Мы теперь в Discord
Жанр: AU, POV;Запись 1.
Я продолжаю нещадно использовать ресурсы, которые мне выделяет Призрак. Наш проект уже съел, по моим самым скромным подсчётам, более миллиарда кредитов. Я решила немного отвлечься от научной работы и передохнуть денёк: за последние полгода я ни разу не выспалась. То один аврал, то другой. Этот кусок мяса, даже будучи мертвым, умудряется доставлять массу неприятностей самого разного масштаба. Вчера, к примеру, ни с того ни с сего он упал с операционного стола, сломал под своим весом четыре дорогущих аппарата для внутреннего мониторинга и залил весь пол в лаборатории своей кровью.
Но это ещё ничего. Однажды во время организации корректной работы мышц он схватил биолога Лаврова за запястье из-за резкого сокращения мышц руки. Тупой доктор начал выворачиваться, но вывихнул руку. Как это ни странно, но успокоительное не подействовало. Пришлось щипцами разжимать его пальцы.
Про то, что в нём уже такое количество экспериментальных технологий, что будет чудом, если он встанет и хотя бы пойдёт, я вообще молчу.
Исчезла одна из отдалённых колоний в системах Терминуса. Плохой знак.
Запись 2.
Призрак настоял на том, чтобы я не встраивала в него чип управления. Зря. Чую, мы ещё об этом очень горько пожалеем. Если даже мёртвый он приносит нам столько бед... Страшно подумать, что будет, когда он оживёт. И оживёт ли вообще.
Запись 3.
Не записывала уже месяц. Работы столько, что я держусь только на кофеине. Раньше я думала, что это было адски сложно, когда мы собирали по частям тело. Однако это были самые что ни на есть цветочки. Все стало гораздо хуже. Мы в процессе эмулирования высшей нервной деятельности. Создать нервную систему с нуля неимоверно трудно. Мы движемся вперёд малюсенькими шажочками. А он словно бы лежит на столе в теплой лаборатории, отдыхает и ухмыляется. Зараза.
Поймала себя на том, что называю эту тушу «он». Плохой знак.
Запись 4.
Ура. Наконец-то. Мы вышли на финишную прямую. Шепард уже почти живой человек. Как я и подозревала, он продолжает быть источником проблем. Только на этой неделе он проснулся дважды, хотя не должен был этого делать. Последний раз был вчера. Мы с Уилсоном обсуждали, как сообщить Призраку о том, что мы превысили ожидаемую планку истраченных ресурсов на каких-то три миллиарда. Магната, похоже, это совсем не заботит, но всё равно. И тут от стола доносится мычание. Я в панике подбегаю, кричу: «Вколи ему чего-нибудь! Он не должен просыпаться!».
Скоро, очень скоро он уже будет полностью восстановлен.
Запись 5.
Уилсон что-то скрывает. И очень тщательно. Я уже «договорилась» с парой человек о том, чтобы они за ним шпионили. Если этот кретин что-то задумал, то нужно узнать — что?
Запись 6.
Ну вот. Через пять дней мы планируем пробудить его ото сна. Я вся на взводе. Если мы провалились...
Нет. Нет. Нет. Не провалились. У меня была лучшая команда учёных со всей Земли.
Тэйлор мне сообщил, что Уилсон только что задействовал свой банковский счёт. Плохой знак.
Запись 7.
На нас напали мехи. Целая армия, наверное. Половину охраны проекта уже убили. Я никак не могу отправить людей за Шепардом. Вся станция уже кишит роботами. Им понадобилось не более часа, чтобы внести сумятицу. Недавно в бой ввели ИМИР-ов. Тэйлор вызвался забрать Шепарда. Я дала добро. Не думаю, что он сумеет.
Тэйлор увяз. Его нашли и атаковали. Но тот пока держится. Хоть бы Шепард проснулся...
Есть контакт! Взрывы его всё-таки пробудили, кроме того, он оказался в полном здравии, так как на удивление чётко послал меня, когда я говорила с ним через динамик.
Запись 8.
Я крайне недовольна. У нас более нет возможности провести какие-либо испытания на Шепарде. То есть нет никакой гарантии, что он внезапно не откинется. У меня уже был шанс поговорить с Шепардом, когда мы летели со станции. Удивлена, но все его воспоминания и переживания полностью сохранились. Более того, на моё предложение «вздремнуть, чтобы скоротать время в пути» он ответил: «Спасибо. Буквально недавно я неплохо поспал».
Кроме того, он меня уже успел развести. Хорошо то, что он этого, по-видимому, не понял. Дело было так: Шепард пялился в пол и вдруг, как бы между прочим, спросил: «Какой размер?» Машинально, я ответила: «Полный третий». И уже горько пожалела об ответе. Но он нахмурился и спросил: «Маловато. Это по чьим меркам?» Третьего размера ему маловато. Я аж залилась краской. Однако сказала: «Просто если больше третьего, неудобно работать. Мешаются. Впрочем, едва ли вы меня поймёте». А он и спрашивает: «Почему?» Глупее вопроса я в жизни не слышала.
И тут, очень кстати, как обычно, просыпается Тэйлор. Шепард с места в карьер: «О! Вот ты-то мне, наверное, и объяснишь». Джейкоб не растерялся: «Что объяснить?»
А потом я почувствовала себя полной дурой. Абсолютной. Шепард указал на мои сапожки и с усмешкой сказал: «Здесь не меньше тридцать седьмого, а она говорит третий!»
Немая сцена. Я с красными щеками и горьким осознанием того, что меня развели. Тэйлор весь аж трясётся от беззвучного смеха, а Шепард застыл с таким лицом, словно ему невидимка дал ложкой по лбу: этакая смесь непонимания с желанием расхохотаться.
Запись 9.
Колония Путь Свободы была действительно целиком очищена от людей. Единственный кварианец, которого мы нашли, в итоге оказался абсолютно невменяемым. Я категорически настаивала на том, чтобы забрать его с собой. Но он, видите ли, оказался «болен», как выразилась подружка Шепарда — Тали’Зора. Я хотела ей сказать, что раз уж я смогла собрать Шепарда заново, то уж с захворавшим кварианцем вполне справлюсь.
Однако нет. Я искала поддержки у Шепарда. Но... Он опять сделал всё не так, как нужно. Когда я спросила его, почему, он выдал гениальную фразу, записав меня в прожжённые эгоистки: «Нужно? Кому? Всем? Мне — нет, значит, уже не всем. Тебе? Более вероятно. Но ты здесь не царица».
Честно говоря, я не знаю, до сих пор не понимаю, как мне удалось сдержаться и не врезать ему. Да, я эгоистка. Это нормально. Но меня в этом обвинил человек, который забрал у Тэйлора винтовку просто потому, что ему «так захотелось».
Свин.
Запись 10.
Не могу сказать, что мы солидно продвинулись, но я наконец-то увидела Шепарда в действии. Мы как раз шли за Солусом. Машина для убийств. Шепард, я имею в виду. Абсолютно бездушная и бессердечная.
