Нью-Йорк просто прекрасен в это время года. Много людей, толкотня на улицах, бумажный мусор, цветущие парки, играющие радугой фонтаны на весеннем солнце, яркое отражение синего неба в зеркальных окнах огромных высотных зданий, уличные музыканты.
Огромный искусственный водопад в центре Манхеттена, там, где почти два века назад из-за какой-то глупой политической или религиозной склоки рухнули башни всемирного торгового центра... Сейчас уже мало кто помнит об этом, и все приходят на водопад просто полюбоваться потоками воды, низвергающейся вниз с высоких глянцевых стен.
В парках зеленеет изумрудная трава и люди сидят небольшими кучками под деревьями, играют с собаками и учат детей кататься на велосипедах и роликах, и просто лежат на спине, заложив руки за голову и смотрят в бездонное небо... А в центре огромные рекламные дисплеи, дорогие бутики, рестораны, и торговцы хот-догами — наверняка все то же, как и сто лет назад, но уже нет пробок, и только наверху, над головами снуют бесконечным потоком аэрокары, а в огромной толпе прохожих можно встретить синекожих азари, высоких, сухопарых турианцев, юрких саларинцев, важно шагающих элкоров, и других представителей многочисленных рас...
— Прекрасный город, — сказала Лиара. И, заметив саркастическую усмешку на лице капитана, добавила: — Ну правда, Шепард, в нем есть что-то очаровательное.
— Не замечал ничего очаровательного. Большую часть времени, пока я жил здесь, я был занят добычей жратвы.
Она покосилась на него. Шепард выглядел довольно необычно в штатской одежде и надвинутой на самые глаза бейсболке. И с отросшей щетиной, превратившейся в небольшую бородку. Он старательно пытался оставаться инкогнито на родной планете.
— Не будь таким грубияном, — она сжала его ладонь. Мимо прошла молодая женщина с маленьким ребенком на руках. Светловолосая кудрявая девочка, совсем еще кроха, выпятила губки, удивленно уставилась на них, вытащила изо рта мокрый от слюней палец и громко заявила:
— Азали!
Лиара засмеялась.
— Какая прелесть Шепард!
— Изумительно! Надеюсь, она не вырастет в ярую ксенофобку и не будет вещать с экранов о расовой чистоте Нью-Йорка и сохранении генофонда человеческой популяции...
— У тебя просто уникальная способность портить мне настроение одной единственной фразой! — Лиара сказала это с досадой и обидой, выдернув руку из его ладони. Некоторое время они шли по улице молча. Потом Шепард тронул ее за локоть.
— Лиара, прости, пожалуйста. Я всегда говорю не подумав... просто я немного нервничаю.
Он вздохнул. Лиара заглянула в его глаза и ее обида, как всегда, растворилась без остатка в его любящем взгляде. Шепард. Вечный грубиян и циник, но такой любимый...
— Не надо врать, — улыбнулась Лиара. — Ты не можешь нервничать.
— Но это правда! — он возмущенно приподнял брови. — Мне как-то не по себе. Это я только снаружи такой чурбан...
— Мы можем не ходить туда... Давай ты покажешь мне город, а потом сходим в какой-нибудь ресторан... — она с затаенной надеждой посмотрела на него, но он будто и не заметил этот взгляд.
— Нет! — запротестовал Шепард. — То есть сходим обязательно, но потом. Я должен там побывать. Не каждый человек может похвастаться посещением собственной могилы.
Лиара вздохнула. Времени осталось так мало... Этот взрыв в батарианской системе, готовящийся трибунал, скорое прибытие Жнецов... Им так мало оставалось побыть вдвоем, она даже оставила Ферона за главного на корабле Серого Посредника, что-бы провести с ним несколько недель... А он вдруг захотел посмотреть на свою могилу. Она усмехнулась. В этом весь Шепард. Постоянно сравнивает себя с остальными и стремится во всем быть первым. Совершить что-нибудь «такое-эдакое». Он даже так по-мальчишески гордился своим воскрешением, что это бы ее даже умиляло, если б воспоминания о том периоде времени не были таким горькими...
«Лиара, я войду в историю как первый, кого вернули к жизни? Ну, после старины Лазаря, конечно, хотя, про тот случай еще не доказано...»
