И сама смерть не посмеет встать перед ним. Глава 2 – Семья

Весь мир был бессмысленным.

Лиара кое-как уткнулась головой в колени и раздумывала, сколько еще вытерпит. Может, надежды и вовсе не было. Может, если все её попытки изначально были обречены на неудачу, ей стоит перестать мучить себя и просто вернуться…

Эта мысль была такой сильной и исцеляющей, будто в словах содержался сильный анестетик, смывающий гору боли, под которой она была похоронена; стало трудно дышать, и закружилась голова.
«Я не могу прекратить это, я не смогу вернуться к мемориалу и повесить туда эту треклятую табличку с Его именем».

Лицо Шепарда, которое всегда было перед ней, стоило закрыть глаза, улыбнулось, а в глазах засияла почти литая сталь. В последнее время Он смотрел на неё, будто видел в последний раз — Лиара просто никогда не замечала этого взгляда. Джон одним жестом говорил, что его конец близок, что солдат, закаленный в сражениях, потерявший немало близких и игравший со смертью в прятки, чувствует приближение своей гибели. Даже часто говорил — умереть в бою для него было бы лучшим, что он мог пожелать.

Опасность. Страх. Адреналин. Вкус искусанных в кровь губ. Учащённое дыхание. Стук сердца. Где-то в горле пульс. И на пределе нервы. Рука крепко сжимает «Орел», Его любимый пистолет в снаряжении команды. В чём смысл? Одно мгновение между жизнью и… один шанс на свободу. Стук сердца. Выстрел?

Едва слышный скрип матраса. Резкий запах перуанского виски. И глотка в ледяном огне. Глоток. Второй. Холодная подушка под щекой. Тяжесть металла в руке. Темнота. Ноги гудят. Голова тоже. Стук сердца. Стук сердца. Сердца…

— Ведь смерть — часть того, кто мы, она ведёт нас, верно? Она формирует нас. Она приводит нас к безумию. Ты не можешь быть живым, если у тебя нет никакого смертного конца. Да? Так ты говорил, Шепард? — хрипло спросила в пустоту Т’Сони. Естественно, ответа не последовало.
Все людские стремления незначительны с точки зрения вечности азари. Нет памяти и боли в забвении могилы.

В темноте откуда-то возник источник света, послышался знакомый звук открывающейся двери в капитанскую каюту и почти бесшумные шаги в кромешной темноте.
Кто-то присел на край кровати, положив теплую руку на плечо Лиары. Протяжно вздохнул — первый, кто смог собраться с силами и посетить убитую горем возлюбленную капитана Шепарда. Он хотел бы, чтобы азари не опускала руки и продолжила жить дальше, однако, не всё так просто. Капитан не учёл, что боли на Нормандии скопится больше, чем во всей Галактике. Он никогда не представлял себе свою значимость для тех, кто прошел с ним плечом к плечу через огонь и воду.
Рукоять пистолета больно врезалась в ладонь, пальцы свело судорогой, отчего ослабить хватку не получилось. Шепард запрещал доставать оружие на борту, не считая экстренных ситуаций. Несоблюдение приказа старшего по званию — по уставу «Орёл» всё ещё находился за пределами оружейного отсека. Плевать.

— Отпусти. Не нужно… — дрожащий голос майора Аленко прорезал пустоту. — Ты не должна этого делать.
Она не могла ответить, не сдержав при этом нового крика, дерущего горло изнутри, перемешивающегося со слезами и беззвучными приступами мольбы о смерти. Сейчас это было единственным, что связывало Лиару с Ним.

Азари зашлась биотическим светом, синевой отражающимся в шоколадно-коричневых глазах Кайдена. Оба понимали — им ещё долго придется сдерживать свою силу, чтобы случайно не убить кого-нибудь в очередном приступе паники и боли. Это была первая ночь, когда Его присутствия не ощущалось на борту Нормандии.

В БИЦ Джокер сидел на своем месте, молча уткнувшись лбом в панель управления. Специалист Трейнор прижималась спиной к стене и смотрела на серый потолок. На её глазах уже не было дорожек от слёз — они высохли за считанные часы.

