Зеркало. Глава 18

«Нормандия» пристыковалась в доках несколько дней назад. Перед финальной компанией корабль нуждался в техническом обслуживании, а люди в отдыхе. Поэтому Шепард назначил график дежурств на борту и отправил всех освободившихся членов экипажа в увольнительную. Нельзя сказать, что в штабе было много развлечений, на которые можно было бы потратить свободное время, но это лучше, чем ничего. Сам он отправился к адмиралу Хаккету, чтобы тот ввел его в курс дела и объяснил задачи в будущей миссии. Собственно, все время до начала действия Шепард планировал провести с адмиралом и его людьми. Он был уверен, что для него найдется множество занятий, и оказался прав: адмирал попросил его решить некую проблему, связанную с технологиями Жнецов, с которой столкнулся генерал Петровский. Шепард не имел ничего против командировки на Омегу, однако сразу после первого совещания случилось событие, которое подвергло испытанию его решимость.

Возле кабинета адмирала Джона нашел санитар из больницы с сообщением от доктора Мишель. Последняя успела эвакуироваться с Цитадели как полевой медик и руководитель клиники Гуэрта с несколькими своими сотрудниками. Джейн ранее уже была пациенткой, и доктор с радостью вновь взяла ее под свою опеку. Шепард не хотел ни с кем обсуждать Шелдон, тема была слишком личной и болезненной, и всеми средствами избегал подобных разговоров, поэтому достаточно резко ответил ни в чем неповинному санитару:

— У меня очень мало времени! Мне не нужны отчеты о её состоянии, просто делайте все, что от вас требуется и передайте доктору Мишель, что я разрешаю выполнять любые процедуры, которые она посчитает необходимыми.

Посыльный не посмел спорить со знаменитым героем и отправился восвояси. На следующий день с утра на «Нормандии» его нашла сама доктор Мишель, которая была рада видеть его в добром здравии, но выглядела возмущенной до глубины души. Шепард проводил ее в комнату отдыха на второй палубе, где они могли выпить кофе и поговорить без лишних ушей. Едва за ними закрылась дверь, как доктор набросилась на него с праведным гневом:

— Коммандер, вы игнорируете мои письма и шлете к черту курьеров, я вынуждена явиться к вам лично! — воскликнула Мишель, и прежде чем он смог возразить что-либо, быстро заговорила, нервно расхаживая из стороны в сторону в глубоком волнении, словно сама не верила в свои слова. — Джон, ваша подруга... все анализы и тесты подтверждают, что она приходит в себя. Конечно, у нее очень сильный организм, все эти генетические улучшения и импланты серьезное подспорье, я помню, как она встала на ноги после критических травм в прошлый раз, но... Если бы кто-нибудь сказал мне это пару месяцев назад, я бы отреагировала весьма скептически, все-таки асфиксическая кома четвертой степени это не насморк, она сама по себе не проходит, да и, честно говоря, это вообще не лечится, но факт есть факт, Джейн приходит в себя. Вы знаете, я сильно подозреваю этого жуткого Явика, не просто так он приходит каждый день и часами сидит у нее, что-то он там делает, я уверена в этом! Но он не отвечает ни на какие вопросы! Коммандер, вы с ним поговорите, может быть, он вам расскажет? Это было бы очень полезно для науки...

Мишель продолжала ему что-то рассказывать, но все слова доносились до него из-под толщи воды неразличимым тяжелым шумом. Из бурного потока слов Шепард уловил только одну фразу: Джинн может очнуться. Он так долго отгонял от себя мысли о ней, что сейчас эта новость казалась какой-то противоестественной. Как будто он был прохожим на оживленной площади в большом городе на Земле, к которому привязался уличный проповедник с беседами о бессмертии души. И смотрел на Мишель соответственно с немым вопросом в глазах: «Зачем вы говорите мне все эти вещи?» Он достаточно долго сохранял вежливое молчание, и доктор, в конце концов, поняла, что ее грандиозная новость принята отнюдь не так, как она рассчитывала. Мишель растеряно замолкла, и Шепард спокойно, но несколько холодно, ответил ей:

— Благодарю за сообщение, доктор, рад, что Джейн стало лучше, но полное выздоровление может потребовать месяцев терапии, я прав? — Мишель согласно кивнула. — У меня нет времени сидеть у ее постели и держать за руку в ожидании. Поэтому вынужден сказать вам то же, что говорил вашему посыльному: мне не нужны отчеты о ее состоянии, делайте то, что считаете нужным. Это все.

К счастью, доктор поняла намек и не стала дольше навязывать свое общество, разумно решив, что она не в том положении, чтобы осуждать его решения. Джон проводил ее до стоянки аэрокаров, во время прогулки они вполне приветливо разговаривали о других общих знакомых и расстались с наилучшими пожеланиями друг другу, словно ничего особенного не случилось. По возвращении на «Нормандию» Шепард, как ни в чем не бывало, провел запланированный осмотр корабля, предупредил всех, кто был в это время на борту, что будет отсутствовать несколько дней, обменялся остротами с Джокером, отправил несколько сообщений со своего терминала на мостике и только после этого поднялся в свою каюту.

Едва за ним закрылась дверь, как он словно сбросил с плеч тяжелый груз. Все это время он находился в бешеном напряжении, чтобы не выплеснуть наружу свои настоящие чувства и волнение и даже злость на доктора, что вызвали ее новости. Недавно «Нормандия» проводила операцию в разоренной турианской колонии. Наземная группа некоторое время провела в заброшенном жилом доме, где Гаррус и Джон обнаружили пару бутылок декстроаминокислотных вин. Одну бутылку они втроем с Тали распили в тот же день по случаю успешного завершения миссии, а вторая осталась у него. Сейчас так отчаянно хотелось затуманить мысли и притупить эмоции, что он не стал тянуть, нервно вытащил бутыль из ящика и налил полный стакан. Напиток обжег горло и разлился приятным теплом в желудке, Джон тяжело рухнул в кресло, откинулся на спинку и привычным движением помассировал переносицу. Что за прелестный каламбур: он пытается вымыть из головы мысли о Джинн единственным алкогольным напитком, который на него действует, но о котором он узнал от нее. Ну разве не смешно? И что теперь со всем этим делать? Как поступить? До чего же не вовремя свалились ему на голову эти новости!

