Шторм. Пролог. Часть I. Главы 1-3


Жанры: Гет, Драма, Фантастика, Психология, POV
Статус: в процессе написания
Предупреждения: Насилие, Нецензурная лексика
Основные персонажи: Гаррус Вакариан (Архангел), Лорик Киин, новый женский персонаж.

Аннотация: 
Чтобы взять базу Архангела, нужно было просто покрыть все ровным слоем гранат, а стандартный штурм занимает не более часа.
Ради вдохновенных речей не предают организацию после двадцати лет работы, как это сделала Миранда Лоусон.
В одиночку не воскресишь умершего, каким бы талантливым не был доктор Уилсон.
Главный менеджер "Синтетик Инсайтс" не стал бы спокойно потягивать виски, пока громят его офис.
Я. Не. Верю.

Пролог

*

Just for a minute

The silver forked sky

Lit you up like a star

That I willfollow

*

 

2157 год, Земля.

Бетонный стол космодрома заливало океаном солнечного света. Стрельчатые фермы, поддерживающие корабли, сверкали металлом и торжеством человеческой технологии. Острия фюзеляжей норовили прорвать лазурную ткань неба и устремиться в Космос, ведь Марс, а затем Плутон, подарили нам ключ от всех дверей.

В разогретом воздухе причудливо дрожали силуэты и отражения, будто небо плавилось и лужами стекало на землю, а сумасшествие цикад наполняло пожелтевшую от засухи и жары степь на мили окрест. По бетонным плитам прыгала девочка лет пяти, в голубом сарафане, стараясь не наступать на стыки, залитые размякшей от зноя смолой. В ярком свете собранные на затылке кудри сияли, как только что очищенные каштаны. Рядом, в тени здания терминала, стояла ее мать, стройная женщина в ярко-желтом платье с рисунком из красных цветов, верхнюю половину лица которой скрывали широкие поля белой шляпы.

Женщина достала из лаковой сумочки платок, промокнула испарину с шеи.

— Алисия, отойди в тень! Заработаешь солнечный удар — будешь остаток дня лежать в постели!

Девочка отвлеклась от рассматривания пучка травы, пробившегося в стык между плитами.

— Мам, а папа скоро придет? Это же его корабль там?

Пухлый пальчик указал на сияющий корпус шаттла вдали, окруженный множеством военных машин, офицеров и персоналом космодрома. Прошло уже полчаса после посадки, но никто из команды до сих пор не покинул оцепленную зону.

— Да, милая. Надеюсь, что да.

Поджатые красные губы дрогнули. Потом, как росток через асфальт, сквозь тревогу стала пробиваться зыбкая улыбка. Издали приближался размытый мужской силуэт, и эту походку Лаура узнала бы из тысячи.

 

— У меня для тебя подарок, Элис Карпентер. Особенный подарок!

Отец держал на коленях небольшую коробку из плотного картона, а от его потертой формы пахло чужой пылью и чужим солнцем. Маленькая девочка стояла перед ним, боясь дышать от волнения. Время бесконечно растягивалось. В теплом послеобеденном свете, лившемся в окна будто густой кленовый сироп, плавали пылинки: Алисия завороженно переводила глаза с них на коробку на отцовских коленях и обратно.

— Пообещай никому его не показывать и никому о нем не говорить. Обещаешь?

— Обещаю!

— Даже маме?

— Даже маме!

За подарок с другой планеты любой ребенок согласился бы год сидеть без карманных денег, и слово молчания по сравнению с этим — сущая мелочь. Особенно для девочки, у которой и подружек-то не было. Детские глаза чайного цвета внимательно следили, как отец снял крышку коробки и медленно и аккуратно достал из нее… маску? Шлем? Он протянул это дочери.

— С Шаньси.

Девочка приняла странный предмет из отцовских рук. На ощупь он напоминал не то плотное дерево, не то кость, шероховатый изнутри и снаружи, и оказался тяжелее, чем можно было подумать. Алисия повертела подарок в руках, потом побежала к зеркалу и приложила его к лицу. Из отражения на нее глядело странное существо в пижаме, щеки которого закрывали коричневые пластины с красным узором. Сглаженные шипы-отростки нижней челюсти почти упирались в детские ключицы, а от лобных щитков к затылку тянулись три длинных по центру и по два коротких по бокам… рога, что ли?

