Статист. Явление 1

Персонажи: OC
Описание: Первое знакомство с героем и первое явление таинственных хозяев. Герой пытается обрести себя, но вместо этого обретает неприятности на одно место.

...Надо мной стоял этот странный человек, направив дуло дробовика мне в лицо.
...Что-то нестерпимо жгло в груди, казалось, что тысячи глаз смотрят в душу, прожигают насквозь... Неживых глаз, других... Чуждых... Равнодушных... Уверенных в своей силе и превосходстве; и шёпот, больше похожий на тихий шелест. 
— ...Ловец Душ... Ты... Будешь готов... Когда мы вернёмся... И позовём...
Я открыл глаза, но вокруг была лишь тьма, она застлила весь мир вокруг, стала его частью, а потом и моей плотью, самим моим существом... И резко сменилась потоком картин...
...Вот я на Земле, ещё ребёнок, прячусь от старших мальчишек в груде мусора... Мне шестнадцать. Я поднимаюсь на первый согласившийся нанять меня корабль. Я даже не особо вчитывался в контракт. Куда угодно, как угодно, лишь бы подальше от этой проклятой планеты... Мне девятнадцать. Стоило тогда лучше читать условия. Уже три года я вкалываю как проклятый за гроши на этом грузовозе... Мне двадцать один, я стою у шлюзов Омеги, этой клоаки... Меня выкинули с корабля — корабельный врач нашёл у меня какую-то болезнь... Господи, как жжёт в груди. Эти сволочи не оставили мне ничего... Упал в изнеможении в какой-то грязной подворотне; и бушующий огонь в груди... Какая боль! Всё темнеет... Получается, так выглядит смерть?..
...Земля? Болезнь? Но я никогда не был на Земле, моя юность прошла совсем под другим небом, на жарком, выжженном беспощадным светилом... На какой же планете? Но точно не на Земле — это родина людей, и заразиться я не мог от них, я же... Кто я? Но всё моё существо вопит, что я не мог! Не мог! И это не моя боль! Не мои воспоминания! Но почему я помню их? Да так ярко, будто это было вчера?
— Да где я вообще? Оглядеться бы не мешало.
— Ну и как ты собираешься оглядываться, если ничего не видишь, а?
— То есть как ничего не вижу? С какой стати?
— А с такой.
— Сейчас по башке дам!
— Ну дай, тебе же хуже, голова-то твоя...
Видимо, идиотизм внутреннего монолога и привёл меня в чувство, во всяком случае, я прозрел.
Я лежал в каком-то вонючем полутёмном углу, среди нищих и бездомных... И явно на космической станции, уж слишком характерна была архитектура, вернее, её полное отсутствие. А потом понял, на какой именно — Омега — её ни с чем не спутаешь. Кто хоть раз побывал здесь, не забудет и не спутает её никогда; её ни с чем не сравнимый запах древнего металла, камня, её спёртый, многократно рециркулированный воздух, зловоние мусорных куч и спрятанных в укромных уголках трупов; её пёстрая толпа, где с равным успехом можно встретить как работорговца-батарианца, так и отставных или беглых сотрудников саларианских или турианских спецслужб...
...А рядом умирал парнишка, человек, в агонии схвативший меня за предплечье.
Не понимаю... Это не мои воспоминания, они не могут принадлежать мне, потому что... Потому что не могут! Не мог я быть на Земле в шестнадцать лет! Но тогда чьи они? Этого парня? Но это бред! Невозможно! Да кто же я? Или что? И эти взгляды, прожигающие дыры в душе... Может, я болен? Псих, сбежавший из местной больницы... Если таковые тут вообще есть, в чём сомневаюсь. Просто местный сумасшедших? Но я рассуждаю вполне здраво... Или все психи так думают? Как бы то ни было, а надо отсюда убираться, полиции тут нет (я бы дорого дал, чтобы посмотреть когда-нибудь на полицию на Омеге... То ещё зрелище было бы, я полагаю), но продолжать сновидцеские скитания рядом с трупом нет ни малейшего желания, рассусоливания по поводу тонкой внутренней организации и её возможной кособокости можно оставить и до следующего раза, когда обстановка будет более располагающей к внутренним изысканиям.
М-да, а с памятью совсем нелады — ладно ещё расу свою забыть, хотя, тоже то ещё событие, но забыть собственное имя — это уже ни в какие ворота не лезет.
