Post scriptum. Очерк второй. Глава 11 (I)


Жанр: роман-хроника;
Персонажи: OC;
Статус
: в процессе;
Описание: системы Термина всегда отличались большим количеством тайн и неизвестных опасностей. В условиях повсеместного послевоенного кризиса две столь разные части Галактики переплетаются еще сильнее, и совершенно неизвестно, кому это на пользу.

Беспроглядно серое небо мрачно нависало над вечерним Черзеном тяжелым куполом давящей серости. Противно моросил мелкий осенний дождь, шквальный ветер приносил со стороны залива крепкий запах соленого океана; маленький городок, затерявшийся среди бескрайних поселений систем Термина, пребывал в стрессовом состоянии приближающихся холодов. Совсем недавно два дня шел снег — от обилия громадных сугробов узкие улочки Черзена превратились в непроходимые туннели, проложить путь через которые могли только вездеходы. И вот, как это часто случается, вскоре значительно потеплело, и в залив хлынули черные реки талой воды, вымывая из города все, что регулярно выбрасывалось из фургонов в общую городскую свалку. О каком дренаже может быть речь? Проселочные дороги (в лучшем случае кое-где посыпанные гравием) превратились в непроходимое болото, и, по щиколотку утопая в тягучей жиже, по нему еле передвигались озлобленные жители, постоянно отправляя самые крепкие ругательства вслед поднимающему фонтаны брызг транспорту.
 
Народ здесь жил паршивенький. Осваивавшие пограничные системы частные компании особенно не заботились о качестве нанимаемых людей, а если к ним попадали приличные кадры, то и они вскоре зверели, оказываясь в среде бескультурья, разврата и пошлости. В Черзене было пять тысяч фургонов для жителей; морской причал, откуда каждый день отчаливали десятки рыболовных судов; больница с просроченными лекарствами; отделение выполняющей функции полиции частной охраны; пять магазинов и полторы сотни пивных.
К одной из них, расположившейся почти в самом центре, подошел горбящийся молодой человек в накинутом на плечи водонепроницаемом плаще. Двери перед ним открылись автоматически, и в лицо ударил запах перегара, въевшийся в одежду рыбаков, соли и плотно пропотевших тел. Молодой человек быстро оглядел битком набитое народом помещение. За одним из столиков сидела группа женщин. Громко ругаясь, они поднимали в воздух клубы табачного дыма и, отпуская пошлые остроты, запивали добытые ими же морепродукты большим количеством пива. У дальней стенки уже порядком захмелевшая компания кидала дротики в электронную мишень, и особенно в этом деле преуспевал один турианец, чье зрение давало ему неоспоримое преимущество над остальными. Обособленно расположились три крогана; хотя на их столике были уже две опустевшие бутылки крепкого напитка, они сидели тихо и иногда недовольно оглядывались на сквернословящих женщин. Почти никто не веселился в одиночку, все старались прибиться к какой-нибудь компании, поэтому внимание молодого человека сразу привлек один пожилой мужчина, одиноко сидящий у барной стойки.

Откинув мокрый капюшон, молодой человек уверенно подошел к незнакомцу, расположившись на пустующем рядом стуле. Сняв плащ и заказав выпивку, он всем своим видом показывал, что собирается остаться надолго, не возражая при этом душевно поговорить. Старик глянул на него исподлобья, но ничего не сказал, так как пока просто присматривался к незваному гостю. Подобное с ним происходило нередко: как опытный гуляка, он быстро установил намерения молодого человека и знал, как вести себя в такой ситуации.               
— Я так понимаю, парень, — косясь на пенящееся пиво, пробубнил старик, — ты не моряк.
— Это верно, — кивнул молодой человек, — я работаю в бухгалтерии порта.
— Вот как! — заметно обрадовался этому ответу вопрошающий. — Значит, мы с тобой единственные ребята в этой дыре, которые не плавают в море.
Повернувшись к собеседнику, молодой человек широко улыбнулся и заказал еще бутылочку эласа.
— Если бы рыба плавала в космосе, то ее ловили бы там, — ехидно пошутил он, когда принесли цилиндрообразную бутылку и два глубоких стакана. — Меня зовут Франц Бонера. Я прилетел на Нарколий только что и еще толком не могу свести концы с концами. Правда, пока я слышал об этом месте только хорошее.
— Ха! — наполняя бокал, громко ухмыльнулся старик. — Я живу в Черзене уже двадцать два года и могу сказать совершенно точно: единственное хорошее, что здесь происходит, — это красивое пение массий, которые вьют свои гнезда на фургонах по весне. Я Юсси Суттинен. Сбежал от Альянса и его педерастического образа жизни вместе со своей красавицей-невестой. Думал, что найду богатство и счастье, а нашел только грязь, одиночество и вот это, — он кивнул на столик с мужественными барышнями. — Мой тебе совет, парень: беги отсюда, пока молод и силен.
Бонера только ухмыльнулся:
— Я два года жил на Омеге и чувствовал себя отлично. Не думаю, что здесь возникнут проблемы.
Финн сделал глубокий вдох и засмеялся настолько громко, насколько это позволяли его прокуренные легкие.
— На Омеге можно убить богатенькую вдову и, забрав ее состояние, сделать себе имя; главное — не переходить дорогу серьезным ребятам. А здесь практически невозможно пробиться в число счастливчиков. У них, — финн ткнул пальцем вверх, — все схвачено заранее. Это болото. Либо тебя убьют местные болезни, либо ты сам пустишь себе пулю в висок от безысходности.
— Вы говорите странные вещи, — откровенно смутился Бонера.