К сожалению или к счастью, у него не оставалось времени предаваться внутренней борьбе между чувством вины, требующей бросить все к чертовой матери и вернуться к любимой женщине, и чувством долга, напоминающим, что на него рассчитывает множество людей, и подобные действия были бы проявлением недопустимого эгоизма. Через полтора часа ему нужно было занять свое место в челноке, отправляющемся на «Омегу», о чем услужливо напомнил сигнал планировщика. Джон вздохнул, положил бутылку обратно в ящик и стал сосредоточено собирать необходимые вещи для командировки, в очередной раз пытаясь обмануть себя и не думать о важном. Вероятно, подобные шутки с собственным сознанием скоро напомнят о себе веселеньким кошмаром, но старый трюк все-таки сработал. В назначенный час он поднялся на борт корабля, который должен был доставить партию продовольствия на станцию, как будто ничего не случилось.

 

Капитан — пожилой невысокий крепкий мужичок, чем-то похожий на гнома из толкиеновских сказок — оказался большим поклонником коммандера и всю дорогу до «Омеги» задавал множество вопросов и всячески демонстрировал свое расположение. В другое время Шепард воспринял бы подобное внимание с легким раздражением, но сейчас его только радовала возможность отвлечься. В хорошей компании за армейскими байками несколько часов пролетели незаметно, и по прибытии на станцию они расстались вполне довольные этим случайным знакомством.

— Удачи вам, коммандер! — на прощание радушно сказал капитан, пожимая руку Шепарду: — Я теперь буду внукам рассказывать, что с самим Джоном Шепардом знаком. Ха!

В это время экипаж занялся разгрузкой корабля, из доков показались работники местной таможни, и капитан вернулся к своим людям, дабы принять в действии самое активное участие. Живая уверенность этого человека в том, что он сможет рассказывать истории своим внукам, Джона чрезвычайно развеселила. Это был один из тех эпизодов, что побуждали дальше жить. Пусть весь мир валится в тартарары — это еще не повод закутываться в саван и ползти на кладбище! Шепард хмыкнул под нос, подхватил свою сумку и направился хорошо знакомой дорогой в клуб «Загробная жизнь», где ранее располагался штаб Арии, а теперь базировалось руководство «Цербера».

«Омега» без своей королевы представляла собой весьма занятное зрелище. Генерал явно не оставил военные замашки, покинув Альянс, и станция под его руководством походила на взвод солдат при параде. Казалось, даже парадоксально-хаотичная архитектура альтернативной Цитадели выправилась, подтянулась и «застегнула все пуговицы на мундире», очистившись от многовековых слоев грязи, украсившись мерцающими силовыми щитами и разноязычными лаконичными указателями. По переходам между отсеками ровными рядами маршировали патрульные команды. На привычно бестолковой шумной рыночной площади, которая ранее походила на восточный базар, теперь не было ни одного магазина, все лишние отсеки снесли и на освободившейся площади оборудовали образцово-показательный палаточный городок для беженцев, от аккуратности и организованности которого любой перфекционист скончался бы на месте от восторга. Хаккет сообщил ему, что аванпост Альянса из соображений безопасности тоже переместили на станцию, и единственное, что бросалось в глаза в этом образчике победы порядка над хаосом — это различная форма охранников. Оперативники «Цербера» ходили в стройных колоннах рядом с солдатами «Альянса», что выглядело немного странно.

В ночном клубе тоже мало что осталось со старых времен. В центральном помещении, где ранее располагались барные стойки и танцевали полуобнаженные азари, теперь стояли многочисленные столы работников штаба. Голограмма в центре зала больше не показывала невразумительные абстракции и эротические видео, вместо вышеозначенного на ней светилась схема станции, график полетов корабля-обманки с машиной Призрака на борту и бегущая строка новостей из главного штаба командования. Шепард, не теряя времени, направился в приемную генерала, спросив дорогу у первого встречного сотрудника. Петровский предсказуемо расположился в бывшем кабинете Арии над главным залом, из которого открывался хороший обзор. В приемной сидела смуглая хорошенькая девушка-секретарь, которая проводила его в переговорную, переоборудованную из приватного кабинета. Шепард помнил, что раньше здесь была резиденция «ручного» крогана Арии — Патриарха.

— Генерал выйдет к вам через пятнадцать минут, — сообщила девушка и ушла на свое рабочее место.

Мягкие диваны и низкие журнальные столики заменил обычный стол с устройствами конференцсвязи и офисными стульями, а красные неоновые лампы под потолком уступили место обычным белым светильникам. Шепард про себя усмехнулся при мысли, что бы сказала Т’Лоак, увидев в своем любимом клубе подобное кощунство. Он бросил сумку в углу и присел на стул во главе стола, собираясь просмотреть сообщения, раз уж выдалась свободная минутка, когда в комнату заглянула Эшли Уильямс. Последний раз они виделись во время не слишком приветливого разговора с Хаккетом возле Посольства в Президиуме, но с тех пор утекло столько воды, что сама мысль о каком-то недопонимании или обидах выглядела нелепой. Ведь они выжили, вопреки всему, единственная возможная реакция в подобной ситуации: внезапная радость.

 

— Эш, черт, чудесно тебя видеть живой и невредимой! — сказал он, шагнув к ней на встречу для объятий.

— Привет, мне Брукс сказала, что ты уже прилетел, — радостно сказала она, легко обняв его в ответ. — Тоже рада видеть тебя живым.

— Кто есть Брукс? — удивился он.

— Майя Брукс личный ассистент Петровского, — пояснила Эшли, усмехнувшись. — Очень приятная девушка. Пожалуй, из всей этой церберовской шайки она мне нравится больше всех.

— Вот как? А что думаешь насчет самого Петровского? Насколько я понял, в штабе он пользуется популярностью, но Ария в свое время говорила о нем не иначе, как о «циничном, богомерзком ублюдке, который заслуживает медленной, жестокой смерти».

— Разумеется, Ария так думала, он же вышвырнул ее с «Омеги», — иронично ответила Уильямс. — В общем, на мой взгляд, он действительно циничный ублюдок, и у него за душой наверняка немало грязи, но он чертовски умен, и его присутствие на станции принесло местным жителям больше пользы, чем руководство Арии, — она сделала паузу. — Впрочем, на твоем месте я бы ему не доверяла. Мы вынуждены играть заодно сейчас, но я уверена, он бы сожрал нас с потрохами, если бы имел возможность.

