История одного турианца

— Стерва ты, Бьянка.
— Сам ты дохлятина.
— Чтооо?!!
— Стерва означает дохлый домашний скот. Так что, сам ты стерва.

Швырнув грязную тарелку в мыльную воду, турианец повернулся к девушке. На её лице читалось самодовольство и азарт. С тех пор, как его приняли посудомойщиком в это сомнительное заведение на Омеге, не проходило дня, чтобы они не спорили. И каждый раз Бьянка одерживала верх. Этот человеческий язык такая дрянь, в каждом слове ловушки и двойной смысл.

— Мариус, тебе осталось вымыть всего-навсего полсотни тарелок. Остальное благополучно влезло в посудомоечную машину.
— С какой стати их мыть руками? На второй заход можно было оставить.
— Барку нужны тарелки прямо сейчас, так что закругляйся с трёпом и работай лапами.
— Твою мать, — выругался Мариус и с остервенением принялся драить посуду.

Сто кредитов в неделю начинали казаться совсем скромной платой за это неблагодарное дело. Пока этих денег хватало, чтобы оплатить комнатушку, он был вынужден терпеть. С пищей проблем не было — Барк разрешал работникам питаться за свой счет, экономя на жаловании. «И на том спасибо», — мысленно пробурчал Мариус, полируя очередную тарелку.

После бегства из дома, ему пришлось очень туго — совсем юный, по меркам галактического сообщества, Мариус, в свои восемнадцать, успел сменить кучу работ. Самый мерзкий эпизод произошел на Омеге — его едва не захватили батарианские работорговцы, и быть ему рабом или наложником в каком-нибудь второсортном борделе, если бы не вмешалась Бьянка. Человеческая женщина сжалилась над ним и взяла под свою опеку. Конечно, терпеть её подколки и намеки было тем ещё удовольствием, но иметь крышу над головой и постоянную работу для Мариуса было важнее.

Он и так привлекал слишком много негативного внимания — редкий для турианцев белесый оттенок пластин и полупрозрачные красные глаза сделали его изгоем с детства. Отец едва выносил его существование, с нетерпением дожидаясь, когда Мариусу стукнет пятнадцать, чтобы сплавить его в армию. Старшие братья давно трудились во славу Иерархии — один в СБЦ, другой в каком-то замудрённом государственном предприятии на Палавене. А Мариус, о чём неустанно повторял Мариус-старший, был фатальной ошибкой природы и неудачным стечением обстоятельств. Почему так? Да потому, что был побочным ребенком, которого пришлось принять в семью и воспитывать наравне с чистокровными сводными братьями. И тут уж он отыгрался по полной. День за днем он методично доводил отца, но в один прекрасный момент Мариус-старший не выдержал и записал строптивого отпрыска в исправительную академию. Следовать воле отца Мариус-младший не хотел, поэтому вычистив счета и собрав кое-какие вещи, сбежал из дома.

Три года он провел на нижних уровнях Цитадели, перебиваясь случайными заработками и теми крохами, которые были у него в запасе. Рем, самый старший из его братьев, время от времени навещал его и делился новостями о семье. В которой, к слову, все было не очень гладко — ожидалось пополнение в семействе, в связи с чем Мариус-старший с маниакальной настойчивостью планировал жизнь очередного ребенка на сто лет вперед, доводя всех окружающих до истерики. Мать смиренно сносила все его прихоти, как истинная турианка — терпение, воспитание и манеры, это единственное, что ей оставалось после того, как Мариус-младший сделал ноги, оставив её одну-одинёшеньку терпеть сумасбродства муженька. К приемышу она относилась хорошо, хоть и было постыдно иметь бастарда в семье, да еще и такого заметного. В целом отношения с ним были ровные, и в глубине души ей было жалко бледного малыша, который остался без родной матери и был обделен любовью отца. Однако сам факт существования побочного ребенка не мог не злить ее.

Собственно, причиной, почему Мариус переместился на Омегу, стало появление Мариуса-старшего на пороге квартирки, в которой беглец счастливо прожил три года. До драки дело не дошло — Мариус отточил свои дипломатические навыки, пытаясь удержаться на плаву все три года. Дав торжественное обещание явиться в пункт вербовки, и при этом скрестив все свои шесть пальцев за спиной, Мариус мгновенно сгреб свои пожитки и был таков, едва отец пропал из поля зрения. Перелет был недолгим, но понервничать пришлось порядком — юный турианец был как магнит для любопытных личностей. Устав от откровенных взглядов, Мариус натянул капюшон и спешно покинул корабль.

За ним последовали три батарианца в предвкушении легкой добычи — вот только им было невдомек, что молодой турианец вырос в семье с тремя старшими мужчинами, каждый из которых считал своим долгом научить парня навыкам самозащиты. Благодаря этому Мариус вполне комфортно ощущал себя без оружия даже в самых опасных и гадостных местах в окружении мутных личностей. Правда этот раз едва не стал исключением — коварные баты попытались вырубить его светошумовой гранатой, почуяв, что он легко не сдастся.

