Период обращения Садоны вокруг светила был
почти равен стандартному земному году, но Лауре этот год показался
длинной с десятилетие. Каждое утро Кейн поднимал ее еще до восхода
солнца, и они отправлялись на ставший ей ненавистным завод. До
наступления жары она бегала, прыгала, лазила по бесконечным ступеням,
стенам, переходам и вентиляционным шахтам. Боль от падений, царапин и
синяков стала постоянным спутником Лауры. Но, как бы ей не было больно
на самом деле, девушка только крепче стискивала зубы и молча, быстро и
тихо выполняла очередной приказ Кейна. Постепенно мускулы окрепли, в
теле появилась сила и ловкость, а падать она стала гораздо реже, все
чаще замечая искорки одобрения в темных глазах наставника. Но вслух
Кейн почти никогда ее не хвалил, считая это излишним.
С оружием
Лаура тоже научилась обращаться неплохо, она уже довольно метко
стреляла и успела сродниться с «Цикадой» и «Богомолом» и полюбить
оружие, стала воспринимать его, как продолжение своего тела. Со своим
телом она тоже перестала сражаться, наоборот — старалась полностью
использовать ресурсы и возможности, данные ей природой. Биотические
имплантанты подарили ей новые возможности, которыми девушка овладела
при помощи и неусыпном контроле со стороны дрелла.
Кейн был крайне
требователен к ней и не прощал малейшего промаха и желания схитрить.
Стоило ей попробовать работать в пол силы и начать лениться, как она
была наказана длинной пробежкой по песку в довольно жаркое время суток.
Этого хватило, чтобы отбить у девушки охоту еще когда-либо попытаться
обмануть дрелла. От его внимательных глаз не ускользало ничего, но,
когда она действительно плохо себя чувствовала, Кейн ограничивался
только стрельбой и теоретической частью, не заставляя Лауру носиться по
заводу.
С теорией все было неплохо, память Лауры, хоть и уступала
дреллской, для человека была вполне развитой и она на лету хватала
новые знания, запоминала и систематизировала. Он мог разбудить Лауру
среди ночи и начать опрос по пройденным темам, и девушка без малейшей
запинки, отвечала на его вопросы. Множество способов убийства
представителей разных рас были разложены по полочкам в четкой системе
ее умозаключений и ожидали своего часа.
До Кейна ей было еще очень и
очень далеко, но и сейчас Лаура уже вполне могла постоять за себя и
дать отпор среднестатистическому хаму. Она оказалась способной
ученицей, Кейну нравилось ее упорство и желание учиться. Нравился
огонь, загоравшийся в глазах девушки, при виде очередного препятствия.
Она обожала бросать вызов и принимать брошенный ей. Пылкая,
целеустремленная, умная девушка поражала дрелла скоростью восприятия
всего, неведомого ранее, и страстным желанием преодолеть все новые и
новые трудности, победить даже из последних сил. Она была едина — душой
и телом и разъединенность пока не касалась Лауры.
Но, было еще
кое-что, с чем Кейн безуспешно пытался бороться уже давно — она сумела
пробудить его. Дремавшая все эти годы душа Кейна сейчас жила только
одним, ранее неведомым дреллу чувством. Эта девчонка — молодая, дерзкая
и красивая вдребезги разбила все его защитные стены и заставила сердце
биться сильно и горячо. Когда это случилось с ним, Кейн не знал: то ли
еще на Омеге, когда она предстала перед ним в слезах и крови убитого им
батарианца, то ли уже здесь, на Садоне, когда он учил ее, в тайне
радуясь успехам, но, не показывая этого.
В течение последних десяти
лет ни одна женщина не сумела увлечь его по-настоящему, а Лаура
совершила это, не прилагая никаких усилий. Нахлынувшее внезапно
чувство, сделало занятия с ней сложнее. Всякий раз, когда Лаура падала,
Кейну больше всего хотелось помочь ей подняться, обнять и успокоить, но
дрелл не мог себе этого позволить. Его слабость могла стоить ей жизни.