Протирающий стаканы бармен стоял как бы ни при чем, но по его виду можно было заключить, что слушает он внимательно. Когда Суттинен, махом осушив бокал, закончил свою речь, он с размаху кинул тряпку на барную стойку и презрительно посмотрел в глаза старику.
— Слушай, дед, — заговорил он с выражением подлинного возмущения, — ты уже всем надоел со своим нытьем. Паренек пришел отдохнуть, а ты еще не успел познакомиться с ним, а уже начал грузить. Предупреждаю: если будешь продолжать в том же духе, выгоню к чертовой матери!
— Ой, ой, о-ой, — нисколько не испугался Суттинен. — Нашел, чем меня пугать, сопляк. Можно подумать, в этом городе мало забегаловок. Парень явно прилетел недавно и хочет знать, как тут все устроено. Так ведь, парень? Как ты говоришь, тебя зовут?
Бонера повторил свое имя.
— А ведь действительно: я тебя здесь не видел, — подметил бармен. — Прилетел недавно?
— Так и есть, — кивнул молодой человек. — Я подписал контракт с «Гортерией» еще в прошлом месяце, но прилететь смог только вчера ночью. Признаюсь, город меня разочаровал. В контракте все было описано так красиво, а в реальности бытовуха — хуже не придумаешь. Причем расхождений с документом нет. Это просто потрясающе.
— А чего ты хотел? — хмыкнул Суттинен. — Электричество есть, вода тоже, да и домик с видом на море. Ведь так?
— Да, из фургона видно залив.
Финн ехидно ухмыльнулся.
— А кем ты будешь работать, если не секрет? — спросил бармен.
— Не секрет. Я буду заниматься учетом улова.
— Во как? В порту. Это редкость. Башковитым ребятам из порта легче подняться наверх, чтобы потом существовать безбедно. Как правило, там Дилсон проверяет, можно людям доверять или нельзя. Если будешь исправно вкалывать, то у тебя есть шанс доползти до безбедной жизни.
Бонера довольно заулыбался.
— Это мне и надо. Я всегда умел добиваться своей цели в любом месте, и здесь я намерен как можно скорее переселиться в домик получше.
— Хе, — противно заулыбался Суттинен, — мечтать не вредно.

Старик много пил и очень быстро пьянел. Его очень скоро потянуло на откровения: сначала он в подробностях рассказывал, как его жена сбежала с одной морячкой-феминисткой, после чего он хотел утопиться, но побоялся. Потом он долго ругал «Гортерию» и ее руководство за отвратительное обращение со своими рабочими; клялся, что долго персонал терпеть не может, и если бы в городе не было большого количества вооруженных охранников корпорации, то давно поднялся бы бунт. Бармену все это очень быстро наскучило, и вскоре он поспешил удалиться по делам.
— Так здесь много вооруженных бойцов? — удивлялся Бонера. — Очень странно. По вашим словам нельзя сказать, что дела у компании идут так хорошо, что Дилсон способен содержать хорошо вооруженную охрану.
— О-о, у компании-то дела идут замечательно. Дилсон просто экономит на штате, а себе и ближайшим соратникам оставляет самые сливки.
— Какая-то ерунда. Даже самой успешной рыболовецкой компании не по карману содержать хорошо вооруженную охрану, тем более, чтобы контролировать такой крупный город, как Нарколий. Сколько здесь жителей? Тысяч восемь? Нет, тут что-то не так.
— А кто тебе сказал, что «Гортерия» — это только рыболовецкая компания? — возмутился Суттинен. — Запомни, малыш: в системах Термина не бывает легального бизнеса. Единственный закон здесь — это Ария, но она не смотрит на род деятельности.
Старик был уже сильно пьян и немного заикался. Однако речь его была осмысленна, благодаря чему Бонера заключил, что он хорошо владеет темой.
— Если ты действительно хочешь добиться успеха на этой планете, — продолжал он, — то ты должен проявить себя не в ловле рыбы, а в тех делах, которые приносят настоящий доход. Тогда, как и любой шишке, тебе дадут маленький островок на экваторе. Представляешь? Целый остров одному человеку! Там круглый год тепло и ясно, можно делать все, что душа пожелает, лишь бы это не противоречило интересам «Гортерии». Попасть туда из Черзена смогли единицы. Обычно для серьезных дел Дилсон подбирает людей сразу со стороны.
— Подождите, — перебил Бонера, — то есть вы хотите сказать, что здесь все-таки можно зарабатывать приличные деньги?
— А как же? Если ты счастливчик, то самое малое — безбедную старость ты себе обеспечишь. Но забудь об этом. Шансы — один на десять тысяч.
— Что-то мне кажется, вы преувеличиваете с возможностями, — поморщился Бонера. — Я раньше никогда не слышал про Дилсона и «Гортерию», а это значит, что звезд с неба они точно не хватают. Получается, он занимается только мелкими делишками.
На это Суттинет даже оскорбился.
— Много ты понимаешь, молокосос. Все вы такие, сопляки, пожили на какой-нибудь Омеге и уже думаете, что в жизни знаете все. Дилсон действительно звезд с неба не хватает, но только благодаря этому Ария его не трогает…
— Ясно, ясно. Вы просто подбираете то, что остается за серьезными организациями.
— Так, значит, ты у нас важный человек, — протянул финн. — Почему тогда сбежал с Омеги?
— Там война, — очень просто ответил Бонера.
Суттинен неприятно икнул и вновь наполнил стакан своей дрожащей рукой.
— Война — дело приходящее, — рассуждал он, — здесь ее тоже хватает. Просто никто ее не видит.
Бонера не стесняясь засмеялся. Он и так был достаточно пьян и уже давно как бы перестал смотреть на возраст своего собеседника, а последние слова Суттинена его очень сильно рассмешили.
— Старик, я видел, какие дела проворачивают серьезные компании на Омеге, и поверь мне, здесь нет ничего похожего на их работу.
— А по-твоему, работа — это только постоянная грызня за передел районов? — злился Суттинен. — Здесь она невидима.
— Да что за бред ты несешь? Какая невидимая война? Хватит сочинять ерунду.
— Да чтоб ты знал, сейчас здесь замышляется что-то большое. Возможно, Дилсон готовится вступить в войну на Омеге. Я не знаю, на какой стороне, но если он решил спасти Арию, то представь, какое положение он сможет получить. «Гортерия» сможет занять место «Затмения». Тогда мы все обогатимся.
— Что? — не сдерживая смеха, переспрашивал Бонера. — Ты хочешь сказать, что Дилсон собирается забросать «Затмение» рыбой? Или направит на них десять калек-охранников, вооруженных палками?
Суттинена уже начало потрясывать от злости. Как и любой сильно пьяный человек, он очень болезненно воспринимал все противоречия его позиции. Если бы не расплывшаяся картина мира в глазах и сопровождающий это дурман, он бы ринулся в драку, однако даже сейчас он прекрасно понимал, что скорее рассыплется, чем сможет хоть раз ударить дерзкого юнца. Он просто начал повышать голос.
— Ты бы умерил свое чувство юмора! — почти криком угрожал он. — В этом городе на улице за такое можно получить и пулю в спину. Между прочим, — он неожиданно подался вперед и начал говорить вполголоса, — за последний месяц через мой отдел в космопорте прошли десятки контейнеров с оружием. Прибывают сотни органиков, судя по всему, вольных стрелков. Дилсон явно задумал что-то большое, но я не знаю, что.
Улыбка с лица молодого человека не сходила, и он только еще сильнее засмеялся.
— Откуда ты знаешь про оружие? Ты не похож на доверенное лицо Дилсона.
Вот тут Суттинен уже закричал:
— Послушай, парень, я двадцать два года проработал в таможенном отделе космопорта Нарколия, и я лучше всех знаю, какой груз поступает на планету! Если я говорю, что Дилсон закупает оружие, то он его закупает!
Вокруг царил шум и беспорядок, поэтому привыкшая к экспрессивным выходкам самых разных посетителей публика не обратила на этот крик никакого внимания. Скептически морщась, Бонера вылил в свой стакан остатки эласа и, допив напиток, глубоко вздохнул.
— Ну и зачем, по-твоему, «Гортерии» столько оружия? — спросил он после нескольких секунд раздумья.
— Я же говорю: не знаю. Если верить слухам, Арию вот-вот сметут, и, может быть, Дилсон хочет повлиять на ход событий, чтобы потом получать от этого привилегии. А может быть, он хочет, чтобы Сейн считался с ним, когда войдет в VIP-зону «Загробной жизни».
Сделав многозначительное выражение лица, Бонера монотонно кивал.
— Ясно. А ничего, что вольных стрелков никогда не нанимают на долгосрочную перспективу, а применяют только один раз и в самое ближайшее время? До Омеги отсюда четыре скачка через ретранслятор и двадцать два часа полета чистого времени на сверхсветовых скоростях — это очень далеко. Арии всегда было плевать на Наркорий, и она только собирала с Дилсона незначительные проценты от прибыли. И Дилсону будет глубоко плевать, кто руководит Омегой, потому что его бизнес от этого никак не пострадает.
Суттинен впал в ступор. Смотря на Бонеру широко раскрытыми глазами, он не мог выговорить ни слова. А молодой человек тем временем поднялся и взял с соседнего стула успевший высохнуть плащ.
— Ты устал, старик, — с выражением юношеского высокомерия бросил он вниз. — Иди домой, проспись.
И, накинув плащ, он быстрым шагом направился к выходу.
 
