохнул. Подняв бокал, он сделал большой глоток вина, а затем вытер рот своим же рукавом. 

— Это допрос? 

— Если это необходимо, — ответила она. Поставив вино на стол, она бросилась к нему, намереваясь обнять его, чтобы разузнать, что же он пытается скрыть. 

— Слушай, Джилл, дай мне минутку... Я немного нервничаю. 

— Почему ты нервничаешь? Я не понимаю, чем это я заставила тебя нервничать, — она наклонилась вперед, целуя нежную кожу его шеи, и засунула руку к нему в карман. Ее пальцы сомкнулись вокруг чего-то прохладного и металлического, а затем она ускользнула со своим призом. 

Гаррус схватил ее за руку, его бокал с вином угрожающе накренился в сторону 

— Эй! Не делай этого! Черт, ты не должна... 

Вырвав свою руку, она увидела золотое кольцо, усеянное крошечными синими камешками. 

Она не могла в это поверить. Импульс казался таким необычным, особенно, когда он исходил от него, хотя в их отношениях все было необычным. Возможно, это был просто подарок. Ему, наверное, не было известно о человеческой символике, которой обладала эта вещица. 

Он вздохнул, залпом выпил остатки вина и поставил бокал на стол. 

— Ну, спасибо за сюрприз. Теперь ты знаешь, о чем я разговаривал с твоей матерью. Я читал о человеческом обычае сначала просить согласия у родителей. 

— Ты имеешь в виду... — Шепард было нетрудно представить, как развлекалась ее мать, увидев почтительного и чрезмерно вежливого турианца, который последовал человеческой традиции, которой не следовали больше ста лет. — Что она сказала? 

— Она сказала, что все, что сделает тебя счастливой, сделает счастливой и ее. Я подумал, что она, в принципе, не возражает. 

Она вернула ему кольцо, вдруг почувствовав себя виноватой. 

— Мне очень жаль. Я должна была выслушать тебя. Я действительно думала, что ты просто шутишь. Я никогда бы не подумала, что я... могу испортить сюрприз. 

— Так как ты теперь все знаешь, ты можешь рассказать мне, как проводится этот ритуал? Турианцы так не делают. Я знаю, что я должен встать на колени... — Гаррус встал на оба колена, зажав кольцо в кулаке, будто бы собираясь молиться. Решив, что это неправильно, он встал на одно колено, а вторую ногу согнул. Он взял ее за руку и пристально посмотрел на нее, как будто интересуясь, правильно ли он делает. Она улыбнулась, глядя на него сверху вниз, что он расценил как одобрение. Она почувствовала, что его руки дрожат, и вдруг поняла, что и сама дрожит вместе с ним. 

Гаррус кашлянул несколько раз, прочищая горло. Ей показалось, что он изо всех сил старается сочинить несколько фраз. Видимо, она застала его врасплох, не полностью подготовленным. 

— Вернувшись на Палавен, я понял, что ты тот человек, с которым я хочу провести остаток своей жизни, Джилл. Я люблю тебя, нам весело вместе, и я чувствую, что мы идеально подходим друг другу. Я имею в виду, мы оба солдаты, и нас обучили быть готовыми умереть за правое дело, но ты — причина, по которой я хочу жить. Когда я с тобой, галактика... не имеет никакого смысла, — он сделал паузу, усмехнувшись торжественности своего последнего заявления. — Кроме того, мы уже давно вместе, и мне не нравится бросать дело незавершенным, поэтому, эй, почему бы нам просто не сделать все официально? И ты знаешь, если мы действительно постараемся, то сможем завалить партию «Терра Фирма», которая является одной из твоих любимых мишеней в последние дни... Я просто пытаюсь сказать: коммандер Джиллиан Шепард, окажете ли вы мне честь, став моей женой? 

Ее глаза наполнились слезами, и она широко улыбнулась. 

— Конечно да! Как я могу сказать нет? 

Его жвалы слегка дернулись, а голубые глаза засветились от счастья, как от победы в азартной игре, или когда он метко стрелял в голову. 

— А теперь я должен надеть кольцо тебе на палец, верно? 

Шепард кивнула, всхлипнув, когда протянула ему свой левый безымянный палец, и он мягко надел на него кольцо. Камешки замерцали, и она вытерла глаза тыльной стороной запястья. Она никогда не ожидала, что когда-нибудь выйдет замуж. Карьера всегда была для нее на первом месте. Она никогда не подумала бы, что найдет свою любовь в то же самое время, когда будет изо всех сил пытаться предотвратить гибель галактики, или что мужчина ее мечты будет высоким, смуглым и красивым (возможно, не совсем обычным, но кроганкам понравится), и что он будет не человеком. 

Гаррус вскочил на ноги и сразу же обнял ее своими длинными руками. 