Как будто тебе не с чем больше войти в историю, Шепард.
— А народу много было? Речь кто-нибудь толкал?
— Шепард. Мне тяжело говорить об этом. Неужели ты не понимаешь? — она поджала губы и укоризненно посмотрела на него. Нет, он и вправду чурбан.
— Ну, брось, Лиара, я же здесь, с тобой, не относись к этому так серьезно. Будь проще.
Еще одна его любимая фразочка.
— Шепард, они окружили нас! Они повсюду! Там несколько ИМИРов, и у нас нет боеприпасов!
— Будь проще, Миранда! Я что-нибудь придумаю...
— Ого, Шепард, это же молотильщик! Мы не справимся втроем... Куда ты, черт возьми?!
— Эй, расслабься, Заид, будь проще! У нас же есть Грюнт...
— Шепард, вы хоть понимаете, с кем разговариваете? Это же Галактический Совет! Их нельзя посылать в задницу! Дьявол вас забери, вы умудрились испортить за минуту все, над чем я работал два года!
— Будь проще, Удина. Зато в заднице тепло, уютно и относительно безопасно...
На ее большие синие глаза навернулись слезы.
— Джон! Я ведь хоронила тебя! Хоронила пустой гроб! Сидела у твоей пустой могилы всю ночь и рыдала! Мне не хотелось жить... Я... Неужели ты действительно не понимаешь?!
Он остановился, взял ее за плечи и развернул к себе.
— Лиара... Я больше не буду. Честно. Просто для меня это прошло как-то... незаметно что ли. Ну, прости. Ну, синенькая моя...
Она слабо ударила его кулачком в грудь.
— Не называй меня так. Псих.
Капитан засмеялся.
— Давай больше не будем ссориться. Я уже второй раз за пять минут прошу прощения. Мне прямо не по себе...
Она утерла глаза и слабо улыбнулась.
— Пойдем? — он смотрел на нее своим проникновенно-извиняющимся взглядом голубых глаз, как делал всегда после какой-нибудь совершенной глупости. Смотрел, невинно и часто моргая темными ресницами. Лиара вздохнула, взяла его теплую руку, и они пошли дальше.
Не прошло и пяти минут, как Шепард спросил:
— Как думаешь, купить по дороге цветов или там веночек какой-нибудь?
— Джон!! Ты меня выведешь когда-нибудь!
***
Белеющие ровными рядами маленькие кресты посреди молодой травы, режущей глаз яркой весенней зеленью. Здесь очень тихо и людей почти нет. Она медленно повела его между идеально ровных рядов одинаковых могил. Остановилась перед одной, с краю.
— Вот она, — голос у нее дрогнул.
Весь тот день вновь предстал перед глазами — горячие слезы, тугой колючий комок в груди, пустой гроб, накрытый знаменем Альянса, его фотография, улыбающегося, в синей парадной форме, Джокер, с застывшим взглядом, Гаррус, так и не проронивший ни слова, побледневшая Эшли, с покрасневшими глазами. Тали, судорожно сжимающая пальцы... И боль, невыносимая боль, поселившаяся в сердце, выедающая там день за днем черную дыру с рваными, острыми краями...
Альянс официально признал его пропавшим без вести, поэтому официальных похорон не было... Они сами решили проститься с ним, похоронить его в родном городе, на его родной планете. Хотя бы символически. Поставить точку в их совместном приключении под руководством капитана Шепарда.
Лиара многое бы отдала, чтобы самой поверить в то, что он пропал без вести, но только не погиб... Она хотела этого больше всего на свете... Но раз за разом память разбивала хрупкую надежду, выдавая картинки с его силуэтом, стремительно удаляющимся от обломков «Нормандии», и струйка воздуха, вырывающегося из поврежденного костюма, и его судорожные, извивающиеся движения... И как он задыхался, хрипел в микрофон внутренней связи, и его последний вздох, такой страшный, длинный, и он попытался еще сказать ее имя, но хватило только на короткое:
— Ли...
Ее собственный крик, крик смертельно раненого существа. И то, как он, став небольшой, еле видимой точкой, начал гореть, когда вошел в атмосферу планеты... Почти каждую ночь. Этот силуэт и хриплый крик, две первые буквы ее имени. Как она выдержала все это?