Со стороны залива дул пронизывающий соленый ветер. Дождь только усилился, ночная тьма плотно окутала маленький городок, и окна фургонов начали загораться тусклым электрическим светом. Чавкая жирной грязью, Бонера направился домой. Старательно выбирая дорогу, он перепрыгивал через лужи, быстро отбегая в сторону, когда рядом проезжал поднимающий тысячи брызг вездеход. Несколько раз его останавливал патруль, и он вынужден был выпускать из-под плаща драгоценное тепло, залезая во внутренний карман за документами. Вскоре он покинул город, направившись к темнеющим вдали сопкам. Неприятно цепляясь плащом за колючие кустарники, он пробирался через обильные заросли, пока не оказался на вершине, откуда при свете иногда выглядывающей луны стала четко различима спускающаяся к воде тропинка.
 
На берегу маленькой бухты, где бурно кипел бьющийся о скалы прибой одиноко стоял срубленный домик. Здесь когда-то жил отбившийся от остальных старый рыбак. Он построил маленький дом в одиночку, желая провести остаток своих дней вдали от ненавистного социума. Сейчас дом пустовал, но тем не менее в единственном окне горел свет, а из неказисто торчащей трубы валил густой дым.
Бонера подошел к деревянной двери и два раза ударил по ней озябшим кулаком. Вскоре послышался глухой щелчок затвора, после чего дверь открылась и перед ним вырос высокий человек крепкого телосложения.
— Ну наконец-то, — пропуская товарища внутрь, вздохнул он. — А я уже хотел отправлять ребят тебя искать. Почему так долго?
Маленькая комнатка размером три на четыре метра была аккуратно обставлена самыми разными предметами. Собственно, из мебели здесь были только кровать, небольшой шкаф и вручную сделанные стол, стул и сундук. В углу горела небольшая печка, на которой стояла кастрюля, где, по-видимому, кипела вода. Из электроники в глаза бросались сразу несколько компьютеров и портативное устройство связи, однако было нетрудно догадаться, что они не принадлежали старому рыбаку. Бонера повесил намокший плащ и, достав из сундука паек, начал с аппетитом поглощать содержимое пластикового пакета.
За неказистым, но добротным столом сидели два человека европейской внешности и играли в карты. Азартное занятие, сразу видно, действовало бодряще, поскольку они улыбались и вели себя немного экспрессивно. Еще один мужчина мирно кемарил на застеленной кровати, лежа на спине и положив руки под голову. В отличие от занятых увеселением товарищей, он был азиатом, причем совсем не молодым, и определенно самым старшим в доме человеком. Тем не менее было не сложно определить, что главным среди всех присутствующих был тот крепкий мужчина, который открыл Бонере дверь — его фамилия была Рихтер. Он держался совсем по-иному, да и по взгляду остальных людей можно было понять, что к нему совершенно другое отношение.
— Дорога долгая, — ответил на вопрос молодой человек, — плюс деда пришлось долго разбалтывать.
— Что за дед? — требовательно спросил главный.
Бонера быстро рассказал все произошедшее в пивной.
— Ну вот видишь, командир, а ты не верил, — победным тоном сказал Рихтеру один из сидящих за столом игроков. — Я же говорил, что для обычных грузоперевозок здесь слишком много охраны. Особенно забавно, что это дыра, где охранять вообще не от кого.
— Ну мы же здесь, — улыбнулся командир, — значит, есть от кого охранять. К тому же, Пол, сам факт закупки оружия и найма «вольников» еще ничего нам не дает. Нужно узнать намного больше, а то толку от нашего пребывания здесь нет.
— Тьфу ты, — недовольно бросил карты на стол Пол Томпсон, — как ты это делаешь? Третий раз подряд.
— А ты не замечаешь? — улыбаясь, ответил его партнер. — Я тебя три раза обдурил.
— Да ладно? Ну все, никогда больше не сяду с тобой за один стол… шулер! А что касается этого оружия, — вернулся Томпсон к теме, — то на голых сопках и в лесах мы ничего и не узнаем. Надо расспрашивать местных, как паренек, или допрашивать командиров «Гортерии».     
Рихтер задумчиво кивал, соглашаясь со словами Томпсона, и тут вдруг наклонился к Бонере и принюхался.
— Ты что, пил? — строго спросил он.
Виноватым взглядом молодой человек оглядел всех присутствующих, после чего только пожал плечами.
— А как я еще мог развязать язык этой алкашне? Ничего, сейчас поем и отойду.
— Хорошо, тогда в качестве дисциплинарного взыскания в полночь вместе с Тао заменишь дозорных.
— Есть, — кивнул молодой человек.
— Так, что еще? — задумчиво спросил сам себя командир. — Значит, судя по твоим сведениям, через космопорт проходят большие партии оружия, которое потом по земле доставляется к месту складирования. Тао, ты сказал, что на единственной дороге, по которой идут грузы, выставлено большое количество КПП, постоянно проверяемых командирским составом, так?