— Буду иметь в виду, — кивнул Джон. — Кстати, наслышан о ваших дипломатических подвигах с Левиафанами. Поздравляю.

— Пф, спасибо, но не особенно много дипломатии было в том деле, поверь мне, — иронично сказала Эшли. — Ты надолго к нам?

— Понятия не имею, Хакет велел разобраться с проблемами на станции, — Джон пожал плечами. — Ты что-нибудь знаешь об этом?

— Хм, думаю, речь пойдет о закрытом районе на верхних уровнях. Петровский забаррикадировал все входы и выходы оттуда силовыми полями и не желает рассказывать почему, но мне достоверно известно, что там пропали несколько оперативных бригад «Цербера», — Эшли осеклась на полуслове, когда в комнату вошел пожилой представительный мужчина в идеально подогнанном мундире «Цербера» и немного удивленно сказал:

— Мисс Уильямс, какая неожиданная встреча! Что вы тут делаете?

— Ничего, генерал, просто зашла поздороваться с Шепардом, уже ухожу, — нейтрально ответила она, кивнув Джону на прощание. — Увидимся позже, ладно?

Когда Эшли ушла, Петровский оценивающе взглянул на Шепарда и протянул ему руку:

— Олег Петровский, рад познакомиться, коммандер, — Джон пожал ему руку в ответ, после чего генерал жестом пригласил занять место за столом переговоров. — Я много слышал о преданности экипажа «Нормандии» ее капитану, но всегда считал это драматическим преувеличением. Однако, что я вижу? Неудержимый Спектр, глава разведывательного управления Альянса в системах Терминуса, покорительница загадочных существ с глубин океанов, сама Эшли Уильямс бросает все свои дела и бежит поздороваться с вами, едва узнав о вашем прибытии на станцию! — одобрительно сказал генерал, сверкнув странными желтыми глазами. — Единожды став «нормандцем» навсегда остаешься «нормандцем», впечатляет, весьма впечатляет.

— Мои люди всегда были связаны узами дружбы, — вежливо ответил Шепард. — Когда каждый обязан друг другу жизнью — это неизбежно. Впрочем, я думаю, вы вызвали меня сюда не для того, чтобы беседовать о моих взаимоотношениях с экипажем?

— К сожалению, нет, у меня есть задача, для которой нужен особенный специалист. Надеюсь, что вы являетесь именно таким специалистом.

— Какого рода задача? Адмирал сказал, что все подробности операции я узнаю от вас.

— Мне нужно, чтобы вы обезопасили гражданских от нападения Жнецов. В моих силах уберечь станцию от угрозы извне, но с тварями, что находятся на «Омеге», я справиться не могу.

— Не знал, что на Омеге есть хаски, мне казалось, на станцию ни разу не нападали! — удивился Джон и высказал догадку. — Полагаю, это они прячутся в закрытом районе, где пропали несколько ваших десантников?

— О, да вы неплохо осведомлены, коммандер, — усмехнулся Петровский. — Совершенно верно. Они обосновались на старом заводе по переработке нулевого элемента. Мои люди пытались провести зачистку, но безуспешно. Никто из солдат не вернулся, тогда я решил заблокировать весь отсек, и сейчас никто не может войти или выйти оттуда. Но это — Жнецы, Шепард, они могут устроить диверсию, могут попытаться перебить кабели питания силовых полей и устроить кровавую баню в жилых районах, возможно, они могут одурманить кого-нибудь. На «Омеге» сейчас располагается восемнадцать миллионов гражданских и почти пять миллионов военных, мы — самое большое поселение органиков после Ранноха и главного штаба. Оставить врага в тылу было бы безответственно, они должны быть уничтожены, и вы лучший в этом деле.

— Вы знаете, какие разновидности тварей там находятся и как они попали на станцию? — деловито спросил Шепард, рассчитывая, придется ли только драться с чудовищами или еще и искать сокровища в виде вражеских артефактов. На его удивление, генерал помрачнел и согласно кивнул, но ответил не сразу, выдержав многозначительную паузу, словно тема была ему неприятна.

— Да, коммандер, мы знаем, как они оказались здесь, я не буду от вас ничего скрывать, — тихо сказал Петровский. — Мы называем их адъютантами. Это совершенно новый тип Жнецов, вы никогда не встречали ничего подобного. Они намного сильнее и выносливее стандартных хасков, способны использовать любой генетический материал для воспроизведения себе подобных. И они были созданы в лаборатории «Цербера», как прототипы будущей армии.

— Еще один эксперимент, который вырвался из-под контроля? — с мрачным ехидством спросил Джон, заранее не ожидая ничего хорошего от будущей миссии. — Сколько тварей сбежало из лаборатории?

— Трое, но сейчас их может быть намного больше, у них было достаточно жертв — рабочие на заводе, мои люди... В общем, мы больше не можем слать туда солдат и подкармливать тварей. Я перепробовал все, что было в моих силах. Я могу предоставить вам любые ресурсы — роботов, взрывчатку, генераторы дезинтегрирующих полей, оставляю на ваше усмотрение тактику и стратегию, только помогите мне избавиться от этих существ.

Подобного рода просьбы парагонам не оставляют простора для маневра, поэтому Джону пришлось согласиться на его условия. Петровский пригласил в переговорную свою ассистентку — давешнюю девушку-секретаря, которая оказалась далеко не так проста.

— Позвольте представить вам моего самого ценного специалиста — Майю Брукс, она поможет вам подготовиться к операции, вы можете обращаться к ней с любыми вопросами!

Девушка скромно опустила глаза от столь лестной характеристики, но в ее карих глазах Шепард заметил лукавый огонек, не вязавшийся с образом застенчивой девочки. Позже его догадка оправдалась, после ухода генерала, она сбросила с себя напускную робость, за которой скрывалась действительно чрезвычайно приятная и располагающая к себе личность. Джон сам не заметил, как они перешли на «ты» и начали обмениваться ироничными колкостями в процессе работы, словно она была старым давно проверенным товарищем. Майя предоставила ему доступ ко всем материалам об адъютантах и их местоположении, которыми располагал «Цербер». Как выяснилось, эти твари не обладали особенным интеллектом и существовали исключительно ради размножения. Их создали с помощью вируса, аналогичному тому, который был распылен в «Чистилище» и превращал всех в хасков. Различие было в том, что адъютанты распространяли свою «заразу» через шипы-отростки в лапах.