На третьей палубе весь сторонний экипаж рассеялся по каютам. Кто-то заливал горе алкоголем в баре, кто-то решил остаться наедине со звездами в смотровом мостике, кто-то заперся в главной батарее, бросив все свои дела. Нормандия медленно, но верно умирала, тоскуя по любимому капитану. Иногда казалось, что даже сквозь её такой родной гул кто-то подвывал, там где-то в самой неизведанной глубине корабля.

У них хватило сил появиться на прощальной церемонии перед мемориалом. И у Лиары тоже. Самая лучшая команда: профессионалы, ветераны сражений, адмиралы, майоры, представители вымершей расы — стояли у этого злосчастного мемориала, опустив свои головы и готовы преклониться перед капитаном Шепардом, готовы исполнить любую его волю. Они были обязаны жизнью единственному человеку, кто отдал свою жизнь за их дальнейшее процветание.

Табличка Андерсона уже покоилась в самой середине. Девиз Нормандии и команды на латыни: «Через тернии к звездам» — выше. Пусть только бесконечная даль космоса и его вечные спутники оберегают их души. Защищают от смерти, сопровождают в бою, укрывают своим невидимым щитом. Шепард позаботился об этом. Сделал всё сам, как всегда и было.
Повесить табличку с именем Шепарда не хватало храбрости, потому Лиара не могла просто так предать свою веру, в один миг отвернуться от неё — это было бы преступлением. Сам Джон никогда бы не одобрил такое поведение, ведь вера капитана стояла гигантом за его спиной и постоянно размахивала пудовыми кулаками в сторону того, что могло бы хоть немного представлять для неё угрозу. Поистине, ничто не могло победить эту веру. И он заставлял верить других, буквально колом вдалбливал её в тех, кто окружал его, и не только.
— Ты предаёшь нашу надежду. Ты предаёшь меня, — в голове очень отчётливо пронёсся грозный голос Шепарда, словно он злился. — Никогда не смей изменить тому, за что мы так долго сражались.
Она быстро представила его любимое, но рассерженное лицо в своих расплывчатых мыслях. Глаза цвета стали пускают молнии, выразительные брови нахмурены, красиво очерченные губы сжаты в узкую полосу — Шепарду не нравится то, что та, которую он знает и любит, одним щелчком валит с ног всю Его веру. Он жутко недоволен, Он зол на неё.
Нервы азари не выдержали такого громадного давления. То ли дело было в том, что она представила себе реакцию Шепарда, то ли действительно испугалась и поторопилась — Лиара знала, что Джон не погладил бы её по головке за то, что она разрушила их общую веру. Это означало бы конец для них обоих. Это означало, что она не верит в Него, хороня того, которого любила больше жизни.

Хакет объявил, что адмирал Андерсон официально признан погибшим час назад, однако, не упомянул про Шепарда. Даже через голограмму он ясно видел состояние разбитой команды, поэтому, когда с ним остались только Кайден, как старший на борту по званию после капитана, и Гаррус, назначенный Виктусом заместителем главы турианской иерархии, Хакет вполне мог сказать им всю правду. Мог сказать, но ни Лиара, ни остальные никогда бы не услышали это.

— Знаешь, Хакет не сказал мне, что Шепард… — Кайден, медленно гладя хрупкое плечо подруги, даже смог грустно улыбнуться. — Он только сообщил, что ещё не всё потеряно. Мы должны быть сильными, ведь мы обещали ему, помнишь?

— Он брал обещание с вас, а не с меня… — чтобы защитить свою команду от страха перед неизвестным, Шепард часто разговаривал с ними и брал с них клятву — не сдаваться даже тогда, когда верная погибель наступает на пятки. Несомненно, никто не смог нарушить данное обещание, обещание всей жизни во время битвы за Землю.

В головах каждого члена команды-легенды крутились слова их капитана, Его последние наставления перед отправлением в последний бой, Его обнадёживающую улыбку и уверенный взгляд, грозно и бесстрашно смотрящий прямо на луч-телепорт, врезающийся в тёмное небо стрелой. Жнецы не зря опасались Его, прекрасно зная, что тот, кто смог остановить хотя бы одного из них, сможет раз и навсегда осилить целую армию. Поэтому захватчики действовали очень быстро, чтобы капитан был дезориентирован, тогда у Галактики больше не останется надежды на спасение.