На этом повествование о вольном беглеце могло и закончиться, превратившись в историю о свежеиспеченном невольнике, но счастливый случай привел на место битвы Бьянку с парой помощников. Баты спешно ретировались, решив, что человек хочет самолично обзавестись экзотическим турианцем. Мариус опешил, когда женщина подала ему руку и представилась. Полуослепший и оглушенный после взрыва гранаты, он, тем не менее, вежливо поздоровался с ней, пытаясь понять, чего от него хочет это странное тонкокожее существо.

— Работа случаем не нужна, малец?
— Смотря что можешь предложить.
— Посуду мыть будешь.

У Мариуса отвисла челюсть. Это шутка, определенно.

— Моему шефу приспичило уволить всех азари с кухни, «разлагают моральный дух», черт возьми. Сто кредитов в неделю, кормежка от пуза и большая посудомоечная машина в «подарок».
— Так веди, коль не шутишь, — пожал плечами Мариус, — а обманешь, сама видела, откуда у меня руки растут.

Бьянка усмехнулась, похлопав юношу по плечу:
— Ты самый везучий засранец на Омеге, поверь мне.

***

Закончив с тарелками, Мариус вытер лапы и мечтательно прикрыл глаза, представляя, как вернется домой с полным контейнером еды и плотно поужинает под ненавязчивый гомон соседской ребятни.

— Не спи, костлявый. Бери еду и топай в офис Барка. Он поговорить с тобой хочет.

Кинув презрительный взгляд на повариху, он взял предложенный контейнер и направился к шефу. Странно, что Барк решил лично с ним переговорить — после первой их встречи, когда батарианец цветисто выругался, увидев красноглазого турианца, все поручения и выговоры передавала Бьянка. Что же изменилось? Посуду он уже целый месяц не разбивал. Да и с Зевом вроде не ругался столько же.

В офисе сидели, по меньшей мере, пятеро. Судорожно прикинув, как смыться в случае заварушки, Мариус остался возле двери. Барк самодовольно смаковал толстенную сигару, выпуская сероватые колечки дыма.

— Наконец-то, — голос Бьянки раздался из-за его спины, заставив отскочить в сторону.
— Ну и чего мы хотим от скромного мойщика посуды?
— Бьянка рассказала, что ты неплохо дерешься.
— Ага, а еще отлично полирую тарелки вручную.

— Заткнись, блондинко, — заворчала Бьянка, называвшая его так каждый раз, когда он выводил ее из себя. — Тебя вызвали по делу.
— Я весь внимание. Пока нет грязной тарелок, по крайней мере.
— Если справишься с заданием, не придется мыть посуду.

Шестое чувство, которому Мариус безоговорочно доверял, истошным матом вещало «опасность, опасность, опасность».

— Доставить посылку из пункта А в пункт Б. Тихо и срочно.
— Для этого вроде имеются «Затмение» и «Синие светила». Перевозки их конек.
— Дело весьма деликатного рода.
— А ничего, что я малость заметный?
— Это нам только на руку. На груз будут меньше обращать внимание.
— Сколько платите?
— Пятьдесят тысяч.

Изумленно ойкнув, Мариус уставился на Барка. Бьянка также пялилась на босса, лишившись дара речи. Старый бат точно рехнулся. Чтобы переправить семейную ценность, хватило бы и пары тысяч кредитов на обычного наемника.

— Барк, ты в своем уме?
— Вполне. Все предыдущие мои посылки были перехвачены — уж очень мой братец желает вернуться в семью. И если он получит в руки эту вещь, то я останусь не у дел. Тупица даже нанял троих воров, чтобы выкрасть ее.
— Так это их мозги были на стене у черного входа? — хмыкнула Бьянка.

Мариус нервно сглотнул. Засада. Теперь опасно отказываться. Но и согласиться было рискованно. Вечно от этих батарианцев головняки. С этими их заскоками касательно происхождения и кастовых мудрствований они переплюнули даже турианцев. Посовещавшись со своим шестым чувством, он печально смирился с собственной невезучестью. Может все-таки стоило подчиниться воле отца? Служба в армии начинала казаться не такой уж кошмарной альтернативой. Увы, пути назад нет. Медленно кивнув в знак согласия, Мариус дернулся, услышав писк инструментрона.

— Я перевел деньги. Бьянка будет сопровождать тебя до пункта назначения. Потом ты свободен как птица в полете. Впрочем, ты и так птица, так что просто будешь свободен.
— А вот и первый подвох, — буркнул Мариус, поймав взгляд Бьянки.
— Мы замечательно проведем время, Мари, — промурлыкала женщина, одаривая его такой плотоядной лыбой, что по его спине пробежал озноб.

Редактировал ОстА.