 

— Хай-тек оборотни, — иронично протянул Джон, отбросив в сторону папку с последним прочитанным отчетом по теме. — Очаровательно. Почему «Цербер» вечно выдумывает какую-нибудь фантастическую дрянь, которую мне приходится призывать к порядку? Может быть, имеет смысл сменить амплуа и начать выращивать орхидеи? Подкинешь идею своему боссу?

— Пф, ты хоть представляешь, что за цветочек мы вырастим? Он же будет владеть биотикой, питаться нулевым элементом и содержать в себе ничем не ограниченный искусственный интеллект. Иначе неинтересно! — в тон ему ответила Майя и хитро прищурилась. — К тому же, не забывай, ты сам нами выдуманная адская машина.

— И что весьма характерно, я тоже, в конце концов, пошел против «Цербера», — ехидно ответил Шепард, на его удивление подобные замечания от Брукс его нисколько не раздражали. — Так что это дополнительный аргумент к моему предложению.

— Хорошо, если господин генерал неожиданно решит посоветоваться со мной по поводу стратегии развития организации, я передам ему твою просьбу. А пока, может быть, подумаем, как решить текущую задачу? Есть идеи? — с надеждой поинтересовалась она, на что Шепард неопределенно кивнул.

Кое-какие мысли у него были, но в плане реализации оставались бреши. В частности, Шепард не представлял, как попасть внутрь закрытых территорий, не выключая защитные силовые поля. Перспектива открывать проход и давать адъютантам возможность вырваться за пределы закрытой зоны его совершенно не радовала.

— Брукс, в характеристиках ваших новых мехов написано, что их броня не проводит ток и выдерживает перепады температур от абсолютного нуля до пяти с половиной тысяч градусов по кельвину. Что, серьезно, так и есть? Вы где раздобыли материал с подобными свойствами?

— Собрали все, что осталось от станции Коллекционеров после твоей фестивальной деятельности. Механоиды и дезинтеграционные силовые поля из одной оперы, и то и другое продукты изучения их технологий.

— Занятно, а вы не пробовали делать защитные костюмы для людей из того же материала? Я так понимаю, эти мехи могут спокойно ходить через поле?

— Да, могут, и нет, не пробовали, но если надо, я думаю, можем сделать накладки на стандартную броню. Только зачем? Ты собрался бегать через поле?

— Совершенно верно. Они ведь живут, чтобы размножаться, а значит, их можно выманить пригодным генетическим материалом, — Брукс посмотрела на него с сильным сомнением, но Джон не обратил внимания и подсунул ей план этажа завода. — Ты только посмотри на этот муравейник! Настоящий лабиринт, куча коридоров, подсобных помещений — это место просто создано для бега с препятствиями.

— Но это же самоубийство! — обеспокоенно воскликнула Брукс. — Шепард, ты же на самом деле не собираешься ловить их на себя?

— Собираюсь, — решительно ответил он. — У нас нет других опций, мы не можем просто заслать туда мехов с бомбой, взрыв получится слишком мощным из-за нулевого элемента и может серьезно повредить станцию. И мы не можем послать туда группу людей, потому что все предыдущие отряды они сожрали, не поморщившись.

 

Шепарду потребовалось немало времени, чтобы убедить Майю в том, что он говорит вполне серьезно. Она потратила еще больше пытаясь убедить его отказаться от своей задумки, потому что ей оная казалась пределом безумия и бесспорным признаком мании самоубийства. Но в итоге помощница генерала все равно согласилась с его доводами, отдала распоряжения сборочному цеху переплавить металл с пары механоидов на детали тяжелой брони «Цербера», при условии, что сначала они попробуют перебить тварей с помощью этих самых мехов удаленно. Шепард не рассчитывал, что у роботов получится уничтожить тварей без его вмешательства, раз уж адъютанты сожрали без особых неудобств несколько отрядов тренированных солдат. Не очень сообразительные легкие роботы не должны были представлять для них угрозы. Поэтому ставил целью не перебить хасков, а пересчитать и поставить радиомаяки для отслеживания перемещений. Когда Майя убедилась в его правоте, они отправили группу роботов расставить в лабиринте коридоров портативные генераторы силовых полей, мины и прочие ловушки, на которые предстояло нарваться адъютантам в погоне за генетическим материалом. К счастью, не агрессивные мехи не представляли для тварей никакого интереса, и те никак не вмешивались в их работу. Казалось, что мутанты вообще впали в спячку и не подавали никаких признаков жизни.

 

В назначенный день и час вопреки уговорам и вразумлениям, Джон прошел сквозь основной барьер возле лифта, который должен был доставить его на заводской уровень. Вновь собранную броню он опробовал накануне, и хотя в костюме становилось довольно таки жарко, оный вполне надежно защищал человека от воздействия поля. Так же в костюме был зашит маяк, по которому Брукс из штаба отслеживала его перемещения. В ее обязанности входило переключать подачу энергии из одной части здания в другую по его приказу. Дезинтеграционные поля потребляли массу энергии, включить все одновременно, не обесточив половину станции, не представлялось возможным, поэтому им приходилось выкручиваться.

— Брукс, как слышишь меня? — спокойно спросил он, чтобы проверить интерком.

— Хорошо, — последовал незамедлительный ответ. — Знаешь, ты еще можешь отказаться от этой дурацкой затеи.

Джон только хмыкнул и нажал на кнопку верхнего этажа, и через минуту вышел на платформу пред подъемником. Атмосфера на заброшенном заводе сразу напомнила ему нижние уровни базы «Святилище», чем вызвала самые неприятные ассоциации. Та же темнота, тот же непонятный запах паленого металла и гниения, тот же потусторонний голубоватый свет из чанов с очищенным нулевым элементом, те же пугающие шорохи и шипение тварей, отражающееся эхом от стен. Он переключил визор в шлеме на режим ночного видения, проверил, что тяжелое оружие на спине закреплено надежно и кошачьим неслышным шагом двинулся вперед. Через несколько метров он обнаружил изуродованные останки своих предшественников, но лишь аккуратно перешагнул через тела, стараясь не издавать лишнего шума. Ему нужно было как можно скорее спуститься с этой платформы вниз, где согласно данным на голографической схеме, пребывали адъютанты.

