Алгоритм фильтрации не справлялся с атмосферными помехами — голос дежурного офицера Курта дребезжал и обрывался, как будто над ним работала целая бригада диск-жокеев.
— ...повторяю, связь с капитаном оборвалась. Основной канал молчит, резервный молчит... экстренный канал передает сигнал «Июньский день», как слышите? Сигнал «Июньский день»!!!
От этой новости в районе моей диафрагмы возник комок — физическое проявление страха перед моим будущим.
— Слышу вас хорошо, «Кристалл». Сигнал «Июньский день» принят, — я выпалил фразу как новобранец в «учебке», исключительно рефлекторно.
Наверное, я побледнел, а может, выражение глаз выдало моё внутреннее нежелание верить в происходящее, потому что ФонВасин странно на меня посмотрел и спросил:
— Дрейк, все в порядке?
Я глубоко вздохнул, пытаясь выдавить воздухом неприятные ощущения из грудной клетки. Именно мне отвечать за жизни трех человек и позволять себе слабость в данной ситуации просто нельзя.
— Нормально, насколько может быть... — я криво усмехнулся. Это было ложью, но она придавала мне уверенности в собственных силах. — Только что пришло подтверждение — высадка боевая. Действуем согласно ранее доведенного плана. Начиная с разведки.
— Так точно!!! — в один голос с энтузиазмом проревели Род и Шаен. Не думаю, что они были особо рады, просто сказывалась армейская традиция: встречать любую заварушку, как поход в кино на боевик, и плевать, что стрелять будут по-настоящему.
— Феникс, что у нас по времени подлёта?
— Дрейк, расчётное время подлёта до точки высадки — 12 минут. Идем с задержкой в две минуты из-за встречного ветра. Дрон можно выпускать прямо сейчас.
Несмотря на то, что разведывательный «беспилотник» мог работать полностью автономно, мне, как офицеру технической разведки, необходимо было следить за поступающими с него разведданными и корректировать его курс. Он уже был настроен на мой инструметрон, а в его ВИ внесены необходимые данные для ориентирования.
— Отлично, Феникс. Отстреливайте «Птичку».
Как только дрон вылетел из специального контейнера снаружи челнока, я получил возможность видеть его камерами и чувствовать его датчиками.
Беспилотник двигался низко над поверхностью моря, едва не касаясь волн. Вдалеке виднелся высокий скалистый берег, местами с зелёными вкраплениями растительности, что делало его похожим на благородный плесневой сыр. С каждой секундой полёта стена становилась ближе и ближе, затем дрон взмыл над ней. Тогда моему взору открылся бесконечный ковёр джунглей. Картинка начала замедлять свой ход, значит, цель его путешествия была близка.
Подводить беспилотник к комплексу я не стал. Несмотря на некоторые конструктивные и технические изыски под названием «стелс», подойти близко значит увеличить шанс обнаружения. Кроме того, меня беспокоили радиотехнические замеры, указывающие на то, что в комплексе работает «глушилка», давящая даже помехоустойчивые каналы управления БПЛ. Съёмки с безопасного расстояния вполне было достаточно, чтобы я получил те данные, которые хотел иметь на этой стадии технической разведки.
Со стороны покинутый комплекс напоминал заброшенную оранжерею. Расчищена от растений-оккупантов была только посадочная площадка. Над ней возвышался второй этаж из стекла и лиан. На площадке отчётливо виднелись два наших челнока, горы ненужных ящиков и объект, очертания которого подозрительно напоминали самодвижущуюся вооружённую платформу «Имир». Когда я начал подключать различные фильтры, стали заметны вспышки стреляющего оружия, трассы пуль и тепловые следы работающего реактора робота. Со стороны челноков активно отстреливались сразу в три стороны: по тем, кто засел на крыше второго этажа, по тем, кто стрелял со стороны ящиков, и по «Имиру», который зажал их с тыла и отрезал путь к отступлению. Подобная активность означала только одно: ребята были ещё живы и нуждались в помощи. В точности, как и планировалось.
— Сколько до высадки, Феникс? — не отрываясь от работы с дроном, спросил я. Былые неприятные ощущения прошли. Работа полностью поглотила их.