А потом безумная погоня за «Синими светилами» с Фероном, Серый Посредник, «Цербер», боль от еще одной потери, зажегшаяся слабым огоньком надежда, когда Миранда, тогда еще незнакомая ей женщина с холодным взглядом голубых глаз пообещала «сделать все возможное»...
Она вспомнила, как везла его тело, чтобы передать оперативникам «Цербера». Сидела несколько часов в углу грузового отсека, отдав управление автопилоту, глядя остановившимися глазами на герметичную капсулу. А потом открыла верхнюю крышку, с замиранием сердца вгляделась в прозрачное стекло, за которым лежало его тело. Его труп.
Тогда он уже ничем не напоминал себя прежнего, едва сохранилась часть его изуродованного лица — угадывались красиво очерченные губы и нижняя челюсть на удивление хорошо сохранилась, и было видно его щетину, такие маленькие волоски. Эти волоски немного отросли, ведь человеческие волосы некоторое время растут и после смерти. Правая рука по локоть была оторвана, они ее так и не нашли, и вся правая сторона тела была спекшаяся, черная, обугленная. И торчащие кости по центру груди. Лиара зажмурилась, пытаясь сдержать ледяной, обжигающий холод, сковавший ее изнутри.
— Это не конец, любовь моя, — прошептала она тогда. — Я обещаю, мы еще встретимся...
Она сдержала свое обещание. Но как же забыть эти два года, эту безумную боль, этот холодный грузовой трюм и его изуродованное тело... Его покореженные, оплавленные армейские жетоны, которые она сжимала в своем кулаке, до боли впивающиеся в кожу...
Она всхлипнула и прижала ладонь ко рту. Шепард подошел сзади, обнял ее за плечи.
— Лиара. Я здесь, я с тобой... Ну что ты...
Она обернулась и прижалась к нему, зарывшись лицом на его груди. Живой, теплый, настоящий. Больше она не позволит ему уйти. Эту чертову могилу должны были убрать на следующей неделе. Она уготована для кого — то еще. Только не для ее капитана.
— Джон... Я отойду. Я не могу смотреть на... на это. Побудь здесь столько, сколько нужно...
Она отошла недалеко, под огромный раскидистый бук и уселась на скамейку.
***
Шепард присел на корточки перед могилой. Небольшой белый деревянный крест, такой старомодный и короткая надпись на нем черными, строгими буквами:
Покойся с миром
ВКС Альянса
Капитан Джон Шепард
2154 — 2183
Никакой эпитафии. Даже обидно немного. Могли бы что-нибудь черкнуть. Что-нибудь пафосное, красивое. Он сощурившись все вглядывался в эти четыре строчки и никак не мог осознать всего, что произошло с ним... По надписи, прямо по букве Д, первой букве его имени полз озадаченный суетливый муравей, тащил какую-то палочку. Внизу, под крестом, лежал маленький искусственный венок, уже пыльный и развалившийся. Шепард наклонился, оторвал от венка острый лепесток и задумчиво покрутил его в руках.
Это довольно странно — сидеть вот так вот над собственной могилой. Были случаи, когда парней признавали погибшим, но они потом возвращались из плена или, оправившись после тяжелого ранения, приходили на собственные могилы... Такие случаи всегда рассказывали в учебке и в казармах, это было как бы утешением, маленькой надеждой на то, что чудеса случаются. Что иногда все-таки можно обмануть смерть и вернуться...
Но Шепард ее не обманывал. Он умер по-настоящему... О, как это было страшно. Это было просто чудовищно страшно. Он никогда и никому в этом не признается, но он испугался тогда, по-настоящему испугался, диким, животным страхом. Это все бред, когда кто — то говорит, что не боится смерти — он тоже думал, что не боялся, пока не осознал, не почувствовал, что умирает.
Его отнесло взрывной волной от корабля, он еще надеялся, что воздуха хватит, что его успеют подобрать. Пока не увидел бесшумно вырывающиеся из-за его спины струйки воздуха, и вот тут стало страшно. Очень страшно и обидно.
«О, Господи, только не сейчас! Ну, пожалуйста, не сейчас. Я же так молод, я так многого не успел сделать. Я не победил Жнецов, не спас Галактику, не завел детей, не отдал Гаррусу карточный долг...Только не сейчас... Давай же, Шепард, придумай что-нибудь... Давай, хитрый ты говнюк, ты же можешь...Только не умирай...»