Как оказалось позже — их план с треском провалился. Защитники Земли оказались Жнецам не по зубам только потому, что ими командовал Джон. Теперь во всём мире его станут считать легендой, как и Его корабль с Его незаменимой командой.

— Ты не понимаешь, Лиара… Джон требовал от тебя намного большего, чем от нас. Он хотел, чтобы ты жила, хотел, чтобы ты была счастлива и ни за что не думала о суициде.
— Я стану ближе к Нему… Этот мир ничего не значит, ни черта не значит, если в нём нет Шепарда, — еле слышно, сквозь всхлипы, процедила азари. — Пожалуйста, Кайден, уходи. Мне надо побыть одной.
— Отдай пистолет, — требовательно попросил Аленко: — Тогда уйду. Я никогда не позволю тебе сделать это, потому что никогда бы не предал своего лучшего друга. Я поклялся в верности своему капитану, и не позволю, чтобы кто-то нарушал его приказ.

— Прости, Кайден… Ты должен меня понять, — Лиара медленно поднялась с кровати, утирая слёзы и моргая покрасневшими глазами, чтобы смахнуть наваждение. Затем ещё раз отхлебнула несколько глотков виски. Горло снова обожгло так, будто при первом употреблении всего пару часов назад. Джон не зря хранил его у себя столько времени.

Сжатый кулак майора вспыхнул биотикой, освещая тёмную каюту. Бутылка быстро поднялась в воздух и сама полетела к нему в руку. Понюхав содержимое, мужчина стиснул зубы и медленно начал набирать силу. Его до ужаса злило то, что Лиара намеренно губит себя, прогибаясь под титановым грузом боли все больше и больше.

Пытаясь сосредоточить неудержимую биотику в своём теле, которая не желала встать под контроль своей хозяйки, Лиара громко всхлипнула и повалилась на колени, стискивая зубы и прижимаясь плечом к кровати. Она не могла остановить или замедлить свою душераздирающую боль, хотя обещала Ему. Кайден был прав. Она обещала. Уговор дороже денег, даже если сделка заключена с собственной совестью.

Дышать? Если бы Лиара помнила как. Он был её воздухом. Хотя, она бы соврала самой себе об этом. Он был всем для неё. Любой природной аномалией. Или ярким солнечным лучом, прохладным дождем, ласковым ветром. Всем. После каждой миссии Шепард всегда приходил в её каюту, пытался завести разговор — Ему отвечал лишь учтивый Глиф. У Серого Посредника же было слишком много работы, чтобы отвлекаться на что-то ещё. Тогда она не осознавала этой простой истины.

Джон лишь молчал. Смотрел на неё и так же быстро уходил. Не хотел тревожить. Понимал, что в то время все они пытались сделать всё, что было в их силах — победить Жнецов означало ещё и огромную подготовку. Собрать всех агентов, мобилизовать силы, построить флоты и укрепления — колонии исчезали каждый день. Лиара видела уничтожение родной Тессии и видела уничтожение Земли, планеты того, кого она всегда любила. И не могла смотреть на Его страдания.
Джон, Кайден, Вега, Кортез, Андерсон, Хакет — эти люди держались невероятно упорно, в то время как там, на их родине бушевала война и забирала жизни их любимых. Шепард часто рассказывал Лиаре, что чувствует, когда видит Землю в огне и взрывах. Он думал об этом каждую минуту, стараясь за очень короткий срок выполнить свой долг. Чем быстрее, тем лучше для всех. Но только не для себя.

— Эй, всё в порядке… Всё хорошо… — Аленко крепко прижимал азари к себе несмотря на биотические нити, витавшие вокруг неё. — Эшли, Шепард, Андерсон, если вы слышите, помогите нам справиться. Помогите выстоять…

