Падение с небес. Глава 1

— Внимание! Леди и джентльмены, наш круизный лайнер, идущий по маршруту Палавен-Цитадель-Тессия-Иллиум, приближается к планете Понс и остановится всего лишь в нескольких тысячах километров от верхнего слоя атмосферы планеты, чтобы вы смогли как следует насладиться видами, которые откроются вам сквозь иллюминаторы нашего корабля — «Ривии». Мы заранее предупреждаем вас, что подобный случай вам еще вряд ли подвернется, так как Понс находится несколько в стороне от основного маршрута, и потому посещается не так уж часто.

Разномастная толпа леди и джентльменов различных рас, профессий и мировоззрений не преминула воспользоваться таким предложением и мигом прильнула к иллюминаторам правого борта корабля.

Предложив насладиться видами, диспетчер несколько преувеличил, ибо наслаждаться было особо нечем. В Межгалактическом Реестре разведанных планет, Понс значилась, как планета земного типа, но, как и большинство небесных тел этого типа, с Землей у нее было мало общего. Практически половина планеты (на полюсах) была полностью покрыта ледниками, а температура там достигала в самые суровые морозы -150 градусов по Цельсию, а обычно — в районе -80. Лишь где-то в районе экватора иногда проскальзывали синие кляксы незамерзающих морей и озер, соединяемых друг с другом тоненькими капиллярами рек. Все остальное пространство занимали леса с частыми проплешинами в виде полян и лугов, а также местами робко выглядывали голые холмы. Но сейчас на Понс в самом разгаре была зима, длящаяся восемь месяцев из десяти, так что сейчас взорам пассажиров и экипажа «Ривии» открылся большой, висящий в космосе шарик из белого шоколада, посыпанный синим марципаном и кокосовой стружкой. Именно такие ассоциации возникли у большинства жителей на пятнадцатый день неспешного путешествия на круизном корабле класса «Люкс», известном своей шикарной кухней и поваром-ханаром, знающим рецепты двадцати трех блюд из пыжака без других ингредиентов и еще ста восемнадцати способов готовки уже с ними. Что уж говорить о более простых и вульгарных блюдах. 

Постепенно толпа у иллюминаторов рассосалась, и часть посетителей разошлась по каютам, а остальные остались, чтобы с умеренным интересом посмотреть «Сердце Нусси», одну из множества мелодрам, произведенных азарийской киноиндустрией. «СНу» в свое время был хитом, но было это лет уже лет двести-двести пятьдесят назад, и сейчас этот фильм (как и многие другие мелодрамы азари того периода) потерял большую часть популярности, а также аудитории. Теперь на его место пришла серия фильмов о секретном агенте ГОР Джейсе Фонде (уже сменившем не одно и не два поколения актеров-саларианцев), а также турианские боевики, спрос на которые не исчезал никогда (как и на азарийские эротические фильмы). И поэтому после «СНу» планировали показать десятый фильм о Фонде, а потом должна была идти «Черная кровь» с Сильво Сталлонусом. После этого в познавательных целях собирались прокрутить первую киноленту из серии о Восстаниях кроганов, затем парочка мультиков для самых маленьких зрителей перед сном, позднее вечером — для тех, кто постарше, ну, а ночью начинался просмотр второго вида кинофильмов, которыми славилась азарийская киноиндустрия. И это были отнюдь не мелодрамы.

Однако и кроме кинофильмов было чем заняться — в шесть часов на втором этаже должен был быть концерт известной земной группы, названия которой, тем не менее, никто не знал. Но петь они умели, и потому столики в это время не пустовали. Также были игровые автоматы на третьей палубе (прямо над главным залом), а желающие просадить деньги на какой-нибудь ерунде находились везде. 

В общем, скучать пассажиром не приходилось. Но скоро в рутинной ежедневной программе бесконечного отдыха должно было появиться нечто незапланированное…

— О, дорогая моя, ваше ожерелье, несомненно, будет главным украшением сегодняшнего вечера!

— Я абсолютно с вами согласна, мисс Неввилс! Вы только посмотрите на эти рубины и бриллианты! Они так идут к вашим огненным волосам, дорогая Леона!

— Также как и эти рубиновые серьги-капельки!

— И это белое платье с бордовым поясом!

— И эта чудесная красная шляпка! 

«Но больше всего, моя дорогая Леона, вас красит именно ожерелье. Ибо отвалят за него явно не меньше пятисот тысяч кредитов с таким-то количеством камней», — с усмешкой подумал Рован.

Объект всеобщего внимания — молодая девушка лет двадцати пяти с загорелой кожей, светлыми волосами и карими глазами — с притворным смущением отмахивалась от комплиментов и, незаметно от мужа (но не бдительных глаз стаи бывалых сплетниц, умевших распознать грядущий скандал еще в зародыше), подмигивала одному смазливому официанту, разносившему алкогольные напитки. Тот вроде бы ничего не замечал, но нет-нет, а зыркал время от времени на девушку. Но Рован прекрасно видел, что зарится он отнюдь не на честь мужа и прелести не слишком верной супруги, а на ожерелье.

«Какое падение нравов! — Рован неодобрительно нахмурился. — Вместо того, чтобы использовать талант и мастерство, новое поколение просто играет на чувствах любвеобильных дурочек, обдирая их как липок. Где изящество? Где проявления своего таланта? Никакого уважения к искусству!»

— Рови, неужели тебя тоже зацепила эта пустышка Леона со своими фальшивыми стекляшками? — Сидевшая рядом с ним азари обиженно надула губки и недовольно на него посмотрела.