Он дошел до нижнего пролета лестницы и еще раз сверился со схемой, твари оставались там же, где были. Шепард вздохнул: не столько, чтобы усмирить волнение, его уже давно не было, скорее просто по привычке. Он спустился на нижний уровень завода и направился в сторону тварей, по пути активируя спящих роботов, которые должны были разбудить, покалечить и раззадорить адъютантов в меру своих возможностей. В темноте он видел, как зашевелились впереди изящные фигуры двух мехов, освещая небольшой участок коридора красным светом от силовой брони и световых индикаторов. Этот неверный свет выхватывал из темноты бесформенные непропорционально вытянутые фигуры чудовищ, которые лениво, неспешно зашевелились и тут же попали под град пуль. Мехи реагировали на движение и атаковали тварей, что сразу избавило последних от сонливости. В мгновение ока три адъютанта набросились на роботов, завалили их на пол и стали раздирать огромными когтями, шипя и обжигаясь о силовую броню.

— Брукс, включай, — тихо сказал он, доставая из-за спины портативный генератор черных дыр.

В дальнем конце коридора и прямо за его спиной засветились ярко-красные дезинтеграционные поля. Адъютанты немедленно потеряли интерес к своим жертвам и рванули в его сторону с едкими воплями. Джон послал им на встречу компактную черную дыру и шагнул за дезинтеграционное поле. Один из адъютантов по инерции врезался в силовое поле и тут же загорелся ярким пламенем, остальные четыре адъютанта, что были в тот момент в коридоре, оказались уничтожены взрывом черной дыры. Джон в это время быстро бежал в другом направлении по смежному коридору. О том, что ловушка удалась, он узнал, когда на голографической схеме исчезли пять точек. Оставалось проделать то же самое еще раза три — четыре и можно возвращаться в штаб.

Четыре часа Шепард гонял адъютантов по коридорам, убегал от них, заманивал на мины, заставлял их биться лбом о силовые поля, заваливал в черные дыры, и когда адъютантов оставалось не больше трех, случилось неожиданное. Среди помеченных огромных тварей вдруг затесалась одна маленькая, быстрая, словно церберовский фантом. В отличие от своих товарок, тупо и прилежно разбившихся о силовое поле, эта замерла за полметра от опасности, осторожно подошла к огненной стене, посмотрела на нее, повернув голову на бок, словно любознательный зверек. А после к полному изумлению Джона вонзила руку, защищенную биотическим барьером прямо в силовое поле, отчего в нем образовалась небольшая дыра. Тварь с едкими воплями стала растягивать дыру с явным намерением пролезть в проход.

— Что это за дрянь?! — раздраженно воскликнул Джон, вскидывая руку с крупнокалиберным пистолетом и начиная стрелять прямо в образовавшийся проем — патроны для «Бури» у него к тому моменту уже закончились.

Тварь в ответ плюнула биотическим зарядом, похожим на удар баньши, который швырнул Шепарда в груду неочищенного нулевого элемента, за которой показалась уродливая морда одного из трех выживших адъютантов. Джон лихорадочно вскочил на ноги, спотыкаясь на осыпавшемся щебне, и побежал в сторону выхода со склада, где стояла стена силового поля. Адъютант как обычно побежал за ним, но вдруг давешняя неожиданная тварь бросила биотический заряд в самого адъютанта. Последний отлетел обратно в кучу нулевого элемента. Джон уже видел, как Жнецы сражаются со Жнецами, но тогда они были под воздействием машины для одурманивания, сейчас причин для подобного поведения не было, и все выглядело очень странно и подозрительно. Но долго размышлять не пришлось, оглушенный адъютант стал корчиться в облаке биотического поля, пока не взорвался странной сине-фиолетовой дрожащей вспышкой. Взрыв и последовавшая за ним волна оказались намного сильнее из-за нулевого элемента, сбили с ног и оглушили Шепарда, из-за чего он не слышал, как два генератора дезинтеграционного поля, через которое пыталась пробраться маленькая тварь, разлетелись на куски.

Если таким образом маленький адъютант пытался выбраться из западни, то он просчитался — поврежденные генераторы, очевидно, насмерть шарахнули хаска электрическим зарядом. Когда Джон пришел в себя и вернулся к развороченной воронке, где раньше была груда нулевого элемента, обожженное и покалеченное тело хаска валялось таким же безжизненным, как большие фигуры адъютантов в другом конце коридора. Шепард подошел поближе, чтобы рассмотреть феномен: он выглядел почти как обычный хаск, только ноги отличались от остального тела, как будто протезы пришили к культям на месте конечностей.

— Майя, ты это видишь? — спросил Шепард, направляя камеру в шлеме на бездыханное тело хаска. — Это не адъютант, что это за тварь? Их может быть больше?

— Я не знаю, — чуть растеряно ответила Брукс. — Хотя стой... ну да, может быть... Ходили разные слухи, Петровский вполне мог оставить его здесь, чтобы не доставлял проблем...

— Да кого, черт возьми, ты можешь изъясняться конкретнее? — раздраженно рявкнул Шепард.

— Ой, извини, ты же не в курсе, — смущенно сказала она. — Я думаю, это Кай Ленг, мы с ним прилетели на «Омегу» после атаки на Хронос. Посмотри на ноги — они отличаются, у Ленга были искусственные протезы.

— Что за бред, как это может быть Ленгом? — непонимающе спросил Джон, все происходящее уже давно напоминало ему кошмарный сон, а теперь вовсе стало предельно сюрреалистичным.

— Джон, это долгая история, я думаю тебе лучше закончить там наверху и вернуться в штаб, — успокаивающе ответила Брукс, угадав его настроение.

Шепард не стал спорить, последовал ее совету, добил оставшихся двух адъютантов и устало направился к лифту. Несмотря на чудовищный упадок сил и нервное перенапряжение, он жаждал выяснить у Брукс полную версию событий, объясняющую, каким образом человек, которого он пытался поймать на протяжении месяцев по всей Галактике внезапно обратился хаском в дебрях Омеги. Оказавшись в жилых районах, он решительно направился в штаб. Наверное, со стороны он выглядел устрашающе в броне измазанной сажей с пугающе нечеловеческим выражением лица, которое, впервые за долгое время полностью отражало его душевное состояние. Но ему было все равно. Оказавшись в штабе, он напрямую подошел к Майе, без лишних церемоний взял ее под локоть и молча повел в переговорную. Очевидно, получилось не очень аккуратно, потому что девушка морщилась от боли и смотрела на него большими испуганными глазами. Но ему было плевать, ему было нужно узнать правду. Он подтолкнул Майю к креслу, сам сел напротив и воззрился на нее в ожидании. Ему казалось очевидным, что он от нее хочет, но она продолжала молчать. Почему она молчит?