Он старался поменьше прикасаться к Лауре, потому что каждое
прикосновение к ее нежной, шелковистой коже было мучительным, волновало
его сильнее, чем эротичные танцы азари. Такого с ним еще не было, Кейн
собирал в кулак все свое самообладание, хладнокровие и волю, чтобы не
поддаться соблазну открыть ей свои чувства:
— Я не имею на это
права, — думал Кейн ночами, когда она была совсем рядом, через стену,
но словно на другой планете, — чем я буду лучше всех тех, кто уже ее
домогался... Между нами десять лет и расовые отличия. Она доверилась
мне, и я не имею права обмануть ее доверие, не могу воспользоваться
тем, что ей некуда деваться и что кроме меня у нее нет никого... Кем я
буду после этого? — дрелл тщетно пытался заставить замолчать свое
сердце. — Мое дело — научить ее выживать и защищаться, а не одаривать
своими, вдруг проснувшимися, чувствами... Я, наверное, окончательно
сошел с ума, раз позволил себе такое — поддаться слабости и желать ту,
для которой всегда буду только ненавистным наставником, который
немилосердно ее гоняет и заставляет без конца тренироваться. — Мысли
были здравыми и правильными, вот только голова и сердце дрелла
окончательно рассорились. Этот разлад с каждым днем становился все
сильнее.
А Лаура, как назло, делалась все изящнее в движениях,
сильнее, все успешнее выполняла его задания. Она практически привыкла к
жаре, загорела, и шоколадный оттенок кожи неимоверно шел к ее волосам и
глазам цвета гарлемской ночи. Он видел, как девушка становится все
увереннее в своих силах, и как все дальше отодвигается от нее кошмар
Омеги.
А еще, Лаура была единственным в этом мире существом, с кем
он мог хоть иногда делиться своими самыми сокровенными мыслями и
чувствами. Он видел, как внимательно девушка его слушает, как
переживает его боль вместе с ним, как порывается его чем-то утешить, но
не решается... Еще, Кейн всей душой полюбил их совместные трапезы
(кстати, готовить Лаура научилась быстро, и это у нее хорошо
получалось: «Все лучшее в детях — от родителей» — говорила она, имея в
виду свою мать, которая, несмотря на любовь к алкоголю, очень хорошо
готовила.) Кейну очень нравилась ее стряпня, а она просто обожала
сваренный им кофе, они подолгу могли болтать не о чем и беззлобно
подшучивать друг над другом. И в эти моменты Кейну безумно хотелось,
чтобы так было всегда, чтобы в его доме всегда пахло ее волнующим
запахом, звучал заразительный смех и слегка насмешливый голос; чтобы
слышались ее легкие шаги, которые девушка старалась сделать бесшумными,
чтобы Лаура просто оставалась рядом с ним... Навсегда... Но он не имеет
права навязывать ей свои чувства, научив девушку всему, чему будет
возможно, он просто уйдет с ее дороги и будет дальше нести смерть по
всей Галактике, пока чей-то выстрел не прервет его жизнь.
Лаура
чувствовала, что с её учителем что-то происходит, что Кейн все больше
отдаляется от нее, отгораживается невидимой, но очень холодной стеной.
Девушка заметила, что дрелл почти перестал к ней прикасаться, хотя
раньше частенько мог шутливо и дружески потрепать по щеке, а однажды
даже отвесил ей подзатыльник, когда она, чтобы его позлить, специально
перевирала изученные данные о способах ликвидации турианцев
Что-то
изменилось в их отношениях — дрелл стал еще требовательнее к ней,
вынуждая по нескольку раз делать одно и то же, повторять и доводить до
автоматизма приемы маскировки, рукопашного боя и навыки обращения с
оружием.
«Что с ним происходит? — думала Лаура, лежа ночью в
постели, с наслаждением вытянув уставшие за день руки и ноги, —
наверное, я уже окончательно достала Кейна своей непроходимой тупостью,
и он не знает, как от меня отделаться? Тактичность не позволяет послать
меня куда подальше, вот и стал таким... чужим». Стал чужим — девушка
вдруг осознала, что все это время дрелл был для нее не просто учителем,
но и другом, ее единственной точкой опоры в этом мире. Ей казалось, что
их дружба радует и Кейна, но, выходит, что она себе льстила...
Он
просто терпит ее присутствие, и, вероятно, скоро терпение дрелла лопнет
и он вежливо сообщит ей об окончании обучения, и по-джентльменски
проводит до дверей, и даже — закроет за ней эту дверь. «Наверное, я и
физически ему отвратительна, ведь я же человек и никогда не стану
такой, как женщины его расы. Вот ему и надоело наблюдать изо дня в день
мою мерзкую физиономию. Ну да, поэтому и не прикасается ко мне больше —
отвращение перебороть не может... Жалко, что так все сложилось, я
думала, что мы сможем хотя бы друзьями остаться, когда уроки
закончатся...Что ж...» — Лаура вздохнула, повернулась на бок и уснула.