Майор поднял глаза к окну на потолке, в котором звёзды продолжали размеренно сиять, подмигивая Нормандии. Где-то среди них жили и те, кто был дорог Шепарду и его команде. Те, кто отдал свои жизни, не раздумывая ни мгновения, оставаясь храбрецом даже после смерти. Ведь храбрец — это не тот, кто не показывает страха, а тот, кто, несмотря на страх, продолжает свой путь.
Дверь в каюту вновь распахнулась, на пару секунд разогнав темноту. Вся команда Шепарда молча вошла внутрь. Никто из них не проронил ни единого звука, когда помещение заполнилось народом. Они прекрасно знали, куда им идти, чтобы, возможно, навсегда проститься со своим капитаном.
На военных кораблях Альянса ещё со времён Войны Первого Контакта появилась традиция — когда капитан погибает, весь его экипаж оставляет на его рабочем месте одну памятную вещь в честь уважения и признательности к нему. Солдаты верили, что эти вещи могут помочь их командиру не потерять свой боевой дух и надежду даже на том свете, поэтому эту традицию всегда исправно исполняли все, кто когда-либо находился рядом с капитаном.

Впереди всех находился Джокер. Он украдкой утирал незаметные слёзы с щек и опирался одной рукой о стену, но он все равно собрался с силами после отключения СУЗИ и потери Джона. Кайден глубоко вдохнул, усадил Лиару на кровать и два раза хлопнул в ладоши.

Свет в каюте ненадолго ослепил их. Включился шкаф для брони Шепарда, его стереосистема и личный терминал. Около рамки с фотографией Лиары до сих пор стояла недопитая кружка кофе. Хомяк на верхней полке испуганно зашуршал, а пёстрые рыбки пришли в движение. Любимая коллекция различных кораблей капитана, покоящаяся в двух широких витринах над столом, сейчас не казалась такой грандиозной. Все они видели флот во сто крат больший, чем этот. И видели, как он погибает под лазерами Жнецов, хотя победа уже была не за горами.
Каждый держал в руках что-то, что напоминало или связывало его с Шепардом. Это была своеобразная дань — команда хотела, чтобы капитан не забыл про них и их лучший на свете корабль. Этот человек навсегда останется его командиром, и никто, они могли поклясться, никто бы не сумел заменить Шепарда, который, казалось, прямо сейчас, как всегда, стоял перед галактической картой и внимательно рассматривал её, выбирая следующий маршрут. А экипаж устроил внеплановое собрание в его каюте. То-то бы Джон удивился.

Джокер медленно вышел из неровного строя, ковыляя к рабочему столу. Почти дойдя, мужчина остановился и попытался взять себя в руки, однако, все видели, как ему больно было пережить потерю СУЗИ и своего капитана. Недаром в Альянсе пилоты и их капитаны работают вместе практически всю жизнь, потому что начальство считает, что таким образом повышается эффективность корабля. Хоть в чём-то пресловутые шишки из командования были правы.

— Знаешь, другим пилотам на других фрегатах не позволяли носить головные уборы на борту, а ты ничего никогда не говорил… Я всегда удивлялся, но знал — когда ты видишь мою макушку в кресле впереди, то чувствуешь облегчение. Ты знал, что я всегда… буду здесь.

Моро быстро отдышался и снял с головы свою фирменную кепку с приставкой родного корабля, на котором он служил. Именно она была его самым заметным отличием, все знали, что этот пилот управляет Нормандией и принадлежит к команде капитана Шепарда. Надо сказать, этот головной убор заставлял других рядовых пилотов удрученно вздыхать и провожать Джокера завистливым взглядом — каждый мечтал оказаться в кресле корабля-легенды. Да что там, некоторые готовы были годы драить палубы на Нормандии, лишь бы хоть раз прокатиться на ней. Куда? Неважно. Лишь бы прочувствовать этот пьянящий вкус самой свободы, который гонит Нормандию только вперед.
Джокер, впервые за все время, расстался со своей кепкой. Он аккуратно положил её около личного терминала Шепарда, вновь отдышался, затем вытянулся по струнке и отдал честь. Как подобает солдату. Как принято делать это каждый раз, когда на боевой пост приходит офицер выше тебя по званию. На Нормандии почти никогда не было этих формальностей — друзья не считали важным отдавать Джону честь. А ему было это и не нужно. Всё время, пока Джефф пробыл с ним, и всё, что он Его знал.