— Ну? Майя, я хочу услышать полную историю! С чего ты взяла, что та тварь была Ленгом? — нетерпеливо спросил он.

— Джон, может быть, позже? — робко предложила она. — Мне кажется, тебе нужно немного отдохнуть...

Это был хороший совет, но ему предложение показалось таким нелепым и неуместным, что он мог ответить на это лишь искренне недоуменным взглядом, не догадываясь насколько пугающе это выглядит со стороны. Старый добрый секрет: неадекватная реакция на ситуацию шокирует окружающих и делает их более сговорчивыми, но сейчас он не пытался играть, все действия были совершенно естественными и от этого особенно страшными. Люди замирают от ужаса при встрече с психопатами. Он раздраженно поморщился, как будто его пытались отвлечь глупыми пустяками от важного дела.

— Нет, мне нужно знать полную историю, — тяжело и настойчиво повторил он. — Я был уверен, что Ленг погиб вместе с Призраком во время атаки, и вдруг выясняется, что он прятался все это время здесь? Расскажи мне все.

Девушка посмотрела на него с некоторым сомнением. Шепард вел себя настолько странно и непривычно, отчего у нее появилась уверенность, что если она откажется, он тяжело вздохнет, невозмутимо возьмет ее за шею и начнет бить головой о столешницу, пока не добьется своего.

— Хорошо, я расскажу, — успокаивающе ответила она.

 

Майя Брукс провела в Цербере не один год, работая личным ассистентом Джека Харпера, известного миру под именем Призрак. Она никогда не занимала сколько-нибудь ответственных должностей, но знала практически обо всем, что происходило в «Цербере», и обычно наблюдала за событиями со стороны. В последние пару лет наблюдения внушали ей немалое беспокойство, все возрастающая одержимость Призрака технологиями Жнецов вынуждала ее беспокоиться за собственную жизнь и подумывать о бегстве из организации. Единственное, что ее останавливало — это перспектива превратиться в загнанного зверя. Призрак никогда не отличался способностью понимать и прощать дезертиров, а Майя не обладала силой и мужеством Миранды Лоусон или Джона Шепарда, чтобы противостоять ему самостоятельно, и не имела влиятельных друзей, как Бринн Коул, за спиной которых можно было спрятаться. Ей оставалось сидеть на своем месте, слушать, собирать информацию, планировать побег и ждать подходящего времени.

К сожалению или к счастью, но ей так и не пришлось осуществить свои планы. Незадолго до нападения Жнецов на Хронос, на станцию вернулся Кай Ленг, которого после Тессии считали мертвым. Призрак пребывал в чрезвычайно раздраженном настроении после многочисленных поражений Цербера и становился с каждым днем все менее и менее адекватным, словно некая невидимая сущность наказывала его за ошибки, отнимая крупицы разума. Когда лучший оперативник предстал перед ним с данными, полученными в «Святилище» и предупреждением о том, что эксперимент с изучением технологий одурманивания имеет побочные эффекты, Призрак отреагировал неожиданным образом: обвинил последнего в предательстве. Сидя на своем рабочем месте в приемной Призрака Майя слышала, как они кричат друг на друга за дверью, что было из ряда вон выходящим событием. На ее памяти Харпер никогда ни на кого не повышал голоса. Через несколько минут шум прекратился, а взъерошенный Ленг выскочил из кабинета и пронесся мимо нее.

Из кабинета не доносилось ни звука, через несколько минут Майя решила зайти и спросить, не требуется ли от нее что-нибудь. На самом деле, ее одолело банальное любопытство, но, в конце концов, так ли важны мотивы? К своему ужасу, в кабинете она обнаружила на полу окровавленное тело бывшего руководителя. Дальнейшие события расплывались в памяти, она так испугалась, что даже не подумала подойти и проверить, жив ли тот. Вместо этого она развернулась и побежала, не разбирая дороги, пока не пришла в себя в ангаре для челноков. Кай Ленг тоже был там, занимался подготовкой шаттла к отлету.

— Ты! — воскликнула она, бросившись к нему. — Ты что наделал?!

Убийца удивленно обернулся и посмотрел на нее, словно не мог вспомнить, кто она такая.

— Ты же убил его! За что?

— Я только защищался! — резко ответил Ленг, догадавшись, что она все знает. — Он пытался убить меня! Меня! Одурманенный идиот, продавший душу за мечты о вселенском могуществе, как я мог не заметить? Впрочем, не важно. Я ухожу отсюда, и тебе не советую задерживаться. Здесь скоро все будет кишеть хасками.

Оперативник неопределенно махнул рукой и зашел внутрь челнока. Брукс в самых растерянных чувствах наблюдала за его отлетом. Почему-то она сразу ему поверила, и вместе с осознанием надвигающейся катастрофы пришло отчаяние, от которого словно открылось второе дыхание. Майя твердо решила, что не хочет умирать, не хочет становиться марионеткой в руках Жнецов или превращаться в противоестественную тварь. История ее путешествия на «Омегу» была достойна отдельного рассказа, но никак не относилась к делу, поэтому Брукс не стала распространяться на эту тему и перешла сразу к событиям, что случились на «Омеге» после ее прибытия.

Когда Брукс пришла к генералу и предложила свои услуги, Ленг уже был на станции. Он прилетел на неделю раньше нее и успел предупредить Петровского о том, что машина для одурманивания может приманить Жнецов на станцию. Генерал воспринял его слова серьезно и отключил устройство, позволив оперативнику остаться при себе. От предложения Майи он тоже не отказался, она заняла свое место при новом руководителе «Цербера» и жизнь потекла своим чередом. Как и раньше, ей редко приходилось общаться с Ленгом, тот больше проводил время с самим генералом. Пожалуй, она бы вообще не заметила ничего подозрительного, если бы однажды не отправилась с коллегами в бар после работы и не увидела там убийцу в безнадежно пьяном состоянии. Он сидел за стойкой и систематически, целенаправленно напивался до полной потери сознания и адекватности.

