Изоляция. Глава 1.

Жизнь, это странное слово, которое мы так часто произносим. А что оно в действительности означает? Какая, в вашем понимании, должна быть жизнь? Активная форма существования материи? В некотором смысле высшая по сравнению с её физической и химической формами существования? Можно представить, что это совокупность физических и химических процессов, протекающих в клетке, позволяющих осуществлять обмен веществ и деление клетки. Так сказать, основной атрибут живой материи — генетическая информация, используемая для репликации. Более или менее точно определить понятие «жизнь» можно только перечислением качеств, отличающих её от нежизни. Всем нам известно, что вне клетки жизнь не существует, вирусы проявляют свойства живой материи только после переноса генетического материала в клетку. Приспосабливаясь к окружающей среде, живая клетка формирует все многообразие живых организмов.

Когда я ходила в местную школу нам так же объясняли, что под словом «жизнь» понимают период существования отдельно взятого организма от момента возникновения до его смерти. Папа любил повторять фразу какого-то древнего философа, что: «Жизнь — это совокупность явлений, сопротивляющихся смерти».
Лично мне понравилось определение с точки зрения второго начала термодинамики: «Жизнь — это процесс или система, вектор развития которой противоположен по направлению остальным, „неживым" объектам вселенной, и направлен на уменьшение собственной энтропии». Согласитесь, звучит здорово.
Наш преподаватель утверждал, что: «Жизнь — это фазово-обособленная форма существования функционирующих автокатализаторов, способных к химическим мутациям и претерпевших достаточно длительную эволюцию за счёт естественного отбора. На самом же деле, жизнь (человека) — наследственная болезнь со смертельным исходом, передаваемая половым путём».
В общем можно достаточно долго обсуждать и мусолить эту тему. Только вот, на мой взгляд, все это пустая болтовня.

Меня зовут Ди, и я родилась в колонии Фероса. Мой папа работал в корпорации «экзо-Гени» и мы с ним несколько лет путешествовали, но когда на колонию напали Жнецы, папа прилетел, чтобы забрать маму и эвакуироваться, а когда мы приземлились, увидели лишь разрушенные жилища. На взлете нас сбил оставшийся на планете Жнец, и я видела, как папа изо всех сил пытался посадить охваченный огнем челнок. Потом был удар, и в моей жизни все вдруг стало неживое.
Я помню, что очнулась, когда меня несли двое мужчин на импровизированных носилках. Было темно и холодно, а потом в небе вспыхнул яркий зеленый свет и на мгновения я словно ослепла. Когда ко мне вернулось зрение, я увидела, что мир изменился. Это сложно описать, но я действительно это видела. Небо было полно ярких звезд, и это несмотря на то, что всего несколько секунд назад над нами висели плотные облака. Я хотела что-то сказать, но не могла пошевелиться. Мужчины опустили меня на землю и принялись громко кричать, что Джон Шепард справился и Жнецы отступают, а потом опять вернулась тьма и холод.

— Думаю, она не выкарабкается, — донесся до меня приглушенный голос какого-то мужчины.
Я открыла глаза и повернула голову вправо. Крохотное помещение освещал горящий посередине костер, и его всполохи отбрасывали на стены кривые тени от разных обломков, валявшихся в комнате. Говорящий стоял с другой стороны костра, и его силуэт размывался в оранжевых язычках пламени.
— Думаю, ты прав, Джек, — ответил ему стоящий в тени угла другой мужчина. — Она потеряла много крови и, похоже, что у нее сломан позвоночник. Хорошо еще если она до утра доживет.
Я понимала, что они говорят обо мне, но мне почему-то было все равно. Не знаю, что это было, может испуг? Может я просто устала? Закрывая глаза, я видела свою маму и папу. Родители улыбались мне, а я почему-то плакала.

— Девочка обуза, — заговорил стоящий за костром мужчина. — Алекс, если мы ее оставим здесь, то сможем к полудню добраться до лаборатории. Я видел там небольшой вездеход. Мы не дотащим ее до колонии, там одни развалины, и нам не преодолеть их с носилками.