Зато, кажется, я вполне неплохо помню эту печальную человеческую жизнь... И всё эти ужасные людские речевые обороты. Фу, дрянь какая, привязалось же!
Сразу встать не получилось, ноги держать пока отказывались, но желание убраться подальше оказалось сильнее немощи тела, и я пополз в сторону, хотя бы в другой угол этой подворотни. Отлежавшись, я кое-как поднялся и поплёлся в ближайший переулок. Сколько раз я тут был, но так и не смог понять, как местные жители умудряются ориентироваться в этом хаосе. Впрочем, были у меня на их счёт определённые сомнения...
Как бы то ни было, в конце концов (ага, всего ничего — где-то пара часов или одна маленькая личная вечность блужданий в абсолютно невменяемом состоянии) мне удалось выбраться на рыночную площадь.
Подошёл к ближайшему лотку, где стоял элкор с сигарой в... Ротовом аппарате... Странное название... И ещё более странное существо... Во всяком случае, сразу послать в пешее путешествие не должен. Всё-таки торговец, да ещё и такой расы...
— Вежливо: приветствую. Что хочешь приобрести, турианец?
Турианец... Вот, значит, кто я... Неужели я одно... Один из этих костистых существ. Разум встрепенулся, поднатужился и выдал краткую антропологическую справку — турианцы произошли от птиц... Очень ценная сейчас информация, ничего не скажешь...
Я оглядел прилавок. Среди разнообразного хлама удалось разглядеть вполне приличный с виду пистолет. Совсем без оружия по Омеге рисковали ходить либо совсем нищие, либо клинические идиоты. Я сунул руку в карман и понял, что отношусь пока к первым — не было ни гроша, по поводу идиота видно будет позже.
— Спасибо, я посмотрю пока.
— Подозрение: очередной нищий? Угроза: проваливай, пока я ребят не позвал.
Пришлось быстро ретироваться. Успокоительно помахать карточкой в сотню кредитов не было возможности. Оказавшись на другой стороне площади, я, к несчастью своему, унюхал пусть не очень аппетитные, но вполне приличные запахи готовившейся пищи. В животе отчётливо заурчало. Чёрт! Интересно, когда я ел в последний раз? 
Говорят, что голодный плохо думает. Как бы не так! Думает он очень хорошо, только об одном и том же. Вот и у меня из тёмных и пыльных тайников памяти всплыло сокровенное знание — на нижних этажах, в трущобах, была небольшая безымянная площадь. Вряд ли она вообще когда-либо имела название — на Омеге с такими вещами не заморачиваются. Тем не менее знали о ней почти все обитатели этих клоак, для приличия именуемых нижними уровнями (кстати, интересно, откуда о ней знаю я? Одежда вроде вполне приличная, а по меркам станции и вовсе неплохая). Площадь служила биржей труда, где потерявшие всякую надежду пытались найти заработок хотя бы на ещё один день своей никчёмной и беспросветной жизни. Мыть пол или таскать ящики — занятие не хитрое, а потому, при известной доле удачливости, уже сегодня я смогу чего-нибудь поесть. Правда, таких, как я, будет целая площадь и нужно будет как-то выделиться. Потому как голова сейчас не слишком светлая и для более интеллектуальных занятий вряд ли пригодна. Вдобавок, я не слишком-то представляю, что именно умею (буду надеяться, что хоть что-нибудь, ведь надежда, как известно, умирает последней).
Лифт нашёлся совсем рядом, недалеко от психически неуравновешенного батарианца, предвещавшего, ни много, ни мало, конец света. Ха, можно подумать, жители Омеги его заметят! Куда уж хуже...
Спустившись на лифте (на стене было выцарапано: «лифт вниз не поднимается». Явно работа кого-то из людей-идиотов, и юмор, если это так можно назвать, вполне человеческий, и занятие подстать этой расе).
А вот теперь предстояло самое весёлое — таки отыскать эту проклятую площадь... Можно было понадеяться, что я там уже бывал и ноги сами вынесут меня в нужную точку пространства, главное не мешать им заниматься сумбурной мыслительной деятельностью и жалкими попытками сориентироваться. Приняв столь похвальное решение, я вновь задался неразрешимыми загадками бытия, в частности — своим именем и, в самом прямом значении этого слова, темным прошлым. Очнулся я уже на площади. Было, как всегда, людно. На Омеге нет общепринятых понятий «день» и «ночь» — здесь всегда светло и время ночи у каждого своё. Что ж, первый квест пройден. Теперь следующий — каким-то образом донести до потенциального работодателя светлую весть о моём появлении на данном рынке труда и горячем желании перенести что-нибудь тяжёлое или отмыть что-нибудь загаженное. Благо, в нехватке ни того, ни другого на станции никогда не жаловались.
