Сознание возвращалось к Лауре медленно, голова ужасно болела, а к горлу
подступала тошнота. Девушка с трудом открыла глаза и попыталась
пошевелиться, но тут же вскрикнула от резкой боли в затекшем и
занемевшем теле. Ее кисти и щиколотки стягивали веревки, а сама она
находилась в грязной, полутемной комнате. Как она сюда попала, Лаура не
знала, последнее, что она помнила — укол, и наступившая за ним темнота.
«Судя
по всему, я все-таки попалась. Если это не логово работорговцев — я
готова съесть собственную майку... без соли....Хотя это неважно,
главное, что выбраться отсюда я сама не смогу... Черт...» — по щекам
девушки поползли слезы, сдержать которые она не могла, как ни пыталась.
Перспектива была ужасной — дальнейшая дорога вела только в какой-то
галактический бордель. Сбежать невозможно, даже руки на себя наложить
она не сможет: «Почему это случилось именно со мной? За что?» — горькие
слезы душили Лауру, слезы бессилия и обиды на такую неласковую и
несправедливую судьбу.
Вдруг в комнате вспыхнул свет, дверь
открылась, и вошли трое батарианцев. Лаура на секунду зажмурилась,
потому что свет больно ударил по привыкшим к полумраку глазам, а когда
вновь открыла их — один из вошедших стоял совсем рядом с ней, а двое
других остались около дверей.
— — Так, так, так, — батарианец зажег
сигарету, глубоко затянулся и выпустил дым в лицо Лауры, заставив
девушку закашляться, — вот, значит, какая ты, птичка! Да, Винс не
обманул — породистая самка! — он грубо схватил Лауру за подбородок, заставив
смотреть себе в лицо:
— Пожалуй, товар такого качества редко мне попадался!
Жаль только, что придется продать тебя в самый грязный и захудалый
бордель во всей системе... Но, что поделать, я обещал Винсу, а слово,
данное партнеру нарушать нельзя. Чем же ты ему так насолила? А, крошка?
После
этих
слов батарианца внутри у Лауры все похолодело — значит, ее поимка
— не случайность, все это подстроил отчим. Ей потребовалось все
самообладание, чтобы не разрыдаться на глазах у работорговцев, хотя
перспектива, нарисованная им, была не из веселых. А между тем,
батарианец продолжал держать Лауру за подбородок и внимательно ее
разглядывал. Его масляно заблестевшие глаза обшаривали ее лицо и
фигуру, которую не могла скрыть легкая, обтягивающая одежда. Часто
сталкиваясь с человеческими женщинами, Слих привык к их необычной
внешности и начал получать удовольствие от секса с ними - такими мягкими
и нежными, почти, как азари. Его подельники звали Нероха "извращенцем",
который сношается с животными, но тому было наплевать на их мнение. Ему
нравилось заниматься сексом с человеческими самками и все тут!
— Да, аппетитная девочка, — он скабрезно ухмыльнулся, — осталось только проверить, не соврал ли Винс насчет твоей невинности?
Огромные
глаза Лауры стали еще больше, а брови взлетели крыльями потревоженной
птицы — худший из ее кошмаров превращался в реальность. Девушка
попыталась освободить подбородок от его хватки и отползти подальше, но
попытка была напрасной и вызвала взрыв смеха у всех троих батарианцев:
—
Ты гляди! Трепыхается еще?! Должен же я проверить качество товара перед
продажей. А товарищи должны подтвердить... оценку... — грубый хохот и
похабные жесты батарианцев терзали девушку сильнее, чем ручища,
вцепившаяся в подбородок.
— Прекрати ее пугать, Слих, она сейчас в обморок грохнется, — сказал один из стоявших у двери.
—
И то верно, — Слих выпустил ее подбородок и с начал по-хозяйски
ощупывать плечи и грудь. Лаура попыталась укусить его за руку, но тут же
получила хлесткую оплеуху:
— Прекрати, сучка! Я еще даже не начал! А
будешь рыпаться — переломаю тебе парочку костей, ясно? Молчишь? Ишь,
сверкает глазищами! Если бы не моя жадность — попортил бы малость
личико! — в руке батарианца блеснуло лезвие ножа, и холодная сталь
коснулась щеки Лауры.