— Шесть минут, Дрейк, — ответила Хафиза.
Цейтнот. Сейчас мы войдем в зону действия «глушилки» и помехоустойчивый сигнал беспилотника пропадёт. Вместе с ним пропадёт и связь, забарахлят СОТИПы1. Мы станем глухими, слепыми и немыми. Но это не должно меня волновать, потому что в подобных условиях нам уже приходилось работать. Надо было отправлять все незавершённые процессы обработки данных в фон и начинать раздавать последние инструкции.
— Феникс, вас понял. Делаем последние приготовления.
— Что там, Дрейк? — нарушил молчание Альбрехт.
— Наши живы, но их прессуют. У них «Имир» и, как я предполагал, мощный помехогенератор. Связи нет, обмена данными нет, целеуказаний нет. Зато есть двенадцать стрелков, вооруженных автоматическим, и один — полуавтоматическим оружием. Сейчас мы последний раз синхронизируем инструметроны, а затем начнем операцию. Никакого выпендрежа — работаем, как на учениях. Альбрехт, ты и Шаен — вторая огневая группа, Род и я — первая. «Птички» работают автономно в режиме «найти и уничтожить», канал управления закрыт. Задача номер один — добраться до здания. Задача номер два — проникнуть в комплекс, а затем найти и выключить помехогенератор. Задача номер три — дорезать выживших после первых двух пунктов. Мы с Родом ищем генератор, на тебе, Фон, прикрытие наших тылов. Шкаф управления «глушилки» предположительно в подвале. Я или, если мне не повезет, Род, её «вырубает», а дальше работаем по обстановке. Вопросы?
Ответ на вопрос, плавно перетекающий в «последние инструкции», полностью удовлетворил Альбрехта, что было видно по его глазам. Ирвинг внимательно дослушал мою речь до конца и произнёс что-то вроде: «Похоже на план». Шаен прошептала что-то ругательное в адрес кварианцев вообще и помехогенератора в частности и принялась перенастраивать управление группировкой беспилотников. Вопросов не было. Все знали, что делать.
—Феникс, Дрейк и КО к высадке готовы! — отрапортовал я пилоту.
— Дрейк, вас поняла. Целеуказания с разведчика получены, точка высадки без изменения, дроны... — Хафиза запнулась, ожидая доклада «птичника».
— Настройки изменены! — отрапортовала Шаен.
— ...будут отстрелены за 15 секунд перед высадкой. Я прикрою вас во время десантирования, затем работаю автономно по целям и жду установки связи. Держитесь подальше от окон второго этажа и крыши. У меня все... Чёрт!!!
В этот момент Хафиза наверняка «заломила» лихой маневр уклонения, потому что секунду спустя мы все услышали звук работы мощных ускорителей массы нашего челнока. Она что-то атаковала.
— Дрейк, обнаружены беспилотники тыловой охранены клиентов, — отчиталась Аджани. — Оба уничтожены. Их приёмники лидаров были задавлены бортовой системой РЭП2, радио-облучения обнаружено не было. Есть вероятность, что они нас обнаружили и передали данные о нашем подлёте. Так что готовьтесь к горячему приёму... Высадка через 30...
Побежали последние секунды... Все опустили забрала шлемов и взяли в руки штурмовые винтовки, проверив, стоят ли они на предохранителях или нет.
— ...15, отстреливаю дроны... — пилот продолжала отсчёт. — 10...
Мы опять услышали звук работающих орудий штурмового челнока.
— ...три, две, одна — высадка!!!
Все отстегнулись от кресел. Затем люк десантного отсека отворился, и мы наконец увидели живой свет неизвестного нам мира. Волны бились о берег, скалы плесневелым сыром уходили на добрых пятьдесят метров вверх, а челнок медленно разворачивался и снижался, давая нам возможность высадиться, не замочив и не переломав ноги. Мы ожидали встречного огня, но его не было. Вскоре манёвр завершился.
— Удачи внизу! — напутственно сказала Аджани.
Высадка из челнока была ещё более замысловатой по сравнению с погрузкой.