— Пусть твои боевые шрамы заживут, пусть любимые будут рядом и прикроют твою спину, ведь помни — ты никогда не будешь одинок. Кила Се’лай, пусть звезды всегда станут светить тебе ярче солнца, — Тали’Зора вас Нормандия следом подошла к Моро и положила руку ему на плечо, одновременно устремляя взгляд в то самое окно на потолке, чтобы увидеть звёзды, которые всё ещё улыбались им, и сияли так, будто переродились заново, совсем как Шепард год назад.

В её руках была голограмма. На ней запечатлели светлый фундамент строящегося здания, похоже, скоро уже собирались укреплять стены, даже возвели просторную веранду с видом на бескрайние скалистые дали Ранноха. Когда-то, ещё перед уничтожением базы Жнецов, Тали рассказала Шепарду, что вернулась на родину её предков и была очень рада наконец почувствовать её под собой. Сказала, что хочет построить здесь дом, ведь теперь на их родной планете, отобранной много веков назад гетами, а потом и возвращённой ими же, можно будет жить. Больше не придется мигрировать из системы в систему, ища себе безопасное пристанище. Больше не будет глупого Паломничества, от которого почти половина молодых кварианцев погибает, не успевая выполнить свою задачу перед Флотом. Теперь у каждого будет свой собственный очаг там, где жили их праотцы в мире и согласии.

— Теперь это будет и твой дом тоже, Шеп. Двери в нём всегда открыты для тебя, — прошептала кварианка, отходя назад и опуская голову. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя после такого ужасного удара со стороны судьбы.

Все притихли, никто так и не осмелился поднять головы. Тишину нарушали лишь почти бесшумные всхлипы Лиары, которая, с каждым словом её друзей, прогибалась под прессом боли изнутри пуще прежнего. Ей всё напоминало о Нём. Только сейчас она осознала, что ещё не поздно сбежать куда-нибудь. Взять челнок и лететь, лететь, лететь, пока не закончится топливо и её не выбросит на какую-нибудь Богиней забытую планету, пока не откажут двигатели и азари навсегда останется дрейфовать в безмолвном космосе. Она сама виновата, что вернулась в Его каюту, где всё было связано с Ним. Чертова мазохистка.

Она довольно быстро поднялась, отчего в глазах потемнело, а голова слегка закружилась из-за явного перебора алкоголя в крови. Кайден встрепенулся и посмотрел на неё, остальные тоже недоумённо переглянулись. В воздухе повисло некое замешательство.

— Кортез? — мертвый и сухой голос азари больно резанул по ушам тех, кто привык всегда слышать его приятную мягкость.

— Да, мэм? — Стив, до этого невидимой тенью стоявшей позади всех, выпрямился и прокашлялся. Никто больше не сомневался, что Лиара возьмёт временное командование Нормандией на себя, даже когда рядом есть Кайден, действующий майор Альянса и второй СПЕКТР-человек.

— Готовь челнок. Залей бак до предела, проверь все системы. Вега, поможешь ему снять все орудия с «Кадьяка». Облегчите его как можно больше, весь ненужный хлам выбрасывайте, — Лиара быстро раздавала указания, словно для неё это были совершенно чужие люди, обычные солдаты, рядовые, только что пришедшие с беззаботной жизни дома. Она, как могла, всеми силами старалась вложить в свои приказы суровость и тон, который не терпит возражений. Тон настоящего командира, тон того, кто буквально два дня назад стоял на мостике Нормандии и готовился к штурму базы «Цербера». Если бы азари ещё раз произнесла Его заветное имя в своих мыслях, то точно не выдержала бы.

— Что? Но куда ты? — недоумённо спросил Гаррус, подавшись вперед, словно хотел остановить её. Команда удивленно застыла, кто-то ещё не до конца осознал происходящее, а кто-то был готов собой закрыть единственный выход отсюда.

— Я улетаю.

— Ты не можешь сейчас, мы летим на сверхсветовой, — заявил Джокер и пристроился рядом с турианцем. — Не уходи…

— Зачем? О, Кила, как ты можешь просто взять и улететь? После всего, что с нами случилось?! — не на шутку вспылила Тали, присоединилась к своим друзьям и сложила руки на груди — она больше всего не желала потери ещё и своей подруги.