Тем не менее, я уже могу похвастаться успехами в отношениях с ним. По крайней мере, он перестал пользоваться мной как живым щитом. Хотя фраза: «Эй, Лоусон, сходи, посмотри, сколько там народу впереди» никуда не делась. И начал называть меня по фамилии. Уже что-то.
Надо признать, что какое-то диковатое обаяние у него есть. Но для меня он по-прежнему труп. Стараюсь лишний раз к нему не прикасаться.
Предпочла бы сохранять деловые отношения, но он начинает брать привычку звать меня по имени. Плохой знак.
Запись 11.
Он надо мной издевается. Осознанно или нет, но он портит мне жизнь. А ещё он хам. Понятие «личное пространство» для него, видно, не значит вообще ничего.
На днях я принимала душ. Вдруг слышу — входная дверь в туалет открывается. Я благополучно продолжаю мыться. И тут басовитый голос произносит: «Да где ж это сраное мыло?»
Я откровенно удивилась. Что Шепард забыл в женском туалете?
Как бы отвечая на мой вопрос, он ходит по комнатке и приговаривает: «Мыло, мыло, мыло, мыло... Ты где, мыло?»
Наверное, когда я стану старой каргой и послушаю этот дневник, мне будет смешно. Но сейчас... Нет уж, увольте! Я немедленно его окликнула и велела убраться из туалета.
Я ожидала многого: от разворота и шипения пневмозатворов двери до фразы: «Не сметь командовать на моём корабле!»
Что сделал он. Подошёл к кабинке, нагло открыл дверь. Я никак не ожидала такого поворота событий, поэтому даже закрыться не успела. А этот хам взял, отодвинул меня, притом что я была в чём, как говорится, мать родила, оглядел кабинку и удовлетворённо улыбнулся.
Я его чуть не убила. Но... Он даже не посмотрел на меня! Я была настолько потрясена, что именно это и сохранило ему жизнь. Шепард просто схватил мыло, лежавшее на маленькой полочке, и ушёл.
Запись 12.
С каждым днём моё положение в команде меняется в совершенно непредсказуемую сторону. Иногда он здоровается со мной, иногда спросит, как спалось. А порой даже не глядит.
Про эпизод в душе никто не знает. Слава Богу.
Хуже того — в команду записался ещё один старый друг Шепарда — Гаррус Вакариан. Точно такой же «весельчак», ладно хоть не наглец. Он мне бы даже понравился, если б не одно «но». Он поддерживает капитана во всём. Рискнуть шкурой Миранды и послать её в разведку боем в ближайший квартал? Запросто. Заставить Миранду в одиночку сдерживать наёмников, а самим усесться взламывать дверь таким образом, что работает только один, а второй стоит и тупо смотрит? В порядке вещей.
Доходит до смешного. Они оба хронически воруют мою вилку из тарелки во время приёма пищи.
Запись 13.
Ради эксперимента привязала вилку к ножке стола.
Я уже не удивляюсь. Остаётся только вздыхать.
Кто-то из них, уж не знаю кто, но таки оторвал нитку и забрал вилку.
Смех и грех.
Запись 14.
Рыженькая секретарша также напрашивается на удар по морде. Чёрт её дернул сказать, что команде «не хватает единства».
Теперь у нас новая идиотская традиция: мы всей командой обнимаемся по утрам.
Дурдом.
Вчера кроган чуть не сломал мне рёбра. Когда мы опять «обнимались», он схватил меня и сжал так, что аж слёзы брызнули.
И тут Шепард опять меня удивил. Подошёл к Гранту и говорит: «Она же не железная, дурень. Ты ей ребра сломаешь». Я энергично закивала в подтверждение. Но... Кроган не был бы кроганом, если бы понял всё с первого раза. Снова сдавил меня, только уже чуть послабее. Я начала задыхаться.
Шепард подошёл опять и треснул крогану по затылку. На вопрос «Ну чё опять?» капитан ответил: «Показываю первый и последний раз».
А затем обнял меня. Не могу сказать, что очень нежно и ласково, но мне было... приятно. Я даже обняла его в ответ. Он утёр со щеки слезу, которую из меня выдавил Грант, и спросил крогана: «Понял?» Тот кивнул. Но решил не показывать, насколько «понял».
И слава Богу.
Я начинаю употреблять это словосочетание всё чаще. Плохой знак.
Секретарша, к слову, не участвует в «обнимашках». Задница.
Запись 15.
Горизонт кое на что открыл мне глаза. У Шепарда была женщина. Солдат Уильямс. Довольно красивая, очень подтянутая, но до того прямая и узколобая, что меня аж злоба взяла, когда та обвинила Шепарда в предательстве. Она яростно нападала, приводя откровенно тупые аргументы, а он силился отвечать по существу.
А затем они обменялись парой ласковых и разошлись. Короткая сцена, за которой крылся длинный диалог со списком виноватых и невиновных. Мне стало даже немного грустно, когда я взглянула на Шепарда после разговора.
Запись 16.
Самоанализ, самоанализ и ещё раз самоанализ.
Я прихожу к довольно удивительным выводам. Но крайне нежелательным, а посему, прежде чем окончательно поставить точку в размышлении, я долго-долго сама себе сопротивляюсь.
Я уговаривала себя, что разозлилась на Уильямс на Горизонте за то, что она оскорбляет работу в «Цербере» — дело всей моей жизни. Однако глубоко в душе я осознаю, почему вышла из себя.
Просто солдатка назвала Шепарда «предателем». И меня это выбесило. Сама того не ведая, я за него вступилась. Почему? Понятия не имею. Рассудок опять несмешно шутит со мной.
Я тогда нарочно подумала: «Так тебе и надо, Джон Шепард».
Но сколько же было фальши в этой мысли.
Запись 17.
Я как-то по-особому стала относиться к Шепарду. Может, я просто перестала обращать внимание на его выходки?
Он продолжает упорно делать вид, что я здесь просто так. Хотя я и являюсь первым офицером после него, власти в моих руках нет никакой. Сравнительно дружелюбно ко мне относятся всего несколько членов команды. Все остальные на меня внимания не обращают. Ну и ладно. Переживу, гордо задрав нос. Поддержу свой случайно сложившийся имидж.
Шепард не слушает никого, кроме Массани и Вакариана. Я даю действительно грамотные советы, но он пропускает их мимо ушей.
Запись 18.
Сегодня я с ним говорила. Это был не обычный короткий разговор, а целый диалог. Минут на десять. Я даже не захотела убить его. Напротив, стоит сказать, что он был довольно вежлив. Вытянул из меня всю подноготную про отца. В итоге изрёк: «Выходит, что у тебя тоже было несчастливое детство».
Уходя, сказал, что «хорошо поболтали». Сдаётся мне, он что-то выведывает. Плохой знак.
Запись 19.
Блеск. Шепард рассказал кому-то о том, что у меня было трудное детство. Теперь ко мне стали относиться лучше.
Если взгляды сочувствия можно назвать улучшением отношений.