Он даже успел пожалеть о том, что так опрометчиво кинулся спасать Джокера. О том, что нажал на кнопку аварийного запуска последней капсулы. Даже успел возненавидеть их, оставшихся в живых. Уж кто-кто, а он этой участи не заслужил. Этого не должно было с ним произойти.
Все это пронеслось в голове мгновенно, за секунду, а потом он просто обезумел от страха, судорожно пытаясь нащупать утечку и сдержать этот драгоценный газ, задержать и дать себе вздохнуть еще хоть пару раз... Легкие стали гореть от недостатка кислорода, в глазах все поплыло, и он успел увидеть невероятно красивую атмосферу Алкеры, подсвеченную алой звездой, и из последних сил попытался позвать Лиару — не признаться ей в любви, нет, а взмолиться о помощи, о спасении, но не успел...Прохрипел только:
— Ли... — и все закончилось.
Эти минуты, проведенные в открытом космосе, задыхающимся, с осознанием того, что вот — вот, через несколько секунд он умрет, что помощи ждать неоткуда, были самыми страшными в его жизни. Самыми безысходными.
Эта пустая могила... Он вдруг представил себя мертвого... С оскаленными зубами, застывшим ужасом на лице, разбитым черепом, лопнувшими капиллярами глаз. Обугленное тело, обмороженное, с перемолотыми костями, лежащее где-то там, на пустынной планете.
Могила словно зовет его. Смотрит на него черными бездонными глазами, пустыми, мертвыми. Он даже слышал ее голос:
«Убежал, Шепард? Это ненадолго. Мы скоро встретимся. Я жду тебя. Я такая глубокая, темная, узкая, уютная, удобная... Твоя могила. Только твоя. Вернись ко мне, капитан...»
Шепард содрогнулся, почувствовав вдруг как по его спине, несмотря на теплое щедрое солнце, заливающее все вокруг ярким светом, поползли ледяные мурашки. Не зря было поверье, что нельзя оставлять могилу, если человек оказывался живым. Она будет звать, будет сниться, будет заглядывать в душу ледяными черными глазами...
Он упрямо мотнул головой. Не стоит забивать себе голову этой ерундой. Это просто инстинкт. Просто природный страх любого живого существа перед небытием. И ничего больше.
Какая же все — таки странная штука смерть. Страшная и неправильная.
Он повернул голову и посмотрел на тоненькую фигуру Лиары, сидящую на скамейке.
А ведь она услышала. Услышала его последнюю просьбу, которую он так и не успел сказать. Он так молил об этом.
«Лиара, не бросай меня...»
Он сжал руку в кулак и вдруг почувствовал, как твердый кусочек пластика больно впился ему в кожу. Шепард усмехнулся.
***
Она увидела, как сидя на корточках, он дотронулся до креста ладонью. О чем он думал сейчас? Она не видела его лица и почему-то представила его хмурым, с плотно сжатыми губами. Даже такой неунывающий весельчак как Шепард не может улыбаться над собственной могилой.
На сиденье рядом вдруг село какое-то существо, по всей видимости, насекомое, с длинными усиками и большими, синими трепещущими крыльями. Она ахнула и придвинулась поближе. Лиара еще никогда не видела такого красивого и нежного создания.
Шепард что-то крикнул, она подняла голову и увидела, как он уже отошел от могилы и ждет ее на центральной дорожке.
Огромный искусственный водопад в центре Манхеттена, там, где почти два века назад из-за какой-то глупой политической или религиозной склоки рухнули башни всемирного торгового центра... Сейчас уже мало кто помнит об этом, и все приходят на водопад просто полюбоваться потоками воды, низвергающейся вниз с высоких глянцевых стен.
В парках зеленеет изумрудная трава и люди сидят небольшими кучками под деревьями, играют с собаками и учат детей кататься на велосипедах и роликах, и просто лежат на спине, заложив руки за голову и смотрят в бездонное небо... А в центре огромные рекламные дисплеи, дорогие бутики, рестораны, и торговцы хот-догами — наверняка все то же, как и сто лет назад, но уже нет пробок, и только наверху, над головами снуют бесконечным потоком аэрокары, а в огромной толпе прохожих можно встретить синекожих азари, высоких, сухопарых турианцев, юрких саларинцев, важно шагающих элкоров, и других представителей многочисленных рас...