— Не вам решать за меня. Я понимаю, что вы все подавлены, но… ничего уже не будет как прежде. Все кончено, — азари устало потерла переносицу, будто её все эти пустые препирательства порядком утомили. Девушка и звука не хотела слышать от команды, каждое слово ржавым лезвием проходило по её и без того избитому сердцу. Улететь без их сожалений и печальных взглядов не будет уже ни единого шанса. А ведь так хотелось закончить на безмолвной ноте.

— Ты думаешь, Ему бы это понравилось? Понравилось, что потеряла надежду? — Вакариан плотно прижал мандибулы к подбородку, отчего казалось, что он хотел повторить человеческий жест — сжать губы в узкую полоску, чтобы показать своё неодобрение. Светлые глаза турианца смотрели прямо на неё в упор.

— Он прав. Ты предала. Ты вновь отвернулась от нашей веры. Все они правы, а ты обязана признать это. Ты должна послушаться.

Снова недовольный голос в сознании, рассекающий его подобно огненной стреле, оставляя после себя ещё и пылающее жаром пепелище. Таким образом, все остальные мысли сжигались так стремительно, что стрела с Его голосом не оставила никаких шансов мысли об уходе, о самом плохом, чем азари мучила себя раз за разом. Он помог ей думать здраво, приподнял духом, словно Лиара упала, а Он как всегда поможет ей встать и рядом с ней продолжит путь, даже если тот уходит не в Его направлении.

— Азари, твой народ очень сильный. Я чувствую, как в тебе борются боль и вера. Ты должна быть выше боли, сильнее смерти, — размеренно проговорил Явик, не спеша спускаясь с порога и опираясь плечом о стену около шкафа для брони. Протеанина, кажется, не огорчало совсем ничего, он лишь как обычно был погружен в свои глубокие раздумья. — В мой цикл не было такого выбора. Граница между верой и смертью была очень различима. Нам только оставалось — либо погибнуть с верой в лучшее, либо же издохнуть без неё, словно прогнивший насквозь ходячий труп.
— Это… всё меняет, — Кайден даже слабо улыбнулся и положил руку на плечо Т’Сони. — Ты обязана верить. Это единственное, что сейчас у нас есть.

— И это единственное, что удерживает нас вместе. Подумай сама, если бы не Шепард, то мы бы сейчас не стояли тут. Мы бы никогда не встретились, — маленькие белые бусинки в стекле шлема Тали радостно засияли. Возможно, убедить Лиару остаться окажется легче, чем они предполагали. Это вселяло только уверенность, да, именно уверенность в том, что завтра, возможно, у них появится новый шанс, новая попытка. Новая надежда.

— Молодцы. Вы верны мне как никогда. Ваша сила сумеет покорить Т’Cони, я верю в Вас и верю в Неё. И никогда не перестану.

Лиара лишь молча слушала Его прекрасный серебряный баритон, получая от этого адскую смесь из садизма над собственным сознанием и дикой радости, ведь слышать Его было самым лучшим, что случилось с ней за последние часы. Он не покидал её, как и обещал тогда, у луча на Цитадель, когда их команда начала последний штурм, решающий рывок перед победой. Капитану удалось каким-то чудом вызвать Нормандию для эвакуации Лиары и Гарруса, прощаясь с двумя друзьями совсем недолго. Жнецы не стали бы ждать дольше.

Он обещал, что всегда будет любить её и никогда не покинет, а Лиара не желала отпускать Его. Если бы не легкое ранение от падения тяжелого «Мако» с неба, которое так некстати вывело её из строя, она бы точно ринулась вслед за Ним, прямо туда, в светлый поток, луч смерти, ведущий в неизведанные районы Цитатели. Никто, кроме Него, не смог бы оказаться там. Ни один бы не сделал и доли того, что сделал Он для спасения Галактики и Земли, какими усилиями и жертвами по крупицам собирал боевую готовность всех тех, кто соглашался поддержать Его план и привести свой флот, защищать и строить ГОРН, помогать отвоёвывать родные миры других рас — Господи, да всё, что Он делал, чего добивался — всё лишь своими силами. Силами одного простого человека, всего лишь обладающего огромным терпением и львиной храбростью, которая толкала Его порой на самые безрассудные поступки на свете.