«Черт, как же меня раздражает, когда она меня так называет! Вот чем женщин нормальные имена не устраивают? Так и норовят придумать какое-нибудь унизительное прозвище…»

«Рови» немного натянуто улыбнулся и ответил:

— Не спорю — ее камни привлекли мое внимание. Но поверь мне, Рилана, я знаю, где чистое золото, а где — лишь позолота.

Азари смущенно захихикала и успокоилась. Зато теперь у другой женщины засвербело в одном месте.

— Сандориан! Сандориан! Мать твою турианку, Рован, ответь!

Незаметно поморщившись, Рован сказал азари:

— Извини, мне нужно ненадолго отойти.

— Куда? — Благосклонная мина исчезла с лица Риланы, и она вновь подозрительно глядела на него.

— Меня зовет один очень важный для меня человек. Можно сказать, что от него зависит моя судьба.

— Это звонят… по твоей работе? — На лице Риланы поубавилось скептицизма, но она все равно не была удовлетворена до конца.

«Надо же. С виду дура дурой — а тут такая проницательность! Почти угадала ведь…»

— Да, это он. И я ведь тебе уже говорил, что он ОЧЕНЬ не любит ждать?

Азари переборола последние капли сомнения.

— Да-да, конечно, иди. Я понимаю, что это важно для тебя, — искренне сказала азари.

— Спасибо, Рилана. Ты просто чудо, — как ни странно, но тоже искренне сказал турианец и, быстро развернувшись, растворился в толпе.

Меркуриал Виссариан в который раз за день проклинала все, что приходило ей в голову — встреченных пассажиров, «Ривию», ее экипаж и весь круиз в целом. Также не удержалась она и от пары ласковых слов в адрес близкой родни, из-за уговоров которой она и согласилась на эту идиотскую поездку. 

Ее в этом круизе не устраивало абсолютно все: музыка была слишком громкой и в ней было больше громкости, чем красоты; крутившиеся в миникинотеатре фильмы были либо безнадежно устаревшими, либо до ужаса банальными, либо невыносимо скучными. 

На деле все было не так уж ужасно. Здесь большей частью сказывалась нелюбовь Меркуриал к подобному отдыху — бесконечному набиванию брюха, разбавляемого набиванием брюха в духовном смысле — просмотром кинофильмов или слушаньем выступления музыкальной группы землян на сцене. Она бы лучше по протеанским руинам походила на какой-нибудь отдаленной планете, а не тут сидела и набивала свое брюхо какими-нибудь жутко модными и абсолютно безвкусными блюдами и запивала это ядовито-зеленым коктейлем из розовой трубочки.

— Что ты на меня уставился? — злобно рыкнула она на официанта, принесшего заказанный ей коктейль (слава Богу, не зеленый, но розовую трубочку они туда все же засунули).

— Вам очень идет фиолетовый цвет, миледи, — не поведя и бровью, улыбнулся он. Однако на Меркуриал эти слова не произвели особого впечатления, так как после десятого повтора любой, даже самый изысканный комплимент начинает вызывать только раздражение. Да, костюм, пошитый из темно-фиолетового бархата, ей очень шел и хорошо сочетался с ее темно-серым цветом кожи. Да, он хорошо подчеркивал ее стройную фигуру. Да, она не зря потратила большую часть своих денег на этот наряд. Но когда это повторяют тебе уже в тридцатый раз за отпуск, начинает хотеться кого-нибудь прибить. Особенно, если ты этого внимания совсем не жаждешь. 

К тому же, и кроме этого наряда есть на что посмотреть. Например, на армилл (турианский браслет, защелкивающийся на специальный замок. От обычных защелкивающихся браслетов отличается только материалом, из которого его делают — иридием. Земные модницы, однако, по прежнему верны золоту, — прим. автора), украшенный мелкой красной шпинелью. Не самое дорогое и роскошное украшение, но довольно-таки красивое. Можно было бы хоть раз и на него обратить внимание, а не то в платье от чужих взглядов скоро дыры начнут появляться.

— Восхищена твоей наблюдательностью, землянин. А теперь — отвали. Пожалуйста, — издевательски тоненьким голоском ответила турианка, и вместе с принесенным ей коктейлем отвернулась к стене. 

Однако это не помешало ей услышать, как тот официант, перебросился парой слов со своим коллегой неподалеку от нее:

— Интересно, все турианские женщины такие стервы? Если да, то я не удивлюсь, если узнаю, что турианцы предпочитают им инопланетянок.

— Да не, вроде бы они бабы как бабы. Просто эта девка в фиолетовом вроде бы какая-то важная шишка на Цитадели.

— Вот и сидела бы на Цитадели, мать ее. Весь рейс, начиная с Палавена, она только и делает, что сидит за одним и тем же столиком и пьет этот свой… Как там этот коктейль называется на ихнем?

— А кто этих турианцев разберет? Вроде бы «Фригус Дентем»… ну или что-то вроде того… Да и какая разница-то? Пусть хоть ядом травится.

— Просто интересно. Может, она кровь пьет?

— Угу. А еще заедает желчью девственниц.