— Прекрасный город, — сказала Лиара. И, заметив саркастическую усмешку на лице капитана, добавила: — Ну правда, Шепард, в нем есть что-то очаровательное.
— Не замечал ничего очаровательного. Большую часть времени, пока я жил здесь, я был занят добычей жратвы.
Она покосилась на него. Шепард выглядел довольно необычно в штатской одежде и надвинутой на самые глаза бейсболке. И с отросшей щетиной, превратившейся в небольшую бородку. Он старательно пытался оставаться инкогнито на родной планете.
— Не будь таким грубияном, — она сжала его ладонь. Мимо прошла молодая женщина с маленьким ребенком на руках. Светловолосая кудрявая девочка, совсем еще кроха, выпятила губки, удивленно уставилась на них, вытащила изо рта мокрый от слюней палец и громко заявила:
— Азали!
Лиара засмеялась.
— Какая прелесть Шепард!
— Изумительно! Надеюсь, она не вырастет в ярую ксенофобку и не будет вещать с экранов о расовой чистоте Нью-Йорка и сохранении генофонда человеческой популяции...
— У тебя просто уникальная способность портить мне настроение одной единственной фразой! — Лиара сказала это с досадой и обидой, выдернув руку из его ладони. Некоторое время они шли по улице молча. Потом Шепард тронул ее за локоть.
— Лиара, прости, пожалуйста. Я всегда говорю не подумав... просто я немного нервничаю.
Он вздохнул. Лиара заглянула в его глаза и ее обида, как всегда, растворилась без остатка в его любящем взгляде. Шепард. Вечный грубиян и циник, но такой любимый...
— Не надо врать, — улыбнулась Лиара. — Ты не можешь нервничать.
— Но это правда! — он возмущенно приподнял брови. — Мне как-то не по себе. Это я только снаружи такой чурбан...
— Мы можем не ходить туда... Давай ты покажешь мне город, а потом сходим в какой-нибудь ресторан... — она с затаенной надеждой посмотрела на него, но он будто и не заметил этот взгляд.
— Нет! — запротестовал Шепард. — То есть сходим обязательно, но потом. Я должен там побывать. Не каждый человек может похвастаться посещением собственной могилы.
Лиара вздохнула. Времени осталось так мало... Этот взрыв в батарианской системе, готовящийся трибунал, скорое прибытие Жнецов... Им так мало оставалось побыть вдвоем, она даже оставила Ферона за главного на корабле Серого Посредника, что-бы провести с ним несколько недель... А он вдруг захотел посмотреть на свою могилу. Она усмехнулась. В этом весь Шепард. Постоянно сравнивает себя с остальными и стремится во всем быть первым. Совершить что-нибудь «такое-эдакое». Он даже так по-мальчишески гордился своим воскрешением, что это бы ее даже умиляло, если б воспоминания о том периоде времени не были таким горькими...
«Лиара, я войду в историю как первый, кого вернули к жизни? Ну, после старины Лазаря, конечно, хотя, про тот случай еще не доказано...»
Как будто тебе не с чем больше войти в историю, Шепард.
— А народу много было? Речь кто-нибудь толкал?
— Шепард. Мне тяжело говорить об этом. Неужели ты не понимаешь? — она поджала губы и укоризненно посмотрела на него. Нет, он и вправду чурбан.
— Ну, брось, Лиара, я же здесь, с тобой, не относись к этому так серьезно. Будь проще.
Еще одна его любимая фразочка.
— Шепард, они окружили нас! Они повсюду! Там несколько ИМИРов, и у нас нет боеприпасов!
— Будь проще, Миранда! Я что-нибудь придумаю...
— Ого, Шепард, это же молотильщик! Мы не справимся втроем... Куда ты, черт возьми?!
— Эй, расслабься, Заид, будь проще! У нас же есть Грюнт...
— Шепард, вы хоть понимаете, с кем разговариваете? Это же Галактический Совет! Их нельзя посылать в задницу! Дьявол вас забери, вы умудрились испортить за минуту все, над чем я работал два года!