— Первый пошел! — я встал из кресла и, превозмогая тесноту, выпрыгнул сквозь люк на скалу, которая служила нам причалом. Очутившись на земле и сделав пару перекатов, занял положение для стрельбы с колена. Меня не покидало ощущение, что вот-вот я получу пулю. Но по нам не стреляли.
— Второй пошел! — за мной высадился Род. Он занял место второго прикрывающего по давно отработанной схеме так, чтобы взять другой угол обстрела.
— Третий пошел! — Базель выпрыгнула на землю и тут же пробежала в сторону, заняв своё место.
— Четвёртый пошел! — выпрыгнул Альбрехт. Высадка прошла удачно, и нас по-прежнему не встречали. Повезло. Сколько ещё продлиться это везение?
Штурмовой челнок поднялся чуть выше уровня скал и открыл плотный огонь, давая нам возможность добраться до комплекса под его прикрытием. Мы побежали. Впереди нас ждала широкая бетонная лестница, ведущая к комплексу. Удобная засада — лестничное пространство не предполагало возможности укрыться. Но и там нас никто не встретил.
Мы поднялись по ступенькам, ведущим от причала к комплексу, и когда оказались на площади перед зданием, не разворачиваясь в цепь, рывком побежали к зданию. Несколько ракет напоследок ударили в стеклянную стену здания, родив калейдоскоп осколков, и на этом наша воздушная поддержка закончилась. Феникс сделала крутой разворот и ушла на большой круг, чтобы дать пушкам остыть, а ракетной установке возможность перезарядиться3.
Добежав до стены, я прильнул к бетонному фундаменту. Стекла внешней стены в этом месте были разбиты, и чтобы попасть внутрь, надо было просто перемахнуть полутораметровое бетонное основание. Альбрехт оказался в двадцати метрах от меня у похожего пролома в стене, который вел в соседний «кабинет». Шаен была чуть дальше него, а Род в промежутке между мной и Фоном. Получалось, что, совершая рывок, мы растянулись метров на тридцать по фронту. Я жестом приказал собраться в группы.
Ирвинг, пригнувшись, подошел ко мне и поинтересовался, как обстановка. Вместо ответа я забросил дрона-горошину в пролом и стал ждать, когда он вернется и передаст, что увидел. На это потребовалось десять секунд. Автоматический компаньон известил, что внутри чисто, по крайней мере в начале пути.
— Можешь говорить.
Стрелок кивнул головой и шепотом спросил:
— Где же «комитет по встрече»? — на фоне полыхающей рядом стрельбы его с трудом слышал даже я.
— Наверное, занят. Они оставили датчики, чтобы их не обошли с тыла, но не учли, что у нас будет этот спиногрыз, — речь шла о ранце с антенной у меня за спиной. Это был переносной помехогенератор. «Наш ответ Чемберлену» на их «глушилку».
Тем временем Альбрехт на другом конце стены начал активно жестикулировать. Он запрашивал дальнейшие инструкции.
— Входим, — сказал я и показал ФонВасину жестом внутрь здания.
Мы нырнули в дыру и очутились в комнате, которая напоминала гибрид аквариума и свалки. Стеклянные стены были мутными и почти непрозрачными. Понять, что за ними творилось, не представлялось возможным. Вдобавок, они поросли какой-то местной растительностью. Пол был усыпан всяческим хламом. Выход из комнаты вел в коридор длиной метров тридцать, также со стенами из толстого стекла. Коридор, в свою очередь, выводил в общее зал вроде вестибюля. По бокам дверного проема этого общего помещения располагались несущие колонны, а стены были из непрозрачного материала.
Там нас и встретили. Только я высунулся в коридор, как меня обстреляли. Главная батарея щита моментально села, а резервная была выбита наполовину. Я подался вперёд, перекатился вслепую и очутился в помещении напротив. Тут же в стрелков полетела наступательная граната Рода, и он открыл огонь на подавление. Раздался взрыв, и стены «аквариума» рухнули. Потом грянул ещё один, и мой щит разлетелся, как битое стекло. Ударная волна сшибла нас с Ирвингом с ног. В это время группа Альбрехта открыла огонь из помещения за нами, полетели гранаты. Но ответный огонь не прекратился. Патовая ситуация. Времени у нас было меньше, чем термозарядов, а значить тратить его впустую, перестреливаясь здесь, не было смысла. Надо было перехватывать инициативу.