— Папа, а что это такое? Ты был на охоте на той планете?

— На охоте. И таких зверей мы там настреляли достаточно.

 

 

Часть I

*

Now it's found us

Like I have found you

I don't want to run

Just overwhelm me

*

 

1 (Женщина в белом)

2185 год, Гамма Аида.

Температура воздуха: 35°C

Влажность воздуха: 85%

На борт принят пациент с проникающим ранением грудной клетки и сотрясением головного мозга легкой степени. На месте оказана первая помощь (первичная обработка панацелином), после поступления на борт восстановлен жидкостный баланс, проведена реконструкция мягких тканей и кости в месте ранения, наложена полимерная повязка.

Сознание отсутствует. Экскурсия грудной клетки незначительно затруднена, дыхание везикулярное с остаточными хрипами, редкие апноэ. Рефлекс роговицы положителен. Состояние стабильное, динамика жизненных показателей положительная.

Имя: не установлено.

Раса: турианец

Пол: мужской

Возраст: не установлен (предположительно — около 30 земных лет)

Рост: 1м 85 см

Вес: 79 кг

На текущий момент:

Давление: 180/130

ЧСС: 52

Температура: 38,8°C

ЧД: 21

Скорость регенерации: в норме (?)

Особые приметы: укороченные челюстные пластины, на лице — синяя метка (предположительно — один из колониальных знаков Палавена).

 

Сила — первое, что ощущаешь, глядя на них. Они дышат ею. Не вскипающей мощью кроганов, нет. Совсем другой силой. Быстрой, холодной, стремительной, жесткой. Я бы сказала, что кроган похож на дробовик, а турианец — на хороший армейский нож. Они любят ножи, вы в курсе? До сих пор стальные клинки считаются их религиозными фетишами и хранятся многими поколениями. Некоторые из них уже считались святыней, когда неандертальцы ходили по Европе. Некоторые стали ею, когда нога человека коснулась Европы на орбите Юпитера. Консервативность — еще одна из характерных турианских черт.

Каждый из них, от клерка до Примарха, будто соткан из силы. Даже раненые, даже без сознания, они воплощают ее даже в линиях своего тела. Какую цивилизацию бы не развила их раса, у них все равно тела убийц. Острые зубы, кожа, покрытая пластинами. Грудной киль, костяной ворот, лонный киль, бедренные пластины, шпоры вибрантов, тянущиеся вверх от голени, ноги спринтеров. Даже с подпиленными когтями, скрытыми в перчатках, в броне или мундире, покоряя миры, выплачивая послевоенные компенсации, карая, защищая, сплетая тонкие интриги, смеясь… Стоит умолкнуть словам и упасть на пол одежде или броне, турианцы снова оказываются теми, кем создала их эволюция.

Хищниками.

Притягательно, верно? По крайней мере, пока снова не откроют рот.

 

Я бросаю молекулярный скальпель в дезкамеру и снимаю перчатки, перепачканные голубой кровью. Я буду здесь, пока пациент не придет в себя. Это важно.

Здесь всегда сумрачно и стерильно. Если долго находиться в помещении с ярким светом, у меня болят глаза. Световое засорение мешает работать с микроскопом, потому здесь горит только дисплей терминала аналитической системы и планшет, куда проецируются голограммы корпуса пациента. И — лампа над операционным столом, в четверть яркости.

Турианец лежит на столе за моей спиной. Его конечности и корпус прочно фиксированы мягкими ремнями, на бедра я накинула пеленку. После операции прошло уже почти четыре с половиной часа, но признаков сознания он так и не проявил. Как и признаков ухудшений — об этом мне неустанно докладывают два датчика: один на его шее, другой в проекции сердца.

Я стою у терминала и привычно скольжу пальцами вдоль панели ввода информации, заполняя отчетную форму медицинского журнала. Иногда я приостанавливаюсь, оставляя в тексте знаки вопроса. Нужно дождаться, когда турианец придет в сознание, и уточнить информацию. Я заканчиваю со стандартной формой и снова возвращаюсь к пациенту. Поправляя свежие перчатки, задумываюсь.