— Ну, мало ли. Кто этих инопланетян знает? Может, донорская кровь специально с Земли на все эти их коктейли поступает…

— Прекрати нести чепуху. Слушать противно. Сдалась тебе эта турианка… Лучше погляди вон на ту девушку, ага, ту блондинку. А теперь посмотри, какая красотища у нее на шее висит. Штук ведь пятьсот стоит, не меньше…

Дальше Меркуриал слушать не стала, ибо тема разговора больше ее личности не касалась, и смысла слушать больше не было. Тем более что ей просто было интересно, какой грязью ее польют эти земляне. Нельзя сказать, что она была сильно впечатлена их успехами. Помнится, ее напарники из отряда «призраков» использовали куда более сочные и грубые эпитеты, чтобы высказать свое мнение о ее характере…

Отогнав навеянные алкоголем воспоминания о славных, но, увы, уже прошедших деньках, Меркуриал наконец соизволила обратить внимание на других людей находящихся в главном зале. Народу в зале заметно прибавилось так как того и гляди должно было начаться «Сну». По сравнению с прошлым разом, и разглядеть кого-то конкретного становилось довольно сложно. Но знакомых Меркуриал на борту корабля не было (а может, она просто их не встретила), и поэтому она просто осматривала толпу, ища наиболее запоминающиеся лица.

Основную массу составляли турианцы, азари и земляне. Сур’Кеш был «Ривии» не по пути, а потому саларианцев на ней было не так уж много. Землян по идее тоже должно было быть немного, но «Ривия» была кораблем земного производства, а в любом круизном судне доминирующей (ну или хотя бы одной из доминирующих) будет раса-владелец. Было несколько волусов и элкоров, зашедших на Цитадели. Как ни странно, но были и кроганы с батарианцами. И если кроганы здесь были только потому что какие-то богачи наняли их для собственной безопасности, то батарианцы присутствовали на «Ривии» явно по своему собственному желанию, а не по контракту с кем-нибудь из пассажиров. 

Земляне нередко бросали в их сторону неприязненные взгляды, четырехглазые отвечали им взаимностью, но, к счастью, до инцидентов дело еще не доходило. Тем более что куда больше внимания, чем старая вражда, привлекал ханар-проповедник, вдохновенно читавший древние тексты Священного Писания, которому поклонялись все ханары. Оно, несомненно, было протеанское, но что там было именно написано — этого не знал никто. Даже сами ханары. Причем, они категорически отказывались отдавать подлинник в руки других рас, даже в целях его перевода инопланетными специалистами. Ханары объясняли это тем, что они не могут позволить никому притронуться к Священному Писанию, какими бы благими ни были его намерения. Они даже от самих себя его закрыли, и потому доступ в реликвии имели лишь обладатели высших государственных постов у ханаров. Вместо СП проповедники ханаров использовали копии с сильно измененным (и оттого — непереводимым) текстом.

Лично Меркуриал казалось, что ханары просто боялись, что после стольких лет истории их религии, окажется, что они поклонялись простому списку продуктов, составленным протеанской домохозяйкой как раз перед тем, как неожиданно исчезнуть с лица Галактики. Так что лучше пусть продолжают поклоняться чему-то мистическому и непонятному, чем разочаруются, узнав, чему именно они поклонялись на протяжении многих веков. 

Но озвучивать это ханару Меркуриал не решилась — не исключено, что у него есть помощник-дрелл, которого он использует для… «особых поручений». Все-таки в этом деле некоторые дреллы добились поистине поражающего мастерства, с которым мало кто может сравниться. 

И если такие и были, то Меркуриал о них не знала.

Гортан скептически посмотрел на лежащее перед ним дымящееся блюдо. На нем лежала какая-то харя на редкость мерзкого вида, держащая в уродливом рыле яблоко (или как земляне называли этот фрукт, растущий на их родине?) Вообще-то, в меню было указано, что это блюдо считается одним из вкуснейших во всех земных кухнях, но лично Гортак считал, что есть эту потемневшую и, судя по страдальческому выражению лица, запеченную вживую голову было свыше его сил. А вот печеные яблочки, которыми была окружена жертва, принесенная во славу кулинарного искусства и сытого желудка, пришлись батарианцу по вкусу. Хотя цветом они не сильно отличались от головы неведомого существа, но на вкус были очень даже неплохи.

Взгляд его был каким-то бездумным, мечтательным, из чего было понятно, что мыслями он был далеко отсюда. Зато у его соседа, тоже батарианца, по имени Тейран, взгляд был не таким возвышенным, но зато куда более осмысленным. Да и сам он был куда более разговорчивым, нежели Гортак, который не проронил за время круиза ни единого слова.

— М-да, глядя на всю эту красоту с трудом верится, что это все построили люди. Помнится, во время «Конфликта у ретранслятора 314» у них отставание от основных галактических рас было лет в пятьсот, если не больше. Уверен, турианцы бы без труда бы их размазали как букашек, если бы азари и саларианцы не вмешались и не предложили им влиться в галактическое сообщество. А потом стали потихоньку снабжать их технологиями, чтобы немного сократить отставание в технологическом плане. И вот результат — теперь люди могут строить вот такие вот шикарные круизные лайнера. Конечно, если сравнивать их в плане технологическом плане с, например, азарийскими кораблями, то они по-прежнему будут как грубая табуретка рядом с роскошным креслом из красного дерева, но по внутренней обстановке и сервису они уже показывают кое-какие успехи. Но все равно они проигрывают, так как в сервисе они — настоящие искусницы, — Тейран хохотнул и глянул на своего молчаливого собеседника. Гортак отвернул взгляд и уперся глазами в тарелку.

«Идиот. Специально же дразнит меня, зная, что я не могу ответить», — раздраженно подумал батарианец. 