Не решаясь высунуться под перекрёстный огонь, я выбросил дрон-горошину в коридор и приказал аккуратно «посмотреть», как оборудована позиция в вестибюле. Оптическая связь позволяла обмениваться данными даже при радиоподавлении. Но, увы, требовала прямого контакта, чтобы лазерный луч мог достигнуть оптического приёмника. Разведчик описал дугу по коридору и вернулся в комнату. Через секунду у меня появилась информация, с которой можно работать. В вестибюле было двое кварианцев. Один сидел у дверей и прятался в укрытии, если кидали гранаты. Он был вооружен турианским «фестоном», скорострельным и смертоносным на ближних дистанциях. Второй работал из-под лестницы, которая находилась в глубине вестибюля. Он управлялся с «виндекатором» — винтовка хорошая, точная, но стреляла с отсечкой по три патрона. Обе позиции были оборудованы противоосколочными металлическими экранами. Получалось, что, даже потратив все граната, которые у нас были, максимальный наш результат — загнать одного стрелка на время в укрытие. Но даже из него он всё равно будет контролировать часть коридора. «Подлестничного» же «достать» представлялось совершенно нереально — надо подходить ближе. Но у их позиции был изъян — огневой мощи одного стрелка могло оказаться не достаточно, чтобы удержать нас от прорыва.
К тому времени, когда я закончил размышлять о плане, Ирвинг уже ждал у дверного проёма нашей комнаты и, наверное, нервничал.
— Надо что-то делать, пока не прилетела Феникс, — нервно предложил он сквозь звуки пальбы. Шаен и Альбрехт все ещё попеременно стреляли, не давая «клиенту» прицельно выстрелить или бросить гранату. — Может, я кину «дымовуху» и рывком? — продолжал Род.
— Нет, дай мне пару секунду... — я оценил, насколько щит Ирвинга восстановился, и принялся колдовать инструметроном с левитирующим дроном-горошиной. — Значит так: у стрелка под лестницей несерьёзное оружие. Если уберём того парня, что у двери, то оставшийся просто не успеет нам что-либо сделать, пока мы не доберёмся до него. План такой — сначала полностью восстанавливаем щиты. Потом я пошлю дрона вперёд. Когда услышишь электрический разряд, беги со всех ног к проёму и попробуй забросить гранату за лестницу. К тому времени подойду я, и в комнату войдем вместе. Понял?
Ирвинг кивнул и снял гранату с пояса. Я снова бросил дрона в коридор, взял штурмовую винтовку на изготовку и стал ждать. Раздался треск, похожий на звук электрического разряда, и хлопок взрыва. Мой разведчик исполнил приказ, но отойти не успел и взорвался. Род рванул в коридор, держась левой его стороны, я прыгнул за ним и перекатом добрался до правой. Альбрехт, наверное, сейчас мысленно ругался. Мы ему перекрывали весь угол обстрела. Но я надеялся, что он поймет мой замысел. Зря. Я спинным мозгом почувствовал, что по коридору пролетело несколько стай пуль, едва не касаясь наших со стрелком спин. Раздался ещё один взрыв. Наши щиты разбились, пострадав от взрывной волны своей же гранаты, но мы заняли комнату.
— Минус один, — сказал я. Труп первого кварианца лежал за укрытием с правой стороны от входа. Рядом лежали останки героического дрона-горошины, выполнившего свой долг до конца и погибшего в неравном бою. Жаль. Он бы мог понадобиться сегодня ещё.
— Минус два, — сказал Род, заглянув в укрытие за лестничной клеткой. Оба убитых оказались мужчинами.
Потом группа Альбрехта догнала нас.
Мы рассредоточились по углам, когда здание несколько раз тряхнуло. Хафиза, как всегда, работала аккуратно, поражая только те части комплекса, где, предположительно, не было наших. Потом, когда взрывы прекратились, звуки автоматной перестрелки дополнились шумом длинных очередей тяжёлого пулемёта, которые обычно устанавливались на «Имирах».