Запись 20.
Он полетел на Прагию. По просьбе этой скинхэдки. Девчонка меня бесит до ужаса. Не соблюдает дисциплину, хамовато ведёт себя. Но это ещё ладно. Она просто раздражает меня. Корчит из себя анархистку, жёсткую стерву, и вообще всем даёт понять, что с ней лучше не связываться. Ей уже давно не четырнадцать, а ведёт себя, как подросток.
Шепард говорил с ней пару раз. Не знаю о чём, да и не особо хочется знать. Но после этих разговоров мы полетели на Прагию. Плохой знак.
Запись 21.
Джек, похоже, осталась довольна посещением своего старого дома. Ей вздумалось срочно поделиться своей «радостью».
Я знала наверняка, к кому она припрётся, поэтому убрала хрупкие вещи со стола.
Засранка зашла в мою каюту так, словно бы меня здесь не было. Вольготно расселась в кресле и уставилась на меня.
Я на неё не смотрела. Думала, что будет сложнее, но любопытства не было, поэтому я просто продолжала работать.
Когда Джек свирепо посмотрела на меня и ударила кулаком по стене, я сделала вид, будто не заметила того, как гостья вошла. Повернулась и спросила: «Чем могу помочь?».
Злобная ухмылка на лице анархистки сменилась гневом от того, что я не подписалась на её игру. Идиотка встала с кресла и улеглась на мою кровать.
Ну ни хрена себе.
Однако я продолжала сохранять ледяное спокойствие. Отвернувшись, я сказала: «Ладно, полежи, только на пол не плюй — здесь тебе не инженерный отсек».
Собираясь продолжить работу, я готовилась к самозащите. Девка приготовила заряд броска. Может, она и сильна, но скрывать свои эмоции и биотический потенциал она не умеет.
Я была готова, когда в меня полетела синяя «стрела».
Ну и понеслось. Сила у этой дикарки есть, а вот контроля нет. Прилетело и мне, разумеется, пару раз, но несильно. А вот Джек огребла по-полной.
Вдруг открылась дверь. На пороге стоял Шепард. Нельзя было определить, зол он или нет. Но, очевидно, был недоволен.
Исходя из всего, что он когда-либо делал, я сочла, что начнётся разбор полётов. Я заметила интересный факт: он никогда не успокоится, пока сам не поймёт, в чём дело. Любит докапываться до истины.
Однако произошло нечто иное.
Секунда, и в его руках оказался пистолет. А точнее два. Один смотрел на меня, другой — на Джек. Шепард тихо, но очень отчётливо произнёс: «Повторится ещё раз, и вы покойницы».
Запись 22.
Джек стреляет глазами при каждой встрече. Мне, собственно, всё равно.
Но я постоянно жду момента для разговора с Шепардом. Не знаю, что буду говорить, но есть какая-то потребность извиниться. Всем ясно, что Джек — зачинщица. Но всё равно я чувствую себя виноватой.
Запись 23.
Невероятно. Просто удивительно! Мы с ним проговорили больше двух часов. Кому рассказать — не поверят.
Я застала его во время завтрака и пригласила в каюту к себе. Чувство было такое, будто я одиннадцатилетняя школьница и пригласила одноклассника в гости на разговор тет-а-тет.
Однако Шепард не сопротивлялся. Он взял пару блинчиков и пошёл за мной. Стараясь как можно меньше вилять задницей, не давать вообще никаких намёков, я вошла вместе с ним в каюту и максимально деловым тоном предложила сесть.
Он сел, не переставая жевать блинчики.
Господи... Я не помню, что говорила, но он слушал меня, кивал и что-то отвечал. Я стояла и в течение трёх с половиной минут молола чушь, а он слушал! Плохой знак.
Запись 24.
Ориану нашли люди моего отца. Мне нужно что-то предпринять. Лантейя следит за агентами папашки. Пока, слава Богу, они не предпринимают действий. Как, впрочем, и я. Вот только они с Орианой на одной планете, а я торчу у чёрта на рогах.
Может, попросить Шепарда слетать на Иллиум?
Запись 25.
Как бы между прочим завела разговор об Иллиуме и о том, как было бы прекрасно слетать туда ненадолго.
Сказал, что нет времени. Иначе говоря — послал.
Запись 26.
Видимо, выхода нет. Придётся просить. Не. На. Ви. Жу.
Он пришёл довольно быстро. Сел по обыкновению в кресло и улыбнулся.
Вот ведь засранец. Умудрился с первых секунд загнать меня в неловкое положение.
Улыбнулась в ответ. Легко-легко. Но и этого оказалось достаточно, чтобы он улыбнулся ещё шире, протянул мне бутерброд и сказал: «Вот и славно».
Я рассказала ему всё как есть. Про сестру, про агентов отца и... себя. Он опять слушал меня крайне внимательно. Пару раз я проверила, не потерял ли он нить повествования. Ни капельки. Когда я выдохнула и села на место, он серьёзно взглянул и произнёс: «Не вопрос, Миранда. Я помогу».
Как камень с души.
Запись 27.
Он сдержал слово, и через день мы уже были на Иллиуме. Всё прошло почти как по маслу. За исключением Никета.
Я до сих пор не понимаю, зачем он это делал. Почему он решил вернуть сестру в семью? Жаль, но эту тайну Никет унёс в могилу.
Я убила его. Пожалуй, он был одним из тех немногих, о чьей смерти я сожалею.
Ещё я встретилась с Орианой. Шепард заметил, что она красавица. Да уж. И нужно ли было столько модификаций для меня? Я ведь её сестра, а значит, и так «красавица». Получается, что он, назвав Ориану «красавицей», назвал так и меня.
Опять я домысливаю за Шепарда. Бросать надо это дело.
И всё равно словами не выразить, как я благодарна Шепарду. Плохой знак.
Запись 28.
Он хренов сверхчеловек. Да, я понапихала в него всяческих имплантатов, пока тот лежал в отключке два года, но он не перестаёт меня удивлять. Если у меня раньше и было смутное чувство, что он либо немного «того», либо притворяется, то сейчас оно развеялось, и я знаю наверняка: он чертовски умён. Он даже, пожалуй, умнее Мордина. В каком-то смысле. Если не брать в расчёт биологические познания.
Намедни наблюдала такой эпизод.
Столовая. Одиннадцать вечера по корабельному. Вокруг ни души. Закончила очередной отчёт для начальства и пошла умываться.
И что же я вижу: в приглушённом свете сидят за столом Самара и Шепард. И играют в шахматы. Усмехнувшись про себя, я пошла дальше, сочтя, что у Шепарда нет ни шанса.
Как бы не так. Словно мне назло он отчётливо и громко произнёс: «Шах».
Я остановилась. Стало интересно.
Ещё пара ходов, и Шепард снова говорит: «Шах».
Опять попытка азари перехватить инициативу. Безуспешно. Ещё пара минут, и я слышу: «Вам шах и мат, Самара».