— Будь проще, Удина. Зато в заднице тепло, уютно и относительно безопасно...
На ее большие синие глаза навернулись слезы.
— Джон! Я ведь хоронила тебя! Хоронила пустой гроб! Сидела у твоей пустой могилы всю ночь и рыдала! Мне не хотелось жить... Я... Неужели ты действительно не понимаешь?!
Он остановился, взял ее за плечи и развернул к себе.
— Лиара... Я больше не буду. Честно. Просто для меня это прошло как-то... незаметно что ли. Ну, прости. Ну, синенькая моя...
Она слабо ударила его кулачком в грудь.
— Не называй меня так. Псих.
Капитан засмеялся.
— Давай больше не будем ссориться. Я уже второй раз за пять минут прошу прощения. Мне прямо не по себе...
Она утерла глаза и слабо улыбнулась.
— Пойдем? — он смотрел на нее своим проникновенно-извиняющимся взглядом голубых глаз, как делал всегда после какой-нибудь совершенной глупости. Смотрел, невинно и часто моргая темными ресницами. Лиара вздохнула, взяла его теплую руку, и они пошли дальше.
Не прошло и пяти минут, как Шепард спросил:
— Как думаешь, купить по дороге цветов или там веночек какой-нибудь?
— Джон!! Ты меня выведешь когда-нибудь!
***
Белеющие ровными рядами маленькие кресты посреди молодой травы, режущей глаз яркой весенней зеленью. Здесь очень тихо и людей почти нет. Она медленно повела его между идеально ровных рядов одинаковых могил. Остановилась перед одной, с краю.
— Вот она, — голос у нее дрогнул.
Весь тот день вновь предстал перед глазами — горячие слезы, тугой колючий комок в груди, пустой гроб, накрытый знаменем Альянса, его фотография, улыбающегося, в синей парадной форме, Джокер, с застывшим взглядом, Гаррус, так и не проронивший ни слова, побледневшая Эшли, с покрасневшими глазами. Тали, судорожно сжимающая пальцы... И боль, невыносимая боль, поселившаяся в сердце, выедающая там день за днем черную дыру с рваными, острыми краями...
Альянс официально признал его пропавшим без вести, поэтому официальных похорон не было... Они сами решили проститься с ним, похоронить его в родном городе, на его родной планете. Хотя бы символически. Поставить точку в их совместном приключении под руководством капитана Шепарда.
Лиара многое бы отдала, чтобы самой поверить в то, что он пропал без вести, но только не погиб... Она хотела этого больше всего на свете... Но раз за разом память разбивала хрупкую надежду, выдавая картинки с его силуэтом, стремительно удаляющимся от обломков «Нормандии», и струйка воздуха, вырывающегося из поврежденного костюма, и его судорожные, извивающиеся движения... И как он задыхался, хрипел в микрофон внутренней связи, и его последний вздох, такой страшный, длинный, и он попытался еще сказать ее имя, но хватило только на короткое:
— Ли...
Ее собственный крик, крик смертельно раненого существа. И то, как он, став небольшой, еле видимой точкой, начал гореть, когда вошел в атмосферу планеты... Почти каждую ночь. Этот силуэт и хриплый крик, две первые буквы ее имени. Как она выдержала все это?
А потом безумная погоня за «Синими светилами» с Фероном, Серый Посредник, «Цербер», боль от еще одной потери, зажегшаяся слабым огоньком надежда, когда Миранда, тогда еще незнакомая ей женщина с холодным взглядом голубых глаз пообещала «сделать все возможное»...
Она вспомнила, как везла его тело, чтобы передать оперативникам «Цербера». Сидела несколько часов в углу грузового отсека, отдав управление автопилоту, глядя остановившимися глазами на герметичную капсулу. А потом открыла верхнюю крышку, с замиранием сердца вгляделась в прозрачное стекло, за которым лежало его тело. Его труп.
Тогда он уже ничем не напоминал себя прежнего, едва сохранилась часть его изуродованного лица — угадывались красиво очерченные губы и нижняя челюсть на удивление хорошо сохранилась, и было видно его щетину, такие маленькие волоски. Эти волоски немного отросли, ведь человеческие волосы некоторое время растут и после смерти. Правая рука по локоть была оторвана, они ее так и не нашли, и вся правая сторона тела была спекшаяся, черная, обугленная. И торчащие кости по центру груди. Лиара зажмурилась, пытаясь сдержать ледяной, обжигающий холод, сковавший ее изнутри.