— Хреновый шум, — прокомментировал ФонВасин, когда мы пережили бомбардировку — Что дальше?
— Род идёт со мной в подвал, — ответил я, — а ты и Шаен удерживаете вестибюль, пока мы не вернемся.
Все кивнули в знак согласия. Как только мы восстановили щиты, операция продолжилась дальше.
Такой тип зданий был мне знаком. Из вестибюля, теперь полуразрушенного, было шесть выходов. Один напротив — аппендикс вроде того, из которого мы пришли. Тот, что справа — заваленный мусором вход. Дырка слева — проход внутрь комплекса. И две лестницы: одна наверх, другая вниз. Нас с Родом интересовала вторая. Когда мы спустились, сзади начали раздаваться взрывы гранат и ожесточенная стрельба. Судя по звуку, автоматы были не нашими, значит, подоспело подкрепление тем двум кварианцам из комиссии по встрече. Всё-таки лучше никогда, чем поздно.
Коридор подвала представлял собой толстую бетонную кишку, квадратную в сечении и с кучей аппендиксов-комнат. Подобная планировка грозила превратить любой поворот в засаду, а любую засаду в затяжную перестрелку, вроде той, что мы только что пережили. Кроме того, везде царила кромешная тьма. Многоканальным визорам темнота не помеха, но дикие цвета «ночной» картинки напрягали глаза и действовали на нервы.
Род шел первым, я прикрывал его спину. Мы без проблем преодолели несколько загогулин «кишки», когда за очередным углом нам в лица полетели пули. После седьмой совместной высадки я уже не удивлялся скорости стрелка — он резко рванул в сторону и все выстрелы «клиентов» ушли в молоко. Мне, как человеку, который не обладал подобной скоростью реакции, пришлось ловить пули в щит и пытаться отстреливаться до того времени, пока не нашел укрытие. Благо, мусора в подвале было достаточно.
Судя по эффективности огня, мы светились, как новогодние ёлки, в кварианских прицелах. А вот наши хвалёные «Эвенжеры» в такой темени захватывали цели только когда эти самые «цели» стреляли по нам. Меня спасло лишь то, что вражеские винтовки не стреляли длинными очередями, и, конечно, генератор щита. Надо было чем-то подсветить цели.
У меня в запасе была удачная альтернатива фонарику. Плазменный шар диаметром в полтора кулака оторвался от инструметрона и полетел в сторону укрытия кварианских стрелков. Когда он ударился об укрытие и взорвался, там вспыхнул огонь. Стало светло. Когда в следующую секунду Ирвинг выстрелил «ударным зарядом» и разметал куски пламени по коридору, некоторым стало ещё и тепло. Брызги огня осели на стрелка из правой комнаты и, хотя вреда причинить ему не могли, дезориентировали датчики щита и подсветили кварианца как цель для системы самонаведения винтовок. Моя длинная очередь добила его. Род огнём прижал второго кварианца к укрытию, сместился вперёд и разделался с ним двумя очередями. Мой напарник зря покинул укрытие. Несколько стай пуль прилетели из глубины коридора и врезались в его фигуру, моментально съели щит и принялись жевать абляционную броню. Под потоком огня Ирвинг рухнул. В этот момент штурмовая винтовка одного из кварианцев взорвалась плазменным цветком, а второй лишился щита из-за вторичного эффекта «Термозарядной Бури Шилока», как эту техническую атаку называл я. Удивительно, что она вообще сработала, но оба десантника упали. Может, симулировали — у меня не было времени разбираться.
Я покинул своё укрытие и рванул вперёд, чтобы добить обоих стрелков до того, как они оклемаются. Дальше все происходило, как при замедленной съёмке. В тусклом свете учинённого мной пожара я увидел, как что-то шевельнулось. Это была кварианка. Она с чем-то суетилась за опрокинутым металлическим столом, затем подняла голову и посмотрела на меня. Я остановился, но не выстрелил. Вместо этого я начал рассматривать её, пытаясь увидеть детали одежды. Потом моя штурмовая винтовка взорвалась у меня в руках, унося остатки щита и плавя нагрудные абляционные пластины. Я погрузился во тьму и почувствовал, как падаю на спину. Мыслю, значит живу. Моя правая рука потянулась к пистолету, а левая попробовала переднюю стенку шлема. Но в любую секунду я ждал, что раздастся очередь, и вопрос «есть ли жизнь после смерти?» станет для меня уже не актуальным.
