Архидемон, часть 1

Руки дрожат. В этих местах темно и холодно. Системы отопления и освещения барахлят уже много лет, поэтому здесь редко увидишь живую душу. Изо рта вырываются облачка пара, белоснежные в полутьме, и кажется, что лицо скоро пойдет трещинами. Никак не могу на ощупь соединить контакты, но включать фонарик не рискую – здесь полно наемников, жаждущих убивать.
Наконец клемма прочно встает на свое место, и на экране загораются тусклые числа, показывающие обратный отсчет. Пять минут. Четыре минуты пятьдесят девять секунд. Четыре минуты пятьдесят восемь секунд, чтобы перебежать на противоположную сторону уровня и смыться на космическом корабле.
Прыгаю и исчезаю в темноте – прямо надо мной была открытая вентиляционная шахта. Карабкаюсь вверх, пока ноги не почувствуют опору. Теперь можно включить фонарик.
Меня опередили.
Впереди, примерно в пяти-шести метрах, мерцает голубоватая звездочка. Замираю. Инструментроном не просканировать – слишком близко враг, увидит, я даже могу слышать его дыхание. Глаза привыкают к темноте, и я могу различить контуры фигуры. Турианец. В руках – оружие, похоже, снайперка. Сидит боком ко мне и, возможно, наблюдает боковым зрением.
Думать некогда. За два рывка преодолеваю расстояние, выбиваю винтовку из рук и делаю захват. Турианец тщетно рвется, но я даю ему под дых, и он стихает, хотя и остается в сознании.
- Ты кто? – шиплю на ухо. В ответ слышу рычание:
- Это зависит от того, кто ты.
Какой неразговорчивый. Врезаю еще раз, слышу сдавленный стон.
- Попробую конкретизировать вопрос. Ты за кого?
- Я против всех, - цедит турианец сквозь зубы. Хм, полезный кадр. Еще может пригодиться. Ударом в челюсть вырубаю нового знакомого и тащу по вентиляции к стоянке такси.
Совсем не туда, куда мне надо.
Водитель единственного на стоянке транспортного средства едва не подпрыгнул вместе с машиной, когда из вентиляции прямо над ним вывалились два турианца. Воспользовавшись его замешательством, открываю дверцу и вваливаю субъект на сиденье.
- Не видишь, турианцу плохо? Чего стоишь? Тысяча кредитов твои, если через секунду тебя здесь не будет!
Перевожу кредиты. Обалдевший, но счастливый водитель срывается с места и несется прочь.
Смотрю на часы. Колени подкашиваются. Осталось две минуты.

***

Точно молния, преодолеваю расстояние по шахтам. Выпрыгиваю прямо на головы наемникам, отвлеченным на взорванный метким выстрелом контейнер с плазмой. До моей космической яхты – каких-то сто метров. И сорок секунд на их преодоление. Никогда я еще не бегала так быстро.
Меня догоняют пули – первая, вторая, третья. Бронебойные, черт возьми. Внезапно чувствую, как четвертая впивается в голень и пронзает насквозь. Продолжаю бежать по инерции, но спотыкаюсь. Первая мысль – отомстить, тут же привожу ее в исполнение, разрядив целую обойму туда, откуда прилетела вражеская пуля. Падаю на бетонный пол и еду по инерции еще несколько метров. Из содранных рук и ног сочится кровь, из простреленной ноги бьет толчками. Об этом думать некогда, ведь жить мне осталось – смотрю на инструментрон – пятнадцать секунд.
В десяти метрах от меня – легкий кораблик, яхта, из тех, на которых летают в одиночку. Отчаянно пытаюсь ползти к нему.
Десять секунд.
В глазах темнеет. Оглядываюсь и вижу тянущуюся за собой синюю дорожку. Случайная мысль – я мертвец – леденит кровь и уничтожает последние силы. Вот она – смерть. Такая легкая и случайная.
Пять секунд.
Вся надежда – на электромагнитный кокон, который теоретически может хоть как-то защитить меня от взрыва.
Дрожащими, ледяными пальцами включаю защиту. Пуля мне сейчас не страшна. А вот ударная волна и обломки могут сделать из меня лепешку.
Внезапно станция начинает гудеть. Это гудение длится не более одной секунды, но я успеваю ощутить, как расширяются зрачки, как трепещет сердце, разгоняя убывающую кровь. А потом взрыв разрывает реальность, сбрасывая меня в небытие…