— Да, — одобрил полудремавший человек.
— Хорошо, значит, поскольку на планету прилетели «вольники», то времени у нас немного — надо торопиться. Значит, завтра будем брать «языка».
— «Языка»? — удивился Бонера. — Но у нас нет такого приказа.
— Наш приказ — установить намерения пиратов.
— А если он ничего не будет знать? — озадаченно спросил Томпсон.
Рихтер повернулся к бойцу и широко улыбнулся.
— Значит, будем выбирать тщательней и надеяться, что нам повезет. В конце концов, если даже пьющий работник таможни почувствовал, что замышляется что-то большое, то командиры должны иметь какую-то информацию относительно планов «Гортерии»… Так, ладно, братцы, — хлопнул он в ладоши, — работать будем завтра. А сейчас всем спать.

***
 
В жизни Джорджа Кэрола была черная полоса. После того счастливого ощущения, которое принесла весть об окончании войны со Жнецами, череда неприятных обстоятельств буквально обрушилась на него, сильно осложнив и без того тяжелую жизнь. Сначала банк «Терра Фирмы», где Кэрол держал все свои сбережения, объявил о своем банкротстве; огромные средства, накапливаемые в течение всей жизни, исчезли практически в одно мгновение, оставив бедного охотника за наживой практически нищим. Что поделать, человеческую финансовую систему сильно лихорадило, и Кэрол был далеко не единственным разорившимся вкладчиком. Не успел он отойти от первого потрясения, как пресквернейшая неприятность случилась на работе: водитель одного из вездеходов, доставлявших важнейшие грузы к месту складирования, сел за руль пьяным и, будучи в таком безобразном состоянии, слетел с дороги, утопив в болоте оружие на десятки тысяч кредитов. Ответственности водитель избежал, потому как спокойно погиб, зато все претензии обрушились на долю не сумевшего уследить за одним из своих подчиненных Кэрола. Впрочем, Дилсон был человеком понимающим, поэтому, вникнув в положение бедолаги, он не стал его наказывать, сказав, что сможет подождать до завершения скорого мероприятия, после чего просто заберет долю Джорджа себе. Надо сказать, что глава «Гортерии» проявил такое великодушие не только потому, что знал Кэрола как очень надежного соратника и внушающего восхищение охотника за головами. Он не видел рациональной необходимости в радикальных действиях, справедливо полагая, что в данном случае от подобных мер только пострадает материальная часть вопроса. Вдобавок ко всем напастям с начала дождей Кэрол подхватил простуду, нынче сильно ему досаждающую.
 
И вот, глухо хлюпая носом и крепко ругая противную погоду, он катил по расползавшейся дороге, то погружаясь, то стремительно выскакивая из тягучих ям. В преддверии крупного мероприятия на дороге было выставлено большое количество контрольно-пропускных пунктов, чтобы обеспечить безопасную транспортировку военных грузов. Проверка этих пунктов была обязательной частью протокольных процедур, особенно после того, как командиры обнаружили, что бойцы часто засыпают в теплых сторожках. По правилам этим должны были заниматься низшие чины, но осознающий всю тяжесть своего положения Кэрол просто выслуживался.
Ни на секунду не прерываясь, серое небо продолжало извергать мелкие капли дождя. Вокруг был только густой смешанный лес, единственным ориентиром в котором была коричнево-ржавая лента дороги. На чем свет стоит ругал Кэрол этот лес, этот дождь, эту дорогу и всю свою тяжелейшую судьбу. С каждой минутой ему становилось все хуже и хуже, и вот он уже тяжело пожалел о своей инициативе, мечтая только оказаться в своем теплом доме, где мягкая кровать манила безмятежным сном.
Дорога сделала поворот, и Кэрол специально сбавил скорость, зная, что вот-вот покажется кордон. Покрытый облезлой черной краской фургон почти сливался с окружающей серостью, и если бы не нависающий над дорогой шлагбаум, посторонний человек мог бы совсем не сразу понять, что здесь находится КПП. Подъехав к ограждению, Кэрол поначалу просто ждал, пока шлагбаум поднимут, но после того, как прошло почти полминуты бездействия, он протяжно посигналил, однако, к его глубочайшему удивлению, даже после этого ответа не последовало.
— Эй, придурки! — громко крикнул он, высунувшись из машины. — Вы что там делаете?! Открывайте!
В ответ только противно крякнула какая-то птица. Подождав еще немного, Кэрол крепко выругался и, закинув в рот стимулирующую таблетку, вышел из автомобиля.
— Ну вот если только они спят… — ворчал он, двигаясь к фургону. — Если только они занимаются какой-нибудь хренью, то я лично определю их в «мясо»… Или оштрафую так, что они до конца жизни будут рабами компании.