Во всеобщей толчее сначала было не разобрать кто есть кто, но вскоре я заметил разницу. Работодатели все до одного выглядели, как посетители общественного туалета, то есть сортира. И я мог их понять! Аромат и вправду был тот ещё... И публика тоже. Вдобавок, они имели постоянный заработок, пусть даже и не были непосредственно владельцами собственного дела, а потому смотрели на окружавшую их массу народа, как на самый сокровенный продукт жизнедеятельности органиков.
Я продвигался вглубь, не слишком церемонясь. Задумавшись о процедуре привлечения внимания, когда один из пододвинутых мною субъектов заявил:
— Слышь, ты, мордатый, поди сюды.
Я обернулся: это был батарианец, весьма потрёпанный жизнью и лишившийся одного глаза. Поперёк глазницы шёл шрам — наверняка последствия очередного побоища в одном из местных кабаков. С первого взгляда его облик не сулил никаких возможных материальных благ для меня, лишь попытку пересчитать рёбра.
— Чего тебе? И с какой радости это я-то мордатый? — я не стал рисковать и подходить ближе, дополнительных приключений пока не хотелось.
— Давно себя видел? У тебя полморды вон как шрамом разукрашена. Тебя чем загасить пытались? С ракетницы, что ли?
— Если это всё, что ты хотел выяснить, то я пошёл.
— Ишь какой прыткий! Коли я тебя заметил, и ты такой шустрый... Поработать не хошь?
Внешний его вид по-прежнему не внушал особых надежд, но я постарался изобразить заинтересованность. 
— И в чём она заключается? — четырёхглазая образина оскалилась. — Ящички потаскать. Небольшие и очень легкие, — оскал стал ещё шире.
— Оплата?
— Сотня кредитов, если перетаскаешь всё за... Часов за пять, — и очередная усмешка.
М-да... На безрыбье и рак — рыба... Но гарантий, что заплатят, не было. Хотя, гарантий, что заплатят другие тоже не было. Как и гарантий, что я найду ещё кого-нибудь, пусть даже тоже таскать ящики.
— По рукам. Как звать?
— Зови меня Хозяин, не ошибёшься, — очередная мерзкая усмешка. — Малаком зови. Вопрос взаимен.
— Шрамом зови, — вопрос был ожидаем, но ничего более оригинального не придумал. Не признаваться же, что я понятия не имею.
— Ну, ну. Ладно, имя твоё меня мало интересует. А теперь двинулись... И шевели задом, это в твоих же интересах.
В конце концов преодолев уйму улиц и переходов, а также пару лифтов, мы добрались до стоянки аэрокаров. И зачем такие сложности? Что, ближе было негде? Но все мои соображения объяснились очень просто и вполне брутально: батарианец просто решил сэкономить на грузоперевозках. Малак подошёл к ближайшему из грузовиков, встал на подножку и выбил стекло, затем залез внутрь и завёл, высунулся в окно.
— Тебе требуется персональное приглашение? Шевелись! Сам будешь общаться с хозяином этой шаланды.
Дважды повторять не пришлось, плотное общение с хозяином грузовика меня не прельщало. 
Пару минут спустя мы добрались до одного из многочисленных доков с примыкавшим к ним складом.
Древняя раздолбанная развалюха была пришвартована тут же. Видимо, это был грузовой корабль моего работодателя. Интересно, он верит в собственное бессмертие? Или перерождение после смерти? Во всяком случае я бы не рискнул бы туда подняться даже когда он был пришвартован. Кто знает, что и где у него высыпется... Но сейчас выбора не было.
— Это твой корабль?
— Почти.
— Почти? Хм, все жё полюбопытствую: где его выкопали? На Корлусе?
— Чё, грамотный, что ли? Не твоё дело. Может, я вообще его на абордаж взял. Лишние знания мешают... И быстро сводят в могилу, — Малак снова осклабился.
Я молча кивнул. Мы как раз подошли к рампе, протянувшейся к грузовому шлюзу, зашли внутрь.