А Тейран только усмехнулся и продолжил:

— Понимаю — говорить с отрезанным языком не очень удобно. Но все-таки мог бы хоть кивнуть или помотать головой. Или ты думаешь, что так уж интересно говорить тут перед слушателем без его реакции? — Гортак молча показал Шейрану кулак, но тот лишь усмехнулся: — Вот-вот, именно этого я и хотел… Ладно, ладно, Гортак, успокойся, — поспешно сказал шутник, заметив нехороший проблеск в глазах у соседа. — Просто я тут схожу с ума от скуки. На азарийских круизах можно хоть официанток за попки щипать, а тут одни мужики ходят. Хотя у некоторых из них не сильно заметны различия с самками их вида, — хмыкнул батарианец.

Неожиданно в толпе началось оживление — все потянулись к небольшой сцене с трибуной, за которой стоял человек — средних лет, но уже начавший сдавать позиции, судя по редкой седине в смоляных волосах и морщинам на лице. Это — капитан корабля собственной персоной. Причем не только капитан корабля, но еще и по совместительству ветеран Войны Первого Контакта и Скиллианского блица, благодаря которым он достиг весьма высокого положения в Альянсе. Поговаривали о повышении его до звания контр-адмирала, но пока что это были только слухи. И поэтому статный мужчина в традиционной синей форме капитана Альянса стоял перед ними, а не вылизывал ноги адмиралам, моля о повышении. 

— Хм, вы только посмотрите: какая важная птица появилась в этом курятнике, — пробормотал Тейран. — Гортак, мы ведь с тобой послушные и хорошие пассажиры, верно? — Гортак кивнул. — Вот и я так думаю. А все хорошие и послушные пассажиры должны проявлять уважение и абсолютное внимание к своему капитану. Так что давай прекратим наши детские споры и сосредоточимся на чем-нибудь более важном, чем глупые детские споры.

Батарианец ошибся, приняв появившегося в ресторане человека за капитана. Но отчасти он угадал — вошедший был Кристофером Таскером, офицером Альянса, отвечавшим за безопасность корабля. По словам капитана корабля — старого добродушного старика — даже слишком отвечавшим.

Сразу стоит упомянуть одну особенность этого круиза — для Альянса это был первый круиз, в котором кроме людей участвовали представители других рас. Более того, фирма, владевшая этим кораблем до того расщедрилась, что объявила двери «Ривии» раскрытыми для всех рас. И что в итоге? В итоге на корабле оказалось куча кроганов-охранников, нанятых богатыми и нечистыми на руку (иначе зачем бы им понадобились телохранители?) пассажирами. Даже несколько батарианцев затесалось. Так что вполне могут иметь место конфликты на расовой почве… 

Но вернемся к круизу.

Итак, для Альянса это был своего рода жест доброй воли — демонстрация того, что они готовы проявлять дружелюбность и миролюбие к другим расам. Но, как всегда, была у этой монеты и обратная сторона — землянам нужно было не только обеспечить пассажиров первоклассным комфортом и уютом, но и позаботится о безопасности корабля. И вот к этой части Альянс отнесся весьма халатно. Нет, он выделил людей и даже дал три корвета для защиты корабля в случае чего. Плюс шесть истребителей стоящих в ангаре «Ривии» — уже что-то. Также на самом корабле было пятьдесят бойцов — тридцать пять солдат Альянса и пятнадцать нанятых компанией «вольных стрелков». 

Но все же Крис сомневался. Ему казалось, что на его месте главы отряда должен быть кто-то более опытный. Сам он в свои тридцать три стал уже старшим лейтенантом, и это был довольно неплохой успех в карьере, но по сравнению с Шепардом, который уже успел ославиться на весь флот своей безжалостностью на Торфане, его успехи были довольно-таки скромными — тот в свои двадцать шесть уже готовился к получению звания коммандера. Вот уж кому можно было без всяких сомнений поручить это задание и быть уверенным, что оно будет выполнено.

Лейтенант вздохнул, но тут же одернул себя.

«Блин, я же разнылся как баба, ей богу! Хватит подобных мыслей. Это задание поручили мне, а не какому-то там мяснику с Торфана, а значит, что на то были какие-то причины. Назначили же все-таки меня. А значит, задачу нужно выполнить, хочу я этого или нет»

Подбодрив себя немного этими словами, Крис стал осматривать зал, особенно — батарианцев. Это диктовалась не расизмом (хотя есть подозрение, что за Крисом имеется подобный грешок), а разумной острожностью. После того, как батарианцы «прославили» себя Скиллианским Блицом и покушением на Совет Цитадели, было не удивительно, что их если и пропускали в пространство Цитадели, то следили за ними в оба. Может, на Цитадели или еще где к батарианцам относились относительно терпимо — то есть не вгоняли и следили только за большими группами, — но Таскер четырехглазым террористам совершенно не доверял. Об устройстве батарианского общества, у него, как и большинства других людей и нелюдей было весьма смутное представление, так что по умолчанию считал всех батарианцев лицами, так или иначе связанными с преступным миром: рабо-, наркоторговцами, а заодно еще и беспощадными террористами. Впрочем, винить его за столь предвзятое мнение было бы несправедливо — из-за проводимой Альянсом тайной пропаганды большинство солдат Альянса практически ничего не знали о батарианцах, кроме того, что «это четырехглазые ублюдки, которые подорвали полтораста колоний, обратили миллионы в рабство, и еще больше — в наркоманов». Правда, со временем у людей возникали сомнения, что вся раса может заниматься подобными вещами. Наверняка, есть и обычные граждане — фермеры, врачи, рабочие… И, постепенно, ненависть к батарианцам у них сходила на «нет». Оставались обычно лишь неприязнь. 