— Это не конец, любовь моя, — прошептала она тогда. — Я обещаю, мы еще встретимся...
Она сдержала свое обещание. Но как же забыть эти два года, эту безумную боль, этот холодный грузовой трюм и его изуродованное тело... Его покореженные, оплавленные армейские жетоны, которые она сжимала в своем кулаке, до боли впивающиеся в кожу...
Она всхлипнула и прижала ладонь ко рту. Шепард подошел сзади, обнял ее за плечи.
— Лиара. Я здесь, я с тобой... Ну что ты...
Она обернулась и прижалась к нему, зарывшись лицом на его груди. Живой, теплый, настоящий. Больше она не позволит ему уйти. Эту чертову могилу должны были убрать на следующей неделе. Она уготована для кого — то еще. Только не для ее капитана.
— Джон... Я отойду. Я не могу смотреть на... на это. Побудь здесь столько, сколько нужно...
Она отошла недалеко, под огромный раскидистый бук и уселась на скамейку.
***
Шепард присел на корточки перед могилой. Небольшой белый деревянный крест, такой старомодный и короткая надпись на нем черными, строгими буквами:
Покойся с миром
ВКС Альянса
Капитан Джон Шепард
2154 — 2183
Никакой эпитафии. Даже обидно немного. Могли бы что-нибудь черкнуть. Что-нибудь пафосное, красивое. Он сощурившись все вглядывался в эти четыре строчки и никак не мог осознать всего, что произошло с ним... По надписи, прямо по букве Д, первой букве его имени полз озадаченный суетливый муравей, тащил какую-то палочку. Внизу, под крестом, лежал маленький искусственный венок, уже пыльный и развалившийся. Шепард наклонился, оторвал от венка острый лепесток и задумчиво покрутил его в руках.
Это довольно странно — сидеть вот так вот над собственной могилой. Были случаи, когда парней признавали погибшим, но они потом возвращались из плена или, оправившись после тяжелого ранения, приходили на собственные могилы... Такие случаи всегда рассказывали в учебке и в казармах, это было как бы утешением, маленькой надеждой на то, что чудеса случаются. Что иногда все-таки можно обмануть смерть и вернуться...
Но Шепард ее не обманывал. Он умер по-настоящему... О, как это было страшно. Это было просто чудовищно страшно. Он никогда и никому в этом не признается, но он испугался тогда, по-настоящему испугался, диким, животным страхом. Это все бред, когда кто — то говорит, что не боится смерти — он тоже думал, что не боялся, пока не осознал, не почувствовал, что умирает.
Его отнесло взрывной волной от корабля, он еще надеялся, что воздуха хватит, что его успеют подобрать. Пока не увидел бесшумно вырывающиеся из-за его спины струйки воздуха, и вот тут стало страшно. Очень страшно и обидно.
«О, Господи, только не сейчас! Ну, пожалуйста, не сейчас. Я же так молод, я так многого не успел сделать. Я не победил Жнецов, не спас Галактику, не завел детей, не отдал Гаррусу карточный долг...Только не сейчас... Давай же, Шепард, придумай что-нибудь... Давай, хитрый ты говнюк, ты же можешь...Только не умирай...»
Он даже успел пожалеть о том, что так опрометчиво кинулся спасать Джокера. О том, что нажал на кнопку аварийного запуска последней капсулы. Даже успел возненавидеть их, оставшихся в живых. Уж кто-кто, а он этой участи не заслужил. Этого не должно было с ним произойти.
Все это пронеслось в голове мгновенно, за секунду, а потом он просто обезумел от страха, судорожно пытаясь нащупать утечку и сдержать этот драгоценный газ, задержать и дать себе вздохнуть еще хоть пару раз... Легкие стали гореть от недостатка кислорода, в глазах все поплыло, и он успел увидеть невероятно красивую атмосферу Алкеры, подсвеченную алой звездой, и из последних сил попытался позвать Лиару — не признаться ей в любви, нет, а взмолиться о помощи, о спасении, но не успел...Прохрипел только:
— Ли... — и все закончилось.