Ящиков в трюме было... От забора и до... Обеда. Много. Очень много, в общем. На трёх ящиках, символизировавших стол и два табурета, играла в карты ещё пара батарианцев. 
Увидев нас, они подскочили и схватились за оружие. Вот уж не знаю, где Малак прятал пистолет и когда успел выхватить, но охранники подобного не ожидали... Пара секунд, и их занимательное существование скоропостижно закончилось.
— Вот и всё, — батарианец соизволил констатировать очевидное. А теперь... — он повернулся ко мне, — если постараешься, то у тебя будет завтрашний день, если нет, то лишние свидетели мне ни к чему, сам понимаешь... А теперь — работать! Времени у нас часа три до приезда владельца с транспортом.
Я попробовал подхватить ящик, но смог лишь с трудом приподнять край. Да что же в них такое?! 
Малак, без сомнения, был в курсе содержимого и веса контейнеров. 
— Что, не получается? А на кой хрен ты был бы мне нужен, если бы их можно было поднимать в одиночку? Потащим вдвоём. И смотри, без глупостей, ствол у меня всегда под рукой, — он демонстративно откинул полу куртки и повесил пистолет в пришитую петлю. — Понесли. 
Ящики были дьявольски тяжелы даже для двоих. Мы выволакивали их к грузовику, потом батарианец залезал в кузов, а я поднимал и подталкивал контейнер, после залезал сам и мы относили его вглубь кузова. В один ряд влезало четыре ящика. Собрав ряд, мы связывали контейнеры. До приезда владельца корабля мы сумели собрать два полных ряда и начать третий, и в это время были в трюме.
Пожаловал владелец не один. В аэрокаре с ним сидело ещё несколько головорезов, и был грузовик с парой рабочих и водителем.
Мы успели спрятаться за ящиками, но дело всё отчётливей пахло жареным.
— Сейчас я сделаю большую глупость, но иначе нам не унести задницы отсюда. И теперь мы по одну сторону. Иди ищи какой-нибудь ствол, — спрятавшись за контейнером прошептал Малак. 
Я злорадно отметил, что теперь ему стало явно не до идиотских ухмылок. Но иных поводов для радости, увы, не было, и я скользнул к телам охранников. У одного был дробовик старого образца, ещё без термозарядов, другой с пистолетом, но в текущей ситуации они были бесполезны, нас бы прихлопнули на открытой площадке, как мух. Пришлось пробиваться дальше, в какие-то подсобные помещения. Наконец я попал в комнатушку, которую здесь, наверное, считали арсеналом. В наличии, однако, имелась только снайперская винтовка «Богомол» да кучка термозарядов. Отлично! Винтовка самая обычная, зато мощная. Один выстрел — один труп. Не то, что эти новомодные скорострельные пукалки, якобы созданные для лучшего преодоления щитов. Ха! Что это за снайперская винтовка, если она не может убить с одного выстрела?! Да и точность этих «новинок» порой оставляла желать лучшего. Я пересчитал термозаряды — двенадцать штук, ещё два были у охранника с пистолетом, итого — четырнадцать. Особо не разгуляешься, но гостей было меньше. Главное не мазать. Ну что, пришла пора повеселиться! Такой задор меня несколько настораживал, да и винтовка легла в руки, как влитая — рефлексы сами всё делали, а пустая нынче голова даже не участвовала в процессе. Кем же я раньше был?
Я неслышно вернулся назад и занял позицию за контейнерами, уперся в них рукой и приготовился к отстрелу. Хозяин с тёплой компанией как раз направлялись по рампе прямо к нам. Пора было устроить теплую встречу. Нежданчик (какой ужас, вот это слово точно из лексикона того паренька).
Первым делом я прострелил голову турианцу с дробовиком. Следом отправился человек со штурмовой винтовкой (лихо же я со снайперской винтовкой обращаюсь. И вправду — опыт не пропьёшь и в карты не проиграешь). Наконец ребята осознали, что ровная, как стол, рампа не очень подходящее место, чтобы прятаться от снайпера, и бросились обратно к машинам. По дороге человек, судя по одежде, хозяин материальных благ этого трюма, словил пулю в колено. Оставшийся целым турианец потащил его за аэрокар. Малак всё это время неподвижно просидел рядом, пистолет на таком расстоянии был бесполезен и героя заварушки из него не получилось, а сейчас, выпучив все три глаза, смотрел на меня. Наконец плотину прорвало:
— Твою мать! Ты кто такой вообще, доходяга?! Ты где научился так стрелять?!
Я лишь пожал плечами. А что я мог ему ответить?
— Лишние знания мешают и быстро сводят в могилу. Валим отсюда, пока гости не очухались.
— И то верно, — Малак таки захлопнул пасть и заткнулся, хотя я опасался, что он захочет продолжить занимательный разговор.
А ещё я наконец заметил, что речь его стала значительно более грамотной. Маскировался он на той площади, что ли?
Мы рванули в наш грузовик, по дороге батарианец отобрал штурмовую винтовку у трупа. Уже у самой машины нас попытались обстрелять оставшиеся в живых наёмники, стволов три-четыре, но Малак не оглядываясь полоснул назад очередью, и в кабину мы залезли без сложностей. Так, посчитаем: двоих я ухлопал, также в аэрокаре был хозяин всего этого добра, а сейчас ещё трое стреляли... Даже если у них есть панацелин, хозяину сейчас несколько не до пальбы... Как они все влезли в один аэрокар? Слоями, что ли?
Пока я изощрялся в арифметике, Малак успел завести грузовик и втопил газ в пол. Не сказать, что грузовик еле полз, но если те отморозки наконец начнут думать, то догнать нас не составит особого труда. Что пару мгновений спустя и произошло.
Грузовик медленно, но верно набирал скорость, но уже было поздно — аэрокар висел у нас на хвосте. Дивной парой мчались мы по узким переходам, считавшимися на станции магистралями. Несколько раз аэрокар пытался обогнать нашу шаланду, но батарианец ловко их подрезал. Как Малак успевал поворачивать, ума не приложу. На одном из таких виражей наконец вывалился не привязанный девятый контейнер.
— Слышь, Шрам, коль ты такой зашибенный стрелок, тебе и отстреливаться. Своим ходом сбросить этих ухарцев с хвоста не получится.
Ну что ж, постреляем. Ещё одиннадцать выстрелов осталось...
Я выбил заднее стекло прикладом. На моё счастье у грузовика были низкие борта и не было тента, а то пришлось бы лезть в кузов и как-то там привязываться. Перспектива быть размазанным по ближайшей стене или лобовому стеклу преследователей не радовала, а так я разкорячился в кабине и кое-как упёрся, чтобы не болтало на поворотах. Балак был явно не в восторге от моего колена, воткнувшегося в его бедро, но промолчал.
До преследователей тоже наконец дошло, что просто так остановить мчавшийся грузовик вряд ли получится — один из головорезов выбил стекло в двери аэрокара и полоснул очередью из штурмовой винтовки. Пара пуль, судя по звукам, попала куда-то в борта грузовика.
Целиться на такой скорости — то ещё удовольствие. Первый мой выстрел ушёл неизвестно куда, следом отправились ещё три. 
Стрелявшего по нам косого наёмника сменил другой, видимо, считавший себя более метким, и с «Фалангой»... Чёрт, а с лазерным прицелом у него были неплохие шансы, не хуже моих....
Едва я убрал голову из заднего окна, как вдребезги разлетелось лобовое стекло. Чёрт, а я везучий, пуля пришлась бы мне в голову!
Деваться было некуда, если нам повредят двигатель или ещё какие системы, то мы допрыгаемся на такой скорости...
— Малак, где у аэрокара силовая установка или топливопровод, или ещё что-то жизненно важное?!
— Почти всё сзади, спереди только электроника бортового компьютера и ещё какая-то хрень...
Что ж, и это было неплохо. Может, и системы стабилизации и управления тоже спереди... И я снова высунулся в окно.
Грузовик выскочил на прямой участок и мне наконец-то удалось попасть в аэрокар: в фару, потом в лобовое стекло, но вроде пуля никого не зацепила. Наконец мне удалось два раза подряд попасть в переднюю часть машины, в своеобразный капот. Ни-че-го! И всего три термозаряда осталось. И, наверное от отчаяния, я попал ещё два в перед аэрокара. Из дыр полетели искры, пошёл дым и транспортное средство резко бросило в сторону. Водитель попытался выправить машину, задрав нос кверху. Но последствия вышли прямо противоположные — машина камнем рухнула и с жутким грохотом впечаталась в... Мостовую? Пол? Дорожное покрытие? Даже не знаю, что ближе к истине на космической станции. В общем, в землю, пару раз перевернулась и замерла.