— Привет, Ленг, как дела? — вежливо поинтересовалась она, подойдя к стойке и заказав напитки для себя и своих приятелей. Тот в ответ посмотрел на нее взглядом полным непонимания, словно вновь пытался вспомнить, кто же она такая. Наверное, он и не знал. Высшие иерархии «Цербера» приближенные к Призраку никогда не обращали внимания на скромную девушку в его приемной.

— Предполагается, что хорошо, — заплетающимся голосом ответил он. — А как оно на самом деле? Об этом нельзя думать, чем больше думаешь, тем страшнее становится, тем скорее тебе крышка. Они делают все мягче, если ты не знаешь, все происходит само собой, если не сопротивляться... А я уже слышу их в своей голове, я знаю, чем это закончится. Видел, Грейсона, Призрака... Как жаль, что я действительно не умер на Тессии, было бы проще, — в конце этой пламенной речи в его голосе послышались истерические нотки, казалось, он находится на границе самообладания. Чтобы взять себя в руки Ленг отмахнулся от нее, заказал себе еще выпить и продолжил прерванное занятие.

Майя пропустила мимо ушей весь этот бред, неодобрительно нахмурилась, взяла напитки и направилась к своим приятелям. Ленг был для нее совершенно чужим человеком и разгульные вечеринки, которые устраивали тараканы в его голове, не представляли для нее интереса. Позже до нее доходили слухи, что он стал вести себя неадекватно, что Петровский подозревает его на одурманивание, что Ленг сотворил какой-то саботаж, после которого генерал запер его в камере на верхних уровнях. Брукс больше ни разу его не видела и ничего о нем не слышала, пока из лаборатории не сбежала группа подопытных адъютантов. Некоторое время ходили сплетни, что это Ленг выпустил их из клеток, что он сам превратился в какую-то неведомую тварь, но Майя никогда не верила этим слухам, пока не увидела тело того хаска.

— Вот, в общем-то, вся история, — сказала она Джону в завершение своего рассказа. — Тебе решать, похоже это на правду или нет.

 

***

 

Шепард провел на «Омеге» еще два дня, ожидая ближайшего рейса обратно в штаб. Рассказанная Майей история принесла ему смутное удовлетворение и разочарование — постоянные спутники осуществившейся мести. А вместе с мыслями о судьбе пары старых врагов к нему вернулись мысли о Джейн, застарелая тоска, чувство вины за свое отсутствие. В общем, в эти дни его настроение можно было назвать весьма паршивым, и он в кой-то веки не пытался это скрыть за не менее привычной маской вежливости и спокойствия. К счастью, после операции в заводском районе никому ничего не было от него нужно, поэтому никто не задавал никаких вопросов. Даже Эшли, с которой они встретились вечером накануне его отлета, ничего не спрашивала, без слов все понимая. Вместе они провели приятный вечер, вспоминая приключения времен «Нормандии» SR-1 и забавные байки из армейской жизни, словно никогда между ними не было недосказанности, боли или более личных воспоминаний. По-дружески. Провожая его на корабль в доках Ульямс сказала:

— Скоро все закончится, коммандер. Скоро все будет совсем по-другому, нам нужно только дождаться.

— Береги себя, Эш, — усмехнулся Шепард.

 

По возвращении в штаб он не стал заходить на «Нормандию», в ящике не было никаких сообщений, Хакет не присылал никаких приказов, вся вселенная как будто сговорилась оставить его в покое, наедине с собственными мыслями. И он, не раздумывая, отправился в клинику к Джинн: неважно, пришла она в себя или нет, Шепард хотел ее увидеть. Приемные часы на медицинском корабле давно завершились, по локальному времени был поздний вечер, но его, как ни странно, никто не пытался остановить. По коридорам бродили андроиды-наблюдатели, в справочной дежурил универсальный ВИ, который приветливо объяснил ему, как найти палату Шелдон. Если в этом царстве победившего киберпанка и были живые врачи, они старательно прятались по своим кабинетам.

Джейн была одной из самых любимых пациенток доктора Мишель, не в первый раз демонстрируя медицинские чудеса в мире, в котором почти не осталось загадок по части человеческой физиологии. Поэтому Шелдон разместили в отдельной палате, медицинский экзоскелет и импланты синхронизировали со специальным ВИ, который беспрерывно анализировал ее состояние. В рабочее время Мишель забегала к ней чуть ли не каждый час, чтобы проверить изменения. Она даже поставила в палате камеры видеонаблюдения, чтобы понять, что делает протеанин Явик, когда никого нет. Выяснить ничего не удалось, он просто сидел рядом и держал ее за руку, как все другие посетители.

Шепард ничего этого не знал, ему просто понравилось, что Джин разместили в комфортной комнате с мягкими креслами для посетителей и приятной отделкой в светлых тонах, которая мало походила на больничную палату. Единственным медицинским приборами были голографические экраны на стене напротив кровати, где отображались какие-то графики и показатели. На столике возле изголовья кровати стояли живые цветы, черт знает как добытые на станции, светился зеленоватым светом протеанский кристалл памяти, и жизнерадостно улыбались с фотографии ее студенты из «Затмения». Джон с любопытством заглянул в карточку, прикрепленную к букету: «Жизнь превозможет все! С любовью, Бринн и Джейкоб Тейлор». Шепард весело фыркнул, прикидывая вероятность того, что Бринн ограбила оранжерею одного из своих коллег-ботаников.

За месяцы, что Шепард ее не видел, Джейн не особенно изменилась, разве что сильнее осунулась, отчего черты лица казались более резкими, а она сама неестественно хрупкой из-за болезненной худобы. Но это все равно была его Джинн, отсутствие которой в жизни чувствовалось особенно болезненно. В порыве внезапной нежности он осторожно убрал прядку волос с ее лица и прикоснулся губами ко лбу. Сейчас в тишине ночного госпиталя наедине с собой он мог признаться, что безумно скучает, что отдал бы полжизни за возможность поговорить с ней и втайне надеялся, несмотря на всю холодность и сосредоточенность на работе, что Мишель была права, и она действительно приходит в себя. Впрочем, это было бы слишком сказочно, поэтому оставалось довольствоваться тишиной, близостью любимого человека и драгоценными минутами если не счастья, то хотя бы покоя.