— С каким удовольствием я подправил бы
некоторые линии, — нож скользнул по щеке на шею, лезвие было острым, и
по нежной коже девушки потекла струйка крови:
— Обожаю кровь, —
батарианец наклонился и провел по щеке Лауры языком, слизывая кровавые
капли — девушку затрясло от ужаса и отвращения, но Слих уже отодвинулся,
осторожно слизал кровь с ножа и доверительно сказал:
— Меня всегда
возбуждает вид, запах и вкус крови... и страха.... Знаешь, у страха есть
свой, ни с чем ни сравнимый запах — это мой самый любимый наркотик...
Но ты не переживай, если я попорчу твою мордашку — получу меньше денег, а
деньги я люблю еще больше, чем страх...
Лаура ничего не могла с
собой поделать, ей было всего шестнадцать лет, она еще никогда не
попадала в серьезные переделки, а сейчас ей грозило самое страшное, что
может случиться с женщиной. По щекам вновь потекли слезы, а тело начала
бить крупная дрожь.
— Ей, чего это ты? — Слих вновь схватил ее за
подбородок, — испугалась? Не бойся, деточка. Тебе не будет больно....Ну,
разве что совсем чуть-чуть — я же все- таки не человек! — батарианцы
вновь грубо заржали, — я лучше человека! Ты после меня и смотреть на
людей не захочешь!
— Да где она их увидит? — перебил Слиха один из напарников, — в том месте, куда ты ее продашь, люди почти не бывают...
—
Ага, им там не рады, — вклинился третий, — зато там очень любят
человеческих самок... Вы такие мягкие, гладкие... Правда, вот, дохнете
почему-то скоро? Слих, ты не в курсе, отчего это они быстро дохнут в
наших борделях?
— А то ты не знаешь, — Слих бросил напарнику пистолет, — человеческие самки и ТАМ нежные... не чета нашим...
—
Ага,... и кроганкам! — эта реплика вызвала бурю восторга у всех троих
батарианцев и окончательно лишила Лауру остатков самообладания:
— Лучше сразу меня зарежь, сволочь! — выкрикнула она, давясь рыданиями.
—
Ну уж нет, — Слих глумливо ухмыльнулся, — твой труп ничего не будет
стоить, а я говорил, что очень люблю деньги... Ладно, хватит трепаться,
до отлета не так много времени, пора и за дело, — батарианец стал
расстегивать свой комбинезон под скабрезные комментарии напарников:
— Покажи ей, Слих! Ты же мастер в этом деле! — подначивал главаря один из них.
—
Тихо! — Слих рявкнул на напарников, — прекратили балаган! Совсем
девочку запугали — вон как дрожит бедная....А я люблю, когда мне
сопротивляются, так гораздо веселей и приятней. И вообще, она вас
смущается, правда, милая? Наедине со мной она будет совсем другой...
Правда? Ты ведь меня не разочаруешь? — с угрозой спросил он девушку и,
не дождавшись ответа, бросил товарищам:
— Выйдите отсюда! Я здесь
быстро закончу и потом — ваша очередь: можете жребий бросать или вместе
будете развлекаться — это как сами решите. А сейчас — не мешайте мне. Не
смущайте девочку своими похабными рожами!
Продолжая похотливо ржать,
батарианцы выскользнули за дверь, оставив Лауру наедине с главарем.
Слих повернулся к Лауре и медленно протянул:
— Ну, вот мы и одни,
теперь никто нам не помешает. Ты можешь кричать, вырываться, брыкаться —
все это меня только распаляет... Обожаю брать женщин силой... Люблю
чувствовать себя победителем, — говоря это, батарианец резко вздернул
вверх связанные руки Лауры, заставив девушку вскрикнуть от жуткой боли в
плечах:
— Вот так! Уже лучше! Ты знаешь, как мне угодить! Люблю крики — это так возбуждает...
—
Не дождешься! — Лаура пыталась увернуться от его рук, хозяйничавших у
нее за пазухой, но безуспешно. Связанные руки девушки Слих пристегнул к
проходившей вдоль стены трубе, и сейчас срывал с нее блузку, не обращая
никакого внимания на попытки Лауры увернуться от его рук:
— У тебя не
только мордашка, но и все остальное на уровне! Прелесть просто! Дурак
Винс, я бы ни за что не продал тебя, не воспользовавшись сам.