Из тени вышел, как я поняла Алекс, и приблизился к костру. Он положил в огонь пару каких-то на вид пластиковых обломков и те через несколько мгновений принялись испускать к потолку небольшие снопы крошечных искр.
— Ты слышал, что случилось в «Надежде Чжу» несколько лет назад? — обратился Алекс к своему собеседнику. — Говорят, сюда прилетал Шепард.
— Да было дело, — тяжело вздохнул Джек. — Он положил половину колонистов. Вроде они все были поражены спорами какого-то древнего существа, толи турианена, толи тарианера.
— Это был торианен, — поправил его Алекс. — Я работал в то время в корпорации. А знаешь, что самое удивительное? — Алекс поднялся с корточек и повернулся ко мне. — Ее папаша вживил в ее ДНК часть кода того самого монстра.

Мы смотрели в глаза друг другу, но у меня было такое чувство, что я вижу его насквозь. Морщинки в уголках его глаз постепенно таяли, вместо них зарябили крохотные квадратные пиксели. Разноцветные искры, они мерцали, словно появляются откуда-то изнутри и исчезают на поверхности его кожи.
— Со мной что-то не так, — заговорил ослабшим голосом Алекс. — Я вижу цифровую модель этой девочки.
Он с силой потряс головой как бы пытаясь вытрясти из нее испугавшее его видение. Джек подскочил к нему и поддержал за руку, а потом помог сесть на землю.
— Что? Что ты видел? — принялся расспрашивать его Джек, но Алекс зажал ладонями голову и повалился на бок.
— Дьявол, голова сейчас расколется! — закричал Алекс. — Я слышу какие-то голоса! Нет, это просто треск какой-то! Черт, черт! Прекрати... умоляю...
Джек кинулся ко мне и, обняв мое лицо ладонями начал гладить меня по голове.
— Ди, что ты делаешь с Алексом? — тихо спрашивал он меня. — Немедленно прекрати.
— Это не я, — простонала я в ответ. — Что-то меняет нас. Жнецы улетели не просто так. Что-то произошло в галактике.
— Конечно, произошло, — приговаривал Джек. — Шепард справился. Он нашел какое-то оружие и теперь косит Жнецов сотнями. Но откуда ты об этом знаешь?
— Я боюсь, — прошептала я.

Глаза закрывались, и меня постепенно затягивало в сон. Может быть, именно так умирают люди? Вот ты что-то говоришь, что-то делаешь, а потом просто закрываешь глаза и проваливаешься в небытие. Нет мыслей, нет страха, ничего нет, обычное ничто. Векторы перемешались. Где теперь жизнь, а где начинается нежизнь? Странно, почему многие боятся смерти? Почему когда люди взрослеют, они начинают искать всяческие способы, чтобы продлить свою жизнь? Взрослые всегда казались мне немного странными.

Кажется, мое тело вновь приобретает некоторую чувствительность. Мы двигались, и я поняла, что меня продолжают нести. Открыв глаза, я увидела над собой непроницаемые тучи, словно солнце и не пыталось пробиться сквозь их массивную толщу. Сумерки, вокруг молочный туман и сырость. Она проникала под одежду, я ощущала, как моя блузка прилипла к моему телу. Надо мной качалась из стороны в сторону массивная спина то ли Алекса, то ли Джека. Его грязный синий комбинезон покрывали крохотные капельки воды, в которых казалось, отражался весь этот серый и безжизненный мир.
— Дьявол, Джек, давай остановимся, передохнем, — заговорил, тяжело дыша, Алекс.
Значит, это он идет впереди и я его спину видела. Они опустили меня на землю и Алекс повернулся.
— Она опять пришла в себя, — качнул он рукой в мою сторону.
— Я вообще ничего не понимаю, — не разборчиво пробурчал в ответ Джек. — Зачем мы ее тащим с собой? За восемь часов мы прошли всего четыре километра. Дальше будет подъем к колонии, мы ни за что не вытащим носилки наверх.
— Вы идете не к колонии, — выдохнула я. — Она на другом небоскребе.
Джек подошел ближе и присел передо мной на корточки. От его промокшего комбинезона потянуло потом и сыростью.
— Что ты сказала? — заглянул он мне в глаза. — Что она такое говорит? — поднялся он и повернулся к Алексу.
— Вы поднимаетесь к лаборатории «экзо-Гени», — ответила я за Алекса.
Джек поглядел на меня, потом перевел взгляд к стоявшему перед бесконечным обрывом Алексу и начал медленно приближаться к нему.
— Он не причинит тебе вреда, — с трудом выговорила я. — Алекс, он тоже скоро изменится. Просто подожди. Мы все скоро станем другими.
— О чем она лопочет?! — взревел Джек, схватив Алекса за воротник. — Что происходит, мать вашу?