К сожалению, такие случаи были не всегда. Не слишком-то легко простить тех, из-за кого в бою могли погибнуть твои товарищи, с которыми ты уже не один год служил бок о бок. И тех, кто смог, очень немного.

Отношение Криса к батарианцам было где-то между первым и вторым: о батарианцах он по-прежнему знал лишь то, что они работорговцы и пираты, но уже не воспринимал это также остро как новобранцы, которых во время ознакомления с иными расами и потенциальными противниками запугивали всякими байками «из жизни». Особенно в этом преуспел бывший начальник Криса — коммандер Джон Миро. Уж он умел рассказать «байку», так что после нее свежесъеденный обед стремиться наружу изо рта. Бывший же он, потому что батарианцы, оскорбленные таким поклепом, подстрелили его во время одного из сражений во время Скиллианского Блица. Нельзя сказать, чтобы Криса это очень расстроило, так как лично в его представлении коммандер, любивший жестоко расправляться с пиратами во время карательных операций, и сам недалеко ушел от батарианцев.

Понаблюдав некоторое время за подозреваемыми в возможных беспорядках личностями и, не обнаружив ничего криминального, Крис побрел дальше по столовому залу, занимавшему большую часть третьей палубы (большую — потому что оставшуюся часть занимал бар и коридор между ними). Любоваться им можно было бесконечно — мало того, что зал был роскошных размеров, так в нем были еще и картины с гобеленами, дополнявшими собой и без того по-королевски украшенный зал. Узоры из позолоты на стенах, стулья из красного дерева, изящные столики с красными скатертями — все указывало на то, что космотуристическая компания старалась всячески угодить гостям, особенно — иноземным.

Неожиданно инструметрон запиликал, сообщая о входящем вызове. Крис нажал на кнопку принятия вызова.

— Кристофер, это ты?

Таскер поморщился — он не любил, когда его называли по полному имени. Это сразу же напоминало ему о детстве и постоянных насмешках отца, который всегда называл его так.

— Да, капитан Марк Морган. Докладываю вам об отсутствии происшествий на третьей палубе и теперь внимательно вас слушаю. 

С другой стороны хохотнули:

— Да расслабься ты, парень, у тебя же, считай, внеплановый отпуск, а ты ходишь темнее тучи, и все время в себе. Ты посмотри, какие девочки тут ходят! Не будь мне восемьдесят, я бы завалил одну из этих симпатичненьких азари, честное слово!

Крис вздохнул. Капитан Марк Морган являлся по совместительству и одним из главнейших лиц компании, создавшей это чудо. И потому было неудивительно, что этот уже стареющий человек, ни разу не управлявший кораблем, неожиданно стал капитаном лайнера. О том, как управлять кораблем он имел довольно-таки смутное представление, зато человеком он был на редкость общительным и довольно-таки легкомысленным. Против капитана Крис ничего не имел, но на его взгляд все же было не самой лучшей мыслью давать этому человеку корабль под ответственность. Впрочем, не исключено, что они могли знать об этом человеке что-то такое, что не знал Таскер.

— Кристофер, ты волнуешься, как шестнадцатилетний мальчишка перед свиданием. Вот ну с чего бы кому-нибудь на нас нападать? Мы же мирный лайнер, а не транспортник, нагруженный донельзя золотом и платиной.

— Некоторые пираты нападают на лайнеры ради ценных заложников.

— Ну-ну. Вот только ты не учитываешь масштабы. Одно дело — ограбить судно и случайно захватить важную персону. Такие события не так уж редки в Терминусе и Аттическом Траверсе. Но совсем другое — когда ты целенаправленно нападаешь на огромный лайнер, полный важных персон. Это не только не принесет никакой прибыли, но еще и добавит кучу проблем, так как безутешные, но жадные родственники наверняка предпочтут не платить выкуп, а подождать пока против пиратов не проведут карательную операцию и не спасут заложников. Так что сомневаюсь, что нам грозит подобного рода опасность. Это же просто безумие!

— Безумие — черта отнюдь не редкая в наши дни, — заметил Крис.

Капитан хотел что-то ответить, но передумал. Вместо этого он просто поблагодарил за доклад и отсоединился.

Крис же продолжил обходить зал. По радио объявляли что-то касательно изменений в списке мероприятий, но Таскер не слушал, так как «трагические» извещения о том, что из программы на сегодня исчезли мультфильмы или в баре закончился мохито, его интересовали довольно-таки мало.

— Эприл! Ты, кажется, о чем-то хотела поговорить? 

В ответ турианцу досталось лишь невнятное то ли чавканье, то ли похрапывание.

— Эприл! 

С другой стороны что-то сглотнули, и недовольный женский голос возмущенно ответил:

— Слушай, обязательно прерывать меня со своими вопросами именно тогда, когда я ем?!

— Лысая обезьяна, ты же сама меня сдернула с места своим вызовом! Что тебе такое важное потребовалось, когда я был «на разведке»?

— Ага, как же, «на разведке» он был. Небось, опять тискал сиськи какой-нибудь азари, а та хихикала как шлюха и строила тебе глазки.

— А почему обязательно азари? — уперся Рован. — Может, познакомился с симпатичной турианкой, которая согласилась скрасить вечера странствующего на космическом корабле одинокого турианца…

— И она носила на себе одежду цвета темного пурпура? — ядовито уточнила Эприл.