Слезы унижения и бессильной ярости застилали глаза Лауры, а грубые руки работорговца расправлялись с застежкой ее брюк:
—
Сейчас ты узнаешь, ради чего родилась на свет, самка, — батарианец
стягивал с нее брюки дрожащими от нетерпения и похоти руками.
Бесполезные попытки освободиться, ослепляющий удар по щеке, когда она
попыталась столкнуть Слиха ногами, освобожденными от веревки, и вот уже
на нее наваливается тяжелое тело распаленного похотью самца, но... в
последний момент в комнате раздается грохот, разрывающий барабанные
перепонки и голова батарианца разлетается на миллионы кровавых брызг,
заливших лицо и тело девушки. Лаура безмолвно наблюдала, как появившийся
в комнате неизвестно откуда незнакомец, стаскивает с нее труп Слиха,
практически лишенный головы:
— Я не хотел тебя напугать, — незнакомец
не был человеком, глаза перепуганной и оглушенной выстрелом Лауры
встретились с черными и бездонными глазами дрелла:
— Раньше вмешаться
не мог, — в его низком голосе послышались извиняющиеся нотки, — боялся
тебя задеть, пришлось подождать... — стройный, гибкий, затянутый в
черную кожу, он казался Лауре порождением ее воспаленного рассудка. Все
слова куда-то подевались, Лаура продолжала все так же молча наблюдать,
как дрелл молниеносным движением освободил ее руки, бросил быстрый
взгляд на ее обнаженное, залитое кровью батарианца тело и смущенно
кашлянул:
— Надеюсь, здесь есть вода? — спросил он, отворачиваясь, — тебе не мешало бы умыться и одеться, вот только во что?
Вопрос, сорвавшийся с губ Лауры, был неимоверно глупым:
— Ты меня не убьешь?
— А нужно? — дрелл продолжал стоять к ней в пол-оборота, внимательно рассматривая труп Слиха.
—
Не знаю, — Лаура встала, опираясь рукой о стену, но ноги подкосились, и
она упала бы, если бы он не оказался рядом и не успел ее подхватить:
—
Ей, прекрати, — он набросил на плечи девушки свой кожаный черный плащ, —
ты не потеряла сознание от вида крови и смерти, что же теперь
случилось?
— Я... я... я... — Лаура пыталась что-то сказать, но
хлынувшие водопадом слезы ей помешали. Весь ужас сегодняшнего дня сейчас
колотил ее тело крупной дрожью и выливался вместе с потоками слез.
Девушка уткнулась лицом в грудь дрелла, и тому ничего не оставалось, как
молча обнять ее за вздрагивающие плечи. А Лаура никак не могла
остановить рвущиеся из горла рыдания, ей не верилось, что все уже
закончилось и кошмарная участь рабыни ей больше не угрожает... Вот
только, не угрожает ли? То, что перед ней один из легендарных
дреллов-асасcинов, девушка уже поняла, вот только их услуги стоили очень
дорого, а у нее не было ни гроша:
— Я не смогу тебе заплатить, — Лаура подняла голову и взглянула в огромные глаза своего нежданного спасителя.
— За что? — дрелл непонимающе улыбнулся.
— Ну, ты ведь спас меня, убил этого, — Лаура кивнула в сторону трупа Слиха, — да и тех, за дверью, тоже...
—
Убил, — асасcин улыбнулся шире, достал из кармана плаща платочек и
начал осторожно вытирать с лица Лауры слезы, смешанные с засыхающей
кровью батарианца, — я выполнил заказ, за который уже уплачено. Ты
просто облегчила мне работу, — он продолжал осторожно касаться ее лица, —
Слих был чертовски осторожен и подозрителен, я никак не мог к нему
подобраться, а сегодня он наконец потерял голову, — эта фраза прозвучала
двусмысленно и вызвала у Лауры робкую улыбку.
— Ну вот, — дрелл
выбросил испачканный платочек, — так уже лучше. Не стоит давать волю
слезам, они редко могут быть полезны. В соседней комнате я видел душ,
приведи себя в порядок. Я подожду.
— Ты не уйдешь? — помимо ее воли в голосе Лауры зазвучала паника.
— Нет. Не бойся. Но у тебя мало времени. Поторопись.
Девушка
покорно поспешила в душ, быстро смыла с себя кровь и грязь, вода не
только очистила ее внешне, но и немного успокоила разгулявшиеся нервы.