Обойдя шлагбаум и пройдя к двери, он открыл электронный замок универсальным пропуском. Каково же было его удивление, когда в маленькой комнатке, скромно обустроенной только самым необходимым, не оказалось ни души. Сильно хмурясь, Кэрол прошелся по сторожке, как бы пытаясь понять, куда делись два бойца кордонной службы. Подобного в его опыте не было, и стремительно ищущее ответы сознание яростно перебирало десятки всевозможных вариантов, но ни один из них в своем конечном виде не устраивал командира.
Вдруг его внимание привлекла открытая тумбочка, где синим цветом горел монитор включенного компьютера. Подойдя к краю сторожки, Кэрол присел возле электронного прибора, начав тщательно изучать открытый файл и пытаясь найти в его содержании хоть какую-то разгадку.
Раздавшийся сзади звук мягких шагов оказался для него полной неожиданностью. Не успел он обернуться, как сильные руки схватили его за плечи, заткнули рот, заломали конечности и лицом вниз повергли на холодный пол. Уже в следующую секунду он лежал с кляпом во рту и связанными руками. Поначалу он сумел только поднять голову и с удивлением обнаружил, что напавшие на него враги — совершенно непонятные лица: судя по телосложению, либо люди, либо батарианцы, причем однозначно мужского пола. И тут ему на ум пришла страшная мысль: он подумал, что Дилсон решил от него тихо избавиться и подослал этих убийц; вот тут-то и началась истерика. Громко замычав сквозь кляп, сильно дергаясь и лягаясь, он начал старательно пытаться освободиться от цепкой хватки держащего его бойца, поддаваясь примитивному инстинкту паники.
— Да… Да что ты творишь? — юным голосом ругался его противник. — Ты… Ты чего лягаешься? Зараза, успокойся лучше, я ведь тебя не отпущу… Хватит, хуже будет.  
Тут Кэролу удалось попасть коленом в грудь противнику, но, освободившись только на секунду, он ничего не успел сделать, поскольку враг быстро схватил его вновь.
— Блин, командир, да у него истерика.
Второй враг в зеленой тяжелой броне «Богомол» рылся во всех карманах плаща Кэрола, внимательно осматривая каждое извлеченное из них электронное устройство. В конце концов, он добрался до выдаваемой каждому сотруднику «Гортерии» личной карточки и, удовлетворившись этим, быстро вставил ее себе в уни-инструмент.
— А ты держи его крепче, — отвечал он товарищу, — похоже, нам этот лысый нужен целехоньким… Е-мое! — вдруг воскликнул он. — Да он у нас большой человек: лично знаком с Дилсоном и отвечает за доставку и хранение грузов. Обалдеть, ждали обычного патрульного, а попался такой подарок. Я же говорил, нам повезет.
— Ну так что? Берем его? — не понял юноша.
— Конечно. Пауль! — командир позвал кого-то, и в сторожке появился еще один человек. По голосам теперь Кэрол точно определил, что на него напали люди. — Помоги Сереге забрать этого верзилу. Идем к месту встречи.

Кэрол уже перестал дергаться и начал злобно оглядываться по сторонам яростными глазами, когда четыре руки подняли его вверх и поставили на ноги. Повинуясь агрессорам, он послушно направился к выходу из сторожки, и холодный дождь приятно ударил в лицо, когда он оказался на улице. Стимулятор уже окончательно сделал свое дело, заставив почти полностью отступить противный недуг. Отчаянное решение пришло совершенно неожиданно. Пользуясь тем, что его не держали, Кэрол молнией бросился в сторону леса, неловко перебегая дорогу со связанными руками. Адреналин мгновенно вскружил голову, заставляя стремглав мчаться в самую гущу, продираясь сквозь кусты и грязь.
— Ну куда ты? — раздался сзади утомленный голос. — Ну стой, дурак.
Набрав большую скорость, Кэрол не слышал погони, он не знал, куда бежит и что будет делать, если сумеет оторваться от врагов — он просто бежал, и страх гнал его все быстрее и быстрее. Он только краем глаза заметил, как прямо перед ним из кустов выпрыгнул еще один вооруженный органик, и приклад штурмовой винтовки всей своей тяжестью обрушился ему на лицо. Кэрол тяжело рухнул на мягкую траву, в глазах помутнело, и наемник потерял сознание.

***

Виляя меж высоких деревьев и колючих кустарников, вытянутая цепочка людей неказистой змеей продиралась сквозь дикий лес. Густые кроны плотно закрывали небо, оставляя лишь незначительные бреши для живительного света, большие теневыносливые кустарники и не сумевшие прорваться ввысь умирающие деревья преграждали путь стремящемуся в сторону моря отряду. Вся живность в преддверии зимы уже давно попряталась по норам, и только дикие птицы иногда затевали свои грустные песни. Суровые полярные хищники изредка пробирались к отряду, наблюдая за движением людей из своих надежных укрытий, но они уже имели горький опыт столкновения с закованными в броню существами и держались на расстоянии. Дорога и поселения были далеко, вокруг царила тишина, и только хлюпанье мокрой мховой подстилки нарушало окружающую гармонию своим неестественным звуком.
В самом центре цепочки два человека несли носилки. Совсем без чувств на них лежал тщательно укутанный в непромокаемый плащ Кэрол. Дождь еще шел — местные жители знали, что в это время года он может не прерываться днями и даже неделями, в последнем случае меняется только его интенсивность.
— Тяжелый, гад, — ворчал один из несущих носилки боец. — Чем его только кормят?
— Сам виноват, — ответил кто-то из цепочки, — нечего было его вырубать.
— А кто виноват, что он такой нежный? — не принимал вину ворчун.
— Когда с размаху лупят прикладом по маковке, тут уже не в нежности дело.
— Ребята, может, вчетвером его потащим? А то у нас с пареньком уже руки отсохли.
— Так, отставить сопли, — прозвучал твердый голос командира. — Томпсон и Михайлович, после привала отдадите носилки Хувине и Караджичу, а сами в начало цепи. И тихо там, завязывайте с болтовней.