С левой стороны на просторной грудной клетке инопланетянина поблескивает вакуумная аппликация. На вдохе роговые пластины, покрывающие верхнюю часть груди, расходятся, открывая мягкие участки собственно кожи. А покровы его могут рассказать о многом, судя по количеству шрамов. Такое разнообразие в одном носителе можно встретить только в учебнике по хирургии. Несколько следов переломов экзоскелета, не отшлифованных, как положено… Застарелые светлые борозды, пара длинных узловатых рубцов слева от белой линии живота… Эти похожи на след молекулярного лезвия.

От размышлений отвлекает сигнал — готово биохимическое исследование собранной для изучения крови. На дисплее анализатора светятся строки с цифрами, я копирую их в терминал через уни-инструмент, бегло просматриваю и дописываю комментарий: «показатели в пределах нормы».

Ждать. Я возвращаюсь к микроскопу и всматриваюсь в окуляры, высокочастотным скальпелем разделяя клеточные слои препарата один за другим. Инструмент привычно фонит в руку, будто щекочут под ногтями мягким пером. В первый раз это удивило, позже — раздражало, потом пришла привычка. Мысли плавным потоком текут в голове, и если бы появилась возможность посмотреть на них со стороны, то я бы вспомнила древние радиоприемники, где шум помех перемежается с нечеткими голосами и музыкой. На ум пришла старая песня, из тех, услышанных еще в детстве. Я напевала ее в полголоса:

Торопитесь, проданы все билеты в первый ряд

Для знатоков зрелище — высший сорт.

Как одинокий и безоружный солдат

Штурмует укрепленный небесный форт…

Какая-то дрожь на кончиках пальцев. Не от скальпеля. Отложив его, я озадаченно провожу ладонью по серой столешнице. Показалось? Нет. Я поднимаю голову от окуляра.

Снова дрожь. Двигатели выключены? Я не могла ошибиться. Краем глаза я замечаю движение — турианец беззвучно открывает рот, вытягивая шею, и как раз тогда легчайшая вибрация пронизывает кабинет. Для меня — вибрация. Инфразвук. Для его собратьев — крик? Я подхожу на пару шагов ближе, и всматриваюсь в лицо пациента, когда раскрываются его льдистые глаза.

— Где… я?.. — говорит он сквозь хрип и болезненно щурится.

Застойные явления верхних дыхательных путей. Неужели купировала не все сосуды? Нет, просто сухость от наркоза. Я уже понимаю, что операция прошла успешно, и уже гордо выпрямляю спину, сложив руки на груди.

— Приветствую на борту «Галахада». Вы меня слышите?

Кивает он едва заметно.

— Меня зовут Анайя, но чаще ко мне обращаются доктор Ритт. Как вы себя чувствуете?

— Бывало лучше, — турианец поверхностно откашливается, пытаясь прочистить горло. От его вялой попытки освободиться ремни едва слышно скрипят. Осев на стол, он снова смотрит на меня, фокусируясь с видимым трудом.

— Это вы были там… Я видел… Я узнал вас…

— С вашего разрешения, свои вопросы первой задам я. Назовитесь, мне надо знать, как к вам обращаться.

— Архангел. — звучит, как плевок. Я ухмыляюсь.

— Наслышана. Но хотелось бы знать имя.

— Я думал, вы из тех, кому достаточно прозвища. Кто охотится за мной по всему краю галактики.

— Нет.

— Просто «нет»? Без списка оправданий? — он ядовито усмехается.

— Просто «нет».

— С чего мне верить? Честность у вас… у одного на тысячу.

Я медленно прохожусь вокруг операционного стола и останавливаюсь у изголовья, внимательно рассматриваю украшенное синим орнаментом лицо. Видимо, начальство не ошиблось. Неужели все-таки он?

— ГаррусВакариан. Верно?

— Уберите стяжки!.. — Архангел почти рычит, снова пытается вырваться. Ремни натягиваются ощутимее.

— Откуда я знаю, что для меня это безопасно? Даже без оружия и после наркоза, вы намного сильнее. Лучше экономьте силы, они вам пригодятся.

Он молча режет меня взглядом, в котором темнотой разлита злоба. Я наклоняюсь еще ближе.

— У вас в крови внушительная доза обезболивающего и стимуляторов. Когда их действие схлынет, вы поймете и прочувствуете, что с вами произошло на самом деле. Возможно, даже скажете мне «спасибо».