Полотенце, висевшее в душе, выглядело слишком затрапезным, и Лаура не
решилась им воспользоваться, поэтому ей пришлось натягивать плащ на
мокрое тело. В этот момент в дверь душа осторожно постучали:
— Не бойся, это я. Я нашел здесь сумочку, возможно, тут твои вещи. Возьми.
Лаура
приоткрыла дверь и взяла протянутую дреллом сумочку, в которой ей
посчастливилось обнаружить свою одежду. Она быстро оделась, вышла из
душа и протянула ему плащ:
— Спасибо. Извини, я его намочила.
—
Ерунда, — дрелл поморщился, — он бывал и в худших переделках. Ну что же,
я вижу, ты готова? Я провожу тебя домой. Сейчас ночь, на улицах
небезопасно.
При упоминании слова «дом» Лаура побледнела и сделала шаг назад:
— Тогда лучше просто пристрели меня здесь...
— Не понял? — в его глазах плеснулось удивление, — зачем мне тебя убивать?
—
У меня больше нет дома, — медленно процедила Лаура сквозь зубы,
стараясь не сорваться и не расплакаться снова, — моя мать — потаскуха и
алкоголичка, а здесь я оказалась по милости отчима. Этот ублюдок не
сумел добиться своего и продал меня батарианцу.
— Интересно, — протянул дрелл, — откуда это тебе известно?
—
Слих сам проболтался, — девушка посмотрела в глаза дрелла, — как
видишь, у меня нет ни гроша за душой и ни одного близкого человека во
всей чертовой Галактике....Так что гуманнее будет пустить мне пулю в
голову. Или за это тоже надо платить? — в глазах Лауры засверкали слезы,
а в голосе звенела обида и ярость.
— Успокойся, — ассасин шагнул к ней, но Лаура сделала еще один шаг назад:
— Или тебе тоже нужно то, что и всем им? — в голосе девушки отчетливо слышались истерические нотки.
—
Нет. Если бы мне это было нужно, я не стал бы терять столько времени на
разговор с истеричной девчонкой, которая не боится крови и трупов, но
впадает в панику по мелочам. Зачем мне это?
Но его слова не доходили
до сознания Лауры, она вбила себе в голову, что сейчас снова придется
защищать себя, на сей раз от асасcина:
— Вы все... Все одинаковые!
Независимо от расы! Всем нужно одно и то же! Даже пулю у тебя приходится
выпрашивать и покупать! Мне все равно теперь, слышишь? Можешь делать со
мной... — договорить ей не дала его рука, которая слегка хлопнула Лауру
по щеке и после легла на ее губы, заставляя замолчать, движение было
скользящим и молниеносным:
— Стоп. Не говори того, о чем потом
пожалеешь. Я же сказал — ты меня не интересуешь. Ясно? Я не для того
летел на Омегу, чтобы развлекаться изнасилованием. Ведь ты же боролась
бы до конца, верно?
Она легонько кивнула, подпадая под его странное очарование. Страх куда-то исчез, улеглась паника, а дрелл продолжал:
—
Я наблюдал за тобой и этим скотом. Не каждая девушка, независимо от
расы, будет так яростно бороться с насильником, даже без шансов на
успех. К тому же тебя не пугает кровь и смерть, — он задумчиво мерил
шагами комнату, а Лаура прислонилась к стене и обхватила плечи руками,
не отводя от него взгляда:
— Ты права в одном — если я оставлю тебя здесь, это будет хуже смерти...
— Возьми меня с собой! — просьба вырвалась у Лауры невольно.
— Зачем? — дрелл усмехнулся, — мне некогда постоянно вытирать сопли девчонке. К тому же, я не могу позволить себе отвлекаться.
— А я не буду тебя отвлекать, — Лаура стремительно шагнула к асасcину, схватила его за руку и умоляюще заглянула в глаза:
—
Научи меня хотя бы стрелять, что бы никто больше не смог сотворить со
мной такое... Я буду тебе помогать, убирать, готовить... что угодно...
только не бросай меня здесь!