Ладно, меня бы он обыграл. Да чего уж там, он бы обыграл половину команды. Но обставить шестисотлетнюю азари в игре на тактику, внимание и расчёт?
Снимаю шляпу.
Запись 29.
Сегодня заметила, что у него просто потрясающий цвет глаз. Синий-синий. Хочу себе такие же.
Запись 30.
Опять курьёз. На этот раз хотя бы можно с уверенностью сказать, что и ему было неловко.
Дело было так: Я ложилась спать, когда постучали в дверь. Из-за двери донеслось: «Миранда, надо поговорить. Тут кое-какие данные на меня свалились».
Я, не думая, крикнула: «Войдите!»
Дура. Уже хорошо, что на мне было нижнее бельё.
Вот момент: он заходит, что-то читая в уни-инструменте, и садится в кресло.
Дверь закрывается, отвлекая его от чтения. Он поднимает свои расчудесные синие глаза и смотрит на меня.
До меня почти десять секунд доходило, что я в неглиже. До него, видимо, тоже.
Вот и стоим мы, смотрим друг на друга.
Я очнулась первой и укуталась в простыню.
Молчание, звенящее в ушах. Минут на пять.
Наконец я решилась взглянуть на него, попытаться понять, что он увидел.
Судя по глазам, он увидел всё, что смог. Волей-неволей. Включая тот самый «третий размер».
«Вот дерьмо», — только и нашлась сказать я.
Он тоже хорош. Попытался разрядить обстановку. Неудачно скорчил серьёзную мину и важно выдал: «Красивый лифчик».
Я в тупом недоумении гляжу на него и краснею.
Но на этом он не остановился. Спросил: «Что за цвет?» Притом, что лиф был чёрный.
До него дошло, что он сказал что-то не то. Нет чтоб заткнуться...
Очередная гениальная фраза: «Хорошо сидит».
Ладно хоть не я одна теперь клиническая дура.
Я выгнала его. Мягко, негрубо и даже немного... ласково. Плохой знак.
Запись 31.
Веселье продолжается. Случайно встретились в БИЦ. Встретились. Говоря так, я подразумеваю столкновение в узком проходе между лабораторией и главным залом.
Меня, похоже, преследуют неудачи, связанные с этим человеком.
Я как раз закончила говорить с Келли и пошла к Мордину. Секретарша меня окликнула в дверном проеме, и я повернула голову.
С той стороны лаборатории как раз выходил Шепард. По закону подлости он опять читал на ходу.
Я разворачиваюсь, дверь закрывается, только хочу сказать: «Доброе утро, Шепард», как вдруг он совершенно бесцеремонно наталкивается на меня. Дятел. Кабанище полуметаллическое. Естественно, я падаю. Он это видит, отвлекается от чтения и показывает свою отменную реакцию, хватая меня левой рукой на лету, а правую вытягивая вперёд и опираясь ею на дверь.
Всё бы хорошо, но он попал точно на панель управления дверью.
Разумеется, она открылась.
Силясь не упасть и не уронить меня, он подался вперёд, ещё больше теряя равновесие.
Я упала на пол, притом с таким лицом, будто пришла с холода и встала под горячий душ. Он свалился сверху, придавив всем весом. До последнего пытаясь удержать меня, он не успел выставить руки в упор лёжа.
Опять немая сцена. Коридор, мы с ним лежим в дверном проёме, он на мне, эта рыжая засранка даже не попыталась отвернуться, и, как назло, он настолько тяжёл, что я попросту не могу сбросить его с себя. Секретарша улыбнулась нам.
Я взяла клятву с Келли, что она никому ничего не скажет. Но я ей не верю.
Запись 32.
Мы полетели по наводке Призрака на отключенный корабль коллекционеров. Меня он не взял с собой.
Как в воду глядел. Оказалось, что это засада. Я была в кокпите, когда питание на корабле жуков включилось, и Шепарду пришлось удирать со всех ног.
Мне не хочется этого признавать, но я переживала. Обгрызла один ноготь.
Коллекционеры уже приготовили орудия, когда мы смылись. Тютелька в тютельку.
Запись 33.
Я подкараулила Шепарда в его каюте. Специально села на диван так, что меня не было видно из дверей.
Не знаю как, но он вошёл и сразу понял, что я зашла, поздоровался и сел за компьютер.
И больше ничего. Только тихое насвистывание какой-то джазовой мелодии из-за письменного стола, и периодический стук пальцами по металлу.
Чёрт меня побери, но я не выдержала первой: «Вам разве не интересно, зачем я пришла?»
Он ответил в своём духе: «Если бы это было что важное, ты бы мне уже все уши прожужжала, Миранда. А раз ты молчишь, то наверняка просто зашла в гости. Я совсем не против твоей компании».
В гости. Ага.
Недолго думая, я подошла к нему и серьёзно посмотрела в глаза. Он улыбнулся и пригласил присесть на тумбочку.
Села. Продолжаю смотреть на него.
Вдруг он сморгнул и важно заметил: «Я, в отличие, наверное, от тебя, не обладаю телепатическими способностями. Ты что-то хотела?»
Сказать: «Да так, ничего...» — значит опять выставить себя идиоткой. Заставить его самого угадывать? Да это скорее его из себя выведет, чем он поймёт, чего я хочу.
Скажу то, что задумала... Не поймёт.
А может, поймёт?
Надо попытаться. Но не здесь. Не в его «логове». У себя. Там я хоть как-то защищена от этого простого и одновременно пронизывающего взгляда.
Я тихо произнесла: «Вечером. У меня». И ушла.
Будем ждать.
Запись 34.
Он пришёл после отбоя. Хотя ему не во что особо переодеться, как и нечего причёсывать, впрочем, он мне показался принарядившимся. Он сел в «своё» кресло и опять уставился на меня, хитро улыбнувшись.
Хочешь поиграть? Поиграем. Я медленно подошла к нему, подняла с кресла и положила руки на плечи. Он мягко взял меня за талию и... снова удивил.
Из его уни-инструмента заиграл вальс, и он закружил меня по комнате.
Неожиданный поворот. Никогда бы не подумала, что он умеет танцевать, притом очень недурственно. Но и я не лыком шита. Почти что современная дворянка как-никак.
Места катастрофически не хватало, и мы вышли в зал третьей палубы. Музыка лилась негромко и протяжно, ровно настолько, чтобы не помешать никому спать, и в то же время, чтобы мы её слышали.
Проигрыватель переключился на следующую композицию. Мы плавно сменили темп на более медленный и снова закружились по залу.
Я не помню, сколько мы протанцевали. Полчаса? Час? Может, даже два? Помню одно: когда он уходил наверх, я по-настоящему тепло улыбнулась и помахала рукой.
Он был последним человеком, которого я бы сочла романтиком. Но, к счастью для себя, я ошиблась. Пригласив, чтобы узнать поближе, может, даже попросить остаться на ночь, я, сама того не ведая, влюбилась. По самые уши. Точнее, он влюбил меня в себя. Или наоборот? Нет, нет, всё правильно. Меня в себя.