Командир отряда — капитан Рихтер — шел во главе цепочки, показывая бойцам путь к точке эвакуации. Три дня назад он получил приказ вместе со своими людьми вылететь на Нарколий, чтобы в кратчайшие сроки установить причину увеличения товарооборота в местной системе. Трое суток семь человек лазали по сопкам, прятались в лесах и, маскируясь под работников «Гортерии», расхаживали по местным поселениям, пытаясь понять необходимость столь масштабных военных закупок. Однако простой разведки местности было явно недостаточно для определения намерений кампании Дилсона, поэтому, когда выделенный отряду срок уже подходил к концу, Рихтер решился на крайний и единственно верный вариант — взять «языка». Сумев захватить такого большого человека, как Кэрол, капитан даже не поверил своей удаче и теперь очень спешил наконец доставить драгоценный груз на базу.
 
Рихтер постепенно остановился, присев на одно колено, и, глядя на него, весь отряд мгновенно замер на месте. Повернувшись к бойцам, капитан характерным жестом подозвал к себе Тао. Невысокий человек, выделявшийся среди общей группы не самым внушительным телосложением, гусиным шагом подошел к командиру, присев возле него.
— Привал пять минут, — отдал приказ Рихтер, — подкрепитесь хорошенько. Больше отдыха не будет.
Долгожданное событие было воспринято с большим воодушевлением: бойцы быстро расположились на привал, поудобнее устраиваясь на траве и открывая пакеты с пайком. Рихтер сел на поваленный ствол дерева и снял шлем. Это был молодой человек лет двадцати семи с немного вьющимися черными волосами и карими глазами, его нос был немного заострен, уши слегка выпирали вперед, хотя в меру длинные волосы скрывали этот маленький недостаток; взгляд его был предельно сосредоточенным, но при этом не лишенным некой задумчивости, придающей взору выражение не присущей данному возрасту мудрости. Присевший рядом сержант Фен был намного старше; за его плечами были семнадцать лет службы в ВКС, два локальных конфликта, одна крупная война и огромный опыт, которому мог бы позавидовать сам Дэвид Андерсон. В специальное подразделение отдела по борьбе с терроризмом и пиратством Службы Безопасности его взяли за беспримерное мужество и выдающиеся личные качества. Если бы он имел офицерское образование, то непременно мог бы стать командиром отряда, однако всякий раз, когда ему предлагали снова пойти учиться, он отказывался и теперь вынужден был подчиняться человеку куда более молодому и менее опытному. Рихтер это прекрасно понимал, поэтому относился к сержанту с большим уважением и по возможности постоянно советовался с ним перед принятием того или иного решения.
— Посмотри, — показал он включившуюся карту, — вот мы, а вот наша точка. Как видишь, путь туда пролегает через болото; в принципе, мы можем его обойти, но тогда начнем неизбежно прижиматься к дороге и можем натолкнуться на какой-нибудь патруль или кордон. Через болото идти тоже рискованно: сам понимаешь, там и газы, и трясина, и неизвестная местность. К тому же, мы станем первыми людьми, которые туда пойдут, а меня участь подобных первопроходцев совсем не радует… Что думаешь?
Фен некоторое время размышлял, морща лоб и всматриваясь в карту.
— И тот, и другой путь очень опасен, но я считаю, надежней будет пойти болотом. В этих краях природа куда более предсказуема, чем люди, да и уйти от погони в лесу намного проще.
— М-да, — поморщился капитан, — ты как всегда в своем репертуаре. Все-таки думаешь, что будет погоня?
— Я не могу знать наверняка, но заметил, что эти наемники боятся лесов. Намного легче будет бить их здесь, чем у дороги. Когда Дилсону сообщат, что пропал этот лысый парень, он точно начнет поиски, и мне будет куда комфортнее находиться вдали от дороги, когда начнется движение.
Опираясь на руку, Рихтер задумчиво всматривался в объемную карту, где черным цветом было помечено расположение кордонов и застав. Обдумывая каждый возможный вариант развития событий, он не мог полностью удовлетвориться ни одним из них, поэтому больше полагался на интуицию, нежели на рассудок.
— Значит, болото, — задумчиво произнес он. — Потонуть-то не боишься?
— А чего бояться? — улыбнулся Тао. — Я тонуть не собираюсь.
— Ну да, — ухмыльнулся командир, — это аргумент. Ладно, иди поешь, а то скоро уже будем выступать.

Капли дождя сильно портили вкус драгоценной пищи, однако вечно голодные бойцы не обращали на это никакого внимания и с жадностью поглощали казенный паек. Солнце уже удалялось за горизонт, окрашивая запад в огненно-красный цвет; наступали сумерки. Ориентироваться в лесу становилось все сложнее и сложнее, поэтому Рихтер начинал торопиться. Быстро похватав свою порцию мокрого и противного мяса, он приказал бойцам тщательно укрыть все следы своего пребывания и готовиться к выступлению. Отряд двинулся дальше.
Они шли собранней и намного быстрее. Капитан хотел пройти болото засветло, чтобы свести к минимуму риск попасть в трясину. Выбранное им направление было намного короче, чем путь через лес, однако ввиду сложной местности двигаться приходилось медленнее. Рихтер прекрасно понимал все плюсы и минусы каждого из имевшихся вариантов, поэтому, делая выбор, полагался прежде всего на профессиональное чутье.
— Господин старший лейтенант, — прозвучал за спиной у командира голос Михайловича. После того, как отряд перестроился, он занял место позади командира, — я вот не пойму, если мы хотим разузнать все незаметно, зачем нужно было так грубо брать этого «языка»? Мы же выдаем себя и Альянс, по сути объявляя войну «Гортерии».