Ни Кортез, ни Вега так и не сдвинулись со своих мест. Им было не легче от того, что они добровольно отправляют Лиару в неизвестность, нарушая тем самым первый приказ Шепарда — защищать её во что бы то ни стало, не дать ей навредить себе. Приоритет: Лиара Т’Сони. Джон всегда просил их, чтобы они позаботились о ней. Кайден, Джеймс, Джокер, Гаррус, даже Явик: все были готовы исполнить личный приказ Шепарда. Попросить об этом девушек из своей команды он не мог, потому что понимал, что на Лиару подействует только прямая мощная атака, какую могли организовать только Его парни. Они лучше остальных смогли бы повлиять на неё, и сама азари краем подсознания знала такую правду. Она ярко представляла себе, как настырно капитан требует от своих солдат защитить её после того, как Его не станет; после того, когда Он уже сам не в силах будет сделать это. Поэтому было просто необходимо взять клятву с мужской половины своей бравой команды. Уж они не подведут Его.

— Доверься им. В конце концов, они — наша единственная семья. Мы своих не бросаем, помнишь?

В любимом голосе промелькнула улыбка. Сейчас Он бы наверняка вновь изогнул губы в доброй ухмылке и ярко сверкнул серо-голубыми глазами, зажигая искру внутри каждого из них. Убеждать Он умел отменно, и этот чудесный дар никогда не использовал в корыстных целях. Противиться Его просьбе? Нет, ни за что. Капитан имеет право просить много больше, чем говорит.

— Ты нужна нам, Лиара. И дело не в том, что мы должны держаться вместе после всего, что произошло, и даже не в том, что теперь все кончено. Посмотри на нас — мы стали семьёй. Некоторые из нас совсем недавно пришли в неё, а ты, я, Джокер, Кайден и Тали были с Шепардом ещё тогда, когда мы в одиночку гонялись за Сареном, не зная, что нас может ждать на следующий день. Никто, кроме нас, не верил ему. Никто, пока они сами не убедились в существовании Жнецов, — Гаррус поочередно смотрел на своих лучших друзей и говорил это с такой болью в голосе, будто его кто-то хорошенько пнул в живот, но он сдерживался. Смотреть на Лиару, которая медленно сгорает в собственном кипящем котле вместе со своими воспоминаниями было просто невыносимо. Не нужно обладать наблюдательностью, чтобы заметить это. — Мы потеряли его однажды. И мы видели из окон спасательных капсул гибель Нормандии, видели маленькую точку, которая дёргается в открытом космосе и ничего не может сделать, чтобы спастись. Два года все мы думали, что Шепард погиб. Целых два года.

— Ты смогла переступить через свою боль и идти дальше, многого добилась, а когда… мы узнали, что он жив и вернулся, мы ни за что не отказались опять встать с ним рядом и помогать ему в борьбе против Коллекционеров, — Тали протяжно вздохнула и подняла голову, подходя к Лиаре и садясь около неё. — Мы не знаем, что произошло с Шепардом на Цитадели, поэтому верим. Кила, мы верили даже тогда, когда своими глазами видели, как он падает в открытый космос, — кварианка кивнула в ответ словам Гарруса, мельком переглянувшись с турианцем взглядами.

— Он спасал меня. В последнюю секунду я был уверен, что мы оба успеем залезть в капсулу, но ничего не вышло просто так, конечно же, всё не просто так, черт подери, — выругавшись, Джокер опёрся рукой о рабочий стол капитана и заметно побледнел. Ему становилось хуже, видимо, из-за сильного стресса и нервов после крушения Нормандии. Чаквас предлагала ему обезболивающее от спазмов в сведённых мышцах, но пилот плюнул на всё и пришел сюда вместе с командой, оставив Нормандию без управления во время полёта на сверхсветовой. Его должна была подменить СУЗИ…

— Нужно собраться с силами. Доберёмся до ближайшей населенной планеты, заправимся и там решим, что делать дальше. Нужно встретиться с Хакетом, — Аленко устало протёр глаза и вышел в центр каюты. — Лиара, мы оставим вещи на столе и уйдём. Ты знаешь, где нас искать.

— Не вздумай улетать, ТСони, — Тали приобняла азари за плечи одной рукой и внимательно посмотрела на её измученное лицо. — Знаешь, я верю, что этот бош’тет всё ещё жив. Сколько раз он выходил сухим из воды?