Повисшую паузу наполняет гудение устройств корабля.

— Я согласна вас освободить, если вы дадите мне слово, что не причините вреда. Чтобы его подкрепить, расскажу вам кое-что. Система безопасности запрограммирована на мою ДНК и голосовые команды, а место пилота — еще и на положительный рефлекс роговицы. Без меня не послать даже сигнал помощи. При попытке несанкционированного доступа отправится сигнал мне и тем, с кем я работаю, и это — далеко не все предосторожности. Достаточная мотивация, чтобы вести себя осмотрительно?

— Наверное. — он отводит глаза, сморгнув темную пелену.

— Наверное?

— Да.

— Просто «да». — улыбаюсь я. — Уже хорошо… Итак. На вас потрачена существенная сумма денег, времени и труда. Не портите эту работу, я очень старалась зашить вас аккуратно. Если потребуется — зашью еще раз. Но мы ведь не хотим испытывать ваши пластины на прочность?

По крайней мере, я такого желания точно не испытываю.

— Зачем я здесь?

— Вы — живая легенда. За вас дадут неплохой выкуп. За вашу мертвую голову можно жить безбедно. За живую — оставить наследство детям.

Боковые пластины на лице Гарруса вздрагивают и, мелко дрожа, разъезжаются в стороны, открывая в оскале зубы. Я не столько слышу его рычание, сколько ощущаю костями, когда он снова поворачивается ко мне.

— Молись, гладкокожая мразь, чтобы, как только мы остановимся в каком-нибудь порту, — хрипит он, и от его зубов до моего носа остается пара дюймов, которые он при всем желании не преодолеет, но все равно вытягивает шею и старается дотянуться, — я не раздавил тебе череп!!

— Сколько экспрессии…

Снова вернувшись к терминалу, я не спешу обратно вникать в рабочие материалы.

— Успела вовремя — только и всего. Я исследую организмы других рас, заниматься этим со всеми лицензиями — удовольствие не из дешевых. Наемникам же плевать, за что им платят. Тем более то, что для них трупы, для меня — ценный материал. А сегодня мне достался супер-приз… Давайте считать, что вы согласны на мои условия.

Я жму на терминале нужный сектор. О чем я думаю в этот момент? Что на следующие несколько вечеров мне нужно набраться терпения и быть хорошей стюардессой. Что совершаю жест доброй воли, ведь трудно ожидать доверия от того, кто сидит на цепи. Интересно проверить, не врет ли психологический профиль, прикрепленный к материалам задания. А еще — о шокере, заряженном пятнадцатью тысячами вольт, лежащем на столе.

Сдерживающие ремни размыкаются с мягким щелчком, и под тихое гудение электропривода скрываются в пазах операционного стола.

 

2 (ГаррусВакариан)

2185 год, космическая станция Омега.

Если бы я знал, чем завершится тот день, то пожелал бы вовсе не просыпаться. Уже сейчас я понимаю всю глупость западни, в которую мы попали, но утешаю себя единственной мыслью: я сделал все, что мог.

Накануне нам стало известно, что «Затмение» ждет для конвоирования крупную партию грязного нулевого элемента, а у нас как раз наметилась пауза в задачах. Конечно, тяжело было удержаться и не перехватить лакомый для кого-то кусок. База собралась по расписанию, на втором уровне частного инженерного бюро — именно так в арендной документации значилось наше скромное предприятие. Подготовка начиналась с вечера.

Утром на мой личный коммуникатор пришел вызов от Сидониса. Вхожий в круги местных группировок, он удивительным образом умудрялся быть в курсе происходящего в каждой из них, и теперь, как всегда быстро и четко, назначил время и место встречи. Перед операцией вполне можно было ожидать важной информации, хоть на хорошие новости я и не рассчитывал. Я никогда на них не рассчитывал, но в то утро и вовсе заткнул дурное предчувствие подальше. Как теперь понимаю — зря.

Сидонис настаивал, что информацию обязательно нужно передать лично. Времени до операции хватало, я собрался, предупредил всех об уходе и отправился на встречу. Взял с собой только винтовку и зарядов на три выстрела.