Он хотел возразить, но вдруг безупречная
память услужливо подсунула несколько картинок из его прошлого: вот уже
20 лет, как он был один. Отец умер от синдрома Кепраля слишком рано,
мать погибла, когда пираты захватывали корабль, на котором она летела,
оставался только воспитатель — ханар, которому мать отдала его незадолго
до смерти. Тогда ему было шесть, сейчас — двадцать шесть. Все эти годы
рядом была только его винтовка и смерть, которую он нес по всей
Галактике. Женщины не занимали его сердца и разума, главным была работа,
но иногда одиночество делалось невыносимым, и тогда он жалел, что так и
не обзавелся семьей. Просто он слишком сильно боялся снова ощутить
горечь утраты и поэтому продолжал оставаться один. Иногда он завидовал
людям — они могут забыть, их боль со временем стихает, а его раса
обречена помнить каждую минуту своей прошедшей жизни. Он сам до сих пор
продолжал чувствовать боль от потери отца и матери так же остро, как
десятилетия назад. Его работа тоже не располагала к спокойной семейной
жизни — в любую минуту могла прийти смерть, а он не хотел, чтобы кто-то
оплакивал его так, как это делал он сам. Но была и другая сторона —
одиночество, полное, абсолютное одиночество. Даже после выполнения
заданий он продолжал оставаться один (несколько легких, ни к чему не
обязывающих интрижек на одну ночь с азари были не в счет). У этой
девчонки тоже не было никого, но сейчас в его власти изменить ее жизнь,
научить хотя бы просто выживать в этом непростом мире. Да и ему самому
давно пора хоть не на долго отдохнуть от работы и сделать мир чуточку
лучше, принести в него не смерть, а надежду на будущее для этой девушки.
Он, конечно, может сейчас просто развернуться и уйти, но тогда ее
умоляющие глаза будут преследовать его всю оставшуюся жизнь.«Что же,
возможно, Арашу будет более милостива ко мне», подумалось дреллу, а
вслух он сказал, протягивая руку девушке:
— Хорошо. Уговорила. Меня зовут Кейн.
— Лаура, — она пожала протянутую руку.
—
Но только давай сразу установим правила: ты будешь беспрекословно мне
подчиняться. Молча, быстро и тихо делать все, что я скажу.
— Но, — девушка попыталась возразить, но осеклась под вспыхнувшим в его глазах гневным пламенем:
—
Это слово нужно забыть. Раз и навсегда. Я говорю — ты делаешь. Молча,
быстро и тихо. Понятно? А если ты все еще боишься, что я буду покушаться
на твою драгоценную невинность, — на красивых, резко очерченных губах
Кейна мелькнула ироничная усмешка, — я готов торжественно поклясться
держать руки при себе. Согласна? Впрочем, я не настаиваю, можешь
оставаться здесь, выбор за тобой!
— Нет, что ты! — Лаура мысленно
обругала себя последними словами за совершенную глупость, — я согласна с
твоими условиями. Буду делать все, что ты скажешь, только научи меня
убивать!
— Убивать? — в его голосе звучало удивление, — я думал, ты просто хочешь сбежать с Омеги?
—
Сейчас — да. Но я хочу вернуться сюда потом, с оружием, и кое с кем
побеседовать! — глаза девушки сузились, а в голосе зазвенела ненависть.
Лаура
все больше начинала интересовать Кейна. Люди вообще были мало ему
понятны, они были слишком разными, их было легко убить, но сложно
просчитать возможные поступки — они мыслили и действовали не так, как
другие расы. Вот и Лаура — только что умоляла взять ее с собой хотя бы
как служанку, а сейчас уже мечтает отомстить обидчику. Странная девушка,
одновременно сильная и слабая... непонятная... Но у него будет время
изучить ее, потом, а сейчас нужно поскорее убираться отсюда:
— Ладно.
Давай отложим пока планы кровавой мести. Сначала нам нужно успеть на
шаттл, который скоро должен отправится. Пошли. — Дрелл повернулся и
направился к выходу, а Лаура «молча, быстро и тихо» поспешила за ним
следом.
Танго со смертью. Глава 2. Встреча.
Сознание возвращалось к Лауре медленно, голова ужасно болела, а к горлу подступала тошнота. Девушка с трудом открыла глаза и попыталась пошевелиться, но тут же вскрикнула от резкой боли в затекшем и занемевшем теле. Ее кисти и щиколотки стягивали веревки, а сама она находилась в грязной, полутемной комнате. Как она сюда попала, Лаура не знала, последнее, что она помнила – укол, и наступившая за ним темнота.
Комментарии (0)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация Вход