Младший лейтенант Михайлович (он же Бонера) был самым юным бойцом во взводе. Сразу после окончания училища перед ним встал выбор: идти либо в вооруженные силы, либо в формируемые войска специального назначения СБА. Выпускникам Земных ВУЗов попасть в ВКС было практически невозможно, а о каком-то карьерном росте вообще не могло быть и речи, поэтому молодой выпускник выбрал контору, после трех лет дополнительной подготовки прошел все испытания и получил желанный черный мундир. Во взвод Рихтера он попал после того, как проявил себя в ряде операций по ликвидации ячеек «Цербера» на Терра Нове и снискал милость начальства. Он был довольно дружелюбен, общителен и в меру весел, в то же время высокое положение отца и прекрасное понимание ответственности за свою фамилию обязывало его держаться строго и с достоинством. Сослуживцы относились к нему по-отечески: европейцы и англосаксы, не желая коверкать язык, называли его либо «парень», либо «сынок»; Рихтер тоже не любил его фамилии из-за слишком сильного сходства с отчеством, поэтому предпочитал обращаться по имени; и только не придирчивый сержант Фен мог говорить абсолютно по-разному, в зависимости от контекста ситуации.
— Я вот что думаю, — продолжал Сергей, — раз Дилсон такой умный, то он наверняка догадается, что это мы взяли его человека, а значит, поймет, что нападение на Трезубец лишено смысла.
— Серега, ты давай не шуми, — отвечал капитан, — говори тише.
— Так я ведь тихо… через связь.
— Ты считаешь, Дилсон быстро догадается, что это мы взяли его человека?
— Конечно, догадается, — шепотом воскликнул молодой человек. — Пропадает такое лицо накануне крупного события. Тут он просто не имеет права верить в совпадения.
— Правильно, — одобрил Рихтер, — а теперь, Серега, давай соображай: Дилсону сообщают об исчезновении лысого, и он, как умный человек, понимает, что вся его затея под угрозой. Не знаю, что придет ему в голову, но лично я тут вижу три варианта: не обращать на это внимание, решить, что лысый убежал, и объявить за его голову награду. Значительно ускорить подготовку к мероприятию и полностью осуществить свои планы до того, как Альянс примет ответные меры. И последнее — отыграть все назад, согласившись на миллионные расходы в угоду осторожности. Все три варианта полностью нас устраивают, особенно третий.
— Вы считаете, что Дилсон может отказаться от нападения? — удивился Сергей.
— Да нет, к сожалению, именно в это я и не верю. Если мы правильно поняли все, что здесь происходит (а я думаю, что мы все правильно поняли), то сейчас вся «Гортерия» находится в необратимом состоянии высшей боевой готовности, а в этом случае намного легче напасть, чем отыграть все назад.
— Это как вогнанный в ствол патрон, — послышался сзади голос Тао, который внимательно слушал беседу Рихтера и Сергея, — тут будет намного легче выстрелить, чем разбирать оружие и доставать пулю. Дилсон прекрасно понимает, что в таком случае он понесет огромные финансовые потери.
— Вот! — многозначительно произнес капитан. — Слушай, что старшие говорят.
Молодой человек серьезно задумался. Его сильно удивил тон командира, который говорил так, будто Альянс находится в состоянии войны с «Гортерией». Родившийся и выросший на Земле, он еще не понимал того состояния человеческих колоний, когда нападения ждали всегда.
— Вы считаете, что Дилсон форсирует подготовку? — немного робко спросил он.
— Думаю, да. Я бы форсировал. Даже на то, чтобы привести флот в полную боевую готовность, потребуется не меньше суток, а учитывая тот бардак, который царит в ВКС, и того больше. У Дилсона будет достаточно времени на то, чтобы осуществить задуманное. По крайней мере, мы должны исходить именно из этого.
— Вы как-то слишком уверены в неизбежности нападения.
— Серега, соображай, — по-доброму протянул Рихтер, — я, даже не располагая имеющимися фактами, смог бы предсказать нападение. Посуди сам, флот Альянса как вис над Землей, так и виснет там. Так?
— Так, — согласился Сергей.
— Служащие разошлись, и теперь половина кораблей недоукомплектованы. Так?
— Так.
— Кто дежурит в узловых точках?
— Патрульные и одноместные суда.
— Вот, значит, сейчас Альянс защищает свои колонии еще хуже, чем раньше. Я просто уверен, что очень скоро где-нибудь да жахнет и, скорее всего, именно на Трезубце.
Доводы были основаны преимущественно на догадках, но Сергей все равно счел их достаточно разумными, чтобы задуматься.
 
Через полчаса они вышли к болоту: почва начала проседать под ногами, от противной воды потянуло холодом, а в воздухе почувствовался гнилой запах смрада. Бойцы, радостные, что боевые облачения защищают их от всех природных суровостей, ломали палки, убирали оружие и ступали в опасную местность. Кэрола начинало лихорадить, поэтому его дополнительно укутали в плащ-палатку и, взяв носилки вчетвером, высоко подняли над темнеющей внизу водой, чтобы драгоценный «язык», не дай Бог, не схлопотал осложнение. Где-то ступая по твердому грунту, где-то прыгая по кочкам, а где-то по пояс погружаясь в тягучую жижу, бойцы медленно продвигались к точку эвакуации, упорно преодолевая все возникающие препятствия. Над болотом царило полное молчание, нервы людей были натянуты до предела. Каждый шаг в условиях незнакомой местности был как по минному полю, одно неверное движение — и вонючая жижа немедленно поглотит облаченного в тяжелую броню человека и заключит в плену скафандра, пока его не настигнет ужасная смерть от удушья. Им оставалось пройти еще три километра: один по болоту и два по ночному лесу.