Малак резко сбавил скорость и по дуге начал снижаться к поверженному аэрокару.
— Какого хрена?! Валим отсюда, пока ещё кого-нибудь нелёгкая не принесла.
— Заткнись. Здесь почти никто не бывает. 
— Почему? И что здесь с освещением?
— Не так давно здесь бушевала какая-то зараза, от которой мерли все, кроме людей. Часть сектора была покинута, да и поломка вентиляционной системы, случившаяся в то же время... Пока здесь боятся жить. Да и люди тоже редкость — всё ценное уже вынесли. А часть освещения просто отключили. Всё выключать боятся, мало ли что здесь может поселиться, поэтому иногда сюда посылаются патрули, Ария любит держать всё под контролем. Надо проверить, не выжил ли кто в аэрокаре.
— Да кто мог выжить в такой аварии?
— Всякое бывает. Иди, проверь, — грузовик мягко коснулся пола недалеко от места катастрофы.
Я понимал, что может произойти дальше, но в тесной кабине снайперская винтовка была бесполезна, в отличии от пистолета.
Вздохнув, полез наружу и пошёл к свежеиспечённой груде металлолома. Я спиной чувствовал тяжёлый взгляд Малака, как он тянется к пистолету под курткой и целится мне в затылок... Но стоило мне немного отойти, и эта странная чувствительность исчезла.
Когда я подошёл к останкам аэрокара, батарианец окликнул меня:
— Шрам!
— Да? — я медленно развернулся. Малак высунулся в боковое окно и держал что-то в руке.
— Я собирался сейчас тебя пристрелить...
— Я почувствовал.
— Почувствовал? Впрочем, не важно. Ты не кинул меня, когда стало жарко... А ведь у тебя был выбор, осознаёшь ты это или нет. Вот полтинник, — он кинул карточку в пятьдесят кредитов на землю, поднял машину в воздух и стремительно скрылся за углом. Ещё некоторое время был слышен гул грузовика, потом затих и он.
Я решил всё-таки осмотреть аэрокар. Что ему никогда не подняться в воздух было понятно, но могло найтись что-то полезное.
Пуля, попавшая в лобовое стекло, была пущена не зря. На середине заднего сидения всё ещё сидел, зафиксированный ремнями, хозяин корабля с дырой во лбу. Остальные разбились при падении. 
Я удивился самому себе: вид изуродованных тел не вызывал у меня никаких чувств, как и намерение порыться в их имуществе. Не в первый раз, так, что ли?
По итогам обыска были обнаружены: пара пачек панацелина, пистолет и небольшой запас термозарядов, а также какая-то электроника. Штурмовую винтовку изувечило вместе с владельцем — дешёвка, что с неё взять? Это можно было определить даже сейчас. Не удивительно, что он не смог попасть в грузовик из такой поделки. Зато пистолет «Фаланга» даже не поцарапался — настоящее армейское оружие, ничего удивительного. С найденной электроникой разбираться решил позже, слишком действовал на нервы полутёмный заброшенный район. Быть застуканным на месте крушения патрулем я тоже быть не хотел. С ними разговор короткий: пристрелят и даже разбираться не будут, небось ещё и премиальные получат.
Я посмотрел на кучу экспроприированного добра и полез обратно в аэрокар в поисках сумки, рюкзака или чего-нибудь подобного. Минут через пятнадцать я всё-таки нашёл под задним сиденьем старый засаленный рюкзак. Что ж, такой его внешний вид мне был даже на руку, не привлекал внимания и не вызывал мыслей и опасений, что я его спёр.
Я аккуратно сложил найденное и задумался со снайперской винтовкой в руках. В сложенном виде она была не такой уж большой, но всё равно она будет сильно выпирать из рюкзака, да ещё её характерная форма... Но ведь винтовка первоначально была разработана для военных, а этим ребятам эффективность и функциональность дороже понтов, так? И, вполне вероятно, её можно разобрать руками. Где на поле боя солдат найдёт гору инструментов, случись что?
Догадка оказалась правильной, минут через пять я уже засовывал её части в рюкзак.
Взвалив упакованный и довольно весомый рюкзак на плечи, я замер в растерянности. Я понятия не имел, в какую сторону двигаться, чтобы вернуться к жилым районам. Повторить маршрут, пройденный нами на грузовике было нереально, да и не запомнил бы я его. Малак повернул налево на ближайшем перекрёстке... 