Я прибыл на нижний уровень «Загробной жизни», где мы обычно встречались, немного опоздав, и, минуя немногочисленных в это время посетителей, пробрался к привычному месту — за стойкой, слева, угловой столик. Но никого там не увидел. Это удивляло, Сидонис никогда не опаздывал даже на работу, не говоря о наших встречах. Усевшись на мягкий диван в углу, я заказал выпивки у синекожей девочки, услужливо поинтересовавшейся, чего я желаю. В очередной раз я отметил, как хорошо Ария дрессирует свой персонал. Пить я не собирался — зеленая, искрящаяся жидкость так и осталась нетронутой.

Стойки для танцовщиц пустовали: для настоящей клубной жизни еще слишком рано. Впрочем, я и так достаточно часто здесь бывал, и сейчас отсутствие азарийских девушек у шестов не сильно расстраивало.

Через двадцать минут я рассчитался за выпивку и взялся за коммуникатор. Помедлил некоторое время, будто уже знал, какой ответ получу. Нет, я не просто не услышал голоса Сидониса. Последний пинг его номера отслеживался далеко за пределами станции.

Я среагировал быстрее, чем успел подумать: сорвавшись с места, я вылетел из клуба и быстрым шагом направился к стоянке каров. Сидя в салоне машины, я получил сводку на запрос по защищенному каналу: все счета вычищены до последнего кредита! Сидонис стремительно исчез, и ничего хорошего это не предвещало.

Только я собрался связаться с базой, как оттуда последовал вызов. В гарнитуре визора взволнованный голос Эраша смешивался с канонадой ожесточенной перестрелки:

— Мы под ураганным огнем! Не смей сюда возвращаться!

Я даже выругаться не успел.

— Положение дел?

— Держимся только я и Сенсат. «Светила» пригнали сюда больше десятка солдат, и еще где-то засел в поддержке марксман. Уиверснят, мы без прикрытия.

— Почему не сообщили раньше?!

— Нам блокировали связь, Меленис смогла обойти код только несколько минут назад. Ее подстрелили…

— Ждите, слышите?! Ждите, я уже лечу!

Я отключил связь под ругань на том конце, надел шлем и взвел винтовку. Наверное, я еще никогда так быстро не летал на каре.

 

Еще издалека я заметил надпись WELCOME, мерцавшую на нашем фасаде и казавшуюся мне сейчас особенно издевательской. На заходе к посадочной площадке я резко рванул вверх, припарковался на одной из террас нашего сектора, на несколько уровней выше, и проник в технические коммуникации через аварийный вход в переборке. На мои повторяющиеся запросы связи никто уже не отвечал.

Внутри узких коридоров не оказалось никого, кроме пыли и темноты — конечно, мало кто бы стал искать информацию о переходах, давно стертых с проектных карт, и еще меньше собралось бы туда лезть. Ударить в лоб — решение куда более разумное, особенно когда атаки не ждут. Я бы и сам так сделал, если бы планировал штурм.

Там, в тоннеле над центральным залом, я отыскал старый передатчик. Когда-то Меленис и ее знакомый кварианец, работающий на Харрота, собрали его из мусора с черного рынка, но так и не смогли отладить, а скачки сигнала мешали использовать его для связи. Зато у передатчика обнаружилось интересное свойство: с настроенной должным образом частотой, он глушил все переговоры на нашей территории. Старая, проверенная тактика, которой решил воспользоваться и я на случай, если захватчики оставили свой патруль на периметре.

Я открыл люк, ведущий на второй уровень базы, бегло осмотрелся: в коридоре было чисто. Тогда я тихо спустился и, пригнувшись, прокрался к рекреации. Борт балкона, выходившего на мост, в брызгах красной крови, под ними — натекшая лужа, по полу — длинный след в сторону лестницы. Тело тащили. Кровь свежая… Здесь застрелили человека или батарианца. Я сжал зубы, приблизился к бакелитовой кромке и осторожно выглянул вниз. Наемники в бело-голубой броне (я насчитал примерно пятнадцать) стаскивали трупы моих бывших соратников в центр зала и срывали с них шлемы. Даже отсюда я чувствовал густой, приторный запах. Гарь. Кровь.

