Кварианское чудо

             О, Кила! Почему так колотится сердце? Возможно, это из-за того лекарства, что я приняла совсем недавно? Наверное, учащенное сердцебиение — это такой побочный эффект? Прекрати, Тали! Кого ты пытаешься обмануть? Лекарство тут вовсе не причем. Нет у этого препарата таких свойств... Но сердце словно с цепи сорвалось, пошло в разнос, как готовое вот-вот взорваться ядро масс-реактора... Кила, как дрожат руки! Я даже не могу включить свой инструментрон, чтобы в последний раз проверить все необходимые данные. Ноги подгибаются и так сложно сделать шаг... Первый шаг к лифту, который почти мгновенно доставит меня к твоей каюте.

             Но почему же я продолжаю стоять на месте, словно заключенная в стазис? Я слышу только стук своего сердца и своё же частое, неровное дыхание... Всё дело в том, что мне попросту страшно. Я ещё никогда в жизни так не боялась, даже в те моменты, когда само моё существование висело на волоске. Но и тогда меня не охватывала такая паника, как сейчас... Кила, у меня зуб на зуб не попадает, и я никак не могу понять жарко мне или холодно...
             Я ничего не могу с собой поделать и сейчас я уже готова отступить, слишком уж это непросто — предстать перед тобой без маски. Тебе проще, вы, люди, можете не скрывать свои лица, вы видите мир таким, как он есть, неискаженный стеклом скафандра. Ваши женщины, не стесняясь, демонстрируют свои тела окружающим, а я... Ты еще никогда не видел мои лицо и тело, не видел меня.
            Это только в моих снах, в тех, вспоминая которые, я тут же краснею, мы с тобой долго и нежно целовались, ты гладил меня по щеке, касался плеч, обнимал, а потом... А потом я просыпалась, ощущая, что сердце готово просто выскочить из груди, а незнакомые ранее чувства буквально захлестывают меня с головой.
На самом деле, я даже не знаю, что такое поцелуй, а когда ты берешь меня за руку или обнимаешь, проклятый скафандр не дает мне почувствовать тепло твоих таких сильных рук. Ты сказал, что будешь ждать, сколько понадобится, но... До ретранслятора осталось два часа, и я не знаю, наступит ли для нас всех завтра, а потому не буду больше оттягивать то, о чем мечтаю вот уже не один год. Даже если я погибну, я буду счастлива тем, что все-таки смогла победить свой собственный страх и сняла маску...
           А если вдруг погибнешь ты? Нет! Кила, нет! Не смей даже думать об этом, Тали! Хватит, один раз смерть уже попыталась отнять тебя у меня, Джон. Я не знаю, как не умерла в тот день, когда узнала, что тебя больше нет. Собственно, я и собиралась умереть, тогда меня остановил отец. Это был чуть ли не единственный раз, когда он поговорил со мной откровенно, как со взрослой, а не как с несмышленой, маленькой девочкой.
Я не знаю, как отец почувствовал, что я хочу покончить с собой, но он пришел ко мне в тот вечер и долго-долго держал меня в объятиях, иногда покачивал, как ребенка, и говорил, говорил, говорил... Он рассказал мне, что в день смерти моей матери тоже хотел уйти вслед за ней, но его удержала Шала Раан. Он остался жить ради меня и сейчас просил меня поступить так же, не оставлять его одного.
          «Кроме тебя у меня никого не осталось, Тали. Если тебя не станет — ради чего мне жить дальше? Я понимаю тебя, дочка. Но, Кила, на этом жизнь не заканчивается. Я никогда не мог понять твоей тяги к людям, к этому капитану, как его? Шепард? Да, так, кажется... Тали, пойми, что ничего хорошего из вашей связи все равно бы не вышло. Ты — кварианка, он — человек, слишком много различий. Жаль конечно, что он погиб, но... Поверь, пройдет несколько лет, да что там — несколько месяцев, и ты о нём забудешь. А сейчас, поплачь, дочка, и тебе станет легче...»
          Я плакала. И в тот день, и в несколько следующих дней, мне было так плохо, что смерть продолжала казаться единственно правильным выбором. Но, знаешь, отец все-таки оказался прав. Моя тоска по тебе потихоньку улеглась, хотя по ночам ты продолжал мне сниться, Джон. И одной Киле известно, как я проклинала себя за то, что так и не решилась признаться тебе в своих чувствах.