Выстрелы раздались до того, как забрало отделилось от шлема. Но я всё ещё был жив. Когда оно всё-таки слезло с моей головы, понял почему. Дуршлаг с позывным «Род» пытался вставать и стрелять одновременно. Попав под его огонь, кварианка с крысиной ловкостью прыгнула с места засады в коридор позади себя. Наверно, она надеялась проделать свой трюк с перегревом оружия дважды. Но вслед за ней полетела приготовленная граната Ирвинга. Взрыв, а затем занавес — конец первого акта.
Стрельба за спиной продолжалась и, судя по звуку выстрелов винтовок, все были целы. С нашей стороны, по крайней мере. Я отцепил ненужный теперь хлам с магнитных зажимов на грудной пластине и встал.
— Сколько ещё? — спросил Род, заглядывая за тот угол, куда прыгнула кварианка.
Я включил резервный подшлемный визор «Куваши» и обнаружил сообщение: фоновый процесс на инструметроне окончен. Анализ данных замеров говорил, что система управления вероятней всего впереди нас.
— Думаю, мы на месте, — ответил я, направляясь к стрелку. — Ищи генератор энергии и небольшой шкаф.
— Ага, вижу. Та угловатая хрень впереди меня. Та, что вся в кварианке. А где антенна?
Я заглянул за угол — это был действительно он, шкаф управления помехогенератором в бронекорпусе.
— Антенна монтируется отдельно. В нашем случае её монтировали на втором этаже. А шкаф управления и генератор скрыли от случайностей подальше, сюда.
— Зачем было его так глубоко заносить?!! — продолжал Ирвинг.
Вопрос не нуждался в ответе. Я молча подошел к аппарату, стараясь не смотреть на труп, и начал взламывать защитный интерфейс коробки.
— Целый? — спросил Род. Он занял позицию у дверного проёма помещения и продолжил донимать меня вопросами.
— Да, бронекорпус целый.
— Может, не стоит так мучиться, а подорвать гранатой? Или до задницы?
— Второе, — я продолжал ломать защиту. Точнее, ломала специальная программа, мне лишь приходилось менять настройки в зависимости от диагностических показателей.
— Сколько ещё? — не унимался Ирвинг.
— На десять секунд меньше с последнего твоего вопроса. Едрить, Род, я только начал!
Но после очередной абракадабры на саларианском, которую выдала программа, стало понятно, что уже и закончил. Я плюнул, отошёл от коробки на пару метров и дважды выстрелил в крышку. Она отвалилась, предоставив доступ к аппаратной части «глушилки». Защита была явно сделана волусами.
— Есть? Кроган брейкинг стайл рулез, да?
Этот вопрос был мною проигнорирован. Я опять склонился над аппаратом и при помощи унигеля, инструметрона и набора монтажных программ начал его перенастраивать.
— Ладно, забей. Этот сленг уже не в моде.
Ещё несколько комментариев Ирвинга, и работа была окончена.
— Ну вот, теперь пусть они постоят, а мы постреляем, — злобно улыбаясь, сказал я.
Внезапно Род выпустил длинную очередь в контролируемый им дверной проём. Когда я выглянул, стало ясно, что он добил одного из тех кварианцев, которого не удалось добить мне.
— Халтура, Дрейк, ты пропустил цель.
Та часть тактического интерфейса, что отвечала за взаимодействие с информационной средой подразделения, наконец, заработала. На визоре сразу стало видно и расположение обнаруженного врага, и положение союзников. Это значило, что ВИ «глушилки» перегрузился, и теперь она больше не мешала нам жить и работать. В прямом смысле. Напротив, сейчас в нашем положении оказались «крысы»: без связи, без целеуказаний и все на виду.
— Элис, это Дрейк. Как слышите? Повторяю, как слышите?