Алекс с размаху ударил Джека в лицо, ткань, которую сжимал своими руками Джек, затрещала, но воротник выдержал, и они вместе повалились на землю. Я не видела, что происходит, но до меня доносились стоны и кряхтение, а потом все вдруг прекратилось и наступила тишина.
Какая разница, кто победит? Алекс уже включился в общую сеть, Джеку это только предстоит. Шепард не справился со Жнецами, это они справились с ним. Я чувствовала, как внутри меня что-то происходит, теперь я видела не только привычные для меня формы, очертания предметов. Облака, висевшие надо мной, переливались различными непонятными для меня формулами. Стены были покрыты символами и цифрами. Мир стал цифровой. Мириады формул, высшая и элементарная математика правили этим миром. Порой казалось что от разных частей своего тела я получаю цифровые импульсы. Шепард сделал что-то ужасное и теперь это пугающее что-то накатывает словно океанские волны. Одна за одной. Одна за одной. Снова и снова.

— Он включился в общую сеть, — сообщил мне Алекс. — Есть какие-то отклонения и его разум сопротивляется, но Джек теперь с нами.
— Какая разница, — ответила я мысленно.
Надо мной повисло лицо Алекса. Бровь рассечена, с нижней губы капает кровь. Его голубые глаза как будто подсвечиваются изнутри, а его темные волосы легонько колышет цифровой ветерок.
— Я чувствую, что должен донести тебя до лаборатории, — заговорил он со мной, не открывая рта. — Какая-то назойливая подпрограмма постоянно занимает мой разум. Скажи, ты можешь контролировать цифровой поток?
— Наверное, я скоро умру, — ответила я мысленно. — Мой организм больше не работает как надо. Много сбоев. Шепард выбрал неверный путь.

Алекс откинулся на спину. Мы смотрели на серое небо и обменивались информацией. Он учил меня, мысленно направляя на более глубокие формулы и показывая мне полный цифровой спектр. Разве это жизнь? Неужели весь мир состоит только из сигналов? Импульсы разной частоты и длинны, свет электромагнитного излучения, которое испускает местное солнце.
Вот новая вспышка в информационном поле и мы услышали беспокойный разум Джека. Он показывает нам некоторое скопление информации в районе лаборатории, и я словно вижу его глазами.
— Что там? — спрашивает он. — Какая-то подпрограмма говорит мне, что я должен донести тебя до лаборатории, — обращается он ко мне.
— Тело Ди испускает странную сигнатуру, — обратился к Джеку Алекс. — Я не могу аутентифицировать ее. Подпрограмма исходит от Ди.
— Думаешь, она может управлять программами? — поинтересовался Джек.
— Похоже, что ее ДНК перестроилась иначе, чем у нас с тобой, — ответил Алекс. — Думаю, что Ди стала носителем какого-то вируса. Вполне возможно, что это из-за фрагментов ДНК торианина в ДНК Ди. Нужно отнести ее тело в лабораторию. Это теперь основная директива.
— Мы что, теперь роботы? — спросила я.
— Нет, просто кто-то выделил основные правила и та самая подпрограмма стала директивой, — спокойно ответил Алекс. — Нужно найти этого кого-то.
Они, молча, подошли ко мне и подняли носилки.
— Нужно идти к лаборатории, — сказал Алекс.
— Тогда идем, — ответил Джек.
Меня понесли дальше.