Но не только наемники оказались здесь. Поодаль стоял небольшой человек, опираясь плечом на переборку. Женщина. Броня легкая, серый «скорпион» c бледной зеленой полосой по верхнему краю грудных пластин. Слабые щиты. Оружие — мелкокалиберная винтовка, даже не снятая с предохранителя, кажется — привод усиленный, насколько я мог разглядеть. Женщина никак не вписывалась в общую картину. Я открыл забрало и тронул визор, чтобы увеличить картинку и рассмотреть подробнее.

Поджатые губы, бледная кожа, глаза светлого желтого цвета. Руки сложены на груди. Дышала она спокойно, но пульс был несколько учащен. Она не смотрела на наемников, не смотрела на убитых. Довольно цепкий, ее взгляд что-то выискивал. Что-то, вполне конкретное. За ее спиной, помимо винтовки, я заметил странное устройство — две металлические трубки (судя по всему, телескопические), между которыми мерцало белесое поле. Это еще что такое? Кто такая? Зачем?.. Я прищурился.

Она подняла глаза на меня. Молниеносно исчезнув за укрытием, я схватился за винтовку, готовый к нападению, но… Ничего не произошло. Выждав пару секунд, я выглянул снова. Женщина пропала.

До меня доносился смех, вентиляция тянула вверх запах горелой плоти и пластика. Прислонившись спиной к борту балкона, я закрыл глаза и до боли сжал оружие. Глубокий вдох. Выдох.

Их — пятнадцать, без щитов, со снятыми шлемами, не готовых к нападению. Я — один, но позиция на уровень выше. Тихо уйти и не рисковать? Дать им отсюда убраться? Я покосился на аптечку, висевшую на ребре стены в паре шагов от меня: там лежали четыре осколочные гранаты, запас Монтегю. Должно хватить.

 

… Я сидел за укрепленным бортом уровня, старался дышать ровнее. Держал оружие на взводе, но тишину уже ничто не нарушало. Через некоторое время, осмелев, я высунул голову и медленно осмотрелся, но не заметил ни малейшего движения. Никого живого, как я и думал. Выставив щиты на максимум, я осторожно поднялся на ноги и прошел через комнату и коридор к лестнице, спустился в нижний зал.

Только звуки моих шагов и гудение вытяжки. В голове звенела пугающая, ненормальная тишина, еще звенело эхо последнего выстрела. Будто контуженный, я не слышал, как билась капилляром в мозге маленькая мысль: это еще не всё, это еще не все…

К телам вели разноцветные кровавые разводы по всему полу, от которого каждый шаг отражался гулким эхом. Красная кровь, пурпурная кровь, бурая кровь. Ботинки липли к измазанному в ней полу. Эраш, Монтегю, Мирин, ГрунданКрул, Меленис, Риппер, Сенсат, Ворташ, Батлер, Уивер… Некоторых я узнал только по рисункам на броне, как Крула по его желтому ящеру. Его шлем изнутри забила серо-красная каша из мозга, костей и крови, она сочилась сквозь трещины забрала. В затылке опаленными краями зияла дыра.

«Доброе утро, ребята. И тебе, Меленис особенно!»

Из пробитой груди Меленис торчал край вдавленной внутрь бронепластины, кровь из-под которой еще не успела подсохнуть. До меня еще долетало эхо ироничного голоса, никогда не меркнувшего от хандры или усталости:

— И тебе привет, мужчина моей мечты!

— Жемчужинка, когда же ты начнешь мечтать о ком-то понежнее? — выдал свой дежурный ответ Батлер.

Заряд очень неудачно попал ему в бедро, перебил артерию. Человек истекает кровью за несколько минут при такой ране.

Я стоял над ними всеми, бессильно сжимая «Богомол».

Марксман! Как я мог заб…

 

3 (АнайяРитт)

2185 год, Гамма Аида.

— Не советую вам вставать так резко. — я внимательно изучаю культуру покровной ткани в чашке Петри и вслушиваюсь в звуки позади, периодически поглядывая на своего пациента.

Турианец опустил жилистые ноги с кушетки и сидит спиной ко мне, придерживая рукой рану и тяжело дыша. Повернувшись в профиль, он проговаривает медленно и с паузами:

— Сколько времени прошло после боя? — вздох. — Откуда вы узнали про облаву? — вздох. — Вы что, связаны с Сидонисом?

— Больше восьми часов. О Сидонисе я только слышала, и знаю, что вы работали вместе.