Я продолжаю нещадно использовать ресурсы, которые мне выделяет Призрак. Наш проект уже съел, по моим самым скромным подсчётам, более миллиарда кредитов. Я решила немного отвлечься от научной работы и передохнуть денёк: за последние полгода я ни разу не выспалась. То один аврал, то другой. Этот кусок мяса, даже будучи мертвым, умудряется доставлять массу неприятностей самого разного масштаба. Вчера, к примеру, ни с того ни с сего он упал с операционного стола, сломал под своим весом четыре дорогущих аппарата для внутреннего мониторинга и залил весь пол в лаборатории своей кровью.
Но это ещё ничего. Однажды во время организации корректной работы мышц он схватил биолога Лаврова за запястье из-за резкого сокращения мышц руки. Тупой доктор начал выворачиваться, но вывихнул руку. Как это ни странно, но успокоительное не подействовало. Пришлось щипцами разжимать его пальцы.
Про то, что в нём уже такое количество экспериментальных технологий, что будет чудом, если он встанет и хотя бы пойдёт, я вообще молчу.
Исчезла одна из отдалённых колоний в системах Терминуса. Плохой знак.
Запись 2.
Призрак настоял на том, чтобы я не встраивала в него чип управления. Зря. Чую, мы ещё об этом очень горько пожалеем. Если даже мёртвый он приносит нам столько бед... Страшно подумать, что будет, когда он оживёт. И оживёт ли вообще.
Запись 3.
Не записывала уже месяц. Работы столько, что я держусь только на кофеине. Раньше я думала, что это было адски сложно, когда мы собирали по частям тело. Однако это были самые что ни на есть цветочки. Все стало гораздо хуже. Мы в процессе эмулирования высшей нервной деятельности. Создать нервную систему с нуля неимоверно трудно. Мы движемся вперёд малюсенькими шажочками. А он словно бы лежит на столе в теплой лаборатории, отдыхает и ухмыляется. Зараза.
Поймала себя на том, что называю эту тушу «он». Плохой знак.
Запись 4.
Ура. Наконец-то. Мы вышли на финишную прямую. Шепард уже почти живой человек. Как я и подозревала, он продолжает быть источником проблем. Только на этой неделе он проснулся дважды, хотя не должен был этого делать. Последний раз был вчера. Мы с Уилсоном обсуждали, как сообщить Призраку о том, что мы превысили ожидаемую планку истраченных ресурсов на каких-то три миллиарда. Магната, похоже, это совсем не заботит, но всё равно. И тут от стола доносится мычание. Я в панике подбегаю, кричу: «Вколи ему чего-нибудь! Он не должен просыпаться!».
Скоро, очень скоро он уже будет полностью восстановлен.
Запись 5.
Уилсон что-то скрывает. И очень тщательно. Я уже «договорилась» с парой человек о том, чтобы они за ним шпионили. Если этот кретин что-то задумал, то нужно узнать — что?
Запись 6.
Ну вот. Через пять дней мы планируем пробудить его ото сна. Я вся на взводе. Если мы провалились...
Нет. Нет. Нет. Не провалились. У меня была лучшая команда учёных со всей Земли.
Тэйлор мне сообщил, что Уилсон только что задействовал свой банковский счёт. Плохой знак.
Запись 7.
На нас напали мехи. Целая армия, наверное. Половину охраны проекта уже убили. Я никак не могу отправить людей за Шепардом. Вся станция уже кишит роботами. Им понадобилось не более часа, чтобы внести сумятицу. Недавно в бой ввели ИМИР-ов. Тэйлор вызвался забрать Шепарда. Я дала добро. Не думаю, что он сумеет.
Тэйлор увяз. Его нашли и атаковали. Но тот пока держится. Хоть бы Шепард проснулся...
Есть контакт! Взрывы его всё-таки пробудили, кроме того, он оказался в полном здравии, так как на удивление чётко послал меня, когда я говорила с ним через динамик.
Запись 8.
Я крайне недовольна. У нас более нет возможности провести какие-либо испытания на Шепарде. То есть нет никакой гарантии, что он внезапно не откинется. У меня уже был шанс поговорить с Шепардом, когда мы летели со станции. Удивлена, но все его воспоминания и переживания полностью сохранились. Более того, на моё предложение «вздремнуть, чтобы скоротать время в пути» он ответил: «Спасибо. Буквально недавно я неплохо поспал».
Кроме того, он меня уже успел развести. Хорошо то, что он этого, по-видимому, не понял. Дело было так: Шепард пялился в пол и вдруг, как бы между прочим, спросил: «Какой размер?» Машинально, я ответила: «Полный третий». И уже горько пожалела об ответе. Но он нахмурился и спросил: «Маловато. Это по чьим меркам?» Третьего размера ему маловато. Я аж залилась краской. Однако сказала: «Просто если больше третьего, неудобно работать. Мешаются. Впрочем, едва ли вы меня поймёте». А он и спрашивает: «Почему?» Глупее вопроса я в жизни не слышала.
И тут, очень кстати, как обычно, просыпается Тэйлор. Шепард с места в карьер: «О! Вот ты-то мне, наверное, и объяснишь». Джейкоб не растерялся: «Что объяснить?»
А потом я почувствовала себя полной дурой. Абсолютной. Шепард указал на мои сапожки и с усмешкой сказал: «Здесь не меньше тридцать седьмого, а она говорит третий!»
Немая сцена. Я с красными щеками и горьким осознанием того, что меня развели. Тэйлор весь аж трясётся от беззвучного смеха, а Шепард застыл с таким лицом, словно ему невидимка дал ложкой по лбу: этакая смесь непонимания с желанием расхохотаться.
Запись 9.
Колония Путь Свободы была действительно целиком очищена от людей. Единственный кварианец, которого мы нашли, в итоге оказался абсолютно невменяемым. Я категорически настаивала на том, чтобы забрать его с собой. Но он, видите ли, оказался «болен», как выразилась подружка Шепарда — Тали’Зора. Я хотела ей сказать, что раз уж я смогла собрать Шепарда заново, то уж с захворавшим кварианцем вполне справлюсь.
Однако нет. Я искала поддержки у Шепарда. Но... Он опять сделал всё не так, как нужно. Когда я спросила его, почему, он выдал гениальную фразу, записав меня в прожжённые эгоистки: «Нужно? Кому? Всем? Мне — нет, значит, уже не всем. Тебе? Более вероятно. Но ты здесь не царица».
Честно говоря, я не знаю, до сих пор не понимаю, как мне удалось сдержаться и не врезать ему. Да, я эгоистка. Это нормально. Но меня в этом обвинил человек, который забрал у Тэйлора винтовку просто потому, что ему «так захотелось».
Свин.
Запись 10.
Не могу сказать, что мы солидно продвинулись, но я наконец-то увидела Шепарда в действии. Мы как раз шли за Солусом. Машина для убийств. Шепард, я имею в виду. Абсолютно бездушная и бессердечная.