         Я ведь влюбилась в тебя еще там, на Цитадели, когда ты спас меня от посланных Сареном убийц. Правда, тогда я сама еще не знала, что это — любовь. Я поняла, что люблю тебя, когда потеряла. Нет, я сказала неправду... Раньше. В ту ночь, перед встречей с Сареном, когда ты...о, Кила, мне и сейчас тяжело говорить об этом... Когда ты был с Лиарой, я не спала. Я случайно заметила, как она скользнула в твою каюту... Нет, опять ложь... Не случайно. Азари опередила меня. Я сама шла к тебе, я хотела сказать, как много ты для меня значишь, поблагодарить за все, что ты для меня сделал, но Лиара меня опередила, а я вернулась к себе и проплакала почти до утра...
         Когда я встретила тебя в той колонии «Путь свободы», я подумала, что просто сошла с ума и вижу перед собой призрак. Откуда я знаю о призраках? Я много читала о вас, людях, хотела побольше узнать о твой расе, и случайно натолкнулась на старые легенды. И вот я увидела перед собой тебя, и мне показалось, что мои глаза и мой слух меня обманывают, но это действительно был ты. Тогда ты обнял меня, и я сама тоже воскресла. Вот только, тебя возродил «Цербер», а меня — ты! Знаешь, даже то, что ты работаешь на «Цербер» не имело для меня такого уж большого значения. Главное — ты жив, ты вернулся!
         Как же я жалела, что не смогла последовать за тобой еще тогда. Но, вероятно, мы все-таки предназначены друг для друга кем-то свыше. Вскоре ты снова спас меня, на сей раз на Хестроме, и тогда уже ничто не могло помешать мне присоединиться к твоей команде. Какое же это было счастье! Видеть тебя каждый день, слышать твой голос, радоваться каждому твоему визиту. В те дни я благодарила Килу за то, что непрозрачное стекло шлема не дает тебе увидеть, как вспыхивают мои щеки всякий раз, стоит тебе случайно меня коснуться.
        Я никогда не думала, что ты выберешь меня, и до сих пор не могу поверить, что женщинам своей расы ты предпочел кварианку. Когда я поняла, что ты тоже ко мне неравнодушен, я дала себе слово на этот раз пройти весь путь. Не останавливаться на полдороги и наконец-то сказать тебе то, что должна была еще два года назад...
       Я знаю, как вы, люди, занимаетесь любовью. Я видела фильмы, красивые и не очень. Это мало чем отличается от нашей любви, вот только.... Ты еще никогда не видел меня, Джон. Я не знаю, как ты отреагируешь, когда я сниму маску и вот этого я боюсь больше всего. Я ведь все прочитаю в твоих глазах: испуг, удивление или даже... отвращение. Смогу ли я перенести это? Хватит ли у меня сил жить дальше, если ты невольно, сам того не желая, отвергнешь меня — взглядом, движением губ, легким дрожанием ресниц...
       По кварианским нормам я красива, но ты — человек. Я не могу знать, понравлюсь ли тебе, захочешь ли ты просто поцеловать меня, не говоря уже о большем... Что я буду делать, если ты смешаешься, увидев меня, и поспешно сменишь тему? Ты ведь никогда не скажешь прямо, что не такой хотел бы меня видеть, но я все пойму и без слов.
       Так может — не стоит рисковать? Разрушать то, что у нас есть, в погоне за возможным счастьем? Кила... Нет, зря я что ли приняла это чертово лекарство! Почему же так быстро летит время? Его остается все меньше и оттягивать нашу встречу больше нельзя. Или я сейчас все-таки войду в лифт, или потом снова буду проклинать себя за трусость и нерешительность. В конце концов, если ты отвергнешь меня, я всегда смогу уйти тихо и незаметно, как от тебя, так и из самой жизни. Но, всё, хватит, Тали! Или ты поднимаешься к Джону, или вообще забываешь о нем навсегда!