— Спасибо, что сказала «да». Я понимаю, что мое предложение не было самым изысканным. Если хочешь, мы можем все это отрепетировать. Бьюсь об заклад, во второй раз я справлюсь лучше... 

— Ты что, шутишь? Ни в коем случае, — сказала она. — Мне понравилось. Ничего лучше быть и не может. 

— Правда? Даже если бы я сделал тебе предложение, написав твое имя откалиброванным «Таниксом» на кучке дохлых Жнецов? 

Она рассмеялась, представив себе эту картину. Она прекрасно знала, что «Таникс» не сможет выполнить это чудо пиротехники, сколько бы он его не калибровал. 

— Все было очень здорово. Очень хорошо. Нет, лучше, чем хорошо. Это прекрасно. Это все, чего мне бы хотелось. 

— Так, если хочешь, мы могли бы завтра зайти в Президиум и провести церемонию. Так делают в Иерархии — никакого беспорядка, никакой суеты, только подпишем контракт, и мы соединимся, и никаких лишних вопросов. 

Шепард улыбнулась этому предложению. Иногда Гаррус был очень тактичным, почти чувствительным, но потом он становился прагматичным турианцем, видя только объективный и самый простой способ добиться желаемого. 

— О, да. Как романтично. Быстрая свадьба. Сбывается мечта маленькой турианской девочки. 

— Эй, это практично. Я думаю, что человеческие свадебные ритуалы немного более формальные? Скажи, чего хочется тебе. Я сторонник компромиссов. 

— Я думаю, что мы могли бы подождать с церемонией, пока миссия будет окончена. Таким образом, у нас будет какое-то время просто расслабиться и получить удовольствие. Может быть, даже взять отпуск... Знаешь, я была бы очень рада некоторым гостям. Я просто хочу наслаждаться этим без перерывов и забот, — она немного помолчала, прежде чем закончила свою мысль, опасаясь, что она могла бы причинить ему боль. — Я хочу, чтобы ты узнал, можем ли мы пожениться... законно 

Он кивнул.

— Да, я уже узнавал. Некоторые из юридических прецедентов были довольно оскорбительными... и, ладно, совершенно странными. Знаешь ли ты, что есть люди, которые женились на подушках? На домашних животных, растениях и надувных куклах. Я думал, что это мы сумасшедшие, но, как оказалось, мы сравнительно психически здоровы. Туриано-человеческие браки довольно редкие, но мы не первые. Две других пары уже официально женаты, таким образом, худший вариант — это церковное венчание. 

— Почему ты так торопишься? — спросила она. — Ты волнуешься о чем-то? 

Он посмотрел на свои руки, касаясь пальцем ее кольца. 

— Я бы хотел сделать все сейчас просто на всякий случай... вдруг что-то произойдет на миссии. Пару раз уже случалось. 

— Даже если мы поженимся завтра, это не будет означать, что мы в безопасности, Гаррус. Риск будет всегда. Мы просто должны позаботиться друг о друге, — сказала Шепард. — Во всяком случае, это даст мне дополнительную мотивацию для уничтожения Жнецов. Я не собираюсь позволить этим синтетическим ублюдкам сорвать мою свадьбу. 

— Хех, да, об этом я не подумал. Предвестнику лучше спасать свою задницу. Я слышал, нет ничего страшнее рассерженной человеческой невесты. 

— Чертовски верно. Кроме того, была церемония или нет, я ваша, Вакариан. И ничто этого не изменит. 

— Полезно знать, — сказал он, спрятав страх за низким смехом. — Ну, если ты кого-то ударишь с этим кольцом на пальце, то это будет очень больно. 

— Правда! Жаль, все не случилось парой часов раньше. Я бы хотела оставлять след от этой вещицы на лице Аль-Джилани. Где ты его взял? 

— О, я купил его на Палавене, когда уходил за Домусом. Кстати, абсолютно случайно. Я надеюсь, что оно тебе нравится. Я точно не эксперт по женским драгоценностям. Я, вероятно, должен был проконсультироваться с Тали, но я тогда был под влиянием момента. 

— Мне оно нравится. Очень нравится. У тебя замечательная интуиция. 

Она обняла его за шею, притягивая ближе, и его руки легли на ее талию, лаская плоский живот и изгиб ее бедра. В этом молчаливом объятии их тела слегка покачивались, как будто танцевали под песню, которую слышали только они, музыка совпадала с биением их сердец и ритмом дыхания. Стороннему наблюдателю могло показаться, что они были пьяны, но Шепард знала, что они практически ничего не выпили. А если она и была пьяна, то только из-за магии его присутствия. Приближались Жнецы, угрожая всем смертью и разрушением, но они столкнутся с этой темнотой вместе, борясь за выживание галактики и друг за друга, зная, что даже если они проиграют, они не будут завоеваны. Несмотря на все их прошлые потрясения и трудные времена, что маячили впереди, они все равно будут вместе, борясь за то единственно верное, что объединило их.