С той стороны слышали нормально. Меня сразу обдали потоком ругательств.
— Слышу нормально. Мать вашу. Где вы, чёрт побери? — голос капитана переполняли эмоции ещё больше чем обычно.
— С другой стороны комплекса, зажаты в подвале. Мы отключили «глушилку», теперь будем пытаться пробиваться к вам. Как ваши дела?
Элис тяжело вздохнула.
— Хреново. Два раненых, двое убито. Оба челнока с простреленными движками и генераторами щита. Когда прилетела Феникс, «Имир» перестал наседать, и паразиты с крыши куда-то испарились. Только её подбили на выходе из атаки, и она вышла из боя. Сейчас... — фразу перервал мощный взрыв. Капитан тут же возобновила разговор, начав как всегда ругательствами. — Твою мать, кто-то хлопнул «Имира»... Твоя работа? Чем?
Я недоумевал.
— Это не я, у меня нет людей и оружия, чтобы справиться с ним.
Хэйдук хмыкнула.
— Значит, у нас появился союзник... Слушай, они сворачиваются и уходят... Чёрт, Дрейк, держись, они идут к тебе. Сдержи их, с остальным я разберусь. Конец связи.
— Чёрт, я совсем забыл, Альбрехт!
Я видел все на тактическом интерфейсе. Шаен была ранена, у ФонВасина просел щит. Противник методично теснил кока в глубину другого крыла подвала. Трое десантников нас отрезали от лестницы.
Альбрехт пробовал рапортовать. Он тяжело дышал, и его речь то и дело прерывали короткие очереди из штурмовой винтовки.
— Дрейк, Шаен ранена... закончились гранаты... нас вжали в пол и не дают подняться... Иногда бросают гранаты, но не особо точно... Пытаются сбить щиты техническими атаками... Отстреливаемся чисто для вида...
— Вас понял. Держитесь, мы идем.
Мы-то идем, но с чем? Моя винтовка и термозаряды приказали долго жить. Оружие Рода было целым, вот только сам он был в дырочку, как порядочная перечница. Я подобрал целую винтовку кварианца и распотрошил его подсумок. Ирвинг сделал то же самое с другим трупом. Термозаряды и батареи щита мы поделили поровну. Гранаты все забрал он.
Системы моей брони, видимо, были повреждены, так как индикатор щита заполнился наполовину, но сам он активироваться не хотел. Щит Ирвинга работал, но с перебоями.
— Жопа, — философски прокомментировал он. — Опять мне идти вперёд.
Но мы отправились назад — туда, откуда пришли.
Только я высунулся из последнего проёма перед лестничной площадкой, как в меня полетела картечь дробовика и одиночные выстрелы из штурмовой винтовки. Я отдёрнулся назад и как раз вовремя — к пулям присоединился «ударный заряд». Часть бетона моего укрытия осыпалась крошкой. Получалось, что Ирвинг оказался отрезанным от меня. Дав очередь, он прыгнул под лестницу. Я постарался прикрыть его из теперь уже моего «Виндикатора». Хват винтовки был рассчитан на трёхпалую руку, и держать его моими пятью пальцами было неудобно. Кроме того, эта дрянь не подходила для интенсивной стрельбы. После второй очереди кварианец напротив решил пожертвовать своим щитом, высунулся и обдал меня порцией дроби. Чудом не отведав её, я понял, что дело — табак. А вот Род нет. Он снял гранаты с пояса и знаком велел прикрыть его. Я ещё раз попробовал поиграть в кошки-мышки со стрелком-кварианцем, пока последний кусок оплавленной абляционной брони не отлетел с плеча. Хорошо, что не в голову. Все, финита ля комедия. Почти. Ирвинг начал забрасывать гранаты в вестибюль. Часть из них разорвались, а часть создала дымовую завесу. Я перегрузил щит «человека с ружьем» напротив меня и «отполировал» его сверху «воспламенением». Альбрехт открыл массированный огонь с той стороны, разбираясь с остатками кварианского отряда. Шеф-стрелок рванул вверх по лестнице и скрылся в дыму. Раздался треск полуавтоматической снайперской винтовки и очередь Ирвинга в ответ. Второй треск и вторая очередь. Потом тройная очередь кварианского «Виндикатора» и звук битого стекла.