Я долго думала над тем, что произошло. Алекс и Джек говорили друг с другом так, словно они роботы, которые подчиняются определенным программам. Нет, несомненно, у них была свобода воли. Пару раз Алекс выходил из робото-подобного состояния и даже останавливался, чтобы отдохнуть. Джек говорил, что он проголодался как зверь и готов целиком проглотить корову. «Это он так пытался пошутить». Возможно, нас накрыла только первая волна каких-то изменений и мы еще толком не смогли разобраться, что произошло. Может быть, дальше придут остальные волны, которые вернут нам нормальное мышление. Наверное, мы станем такими же, как и прежде. Ну, а пока Джек изредка ругался, что ему мешает эта проклятая погода. Алекс, остановившись в очередной раз, вытащил пачку сигарет и, раскрыв ее, чертыхнулся, что все сигареты промокли.

Через несколько часов мы вышли из тумана, и я увидела, как сквозь редкие обрывки облаков светит яркое солнце.
— Мы почти добрались, — тяжело выдохнул Джек. — Нужно расположить здесь очередной привал.
Алекс склонился надо мной и, развернув разрезанный рукав, принялся осматривать бинты. Я вяло запротестовала, но он объяснил, что у меня был открытый перелом руки и он закреплял руку с помощью, найденных в разбившемся челноке бинтов и какой-то арматуры. Так же я повредила правое бедро, и ему с трудом удалось остановить кровотечение. Когда мы проходили сквозь облака, моя одежда наравне с бинтами промокла и от обилия сырости возможно нагноение. Я сдалась, а он достал из герметичного кармана своего комбинезона новую пачку бинтов и принялся менять старую повязку.
— Сейчас бы панацелина, — тихо пробормотал он. — У тебя низкий протромбин, рана не затягивается, кровь продолжает сочиться.
— Как ты определил? — поинтересовался Джек.
— Я врач, а эти новые способности позволяют мне видеть полностью оцифрованную модель девочки. Довольно просто определить некоторые параметры. Вот только ее ДНК полностью закрыта, словно в тумане. Просто провалы в информационной структуре. Джек, помоги мне закрепить этот конец арматуры. Нужно чтобы рука была вытянута вдоль тела.
— Я не чувствую ног, — сообщила я Алексу. — Это очень плохо? Когда ты перевязывал возле челнока мою ногу и спрашивал меня, я сказала, что не чувствую боли. Ног я тоже тогда не чувствовала и до сих пор не чувствую. Они у меня остались? Или ты их отрезал?
Алекс с Джеком переглянулись, а потом уставились на меня.
— Ди, твои ноги на месте, не переживай, — заговорил со мной Алекс. — У тебя сломан позвоночник и, хотя я не могу подтвердить это на сто процентов, не сделав рентгена, я все же достаточно уверенно могу сказать, что спинной мозг поврежден. Нужно донести тебя до лаборатории, там есть необходимое оборудование.
— Если только лаборатория не уничтожена Жнецами, — продолжил его мысль Джек.

Вскоре они опять подняли носилки со мной и двинулись в путь. Я лежала с закрытыми глазами и иногда проваливалась в дрему. Мне снились странные сны. Какие-то существа пытались разговаривать со мной. Какие-то другие существа наоборот, отворачивались в сторону и просто растворялись как дымка. Я в своей жизни видела только пару инопланетян, турианца и азари, но приходящие в мои сны существа были мне совершенно не знакомы.
Когда я просыпалась, то видела только небо. Иногда Алекс опускал носилки и, забравшись на очередное препятствие, вновь поднимал их, заглядывая мне в глаза и улыбаясь. Джек же напротив, был задумчив, и когда я прислушивалась к его мыслям, он закрывал от меня свое сознание.