     
        О, Кила! Я не знаю, как благодарить тебя за то, что придала мне смелости, и я все-таки смогла переступить порог твоей каюты. Я это сделала, я сняла маску, хоть руки дрожали так, что это заняло гораздо больше времени, чем обычно. Наши глаза впервые встретились вот так — напрямую, без разделяющего взгляды стекла. Я напряженно всматривалась в твое лицо, стараясь понять нравлюсь ли тебе. Эти секунды были самыми долгими в моей жизни. Но в твоих голубых, полных тепла глазах, я прочла только любовь.
        А потом твои пальцы впервые коснулись моей щеки и я невольно вздрогнула — такими горячими они оказались! Ты не сказал ни слова, ты просто меня поцеловал нежно и осторожно, словно боясь меня напугать. Но теперь мне уже не было страшно... Хотя, нет, было, но я так долго этого ждала, я так люблю тебя, что готова даже не бояться. Мне было так стыдно, что я не умею целоваться, но тебя это не смутило. Мне даже показалось, что тебе это понравилось, но я плохо разбираюсь в людях, да и так сложно думать, когда твои руки скользят по моему телу, помогая мне снять скафандр....
       Я так и не смогла открыть глаза, я впитывала тебя всей кожей, я чувствовала, как твои руки касаются моей шеи, плеч, груди... Кила, почему я не решилась на это два года назад? Зачем ждала так долго? Но вот твое тело сильное и горячее прижимается к моему, я слышу, как тяжело и часто ты дышишь, и все-таки набираюсь смелости и открываю глаза.
— Я люблю тебя, Тали, — шепчут твои губы.
— Джон, — больше ничего сказать я не успеваю, потому что в этот момент твоё тело становится частью меня. Я прикусываю губу, чтобы не застонать от боли, и снова закрываю глаза. Но, ты словно чувствуешь, что мне больно и останавливаешься, осыпаешь моё лицо поцелуями и шепчешь:
— Тали, милая, девочка моя... родная... моё кварианское чудо, — ты высушиваешь поцелуями слезы, скатывающиеся по моим щекам, ты благодарен мне, но за что — я не понимаю. Наверное, чтобы это понять, нужно быть человеческой женщиной.
         Но, я видела фильмы, я знаю, что люди занимаются любовью не так и я прошу тебя продолжить. Я хочу, чтобы тебе было хорошо со мной, Джон, потому что я тебя люблю.... Больше самой жизни. И пусть даже мне будет больно, это не имеет значения. Но те фильмы не лгали, человеческая любовь — это действительно прекрасно. Я поняла это, когда всё моё тело вдруг отказалось повиноваться мне и слушалось только тебя, а ты умело и осторожно вёл меня за собой и вскоре я убедилась, что солнце Хэстрома вовсе не самое жгучее светило, оно просто карманный фонарик... Настоящее солнце вспыхнуло во мне, и я не смогла сдержать вырвавшийся наружу крик...
— Я люблю тебя, Джон, — прошептала я, когда смогла снова открыть глаза и посмотреть на тебя.
— И я тебя, Тали, — ты легонько коснулся моих пересохших губ своими. — Это было лучшее, что случилось со мной за последние два года.
— Спасибо тебе, — слёзы почему-то снова выступили у меня на глазах.
— За что? — я читаю в твоих глазах искренне недоумение.
— За всё, за то, что ты есть. И теперь я никому тебя не отдам, Джон Шепард, — я улыбнулась и погладила тебя по щеке. — Я слишком долго этого ждала.
— А я вернулся с того света, Тали, не только для того, чтобы воевать. Я такой же, как все, и мне так же нужна любовь, твоя любовь, — сколько же тепла и нежности в твоем голосе.
— Она всегда у тебя была, — я положила голову на твое плечо. — И всегда будет.
— Ну, тогда у коллекционеров нет никаких шансов, — улыбаясь говоришь ты. — И я положу голову их предводителя к твоим ногам, как дар, приносимый богине.
— Фу, — я сморщила нос, представив отрубленную голову коллекционера. — Не надо мне таких даров, противно! И никакая я не богиня.
— Ну, не хочешь — как хочешь, — ты снова целуешь меня, на этот раз в нос. — Но для меня ты богиня. Моя. Поняла?
Я молча кивнула, закрывая глаза, обвивая твою шею руками и отыскивая твои губы. У нас осталось так мало времени, так зачем тратить его на слова?