Сначала гул раздался вдалеке, потом все отчетливей и отчетливей стала различаться работа реактивных двигателей, и над головами бойцов пронесся грозный летун.
— Ложись! — быстро скомандовал Рихтер, и семь человек разом повалились в грязь, умудряясь при этом держать над водой носилки.
— Черт, сообразили все-таки, — раздался тихий голос Томпсона. — Ну, конечно, три часа прошло, наверняка ждали, пока Дилсон распорядится.
— А ну тихо! — сердито, но не очень громко прикрикнул на бойца Рихтер. — Быстро выключить все электронику и соблюдать полную тишину, они наверняка сканируют местность.
Отливающий огнями уходящего светила летун сделал резкий разворот и скрылся за кронами деревьев. У наблюдающего за этим Рихтера по спине пробежал холодный пот: он увидел, что аппарат снизился там, где его отряд должен был выходить из болота.
«Неужели заметили?» — мелькнуло у него в голове.
— Хорошо, что не пошли рядом с дорогой, — выдохнул Тао. — Представляю, какое там сейчас движение.
— Ну да, — согласился командир, — Так… Сейчас идем быстро и головой крутим на все триста шестьдесят градусов. Возможно, на входе в лес нас будут ждать.
Приказ сработал мгновенно: носилки снова взяли два человека, отошедшие в конец цепочки, чтобы не мешать остальным, освободившиеся бойцы достали оружие и расположились в начале маленькой колонны, готовясь отразить возможное нападение. Отряд двинулся дальше. Теперь, помимо естественных трудностей, бойцов поджидали куда более грозные опасности, вся тяжесть которых заключалась скорее в их неопределенном характере. Никто не мог знать, будет ли впереди засада, или отряд благополучно минует ее, сумев беспрепятственно выйти к намеченному месту.
 
Болото перешло в лес очень плавно, почти незаметно. На землю уже плотно опустилась ночь, когда семь бойцов Альянса вновь вступили на твердую почву, незаметными тенями заскользив средь оврагов и кустарников. Если бы не носилки, они могли бы продвигаться тише и быстрее, но реалии диктовали свои условия. Ускорив темп после появления летуна, отряд все равно шел совсем не быстро, и в случае погони успех операции вполне мог оказаться под большой угрозой. Однако преследования пока не было, а даже имевшегося темпа вполне хватило бы, чтобы выйти к челноку вовремя, что безусловно успокаивало и так нервничающего командира. Еще и лес начался противный: чем ближе они приближались к побережью, тем больше появлялось неровностей, заставляющих людей то спускаться в овраги, то подниматься на пригорки. На одном из таких спусков обзор внизу преграждало упавшее дерево, размером похожее на осину. Двигающийся впереди Рихтер как-то уже давно настраивал себя на почти неизбежную необходимость вступить в бой, но все равно трудно представить его разочарование, когда из-за повалившейся махины вышли трое органиков с оружием в руках. Их внешний вид был самым безмятежным, и очевидно, что они вообще не верили в возможность найти кого-то в таком глухом месте. Тем более сильным был их ужас, когда, даже не успев вскинуть оружие, они увидели семерых человек с носилками (чье назначение также стало понятно практически сразу), берущих их на прицел.
Громкий крик пронзил ночную тишину, окончательно похоронив надежды Рихтера улететь незаметно. Стоящий ближе всех к капитану турианец попытался развернуться и убежать, но это было уже невозможно: несколько коротких очередей точно поразили троих наемников, не оставив им никакого шанса на спасение. Раскатистым эхом стрельба разнеслась по всему лесу, мгновенно рассеяв тишину и испугав мирно дремавших на верхних ветках деревьев птиц. Наемники срочно ретировались, спасаясь от жалящего огня, и вскоре скрылись в зарослях. После короткой проверки Михайлович отдал по рации сигнал «Чисто!»

— Это только маленький отряд! — прокричал командиру Томпсон, когда наемники совершенно исчезли из вида. — Сейчас они соединятся с остальными своими людьми и раздавят нас. С этим чудом, — он показал на Кэрола, — мы не уйдем.
Решительно поднявшись на ноги, Рихтер ничего не ответил бойцу. Он и сам прекрасно понимал, что с носилками их быстро догонят и перебьют. Его решение — идти через болото, чтобы избежать встречи с патрулями — себя не оправдало, и теперь приходилось прорываться к точке эвакуации с боем.
— Командир, я вижу их! — крикнул остающийся наверху Тао. — Идут вдоль ручья в нашу сторону.
— Сколько? — не выдавая беспокойства, спросил Рихтер.
— Человек тридцать, — уверенно ответил сержант. — Будут здесь минут через семь.
— Командир, мы от них не уйдем, — снова завел свою пластинку Томпсон. — Давай я уведу их, а вы потом меня подберете.
Рихтер пронзительно посмотрел на лейтенанта, совершенно не обрадованный таким предложением.
— Ты действительно этого хочешь? — даже не зная, какой ответ хочет услышать больше, спросил он.
— Да не волнуйся ты. Смотри, — Томпсон открыл карту и начал бегло объяснять командиру свою задумку. — Я уведу их к побережью; тут немалое расстояние, и, скорее всего, я доберусь до скал не раньше, чем вы сядете в челнок. Потом вы быстро прилетите, приземлитесь вот на эту площадку и заберете меня.
Рихтер внимательно посмотрел на координаты и еще несколько секунд колебался, хотя сразу счел предложение лейтенанта разумным.
— Ладно, — вскоре кивнул он. — Потом расскажешь, как там было.
Томпсон широко улыбнулся и вскоре, ободряюще хлопнув капитана по плечу, с наигранной радостью на лице скрылся в лесу. А Рихтер снова отдал приказ выдвигаться, только на этот раз носилки отправились вперед цепочки, а командир вместе с Тао замыкали движение. Им надо было пройти еще немалое расстояние, но теперь они практически летели, потому что каждый знал, что от его скорости зависит жизнь боевого товарища. Вскоре позади послышалась стрельба, и, периодически повторяясь, она с разной интенсивностью раздавалась все дальше и дальше, свидетельствуя о том, что преследователи уходят в сторону. Препятствий больше не было, они стали еще на шаг ближе к выполнению задания, но Рихтер продолжать торопить себя и подчиненных. Задание заданием, но он совершенно не собирался терять бойца.




Отредактировано: Alzhbeta.

Комментарии (0)

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.

Регистрация   Вход