***

Дышу!
Я дышу!
Эта мысль пронзила меня, точно луч света. Меня охватила эйфория, ведь я жива! Жива! Несмотря на боль во всем теле, несмотря на хрипы, вырывающиеся из легких, я жива, и это главное!
- Турианка дышать! Проверить ее! – раздался противный голос прямо надо мной. Послышались шаги. Я ощутила, как двое ворка с интересом меня осматривают. Но глаза пока не открывала, ожидая дальнейших действий.
- Турианка плохо ранен. Не оказывать сопротивление. Грабить и уходить! – скомандовал один из ворка, и противные когтистые лапы протянулись ко мне.
- Хочешь кредитов? – мой козырь – внезапность. Ворка никак не ожидали, что я приду в сознание, и теперь я могла насладиться удивлением, застывшем на их диких зубастых лицах.
- Ты давать нам кредиты? – наконец удивился тот, кто повыше. – Просто так давать?
- Не совсем. Вы окажете мне небольшую услугу.
Старший ворка раздосадовано зарычал:
- Какой услуга, турианец?
- Позови сюда помощь. Скажи, что я ранена. Когда приедет скорая, ты получишь пять тысяч кредитов, - легко разбрасываться деньгами, когда они тебе не принадлежат. У меня на учете есть несколько взломанных счетов, откуда я и черпаю свои бесконечные запасы.
- Пять тысяч! – насколько я поняла, старший ворка просиял радостью. – Тащить коммуникатор! – приказал он младшему, и тот вприпрыжку куда-то убежал.
- А откуда мы знать, что ты не обманывать? – прошипел оставшийся дикарь. – Мы не пускать тебя в скорая, пока ты не давать кредиты.
- Договор дороже денег! – дружелюбно ответила я. В другое время я бы еще и подняла ладонь в миролюбивом жесте, но сейчас мне даже говорить трудно, не то что шевелиться.
- Звать! Скорая быть очень быстро! – голос скачущего обратно младшего ворка разносился по пустому помещению. Меня явно куда-то перетащили из того района, который я взорвала. Здесь значительно теплее, хотя мрак стоит такой же.
- Давать кредиты! – рыкнул старший ворка и дернул меня за руку. В глазах тут же потемнело от боли, и я закашлялась. Когда я снова смогла видеть, то увидела лужу запекшейся и свежей крови рядом с собой. Дело плохо, тут же промелькнула мысль. Похоже, я вся в крови.
- Не торопись. Кредиты получишь сразу же, как только прилетит скорая.
Ворка снова зарычал и принялся копаться в окрестном мусоре, приказав младшему собрату следить за мной.
Не прошло и десяти минут, как над нами пронеслась карета скорой помощи, и оттуда прямо на ходу выпрыгнули двое медиков-турианцев. Они бегом направились в мою сторону.
- Держи свои кредиты и уматывай отсюда, - простое движение, манипуляция с инструментроном далась крайне непросто. Руки не слушались, будто все кости были переломаны. Удовлетворенные ворка удалились, а в это время врачи уже обследовали меня.
- Тебя оберегает дух-хранитель, подруга, - сказал мне один из врачей. – Потому что с такими травмами не выживают и тем более не приходят в сознание.
Его слова доносились все менее и менее отчетливо, так как несколькими секундами ранее мне в плечо воткнули дозу анестезии. И снова благодатное забвение…