За углом моему взору предстала широкая прямая улица. Делать было нечего и, пожав плечами, я скоро зашагал вперёд. Подгонял меня не только страх, но и чувство голода — весьма весомые стимулы, если разобраться.

***

Но так просто выйти в обитаемые зоны мне не удалось, поскольку проход окончился тупиком, пришлось рискнуть и уходить в боковые улицы...

Сколько я там плутал, мне не ведомо. Несколько раз я падал от усталости и засыпал, да и вечный полумрак, царивший здесь, не способствовал моим попыткам отслеживать течение неуловимого потока времени. Просто в какой-то момент я обнаружил себя во вполне освещённом переулке, а впереди слышался неумолкаемый гомон бесконечных толп живых существ, обитателей Омеги.

Я так устал, что даже не удивился своему везению. Теоретически, я мог бы блуждать годами. Хотя, кого я обманываю?.. Максимум через пару дней я бы загнулся от жажды. 

Теперь предстояло найди забегаловку подешевле и подающую турианскую еду. Задача, не отличающаяся особой сложностью. Вскоре я нашёл такую, вполне с приемлемыми ценами и даже не слишком грязную. Пахло оттуда так, что аж слюнки текли. Впрочем, я был настолько голоден, что за реальную привлекательность запахов не отвечаю... Внутри было тоже неплохо, вполне чисто и довольно многолюдно. Как и гласила висевшая на стене реклама, подавали ещё и пищу, пригодную для остальных рас. Весьма необычно. Интересно, какой расы повар? Тараканов и крыс, этого бича рода человеческого, завезённого всюду, куда люди смогли проникнуть и дотянуться, вроде бы не было. По стенам, во всяком случае, мерзкие насекомые не бегали... И то радует. Названия блюд в меню на светившихся экранах позади стойки отличались поэтичностью, но не несли никакой информации о характере предлагаемого шедевра кулинарии. Странный подход для дешёвой забегаловки. Таким, бывает, грешат дорогие рестораны, но никак не такие заведения. Видимо, азари владела этим пятачком пространства нашей вселенной. Им такое как раз было свойственно. По счастью, рядом с названиями были написаны и ингредиенты, а также отдельно отмечены декстроаминокислотные блюда. Я подошёл к стойке, и человеческая девушка приветливо улыбнулась.

— Добро пожаловать в наше бистро!
М-да, кажется, владельцами были люди...
— Доброго времени суток. Мне блюда под номерами пять, десять, одиннадцать, четырнадцать и шестнадцать, все порции двойные, — я демонстративно проигнорировал их безумные названия.
Девушка удивлённо посмотрела на меня, но вопросов задавать не стала и молча набрала заказ.
— С вас тридцать кредитов.
Это было больше половины имеющихся денег, но в тот момент этот печальный факт меня мало занимал. Я заплатил.
— Вот вам номерок. Подождите, скоро поднос с вашим заказом вынесут.

Я молча кивнул и отошёл к стене. Ждать пришлось минут двадцать — целую вечность для безумно голодного, а ещё эти запахи...

Наконец вынесли мой заказ на двух подносах. Если припрёт, то можно совершить любое чудо, а мне припёрло. Я ухватил сразу оба подноса и отволок за столик в самом дальнем углу.

Я смолотил всё с такой скоростью, как будто неделю не ел. Впрочем, это могло быть правдой. Во всяком случае, я поел первый раз в жизни. Предыдущие можно было не считать, я о них всё равно не помнил.

Посидев ещё немного, я поспешно поднялся. Меня начинало клонить в сон, день выдался чертовски длинный и слишком насыщенный. Снаружи легче мне не стало, «глоток свежего воздуха» на Омеге невозможен. Я попытался вспомнить, есть ли поблизости гостиницы или хотя бы ночлежки... И не заметил, как задремал на ходу. Очнулся уже в начале переулка, судя по звукам, недалеко от очередных доков, застроенного дешёвыми гостиницами для членов корабельных команд. Судя по внешнему виду, рассчитаны они были на экипажи древних развалюх, вроде той, что я сегодня грабил с Малаком.

Остановившись у дверей одной из них, я размышлял, а стоит ли тратить последние гроши на возможность поспать в кровати, на белье сомнительной свежести и чистоты. Но мне смертельно надоело спать на грязном полу, да и трофеи следовало бы перебрать в одиночестве. Желание поспать на чём-то более мягком и теплом, чем железный пол, пересилило, и я шагнул внутрь, до последнего надеясь, что там будут не голые матрацы. Экий я привередливый...

Зря надяелся...