— Кто вас послал на штурм? Откуда узнали о нас?! Обо мне… Мне нужно… — зарождающийся рык сменяется сдавленным стоном. — Мне нужно знать…

Бросив быстрый взгляд на монитор, отображавший данные с датчиков, я удостоверяюсь, что показатели не критичны.

— Если продолжите в том же духе, то спаянные сосуды разойдутся и придется откачивать кровь из плевральной полости. Это неприятно.

Турианец сдирает подклеенную пластырем кислородную трубку с лица, пытается встать, но ноги его предают. В попытке удержать равновесие он впивается когтями в кушетку. Счетчик пульса приближается к допустимому максимуму, давление падает.

— Кто вы вообще такая?!

— Врач.

— Врачи. Не носят. Винтовок!!

Я даже понимаю, что заставляет его сыпать вопросами, но организм сдается раньше хозяина. Звуки прерывистого дыхания вырываются из искалеченных легких, слабость тянет вниз. Достаточно даже восьми десятых земной гравитации, чтобы руки Вакариана заметно дрогнули, стремясь уронить мои труды на пол.

Я срываюсь с места и парой быстрых шагов оказываюсь рядом, чтобы подхватить его за плечи, но турианец неожиданно выворачивается, заставляя меня греть лопатками прохладные панели пола.

Гаррус нависает надо мной, а на моем горле застывает трехпалая рука. Низкий голос зазвучит перед лицом, а я уже чувствую, как больно пытаться говорить со сжатой шеей.

— Кто меня заказал? Где мы находимся?

— Я понимаю, вам нужны ответы… Но… Проблематично…

— Отвечай!

— … Говорить со сжатой шеей. Мы далеко от… Терминуса… От… Отпустите!

Он держит меня ровно с той силой, чтобы я не задохнулась и не вырвалась, сидя на мне верхом и придавив мои запястья коленями к полу. Тяжесть молекулярного скальпеля в нагруном кармане сейчас особенно приятна, но, как я понимаю, бесполезна. Пальцы уже успели онеметь до состояния, за которым даже боль не чувствуется. Главное не вырубиться раньше времени. Надо очень постараться.

— Гар… рус…

— Говори!!

— В астероидном поясе… В Гамме Аида. Никто не знает, что мы здесь. Сигналы… кх… шифруются… Гаррус…

— Ты… — взгляд его заметно мутился, а хватка слабеет.

— Вакариан… Послушайте…

Давление падает, содержание кислорода в крови падает, датчики сменяют зеленый цвет накрасный, сигналит система оповещения. Турианец пошатывается и медленно оседает в обморок. Вот и все. Если бы не сотрясение мозга, то сразу бы накачала его анксиолитиками, но нет…

Я закрываю глаза и несколько раз глубоко вздыхаю и тру шею. Мониторинг перестает истерить после пары манипуляций с инструментроном. На шее турианца, лежащего на полу рядом, ритмично мигает диод, сообщая о каждом ударе сердца.

 

 
Отредактировано: Rogue Godless

Комментарии (5)

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.

Регистрация   Вход

HAL9000
2    Материал
На самом деле отсылка, но не на Джордана :3
В 49 главе из дневников доктора станет понятно, откуда у нее такое имя. Собственно вопрос "почему именно Анайя" задаст в свое время Лорик, когда в сюжете начнется Новерийская ветка.
0
3    Материал
Сам факт того, что кто-то еще знает Джордана, радует smile
И, судя по ответу, фанфик уже целиком дописан?
0
HAL9000
4    Материал
К сожалению, читала я далеко не все книги, о которых знаю, и список "маст рид" никогда не пустеет. "Колесо времени" не читано, но имя автора, конечно, знакомо (:

В разработке 42, 43 и 44 главы (пока уперлась лбом в трудности 42, написала по половине для еще двух). Всего запланировано 4 части по 15 глав + эпилог + ключи от пасхалок.
Главное, чтобы читатель пережил раскачку первой части smile Потому что, как в классической композиции, действие набирает обороты не сразу.
0
5    Материал
Ой, да ладно, "пережил" smile Написано красиво и интересно, буду ждать продолжения. Удачи в творчестве. smile
1
1    Материал
Не могу не поинтересоваться: имя Анайя - отсылка к "Колесу Времени", или так, случайно вышло? smile
0