***

Я не помню, как пришла в сознание. Белый свет проникал сквозь закрытые веки, монотонно гудела вентиляция, и пахло лекарствами. Немного жгло левую руку на внутренней стороне локтя, очевидно, там стояла капельница. Так и хотелось вот так лежать всю жизнь, слушать гудение вентиляторов, и пускай все считают, что я мертва.
Но так нельзя. Когда остановишься – умрешь, а чтобы жить нужно бежать, и чем быстрее бежишь, тем ярче, тем прекраснее твоя жизнь. Иногда бывает трудно, иногда хочется остановиться и устроить привал на несколько дней, но нельзя! Вырвешься из потока – и обратно войти будет уже практически невозможно. Поэтому нужно бежать, бежать…
Я открыла глаза и тут же снова их зажмурила. Прямо над кроватью, где я лежала, висела лампа и светила прямо в глаза. Какой придурок догадался ее сюда повесить? Бросила взгляд на левую руку – действительно капельница, причем не одна, а две. На правой крест-накрест приклеено несколько пластырей. К груди и голове прилеплены электроды, провода от которых ведут к измерительному прибору рядом с кроватью.
Почему мне кажется, что я здесь уже давно? Точно желая ответить на этот вопрос, в палату вошел улыбающийся врач-саларианец:
- Наконец-то вы пришли в сознание! Как себя чувствуете?
- Сколько я здесь? – спросила я, проигнорировав вопрос врача.
- Восемь дней. Вас привезли с многочисленными переломами и травмами внутренних органов. Вас буквально с того света вытаскивали, просто ума не приложу, как вы смогли прийти в сознание там, на двадцать первом уровне.
Пытаюсь переварить полученную информацию. Восемь дней? Я восемь дней валялась здесь? Ладно, сейчас лучше не удивляться, зато известно, куда меня перетащили ворка. Зачем я им была нужна? И уничтожен ли район, который я взорвала? Если я выжила, значит, могли остаться и другие выжившие, нужно произвести зачистку. И кто тот турианец, который прятался в вентиляции? Возможно, это потенциальный союзник, который тоже охотится на здешних наемников.
- Где моя яхта?
- Какая яхта? – недоумевал саларианец.
- Точно, она же осталась там… вот блин! – незаметно для себя я начала мыслить вслух. – Можно полететь на карете скорой и забрать его. Точно! Так будет быстрее!
- Что… вы собираетесь куда-то лететь за вашей яхтой? – забеспокоился врач. – Но вам пока нельзя! Вы недавно…
- Я сама решаю, что мне можно, а что нельзя, - прорычала я ему в лицо, отлепляя электроды и доставая капельницы из рук.
- Стойте! Что вы делаете! – саларианец попытался помешать мне, но резкий удар с правой руки в челюсть не только отрубил его, но и отбросил в дальний угол палаты. Бедные амфибии, они такие хрупкие. Но эта рыбка знала слишком много.
Последний электрод свободно повис рядом с койкой, и я оказалась на свободе. Ощущение было такое, будто меня раздавили, раскатали, разрезали на много кусков, снова собрали и кое-как сшили. И кто, спрашивается, мешал мне еще пару недель поваляться в больнице, беззаботно забыв обо всех хлопотах?
Я сама выбрала свой путь. Путь странника, скитающегося по вселенной. Бремя путника, не знающего покоя в бесконечных скитаниях. О духи, как поэтично! Зато как весело! Каждый день не похож на предыдущий, каждое утро просыпаешься полный планов и идей, и ничто не сковывает твое движение.
По дороге пришлось вырубить еще нескольких саларианцев, а вот с турианцем пришлось повозиться. К счастью, мой инструментрон остался при мне, поэтому я взломала системы клиники, чтобы скачать оттуда план. Нет, мне незачем было нарушать ее работу, какой смысл плевать в колодец, из которого будешь пить? Просто мне нужно как можно скорее добраться до стоянки медицинских аэромобилей.

***

Пускай врачи не обижаются, аэромобиль я им верну. Чуть позже. Только вытяну свой из груды обломков.
Двадцать третий уровень космической станции «Омега» был превращен в груду покореженных обломков. Когда-то здесь околачивались банды наемников. Когда-то здесь околачивалась я, заставляя их дрожать от страха. Ни имени, ни лица моего они не знали и все валили на некоего Архангела. Наши цели и методы были схожими настолько, что нас всегда принимали за одну личность. Впрочем, мне это на руку, мне не нужны лишние свидетели.
Пробираясь через обломки, я обнаружила несколько трупов ворка и кроганов. Мандибулы разъехались в жестокой ухмылке – никогда их не любила. Практически на всех была броня «Кровавой стаи», и этому я обрадовалась вдвойне – не раз эта банда заставляла меня побегать.
Удивительно, но моя яхта не пострадала. Как раз над тем местом, где она стояла, висела, зацепившись за трубы, рухнувшая плита. Она и задержала другие обломки, не позволив им раздавить кораблик.
Забравшись внутрь, я активировала системы. Борткомп словно обрадовался возвращению хозяйки.
- Не волнуйся, сейчас мы тебя вытащим, - прошептала я.
Прогрев системы маневрирования, я подняла яхту невысоко над полом и стала осторожно протискивать ее между плитой и какой-то покореженной железкой. Чем хороша была эта яхта – ее можно использовать и как космический корабль, и как шаттл на планетах и станциях, благо размер позволяет. Но сейчас она мне вовсе не казалась компактной. Лишь с третьей попытки мне удалось вытащить ее, наклонив чуть не на девяносто градусов.
Ну все, свобода! Теперь нужно оставить карету скорой где-нибудь на видимом месте, а самой вернуться к любимой работе.