Сон
Кейна прервал писк терминала — срочный вызов с линии, которая доступна
избранным. Дрелл встал с дивана, плюхнулся на стул и уставился на
голографическую проекцию собеседника. Этот вызов нельзя было отклонить
— это был его Наставник, который обращался к Кейну только в самых
редких и непростых случаях. Более легкие задания он передавал младшим
ученикам:
— Учитель, — Кейн слегка поклонился ханару, — что заставило Вас обратиться ко мне?
— Ты нужен для одного срочного задания, Кейн. Учителю известно, что ты давно не выходил на связь и не работал. Ты болен?
—
Нет, — солгать учителю Кейн не мог, но и говорить правду не хотелось.
Существование Лауры дрелл желал сохранить в тайне даже от Учителя. —
Просто я решил немного отдохнуть от работы. Я десять лет только и
делал, что убивал. Хочу побыть наедине со своими мыслями.
— Кейн, —
в голосе учителя слышался легкий укор, — Учитель не допрашивает тебя,
просто был обеспокоен твоим молчанием. Но если с тобой все в порядке —
вот твой новый заказ. Работа сложная, но и оплачивается соответственно.
Да хранят тебя Вдохновители, — Учитель прервал связь, а перед глазами
дрелла оказалось досье на новую цель.
Дело обещало быть действительно непростым, но не относилось к невыполнимым:
—
Вот еще одна причина, по которой я не имею права говорить Лауре о своих
чувствах. Любое задание может стать последним, а она не должна страдать
из-за меня. Потеря учителя — это небольшая беда, — дрелл горько
усмехнулся и погрузился в подготовку к операции, изучение материалов,
бронирование места в шаттле
Лаура проснулась в прекрасном настроении
и полной решимости начистоту поговорить с Кейном о возникшей между ними
напряженности, чтобы вместе найти способ вернуть легкость их
отношениям, если это только возможно. Она встала с постели, набросила
халатик и, зевая, прошла на кухню, чтобы заняться завтраком и обсудить
с Кейном их проблемы за чашкой кофе:
— Доброе утро, Лаура!
— Доброе, — она не отрывала взгляда от поднимающегося кофе, — я сейчас кофе сварю, и нам нужно будет поговорить...
—
Не сегодня, — реплика дрелла заставила девушку обернуться, таким
непривычным тоном это было сказано, — я должен ненадолго уехать, Лаура.
Только
сейчас девушка обратила внимание на его полную боевую готовность: на
дрелле вновь был знакомый ей кожаный наряд, за спиной висела его
«Гадюка», а глаза были серьезны и непроницаемы:
— У меня появилась
работа, отказаться я не могу. Я должен ехать прямо сейчас, так что
поговорить мы не успеем. Я вернусь и тогда выслушаю тебя. Заодно,
сможешь отдохнуть от тренировок. Можешь свободно пользоваться
терминалом.
— Когда, — вырвалось у опешившей от этой новости Лауры, — когда ты вернешься?
—
Не знаю. Не позже, чем через неделю. Я сообщу тебе, когда вылечу, —
дрелл на секунду задержал на ней взгляд, словно хотел что-то сказать,
но передумал и молча шагнул к двери.
Кофе давно уже злобно шипел на
плите, но Лаура этого не замечала. Она не могла поверить, что Кейн
сейчас уедет неизвестно куда и оставит ее одну. Девушка порывисто
шагнула к дреллу, схватила его за руку, пытаясь остановить:
— А как же я? Возьми меня с собой! Заодно и проверим, что я умею! — ее глаза лихорадочно блестели.
— Нет, — Кейн осторожно освободил руку, взял ее за подбородок, заглянул в глаза:
—
Это не увеселительная прогулка, Лаура, это — работа. Трудная и опасная.
Новичков не берут на такие задания. Никогда. Потому что это приговор
для обоих — и учителя и ученика. Я вернусь, и тогда мы обо всем с тобой
поговорим. Хорошо?
Девушка не успела ответить, а дрелл вдруг нежно провел ладонью по ее щеке, наклонился и легонько коснулся губами этой щеки:
—
До встречи, Лаура! — дверь за Кейном закрылась, а девушка продолжала
оглушено стоять на пороге, бессильно уронив руки и отчаянно пытаясь не
расплакаться.
Комментарии (0)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация Вход