Тем не менее, я уже могу похвастаться успехами в отношениях с ним. По крайней мере, он перестал пользоваться мной как живым щитом. Хотя фраза: «Эй, Лоусон, сходи, посмотри, сколько там народу впереди» никуда не делась. И начал называть меня по фамилии. Уже что-то.
Надо признать, что какое-то диковатое обаяние у него есть. Но для меня он по-прежнему труп. Стараюсь лишний раз к нему не прикасаться.
Предпочла бы сохранять деловые отношения, но он начинает брать привычку звать меня по имени. Плохой знак.
Запись 11.
Он надо мной издевается. Осознанно или нет, но он портит мне жизнь. А ещё он хам. Понятие «личное пространство» для него, видно, не значит вообще ничего.
На днях я принимала душ. Вдруг слышу — входная дверь в туалет открывается. Я благополучно продолжаю мыться. И тут басовитый голос произносит: «Да где ж это сраное мыло?»
Я откровенно удивилась. Что Шепард забыл в женском туалете?
Как бы отвечая на мой вопрос, он ходит по комнатке и приговаривает: «Мыло, мыло, мыло, мыло... Ты где, мыло?»
Наверное, когда я стану старой каргой и послушаю этот дневник, мне будет смешно. Но сейчас... Нет уж, увольте! Я немедленно его окликнула и велела убраться из туалета.
Я ожидала многого: от разворота и шипения пневмозатворов двери до фразы: «Не сметь командовать на моём корабле!»
Что сделал он. Подошёл к кабинке, нагло открыл дверь. Я никак не ожидала такого поворота событий, поэтому даже закрыться не успела. А этот хам взял, отодвинул меня, притом что я была в чём, как говорится, мать родила, оглядел кабинку и удовлетворённо улыбнулся.
Я его чуть не убила. Но... Он даже не посмотрел на меня! Я была настолько потрясена, что именно это и сохранило ему жизнь. Шепард просто схватил мыло, лежавшее на маленькой полочке, и ушёл.
Запись 12.
С каждым днём моё положение в команде меняется в совершенно непредсказуемую сторону. Иногда он здоровается со мной, иногда спросит, как спалось. А порой даже не глядит.
Про эпизод в душе никто не знает. Слава Богу.
Хуже того — в команду записался ещё один старый друг Шепарда — Гаррус Вакариан. Точно такой же «весельчак», ладно хоть не наглец. Он мне бы даже понравился, если б не одно «но». Он поддерживает капитана во всём. Рискнуть шкурой Миранды и послать её в разведку боем в ближайший квартал? Запросто. Заставить Миранду в одиночку сдерживать наёмников, а самим усесться взламывать дверь таким образом, что работает только один, а второй стоит и тупо смотрит? В порядке вещей.
Доходит до смешного. Они оба хронически воруют мою вилку из тарелки во время приёма пищи.
Запись 13.
Ради эксперимента привязала вилку к ножке стола.
Я уже не удивляюсь. Остаётся только вздыхать.
Кто-то из них, уж не знаю кто, но таки оторвал нитку и забрал вилку.
Смех и грех.
Запись 14.
Рыженькая секретарша также напрашивается на удар по морде. Чёрт её дернул сказать, что команде «не хватает единства».
Теперь у нас новая идиотская традиция: мы всей командой обнимаемся по утрам.
Дурдом.
Вчера кроган чуть не сломал мне рёбра. Когда мы опять «обнимались», он схватил меня и сжал так, что аж слёзы брызнули.
И тут Шепард опять меня удивил. Подошёл к Гранту и говорит: «Она же не железная, дурень. Ты ей ребра сломаешь». Я энергично закивала в подтверждение. Но... Кроган не был бы кроганом, если бы понял всё с первого раза. Снова сдавил меня, только уже чуть послабее. Я начала задыхаться.
Шепард подошёл опять и треснул крогану по затылку. На вопрос «Ну чё опять?» капитан ответил: «Показываю первый и последний раз».
А затем обнял меня. Не могу сказать, что очень нежно и ласково, но мне было... приятно. Я даже обняла его в ответ. Он утёр со щеки слезу, которую из меня выдавил Грант, и спросил крогана: «Понял?» Тот кивнул. Но решил не показывать, насколько «понял».
И слава Богу.
Я начинаю употреблять это словосочетание всё чаще. Плохой знак.
Секретарша, к слову, не участвует в «обнимашках». Задница.
Запись 15.
Горизонт кое на что открыл мне глаза. У Шепарда была женщина. Солдат Уильямс. Довольно красивая, очень подтянутая, но до того прямая и узколобая, что меня аж злоба взяла, когда та обвинила Шепарда в предательстве. Она яростно нападала, приводя откровенно тупые аргументы, а он силился отвечать по существу.
А затем они обменялись парой ласковых и разошлись. Короткая сцена, за которой крылся длинный диалог со списком виноватых и невиновных. Мне стало даже немного грустно, когда я взглянула на Шепарда после разговора.
Запись 16.
Самоанализ, самоанализ и ещё раз самоанализ.
Я прихожу к довольно удивительным выводам. Но крайне нежелательным, а посему, прежде чем окончательно поставить точку в размышлении, я долго-долго сама себе сопротивляюсь.
Я уговаривала себя, что разозлилась на Уильямс на Горизонте за то, что она оскорбляет работу в «Цербере» — дело всей моей жизни. Однако глубоко в душе я осознаю, почему вышла из себя.
Просто солдатка назвала Шепарда «предателем». И меня это выбесило. Сама того не ведая, я за него вступилась. Почему? Понятия не имею. Рассудок опять несмешно шутит со мной.
Я тогда нарочно подумала: «Так тебе и надо, Джон Шепард».
Но сколько же было фальши в этой мысли.
Запись 17.
Я как-то по-особому стала относиться к Шепарду. Может, я просто перестала обращать внимание на его выходки?
Он продолжает упорно делать вид, что я здесь просто так. Хотя я и являюсь первым офицером после него, власти в моих руках нет никакой. Сравнительно дружелюбно ко мне относятся всего несколько членов команды. Все остальные на меня внимания не обращают. Ну и ладно. Переживу, гордо задрав нос. Поддержу свой случайно сложившийся имидж.
Шепард не слушает никого, кроме Массани и Вакариана. Я даю действительно грамотные советы, но он пропускает их мимо ушей.
Запись 18.
Сегодня я с ним говорила. Это был не обычный короткий разговор, а целый диалог. Минут на десять. Я даже не захотела убить его. Напротив, стоит сказать, что он был довольно вежлив. Вытянул из меня всю подноготную про отца. В итоге изрёк: «Выходит, что у тебя тоже было несчастливое детство».
Уходя, сказал, что «хорошо поболтали». Сдаётся мне, он что-то выведывает. Плохой знак.
Запись 19.
Блеск. Шепард рассказал кому-то о том, что у меня было трудное детство. Теперь ко мне стали относиться лучше.
Если взгляды сочувствия можно назвать улучшением отношений.
Запись 20.