Турианец спешно сменил тему:

— Ты мне так и не сказала, зачем ты меня вызвала.

— Всего лишь хотела узнать не нашел ли ты чего интересного за время этой своей… «разведки», — ворчливо попросила женщина.

— Эприл, ты все еще злишься?

— Нет, что ты! Я совершенно нормально отношусь к тому, что благодаря твоей криворукости тебя поймали на горячем, и нам пришлось сваливать со станции, даже не собрав толком вещи из нашей квартиры! Я уже молчу о том, что нам пришлось заплатить за место втридорога, так как покупать билеты нужно было заранее! 

— Квартира была МОЯ, — напомнил Рован.

— Но жили-то мы в ней вместе. Да и покупали на НАШИ деньги, а не только на твои, — парировала землянка. — Ладно, вернемся к нашей прежней теме разговора: ты нашел что-нибудь такое, что могло бы вызвать интерес в плане денег?

— Есть тут одна симпатичная землянка. Блондиночка, молоденькая, из тех, что висят на муже мертвым грузом, разводя его на деньги…

— Я думала, что ты делом занимаешься, а не бабу себе на ночь ищешь, — хмыкнула Эприл. Похоже, что она решила, что Рован ничего интересного не нашел и вернулась к прерванной трапезе. По крайней мере, чавканье, с которого и начался разговор, продолжилось.

— Помолчи хоть минуту, а? В общем, кроме смазливой мордашки, у нее еще кое-что весьма для нас с тобой интересное.

— И что же? Учти, на предложение втроем я не согласна… — жуя что-то, перебила девушка. 

— У нее на шее висит ожерелье стоимостью не меньше чем в пятьсот тысяч кредитов. Заранее заготовленный ядовитый ответ застрял у землянки в горле. Более того, судя по хрипящим звукам, он полез обратно в горло. Потом хрип прекратился, и началось откашливания.

— Ты в порядке, милая? — с заботой подмешавшего яд в еду супруга спросил Рован.

— Иди ты, костерожий… Я из-за тебя чуть не подавилась!

— С чего это вдруг? Разве мы не занимались делами с куда большим кушем?

— А как оно выглядит? — вместо ответа жадно спросила Эприл.

— А тебе не все ли равно? — подозрительно ответил турианец.

— Отвечать вопросом на вопрос некрасиво.

— Ты только что сделала до меня то же самое, — напомнил Рован.

— Да ладно тебе! Тебе жалко, что ли?

— Да нет, в принципе, — решив, что лучше все же ответить, чем дальше спорить с землянкой. Некоторые из них в этом плане очень упрямы и могут спорить до умопомрачения. Хотя это не совсем верно сказано — такие упрямцы встречаются в любой расе, не только среди детей Земли. Но почему-то именно среди землян Рован встречал их больше всего. Или ему просто очень везет? — Сделано из иридия, а камнями усыпано так, как будто дождь прошел. Правда, все мелкие — самый крупный размером — это рубин где-то в полкарата. Но камней там ОЧЕНЬ много.

— Отлично, — Рован был готов поспорить, что девушка сейчас довольно потерла руки. — Думаю, план действий у тебя уже есть.

— Верно. Собственно, об этом я сейчас и хотел поговорить — мне нужна твоя помощь.

— Слушаю.

— Можешь ненадолго отключить освещение в зале? Потому что это будет выглядеть несколько странно и даже немного невежливо, если я просто подойду к этой милой девушке и начну снимать с нее ожерелье.

— А если сделать это в темноте, то это не будет невежливым? — хмыкнула землянка.

— Будет. Но в темноте моя стеснительность исчезает, ты же знаешь, — ухмыльнулся Рован.

— Ладно, котяра мой радиоактивный. Через несколько минут буду у машинного отделения. Свяжусь с тобой, когда буду на месте.

Турианец молча кивнул и, отключив связь (у Эприл была очень нехорошая привычка забывать про это и бессовестно подслушивать его разговоры), вернулся к Рилане:

— Ровви, ну где ты был? — Азари обиженно надула губки и, взяв его руку, прижалась к его плечу. — Я уже соскучилась. Ты же не собирался убежать от меня, а?

— Что ты, Рилана, как я могу бросить такое нежное и хрупкое существо? — Турианец улыбнулся.

Успокоенная азари, мирно прикрыв глаза, задремала на плече турианца. Вообще, турианцы с ее точки зрения меньше всего подходили для того, чтобы на них спать. У них практически в любом месте есть эти пластины — жесткие, неровное, колючие — то есть совершенно не вызывающие желания к ним даже прикасаться. Но если этот турианец был очень вежлив, обаятелен и красив, и потому она считала, что можно немного и потерпеть эти неудобства. Конечно, о красоте турианцев Рилане, как представительнице другой расы, было судить трудно, но за время пребывания на «Ривии» она нет-нет, да и замечала какие взгляды бросали проходящие мимо турианки на идущего рядом с ней Ровви. 

А посмотреть было на что — серые пластины были украшены темныо-зеленым узором, не слишком затейливым и вычурным, как у большинства молодых турианцев, которым повезло родиться с влиятельными и богатыми родителями, но тоже довольно-таки интересным. В крайнем гребне справа была вставлена золотая серьга, причем прямо сквозь середину гребня. Впрочем, турианцы могут безболезненно украсить таким способом весь гребень, так как нервные окончания в нем отсутствуют. Главное — пробить дырку в гребне, не раздробив сам гребень. Кожа вокруг глаз у него была темной, почти черной, а сами глаза — насыщенного изумрудного цвета. 