На тактической карте напротив ФонВасина ещё светились две метки, обозначающие противников, в вестибюле у Рода — три. Логично было бы пойти прямо и ударить в спины тех двоих, затем вернуться и поддержать стрелка. Но хоть ближний бой и был его коронным номером, трое противников — перебор даже для него. Понимая весь идиотизм моего поступка, я побежал на помощь Роду.
Пробежать удалось ровно два метра, а затем что-то упало впереди меня. Я изменил направление движения и нырнул под лестницу. Раздался взрыв. Я выставил ствол автомата из укрытия и начал отстреливаться вслепую. А потом раздался резкий металлический звук, три метки в вестибюле погасли разом, и чьё-то тело упало передо мной. Оно было кварианским. Я бросил гранату впереди себя. Взрыв — одна из оставшихся меток напротив погасла. Очередь Альбрехта, и погасла последняя. Потом наверху раздался ещё один металлический лязг, похожий на выстрел. В ответ полуавтоматическая винтовка клацнула дважды. Когда металлический звук повторился в третий раз, она замолкла и больше не стреляла.
Я узнал этот металлический лязг. С таким звуком работала «Вдова» — крупнокалиберная снайперская винтовка с пулями на антиматерии4. Её выстрел пробивает любой барьер, и даже абляционная броня лёгких наземных и воздушных транспортов не способна от неё защитить.
Во всем комплексе воцарилась тишины. Я вскинул «Виндикатор» и медленно вышел из укрытия, готовый выстрелить во всё, что может выстрелить в меня. Но никто не стрелял.
— Род, ты живой? — бросил я в задымленную пустоту.
— Ага, — ответила пустота.
Я решил подняться дальше по лестнице. Дым не хотел рассеиваться и скрывал вестибюль в рукотворном тумане. И хорошо. Я не хотел сегодня больше видеть кварианские трупы. Хотя бы ближайшие пятнадцать минут, пока действовала дымовая граната.
— Двенадцать часов... — подсказывал мне Ирвинг.
Я обернулся и пошел сквозь дым.
Жадное пламя от «инферно»-снарядов доедало то немногое, что еще могло гореть в этом богом забытом комплексе. Пожар получался вялым и очаговым. Но я все равно шел сквозь него к неизвестному снайперу в глубине комплекса.
Наконец, миновав очередную развилку коридора, практически в другой стороне здания, я с ним встретился. Он сидел в позе лотоса, а рядом лежала снайперская винтовка «Вдова» в боевом положении(5). На его плечах был кашмирский платок ручной работы с затейливым, но совершенно абстрактным рисунком. Я знал этот платок. Я знал, кому он принадлежит. Скелет, которого я прятал в шкафу, вырвался на свободу. Я ощущал его взгляд на себе с начала высадки. Но теперь сам мог посмотреть на него.
— Что теперь, Корвин? — произнёс скелет женским голосом с кварианским акцентом.
Я опустил винтовку, подошел к ней.
— Не знаю, Рана. Не знаю...
_______________________________
[1] СОТИП — Система Обмена Тактической Информацией Подразделения.
[2] Система РЭП — система Радио Электронного Противодействия.
[3] Предполагается, что ракетная установка челнока может перезаряжаться прямо на лету, используя ракеты, произведённые в мини-заводе установки. Это устройство преобразует универсальные заряды для тяжелого оружия (вариант унигеля) в готовые ракеты.
[4] На самом деле «Вдова» не использует пули на антиматерии. Просто в отечественной оружейной терминологии не существует термина, который применяется западными специалистами для определения класса крупнокалиберных снайперских винтовок для борьбы против материальной части противника (например: автомобили, легкие бронетранспортёры, кабины радиолокаторов и т.д., и т.п.). Поэтому в игре «anti-materiel rifle» (AM), представляется как «винтовка, стреляющая пулями на антиматерии». Автор фанфика оставляет использование термина «винтовка, стреляющая пулями на антиматерии» на совести переводчиков игры.
Комментарии (11)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация Вход