Он полетел на Прагию. По просьбе этой скинхэдки. Девчонка меня бесит до ужаса. Не соблюдает дисциплину, хамовато ведёт себя. Но это ещё ладно. Она просто раздражает меня. Корчит из себя анархистку, жёсткую стерву, и вообще всем даёт понять, что с ней лучше не связываться. Ей уже давно не четырнадцать, а ведёт себя, как подросток.
Шепард говорил с ней пару раз. Не знаю о чём, да и не особо хочется знать. Но после этих разговоров мы полетели на Прагию. Плохой знак.
Запись 21.
Джек, похоже, осталась довольна посещением своего старого дома. Ей вздумалось срочно поделиться своей «радостью».
Я знала наверняка, к кому она припрётся, поэтому убрала хрупкие вещи со стола.
Засранка зашла в мою каюту так, словно бы меня здесь не было. Вольготно расселась в кресле и уставилась на меня.
Я на неё не смотрела. Думала, что будет сложнее, но любопытства не было, поэтому я просто продолжала работать.
Когда Джек свирепо посмотрела на меня и ударила кулаком по стене, я сделала вид, будто не заметила того, как гостья вошла. Повернулась и спросила: «Чем могу помочь?».
Злобная ухмылка на лице анархистки сменилась гневом от того, что я не подписалась на её игру. Идиотка встала с кресла и улеглась на мою кровать.
Ну ни хрена себе.
Однако я продолжала сохранять ледяное спокойствие. Отвернувшись, я сказала: «Ладно, полежи, только на пол не плюй — здесь тебе не инженерный отсек».
Собираясь продолжить работу, я готовилась к самозащите. Девка приготовила заряд броска. Может, она и сильна, но скрывать свои эмоции и биотический потенциал она не умеет.
Я была готова, когда в меня полетела синяя «стрела».
Ну и понеслось. Сила у этой дикарки есть, а вот контроля нет. Прилетело и мне, разумеется, пару раз, но несильно. А вот Джек огребла по-полной.
Вдруг открылась дверь. На пороге стоял Шепард. Нельзя было определить, зол он или нет. Но, очевидно, был недоволен.
Исходя из всего, что он когда-либо делал, я сочла, что начнётся разбор полётов. Я заметила интересный факт: он никогда не успокоится, пока сам не поймёт, в чём дело. Любит докапываться до истины.
Однако произошло нечто иное.
Секунда, и в его руках оказался пистолет. А точнее два. Один смотрел на меня, другой — на Джек. Шепард тихо, но очень отчётливо произнёс: «Повторится ещё раз, и вы покойницы».
Запись 22.
Джек стреляет глазами при каждой встрече. Мне, собственно, всё равно.
Но я постоянно жду момента для разговора с Шепардом. Не знаю, что буду говорить, но есть какая-то потребность извиниться. Всем ясно, что Джек — зачинщица. Но всё равно я чувствую себя виноватой.
Запись 23.
Невероятно. Просто удивительно! Мы с ним проговорили больше двух часов. Кому рассказать — не поверят.
Я застала его во время завтрака и пригласила в каюту к себе. Чувство было такое, будто я одиннадцатилетняя школьница и пригласила одноклассника в гости на разговор тет-а-тет.
Однако Шепард не сопротивлялся. Он взял пару блинчиков и пошёл за мной. Стараясь как можно меньше вилять задницей, не давать вообще никаких намёков, я вошла вместе с ним в каюту и максимально деловым тоном предложила сесть.
Он сел, не переставая жевать блинчики.
Господи... Я не помню, что говорила, но он слушал меня, кивал и что-то отвечал. Я стояла и в течение трёх с половиной минут молола чушь, а он слушал! Плохой знак.
Запись 24.
Ориану нашли люди моего отца. Мне нужно что-то предпринять. Лантейя следит за агентами папашки. Пока, слава Богу, они не предпринимают действий. Как, впрочем, и я. Вот только они с Орианой на одной планете, а я торчу у чёрта на рогах.
Может, попросить Шепарда слетать на Иллиум?
Запись 25.
Как бы между прочим завела разговор об Иллиуме и о том, как было бы прекрасно слетать туда ненадолго.
Сказал, что нет времени. Иначе говоря — послал.
Запись 26.
Видимо, выхода нет. Придётся просить. Не. На. Ви. Жу.
Он пришёл довольно быстро. Сел по обыкновению в кресло и улыбнулся.
Вот ведь засранец. Умудрился с первых секунд загнать меня в неловкое положение.
Улыбнулась в ответ. Легко-легко. Но и этого оказалось достаточно, чтобы он улыбнулся ещё шире, протянул мне бутерброд и сказал: «Вот и славно».
Я рассказала ему всё как есть. Про сестру, про агентов отца и... себя. Он опять слушал меня крайне внимательно. Пару раз я проверила, не потерял ли он нить повествования. Ни капельки. Когда я выдохнула и села на место, он серьёзно взглянул и произнёс: «Не вопрос, Миранда. Я помогу».
Как камень с души.
Запись 27.
Он сдержал слово, и через день мы уже были на Иллиуме. Всё прошло почти как по маслу. За исключением Никета.
Я до сих пор не понимаю, зачем он это делал. Почему он решил вернуть сестру в семью? Жаль, но эту тайну Никет унёс в могилу.
Я убила его. Пожалуй, он был одним из тех немногих, о чьей смерти я сожалею.
Ещё я встретилась с Орианой. Шепард заметил, что она красавица. Да уж. И нужно ли было столько модификаций для меня? Я ведь её сестра, а значит, и так «красавица». Получается, что он, назвав Ориану «красавицей», назвал так и меня.
Опять я домысливаю за Шепарда. Бросать надо это дело.
И всё равно словами не выразить, как я благодарна Шепарду. Плохой знак.
Запись 28.
Он хренов сверхчеловек. Да, я понапихала в него всяческих имплантатов, пока тот лежал в отключке два года, но он не перестаёт меня удивлять. Если у меня раньше и было смутное чувство, что он либо немного «того», либо притворяется, то сейчас оно развеялось, и я знаю наверняка: он чертовски умён. Он даже, пожалуй, умнее Мордина. В каком-то смысле. Если не брать в расчёт биологические познания.
Намедни наблюдала такой эпизод.
Столовая. Одиннадцать вечера по корабельному. Вокруг ни души. Закончила очередной отчёт для начальства и пошла умываться.
И что же я вижу: в приглушённом свете сидят за столом Самара и Шепард. И играют в шахматы. Усмехнувшись про себя, я пошла дальше, сочтя, что у Шепарда нет ни шанса.
Как бы не так. Словно мне назло он отчётливо и громко произнёс: «Шах».
Я остановилась. Стало интересно.
Ещё пара ходов, и Шепард снова говорит: «Шах».
Опять попытка азари перехватить инициативу. Безуспешно. Ещё пара минут, и я слышу: «Вам шах и мат, Самара».
Ладно, меня бы он обыграл. Да чего уж там, он бы обыграл половину команды. Но обставить шестисотлетнюю азари в игре на тактику, внимание и расчёт?