На такое и самой приятно любоваться. Другие женщины тоже могут смотреть, но этим их возможности и ограничиваются. По крайне мере, на этот рейс. У Риланы уже был муж-саларианец, она его любила (не безумно, конечно, но все же), однако ему было уже под сорок, и последнее время он был очень слаб. Азари даже не знала, переживет ли он то время, пока она будет лететь на Иллиум с Цитадели. Так что особой вины за свою маленькую интрижку она не испытывала и без всяких угрызений совести прижималась к мужчине, который ей нравился. Она подозревала, что дальше начиная с того момента как они сойдут с корабля о романе останутся лишь приятные воспоминания, но это только стимулировало азари выжать из турианца как можно больше за время круиза. 

Рован же наоборот — старался избегать чрезмерного усиления романа, чем иногда вызывал умиление у азари из-за своей скромности, либо раздражения из-за нерешительности. Вечно мямлил что-то насчет того, что не может к ней сегодня ночью, так как сегодня у него важный разговор с боссом на несколько часов или онлайн-конференция с коллегами. После такого ответа азари оставалось лишь разочарованно вздыхать, а Рован ложился обратно в кровать, поправляя растрепанные рыжие волосы спящей рядом Эприл. 

И лучше ей было продолжать дремать, а не видеть то, как турианец, не обращая на нее никакого внимания, наблюдал за болтающей с другими женщинами светловолосой землянкой, на весь зал поблескивавшей своим ожерельем с драгоценными камнями.

«О Духи, ну и тоска тут у них! Я-то думала, они хоть что-нибудь более оригинальное придумают, чем тупо пялиться на звезды. Я бы скорее на какой-нибудь вечер с банкетом пошла. Там хоть поесть что-нибудь дадут, а не ту хрень, которую называют „декстроаминокислотным меню” их убогие земные повара»

Разумеется, Меркуриал знала, что на кухне работают люди, но еще и три азари с саларианцем. Но они не были турианцами или кварианцами, а потому хорошо приготовить блюдо, которое они сами по известным причинам не могут даже попробовать, для них было крайне сложной, если не сказать, невыполнимой задачей.

Неожиданно Меркуриал услышала отголоски разговора двух женщин. Один голос, низкий и гулкий, возбужденно рассказывал шепотом так, что турианка слышала его даже отделенная от разговаривавших двумя столами:

— …А на днях, когда я пошла в бар, чтобы немного выпить и перекусить, мне навстречу вышел голый турианец.

Другая женщина с другим высоким, звонким голосом ахнула. Меркуриал заинтересовалась и обернулась. Не найти эту парочку оказалось сложно — пухленькая русоволосая женщина лет тридцати-тридцати пяти и вторая — молоденькая двадцатипятилетняя блондинка с трогательными голубыми глазами безмозглого теленка. Кроме того оказалось, что женщин за столиком сидело не две, а три — кроме двух землянок там сидела еще одна турианка.

— Как? Прямо средь бела дня шел по коридору без… ничего?!

Первая немного замялась:

— Ну, как сказать… Вообще-то, был не день, а ночь.

— Так ночью же бар вроде же закрыт?

— А автоматы? Они же всегда работают!

— Ааа, точно…

— На чем я остановилась?.. А, точно! В общем, идет мне навстречу этот турианец, весь в пластинах, страшный. И тут я присматриваюсь — а у него ничего нет!

— Так ты же это уже сказала? — недоуменно уточнила вторая.

— Разве? — удивилась первая.

— Ну да. Ты же с этого и начала — мол, идет к тебе турианец совсем без одежды…

— Так я не про то, не про одежду?

— А про что? — насторожилась вторая.

— Я про то, что у него ничего нет ТАМ!

— Где это — там?

— Не просто где-то там, а ТАМ.

— ТАМ?!! НИЧЕГО НЕТ?!! — Глаза второй, и без того напоминавшие телячьи, стали выглядеть так словно несчастное животное только что осознало, что мясник собирается делать с теленком своим топором. Турианка, видя это, это лишь приложила ладонь ко лбу.

— Вот я про то и говорю! Совершенно пусто! — возбужденно подтвердила толстушка.

— О Духи…

— Эй, Мириал, мы, что ли, чего-то не понимаем в строении тела турианцев? Может, ты нам объяснишь, в чем с этим турианцем было дело?

— Все очень просто — он был в «расслабленном» состоянии, — немногословно пояснила турианка.

Блондинка непонимающе глянула на нее, ничего не поняв, а вот до толстушки дошло гораздо быстрее.

— То есть он… прячется? — не удержавшись, хихикнула первая землянка.

— Ну, можно и так сказать, — пожала плечами Мириал. — Но даже если возбудить турианца, то, если у него сильная воля, он может удержать все в себе.

— Вот бы и у наших мужиков так, — мечтательно сказал пухленькая. — Размахивали бы своим достоинством тогда когда нужно, а не только перед другими мужиками за забором! 

— Может быть, когда-нибудь эволюция наградит этим умением и вас, — равнодушно пожала Мириал, сохраняя полное безразличие на лице и флегматично попивая напиток из своего стакана.

Толстушка, не слушая ее, уже строила планы на будущее:

— Надо будет завести себе любовника из турианцев. Я должна им понравиться. Я слышала, что турианцы умеют ценить крупных дам.

«Угу, они их очень ценят — в качестве сверхтяжелой гири для взвешивания. На большее ты им все равно не сгодишься».