Эти минуты, проведенные в открытом космосе, задыхающимся, с осознанием того, что вот — вот, через несколько секунд он умрет, что помощи ждать неоткуда, были самыми страшными в его жизни. Самыми безысходными.
Эта пустая могила... Он вдруг представил себя мертвого... С оскаленными зубами, застывшим ужасом на лице, разбитым черепом, лопнувшими капиллярами глаз. Обугленное тело, обмороженное, с перемолотыми костями, лежащее где-то там, на пустынной планете.
Могила словно зовет его. Смотрит на него черными бездонными глазами, пустыми, мертвыми. Он даже слышал ее голос:
«Убежал, Шепард? Это ненадолго. Мы скоро встретимся. Я жду тебя. Я такая глубокая, темная, узкая, уютная, удобная... Твоя могила. Только твоя. Вернись ко мне, капитан...»
Шепард содрогнулся, почувствовав вдруг как по его спине, несмотря на теплое щедрое солнце, заливающее все вокруг ярким светом, поползли ледяные мурашки. Не зря было поверье, что нельзя оставлять могилу, если человек оказывался живым. Она будет звать, будет сниться, будет заглядывать в душу ледяными черными глазами...
Он упрямо мотнул головой. Не стоит забивать себе голову этой ерундой. Это просто инстинкт. Просто природный страх любого живого существа перед небытием. И ничего больше.
Какая же все — таки странная штука смерть. Страшная и неправильная.
Он повернул голову и посмотрел на тоненькую фигуру Лиары, сидящую на скамейке.
А ведь она услышала. Услышала его последнюю просьбу, которую он так и не успел сказать. Он так молил об этом.
«Лиара, не бросай меня...»
Он сжал руку в кулак и вдруг почувствовал, как твердый кусочек пластика больно впился ему в кожу. Шепард усмехнулся.
***
Она увидела, как сидя на корточках, он дотронулся до креста ладонью. О чем он думал сейчас? Она не видела его лица и почему-то представила его хмурым, с плотно сжатыми губами. Даже такой неунывающий весельчак как Шепард не может улыбаться над собственной могилой.
На сиденье рядом вдруг село какое-то существо, по всей видимости, насекомое, с длинными усиками и большими, синими трепещущими крыльями. Она ахнула и придвинулась поближе. Лиара еще никогда не видела такого красивого и нежного создания.
Шепард что-то крикнул, она подняла голову и увидела, как он уже отошел от могилы и ждет ее на центральной дорожке.
— Лиара, пойдем! — крикнул он.
Насекомое вспорхнуло и взметнулось вверх, мелькая яркими крыльями. Лиара встала и пошла ему навстречу. Проходя мимо этой проклятой могилы, она не выдержала и бросила на нее мимолетный взгляд. И задержала шаг.
Покойся с миром
ВКС Альянса
Капитан Джон Шепард
2154 — 2183
И под этими сухими, страшными словами внизу виднелась свежая, накарябанная чем-то острым надпись:
«А вот и хрен вам!»
Она изумленно оглянулась на него и увидела его глаза и улыбку... и вдруг рассмеялась, легко и счастливо. Они справятся. Со всем, чтобы их не ждало впереди.
Лиара торопливо зашагала к нему, а над головой у нее все кружилось это красивое существо с синими большими крыльями... И солнце заливало теплым светом беспокойный и шумный весенний Нью-Йорк.
Насекомое вспорхнуло и взметнулось вверх, мелькая яркими крыльями. Лиара встала и пошла ему навстречу. Проходя мимо этой проклятой могилы, она не выдержала и бросила на нее мимолетный взгляд. И задержала шаг.
Покойся с миром
ВКС Альянса
Капитан Джон Шепард
2154 — 2183
И под этими сухими, страшными словами внизу виднелась свежая, накарябанная чем-то острым надпись:
«А вот и хрен вам!»
Она изумленно оглянулась на него и увидела его глаза и улыбку... и вдруг рассмеялась, легко и счастливо. Они справятся. Со всем, чтобы их не ждало впереди.
Лиара торопливо зашагала к нему, а над головой у нее все кружилось это красивое существо с синими большими крыльями... И солнце заливало теплым светом беспокойный и шумный весенний Нью-Йорк.
Комментарии (40)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация Вход