Снимаю шляпу.
Запись 29.
Сегодня заметила, что у него просто потрясающий цвет глаз. Синий-синий. Хочу себе такие же.
Запись 30.
Опять курьёз. На этот раз хотя бы можно с уверенностью сказать, что и ему было неловко.
Дело было так: Я ложилась спать, когда постучали в дверь. Из-за двери донеслось: «Миранда, надо поговорить. Тут кое-какие данные на меня свалились».
Я, не думая, крикнула: «Войдите!»
Дура. Уже хорошо, что на мне было нижнее бельё.
Вот момент: он заходит, что-то читая в уни-инструменте, и садится в кресло.
Дверь закрывается, отвлекая его от чтения. Он поднимает свои расчудесные синие глаза и смотрит на меня.
До меня почти десять секунд доходило, что я в неглиже. До него, видимо, тоже.
Вот и стоим мы, смотрим друг на друга.
Я очнулась первой и укуталась в простыню.
Молчание, звенящее в ушах. Минут на пять.
Наконец я решилась взглянуть на него, попытаться понять, что он увидел.
Судя по глазам, он увидел всё, что смог. Волей-неволей. Включая тот самый «третий размер».
«Вот дерьмо», — только и нашлась сказать я.
Он тоже хорош. Попытался разрядить обстановку. Неудачно скорчил серьёзную мину и важно выдал: «Красивый лифчик».
Я в тупом недоумении гляжу на него и краснею.
Но на этом он не остановился. Спросил: «Что за цвет?» Притом, что лиф был чёрный.
До него дошло, что он сказал что-то не то. Нет чтоб заткнуться...
Очередная гениальная фраза: «Хорошо сидит».
Ладно хоть не я одна теперь клиническая дура.
Я выгнала его. Мягко, негрубо и даже немного... ласково. Плохой знак.
Запись 31.
Веселье продолжается. Случайно встретились в БИЦ. Встретились. Говоря так, я подразумеваю столкновение в узком проходе между лабораторией и главным залом.
Меня, похоже, преследуют неудачи, связанные с этим человеком.
Я как раз закончила говорить с Келли и пошла к Мордину. Секретарша меня окликнула в дверном проеме, и я повернула голову.
С той стороны лаборатории как раз выходил Шепард. По закону подлости он опять читал на ходу.
Я разворачиваюсь, дверь закрывается, только хочу сказать: «Доброе утро, Шепард», как вдруг он совершенно бесцеремонно наталкивается на меня. Дятел. Кабанище полуметаллическое. Естественно, я падаю. Он это видит, отвлекается от чтения и показывает свою отменную реакцию, хватая меня левой рукой на лету, а правую вытягивая вперёд и опираясь ею на дверь.
Всё бы хорошо, но он попал точно на панель управления дверью.
Разумеется, она открылась.
Силясь не упасть и не уронить меня, он подался вперёд, ещё больше теряя равновесие.
Я упала на пол, притом с таким лицом, будто пришла с холода и встала под горячий душ. Он свалился сверху, придавив всем весом. До последнего пытаясь удержать меня, он не успел выставить руки в упор лёжа.
Опять немая сцена. Коридор, мы с ним лежим в дверном проёме, он на мне, эта рыжая засранка даже не попыталась отвернуться, и, как назло, он настолько тяжёл, что я попросту не могу сбросить его с себя. Секретарша улыбнулась нам.
Я взяла клятву с Келли, что она никому ничего не скажет. Но я ей не верю.
Запись 32.
Мы полетели по наводке Призрака на отключенный корабль коллекционеров. Меня он не взял с собой.
Как в воду глядел. Оказалось, что это засада. Я была в кокпите, когда питание на корабле жуков включилось, и Шепарду пришлось удирать со всех ног.
Мне не хочется этого признавать, но я переживала. Обгрызла один ноготь.
Коллекционеры уже приготовили орудия, когда мы смылись. Тютелька в тютельку.
Запись 33.
Я подкараулила Шепарда в его каюте. Специально села на диван так, что меня не было видно из дверей.
Не знаю как, но он вошёл и сразу понял, что я зашла, поздоровался и сел за компьютер.
И больше ничего. Только тихое насвистывание какой-то джазовой мелодии из-за письменного стола, и периодический стук пальцами по металлу.
Чёрт меня побери, но я не выдержала первой: «Вам разве не интересно, зачем я пришла?»
Он ответил в своём духе: «Если бы это было что важное, ты бы мне уже все уши прожужжала, Миранда. А раз ты молчишь, то наверняка просто зашла в гости. Я совсем не против твоей компании».
В гости. Ага.
Недолго думая, я подошла к нему и серьёзно посмотрела в глаза. Он улыбнулся и пригласил присесть на тумбочку.
Села. Продолжаю смотреть на него.
Вдруг он сморгнул и важно заметил: «Я, в отличие, наверное, от тебя, не обладаю телепатическими способностями. Ты что-то хотела?»
Сказать: «Да так, ничего...» — значит опять выставить себя идиоткой. Заставить его самого угадывать? Да это скорее его из себя выведет, чем он поймёт, чего я хочу.
Скажу то, что задумала... Не поймёт.
А может, поймёт?
Надо попытаться. Но не здесь. Не в его «логове». У себя. Там я хоть как-то защищена от этого простого и одновременно пронизывающего взгляда.
Я тихо произнесла: «Вечером. У меня». И ушла.
Будем ждать.
Запись 34.
Он пришёл после отбоя. Хотя ему не во что особо переодеться, как и нечего причёсывать, впрочем, он мне показался принарядившимся. Он сел в «своё» кресло и опять уставился на меня, хитро улыбнувшись.
Хочешь поиграть? Поиграем. Я медленно подошла к нему, подняла с кресла и положила руки на плечи. Он мягко взял меня за талию и... снова удивил.
Из его уни-инструмента заиграл вальс, и он закружил меня по комнате.
Неожиданный поворот. Никогда бы не подумала, что он умеет танцевать, притом очень недурственно. Но и я не лыком шита. Почти что современная дворянка как-никак.
Места катастрофически не хватало, и мы вышли в зал третьей палубы. Музыка лилась негромко и протяжно, ровно настолько, чтобы не помешать никому спать, и в то же время, чтобы мы её слышали.
Проигрыватель переключился на следующую композицию. Мы плавно сменили темп на более медленный и снова закружились по залу.
Я не помню, сколько мы протанцевали. Полчаса? Час? Может, даже два? Помню одно: когда он уходил наверх, я по-настоящему тепло улыбнулась и помахала рукой.
Он был последним человеком, которого я бы сочла романтиком. Но, к счастью для себя, я ошиблась. Пригласив, чтобы узнать поближе, может, даже попросить остаться на ночь, я, сама того не ведая, влюбилась. По самые уши. Точнее, он влюбил меня в себя. Или наоборот? Нет, нет, всё правильно. Меня в себя.
Отредактировано. Jake_Sully
Комментарии (21)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация Вход