Меркуриал едва сдерживалась от смеха. Интерес, с которым спрашивали Мириал насчет физиологии турианцев землянки, не мог не вызвать улыбки. А уж то, как они оглядывались вокруг, боясь, что их кто-то услышит. Турианцы к наготе относились довольно-таки равнодушно, не считая нужным скрывать то, чем наделила природа, поэтому спокойно говорящая Мириал на фоне трагически понижавших голос (какой ужас, тут ТАКОЕ обсуждают!) земных женщин. Но, само собой, это проявлялось в разумных пределах.

Поэтому можно с определенной уверенностью утверждать, что прогуляться ночью голышом из общей душевой или от любовника в свою каюту было вполне в духе какой-нибудь турианки или турианца. Особенно, если он/она делает это не в первый раз и не первый круиз.

Решив, что ничего более интересного все равно услышать не удастся, Меркуриал встала и направилась к себе в каюту. Проходя мимо столика, за которым сидели любительницы интимных тем, она не удержалась и подмигнула турианке. Та ответно подмигивать не стала, а лишь слегка прищурилась и двинула жвалами (турианский жест, аналогичный человеческой усмешке — прим. автора, основанное на примечаниях другого автора). 

Однако проходя через зал и посматривая по сторонам, Меркуриал неожиданно остановилась. Никаких классических для любовных романов сомнений насчет того, кого она увидела, у нее не возникло. Это был ее старый знакомый еще по службе в армии — Рован.

— Черт, — пробормотал Рован.

— Что у тебя там? — немедленно отозвался любопытный голос в наушнике.

— Ты же вроде как должна была быть в машинном отсеке? — вместо ответа тихо прошипел турианец, чтобы не разбудить Рилану.

— Ну, так я уже там. Инженеры, судя по всему, ушли на обеденный перерыв, так что проблем с объяснениями касательно того, что я тут забыла, удалось избежать.

— Ты уже там? Отлично. Тогда выключи прямо сейчас свет.

— Что, прямо сейчас?

— Я непонятно сказал?!

— Да ладно, сейчас-сейчас… Но будь в следующий раз поаккуратней с выражениями.

Прошло несколько томительных секунд ожидания, прежде чем долгожданная темнота скрыла от людей то, что их окружает.

Несмотря на ожидания большинства, аварийное освещение не включилось, поэтому примерно полминуты, пока все приходили в себя от неожиданности, было довольно-таки тихо. Но по прошествии этого времени здесь начался такой шум и крик, что можно было подумать, будто произошел не перебой с электричеством, а, как минимум, ядерный удар. Страх, боль, ужас, крики и все такое прочее, что представляют себе люди, глядя на картины вроде «Гибели Помпеи». 

Но если хорошенько прислушаться, то во всем этом хаосе и какофонии звуков можно было различить отдельные слова и даже предложения. Порой именно в эти моменты люди способны на самую большую смелость и откровенность в своей жизни. А иногда они просто предаются панике и носятся по залу, размахивая руками и, собственно, паникуя.

— Что со светом?!..

— …Боб, ты где?! Отзови-и-ись!

— Я здесь!

— Отстаньте, мужчина, я зову свою собаку!..

— Как думаешь, корабль не упадет на эту замерзшую планету?..

— …Ой, а чего это у меня вся спина мокрая?

— Кто разбил аквариум?!!

— Не знаю. Боюсь даже представить себе, что будет, если мы окажемся там, вдалеке от цивилизации…

— АЙ!

— Рови, ты где?!

— …Без света и электричества…

— Боб, фу, плюнь бяку! Я же говорила, что не красиво кусать людей за попу!

— …Без тепла…

— ВОРЫ!!! УКРАЛИ-И!!!

— Что случилось, дорогая?!

— ОЖЕРЕЛЬЕ УКРАЛИ-И-И!!!

— Кто?!

— Откуда мне знать? Тут же темно!..

— …И единственным, что будет греть нас — это тепло друг друга. Тепло наших тел. Я люблю тебя, Аллира…

— Тара, ты что-то сказала? Я в этом шуме ничего не слышу…

— Рови-и!…

Рован уверенно скользил мимо в панике столпившихся людей, благо, несмотря на плотность толпы, идти сквозь нее было гораздо легче, чем могло бы показаться. Так что, когда наконец-то восстановили освещение, он был уже довольно далеко от места совершенного преступления, а ожерелье приятно оттягивало собой карман штанов, в котором оно лежало.

— Ловко ты удираешь отсюда, Зеленоглазый, — послышался за спиной насмешливый голос. — Есть причины, я так понимаю?

Рован вздохнул. 

— Да, есть. Здравствуй, Меркуриал.

— Привет, Рован. У тебя есть проблемы? Ладно, неважно. Личные проблемы на то и личные, чтобы справляться с тем, что Духи послали в одиночку. Лично я не против просто поболтать, вспомнить былое, — Турианка с усмешкой подмигнула. — Есть предложения?

— Можно сходить в бар.

— Отлично, — сразу же согласилась Меркуриал, мигом забыв, что только что оттуда пришла. — Кстати, — В отдалении послышался отчаянный голос Риланы, — это не тебя там зовут?

— Нет, наверное, питомца кто-то потерял, — торопливо ответил турианец, нервно оглянувшись туда, откуда раздавались оклики.

Турианка понимающе улыбнулась, и они вместе пошли в бар, выйдя из ресторана, в дверях которого они встретились.

P.S. Выражается огромная благодарность ARM'у и Джоkер'у за критику и советы.