— Ты знаешь эту земную поговорку? — Лиара очень слабо улыбнулась подруге и её губы, наконец, дрогнули, хотя из глаз всё равно скатывались крупные слёзы.

— Адамс как-то произнес её, когда мы били «Властелина» три года тому назад. Было тяжело, но Джокер чудом вытащил нас вместе с Нормандией прямо из горячих объятий Жнеца, — белый светлячок глаза Тали быстро моргнул из-за того, что она подмигнула ей. — Потом я спросила, что это значит. Так и запомнила — люди часто любят странно говорить.

На какое-то мгновение атмосфера боли и скорби немного рассеялась, но когда все притихли, она снова начала наползать противным и едким туманом, похожим на отравляющий газ. Он не давал дышать полной грудью, не давал увидеть проблески света, не давал пути на отступление, проникая внутрь своими мерзкими щупальцами, неся с собой страх и опустошение. Однако только сильный не даст этим щупальцам проникнуть в его горячее сердце. Пора доказать свою силу. Она хороша тем, что объединяет разрозненных перед лицом единой опасности. Она ни для кого не делает ни различий, ни исключений. Либо ты воин, либо ты трус. Смертельный исход возможен и там, и там, но погибнуть храбрецом куда предпочтительнее, чем заполучить вражеский кинжал в спину при попытке бегства с поля боя.

Вдруг, это произошло очень нежданно, отчего все присутствующие сразу же всполошились, сверху послышался шум. Звук оттуда появлялся тогда, когда Нормандия принимала входящий сигнал от группы высадки, или же сам Шепард мог говорить с любым членом команды, не покидая тем самым пределы своей каюты. По умолчанию система оповещения корабля принимала сигнал, если Джокер и специалист Трейнор не давали на это разрешение или отклонение в течение пятнадцати минут, потом перенаправляя его прямо к капитану. Джон не очень часто проверял личный терминал в каюте, поэтому поручил СУЗИ, чтобы приём в любом случае осуществлялся в фоновом режиме и по громкой связи, который, при случае, хорошо можно будет услышать, находясь даже в душевой или за дверью.

Автоматически активировав сигнал, Нормандия, не дождавшись разрешения Джокера и Трейнор, потому что оба находились здесь, и, как и должно было быть, направила его в капитанскую каюту, где сейчас его слушала вся команда корабля.

— Внимание! — предвкушающую тишину нарушил хриплый и сухой, но такой знакомый и долгожданный низкий голос с помехами на частоте. В эту же секунду у всех членов экипажа на руках запищали интрументроны. У кого-то раньше, у кого-то позже: с каждым тягучим мгновением времени писки слышались ещё и ещё, заполонив собой пустой вакуум пространства одной сплошной сиреной. — Говорит капитан Шепард! Срочно вызываю Нормандию! Высылаю координаты моего местоположения. Приказываю экипажу собраться и ждать дальнейших указаний!

Передача окончилась так же быстро, как и началась. Нормандия, выполнив, наверное, самый важный приказ в своей жизни, погрузилась в задумчивое молчание вместе с командой, что застыла на своих местах, не в силах пошевелиться от изумления. Казалось, что даже можно было услышать, как в их головах громко зашуршали мысли, а разум пока не обещал, что начнет нормально функционировать после всего услышанного пару минут назад. Это было очень странно — девятка героев, лучший экипаж фрегата Альянса встала в оцепенении, будто каменные статуи. Странно, очень странно. Было бы ещё удивительнее, если кто-то посторонний увидел бы их со стороны.

— Все по местам. Вы слышали приказ своего капитана, — окрепший голос доктора Т’Сони буквально пронзил Нормандию от самого хвоста до кабины пилота, а у остальных по спинам пошли толпы мурашек.

Больше никому ничего объяснять не пришлось.

Команда стелс-фрегата Нормандии уже через десять секунд моментально исчезла из каюты капитана на его зов.

Желанный, родной, несущий в себе только истинную силу, веру и победное ликование в душе всех тех, кто откликнулся на него.

Судьба, которая, казалось, подкинула этой «семье» непреодолимое испытание, сдалась перед их верой.

Никто, даже высшие силы, не сумеют их сломать.

Отредактировано. Forpatril