— Кажется, за теми обломками кто-то прячется, — сообщил нам Алекс и, остановившись медленно начал опускать носилки. — Джек, ты видишь?
— Дерьмо, и пистолета даже нет, — ругнулся Джек. — Прикажешь в рукопашную драться?
— Обойди справа, найди какой-нибудь обломок, — прошептал Алекс. — Ди, полежи, пожалуйста, тихо. Все будет хорошо, обещаю.
Я услышала удаляющиеся шаги Джека, а потом и Алекс отошел в сторону. Я осталась одна. Размышляя о том, кто мог остаться после нападения Жнецов, я прислушивалась к сознанию Алекса и Джека. На мгновение мне показалось, что я смотрю глазами кого-то из мужчин, но картинка была расплывчатая и тут же исчезла. А спустя некоторое время послышались выстрелы. Мое сердце замерло, информационное поле закачалось, я почувствовала присутствие еще одного сознания, но оно так сильно отличалось от уже знакомых мне сознаний Алекса и Джека, что я инстинктивно оттолкнула его.
— Дьявол, это азари! — донесся до меня крик Джека. — Алекс, она застыла! Вали ее!
— Она вся зеленая! — закричал Алекс. — Наверное, она одна из этих жутких мутантов Жнецов!
Послышались звуки борьбы. Это новое сознание опять начало прорывать информационное поле и рушить выставленную мной защиту.

Когда я была совсем маленькая, папа очень часто рассказывал мне о том, что иногда нужно уметь ставить блокировку своего сознания. Я строила мысленные стены, купола, экспериментировала с различными материалами для этой самой защиты и теперь мне пригодились все эти мои навыки. Мне даже удалось локализовать пугающее меня сознание и вот, я накрыла его куполом из абсолютной тьмы. Мы остались вдвоем с этим сознанием. Вокруг нас не проницаемая тьма, между нами тонкая пленка ослепительного света. Когда это сознание перестало дергаться и сопротивляться, я решила заговорить с ним.
— Меня зовут Шиала, — сообщило мне сознание. — Кто ты?
— Я Ди, — сказала я, немного поразмышляв, что ответить. — Ты азари?
— Да, — послышался секунду спустя ответ. — Как ты отделяешь чужой разум от физической оболочки?
— Меня научил папа. Зачем ты стреляла в людей?
— Я возглавляла отряд в «Надежде Чжу», мы защищали колонию от Жнецов. Но нам было не удержать наши позиции и я с уцелевшими колонистами отправилась к лаборатории. Там мы собирались дать последний бой. Когда я поняла, что осталась одна из всего отряда, я увидела яркую зеленую вспышку в небе и Жнецы вдруг перестали нападать. Мое сознание будь-то бы разделилось, словно внутри меня появились миллиарды других сознаний, но это быстро прошло, и когда Жнецы улетели, я осталась одна.
— Зачем ты напала на нас? — спросила я немного по-другому.
— Я почувствовала приближение твоего сознания и хотела остановить тебя.
— Почему? — удивилась я.
Шиала молчала и я повторила свой последний вопрос.
— Когда-то мной управлял торианен, — ответила она. — Теперь я чувствую его в тебе.
— Я не собираюсь тобой управлять, — заявила я и сняла защиту.

Опять надо мной висело цифровое небо. Солнечный свет по-прежнему разбивался на короткие и длинные волны. Цифровой мир, у меня нет другого объяснения. Жизнь постепенно переходила в нежизнь. Во всяком случае, теперь нужно изменить определение этого значения. Иные формы жизни не заставят себя долго ждать, и когда мы войдем в лабораторию «экзо-Гени», вполне вероятно, что половина компьютеров объявят о том, что они живые.
Послышались приближающиеся шаги двух уставших мужчин, и среди них была едва различимая легкая поступь зеленой азари.

отредактировано strelok_074023