В какой-то момент усталость сморила, и Джон задремал в кресле, положив голову на кровать рядом с ладонью Джейн. На границе сна он почувствовал легкое приятное прикосновение, словно кто-то осторожно поглаживал по волосам. Он невольно улыбнулся, думая, что уже давно не видел таких хороших сновидений, пока внезапно не очнулся, резко сбросив с себя всю сонливость, поскольку осознал, что это вовсе не сон и происходящее более чем реально. Шепард открыл глаза и медленно недоверчиво поднял взгляд, когда встретился со знакомым взглядом зеленых глаз. Джейн чуть недовольно поморщилась, устраиваясь удобнее на кровати, и почти шепотом сказала:

— Прости, я тебя разбудила. Опять не спишь и не ешь во имя спасения мира?

— Джейн? — хрипло спросил он через некоторое время, когда смог справиться с шоком и выговорить хотя бы одно слово. — Не может быть... Подожди, я сейчас приведу врача.

Он лихорадочно поднялся на ноги и собрался бежать в приемную, искать хотя бы одного живого человека, а лучше Мишель: наверняка нужно совершать какие-то процедуры, когда человек приходит в себя после комы. Но Джейн издала страдающий стон и молящим голосом сказала:

— Джон, нет, стой, только не это, — когда Шепард послушно вернулся на место, она улыбнулась. — Не надо, Хлоя и так целыми днями не дает мне жития со своими тестами и идиотскими вопросами. Не испытываю ни малейшего желания видеть ее еще и ночью.

— Почему? — растеряно спросил он, думая про себя: «Зачем ты это спрашиваешь, это же совершенно не важно!».

— Потому что у них сломался сканер, а она приняла это за мистерию и загадку. Якобы, я не могу быть в сознании, разговаривать и двигаться при столь низкой мозговой активности или что-то в этом роде. Очевидно же — машина глючит.

Джон молча кивнул, не зная, что говорить. Он столько раз представлял себе эту беседу, столько раз видел в своих снах и кошмарах, что теперь, когда она наконец-то случилась, впал в какой-то ступор. Джейн некоторое время наблюдала за ним, и в зеленых глазах сверкнули задорные искорки.

— Ты сейчас выглядишь, как человек, который встретил призрака, — с ноткой веселья сказала она, что его пробрало не хуже прикосновения к оголенному проводу под высоким напряжением.

— Джинн, не смешно совсем! — резко ответил он, отчего Шелдон сразу посерьезнела и опустила взгляд.

— Я знаю, — тихо и проникновенно ответила она после недолгой паузы. — Прости, мне очень жаль.

В извинениях слышались куда более глубокие эмоции, чем сожаление о неудачной шутке, как будто она могла знать, через какой ад ему пришлось пройти из-за нее. Конечно же, это всего лишь игра воображения. До сознания вдруг дошла мысль: Джейн сказала, что Мишель терроризирует ее уже несколько дней, значит, она очнулась, пока он находился в сотне световых лет отсюда, и была одна все это время. Старое чувство вины, поселившееся в его душе несколько месяцев назад, когда он решил бросить ее здесь, словно ненужную игрушку, вновь поднялось и захлестнуло с головой.

— Нет, это ты меня прости, мне следовало быть рядом... — начал было Джон, но Джейн улыбнулась и жестом приказала замолчать.

— Как всегда, верен себе, Шепард, — тепло ответила она. — Как я и боялась, ты не ешь, не спишь и винишь себя во всех бедах мира. А когда взваленный груз становится слишком тяжелым, начинаешь чертовски убедительно врать окружающим, что с тобой все в порядке. Меня всегда умиляли твои методы борьбы со вселенской энтропией.

Шелдон приподнялась, устраиваясь на подушке в полу сидячем положении, и при этом по ее лицу было видно, что каждое движение причиняет ей боль — очевидно в последствие мышечной атрофии. Шепард сел рядом на кровати и попытался уложить ее обратно:

— Джинн, не двигайся, лежи, — обеспокоенно сказал он.

— Не надо, не смей говорить, как они! Ненавижу жалость! — с ноткой раздражения ответила она. — Может быть, я опять чуть не отправилась на тот свет, но сейчас я очень даже жива и не собираюсь вести себя, как калека.

Джейн откинулась на подушки, переводя дыхание и смахивая со лба проступившую испарину.

— Тем более, мы оба прекрасно знаем, что я сама себя довела до подобного состояния. Как ты там говорил? Растратила все свои таланты на деструктивную цель и получила закономерный результат: абсолютный проигрыш, — в ее спокойном голосе звучала легкая, какая-то отстраненная горечь. — Полезно иногда смотреть в зеркало и прогуливаться на Границе, помогает увидеть полную картину.

— Джинн, Ленг мертв, и Призрак тоже, их сложно назвать победителями, — убедительно сказал Джон, на что она только тепло, понимающе и немного грустно улыбнулась. Почти с первой встречи он пытался увести ее от всепоглощающей мании саморазрушения, сначала из простого альтруизма, после из более личных мотивов, и сейчас, видя ее такой слабой, такой уязвимой, он автоматически вернулся к попыткам спасти ее от самой себя. Но в этом более не было нужды: несмотря на боль, впервые за долгие годы в ее душе царил покой.

— Мне все равно, что с ними случилось, — мягко ответила она. — И ты пришел ко мне не для разговоров о «Цербере».

Джейн осторожно подалась вперед и немного неловко обвила руками за шею, не обращая внимания на физическую боль. Шепард совершенно естественно, хотя и чуточку удивленно, обнял ее в ответ, прижав к груди.

— Да уж, есть что рассказать и без них, — тихо и чуточку грустно сказал он.

— В этом нет необходимости, — Джейн улыбнулась и подняла голову, заглянув ему в глаза. — У меня постоянно крутится куча народу, и каждый считает своим долгом сообщить мне все новости.

Во взгляде читалась немая просьба: «Не надо, я знаю, что было тяжело, я знаю тебя. Не стоит вновь переживать всю эту дрянь, и мне не нужно ничего объяснять». Как уложить в короткий разговор бездну слов, что остались несказанными? Как не испортить прекрасный момент сомнительными объяснениями и не потерять время? Да никак. Во всяком случае, они не знали ответа, и просто молча смотрели друг на друга. Пусть другие пытаются извлечь уроки из их опыта и судят для себя, кто был прав, а кто виноват. Постепенно все посторонние мысли уходили из головы, уступая место удивительному чувству внутреннего тепла, которое появляется, когда засыпаешь в руках самого близкого человека. В такие моменты не нужно ничего большего, и не требуются слова или красивые жесты. Все и так понятно.

 

Отредактировал: ARM