Инвиктус. Глава 4

Примарх Палавена был первым, кто ответил ей.

— Вы произнесли очень страстную речь, коммандер, и я не сомневаюсь в вашей убежденности...
— О, да, конечно, вежливый сумасшедший. Речь хороша, но логики маловато, — перебил его Валерн.
— При всем уважении, Советник, я полагаю, что коммандер Шепард подняла несколько заставляющих задуматься вопросов, — сказала Примарх Инвиктуса. — Мы знаем очень немного о происхождении технологий, которые мы используем или об истории нашей галактики. Это невежество представляет серьёзную проблему для защиты наших колоний. Коллекционеры напали на человеческих поселенцев. В следующий раз они могут угрожать нам.

Это вызвало встревоженные взгляды и ропот соглашения нескольких других Примархов. Из видео-новостей Шепард знала, что на несколько турианских колоний недавно напала волна батарианских налетчиков.

— Палавен и Цитадель всегда хорошо защищены, в то время как колонии пылятся без охраны, — сказал один из Примархов. — Если будет вторжение из темного космоса, первыми пострадаем мы.
— Я могу уверить вас, что следующая угроза из темного космоса не будет кучей бессмертных разумных космических кораблей, — усмехнулся Валерн. — Так, может, подавим эти страхи, не так ли?

Это вызвало смех с задних рядов посетителей. Шепард обернулась на месте, впившись в них взглядом. Выглядело так, будто Валерну нужна была группа поддержки, чтобы делать едкие замечания. Казалось, что он уже уверовал в свое остроумие и явно получал удовольствие от иронии в адрес человеческого безрассудства и безумия при каждой возможности.
— Это невероятный рассказ, — отметил Палавен.
Инвиктус положила локти на стол, направляя свои комментарии сначала Палавену, а затем Валерну, который, казалось, был ее конечной целью.
— Эта галактика содержит много невероятных форм жизни. Подумайте о ханарах, элкорах, ворча или, если на то пошло, человечестве. Мы знаем так мало. Было бы глупо просто отклонить требования Спектра, особенно того, кто доказал свою надежность в прошлом.
Шепард слегка кивнула головой и благодарно улыбнулась. Она собиралась поддержать Инвиктус, но Валерн встрял снова, и, судя по голосу, его терпение было на исходе.
— Совет отклонил эти требования. Мы слушали их с самого инцидента на Иден Прайм. Мы изучили факты и не обнаружили доказательств, что эти так называемые «Жнецы» являются чем-то иным, нежели продуктом лихорадочного воображения Шепард.
— Жнецы хотят, чтобы вы в это поверили, — запротестовала Шепард. — Они используют элемент неожиданности. Они не собираются просто так раскидываться доказательствами своего существования.
— Как удобно, — пробормотал Валерн. — У вас есть объяснение всему, не так ли?
— Нет, я не могу объяснить, почему Совет умышленно игнорирует наибольшую угрозу, с которой когда-либо сталкивалась Галактика. Это единственная вещь, которую я никогда не пойму.
— Без веских доказательств, мы должны поддержать решение Совета, — сказал Палавен.
— Пока еще слишком рано выносить решение на этот счет. Слишком многое поставлено на карту, — ответила Инвиктус. — Мы должны дать коммандеру больше времени для проведения расследования.
Валерн усмехнулся, белая татуировка на его лице приобрела совсем другой рисунок.
— Больше времени? Это нелепо. Мы застрянем здесь еще на неделю. Я, например, не собираюсь ждать, выслушивая бред Шепард, у меня есть дела на Цитадели.
— Тогда дадим ей неделю, — сказала Инвиктус. — Это меньшее, что мы можем сделать. Если она не сможет предоставить новые доказательства, тогда мы закроем этот вопрос.
Несколько Примархов выразили свое одобрение, кивнув и ударив кулаком по столу. Шепард заметила, что колонии, казалось, объединились против Палавена и Совета. Грустное явления, особенно вспоминая историю войн за Объединение. Однако разделение Совета было ей выгодно, особенно если колонисты выбрали Инвиктус в качестве своего лидера.
— Звучит разумно, — уступил Палавен. — Мы отложим заседание по решению данного вопроса. У вас есть одна неделя, чтобы представить нам доказательства того, что эти «Жнецы» действительно существуют, коммандер.
— О, очень хорошо. Неделя, — неохотно поддержал Валерн. — А когда вы вернетесь с пустыми руками, Шепард, вы извинитесь перед Примархами и Советом за то, что мы теряем время из-за ваших требований постоянного внимания.
Одна неделя. Она не убедила Совет в существовании Жнецов почти за четыре года, но, так или иначе, она должна была найти доказательства, чтобы убедить Примархов за семь дней. Ей бы не хватило времени даже для поездки на Омегу и обратно. Почему они просто не попросили ее пройтись колесом, пожонглировать темной материей или превратить Цитадель в фонтан вина с Тессии? Тем не менее, отсрочка была лучше прямого отказа. Может быть, она могла бы постараться наладить отношения между колониями и Палавеном — опасный путь, но он может дать ей преимущество в решающем голосовании.
— Хорошо, — сказала она. — Этого времени мало, но я добуду больше информации. Я ценю внимание Совета Иерархии.
После того, как встреча была закончена, Шепард наткнулась на Советника Валерна. Она привыкла говорить с его голо-изображением, и успела забыть, насколько высоким он был в жизни или о той снисходительности, которой от него несло.
— Не будь так довольна собой, Шепард. Этот ваш грязный трюк ничего не изменит. Ты не сможешь пойти против власти Совета.
— В самом деле? А выглядит так, будто я это только что сделала.
— Следите за собой, коммандер. Мы можем отменить ваш статус Спектра. А вместе с ним и ваш юридический иммунитет, — сказал Валерн. — Не провоцируйте нас слишком сильно, или вы поймете, что вы преступник, охотившийся по всей Галактике за потенциальным героем. Звучит иронично, не так ли, учитывая, какую репутацию вы себе сделали?
— Между мной и Сареном нет ничего общего.
Валерн подло захихикал.
— Действительно? Я вижу перед собой властолюбивого Спектра, героя, но также и известного друга рахни, кроганов и гетов. Описание не кажется знакомым, Шепард?
— Не вижу ничего общего.
— Не будь идиоткой. Зачем тебе армия, коммандер?
Она уставилась на него, не зная, воспринимать его всерьез или нет.
— Я пытаюсь объединить галактику, Советник, потому что хочу, чтобы мы были готовы к нападению Жнецов. Я уже говорила на собрании, что мы должны объединиться.
— Жнецы не существуют. Возможно, у тебя есть другая намеченная цель?
— Если бы я хотела, что бы Совет сдох, Валерн, я бы позволила Властелину закончить начатое два года назад. Не заставляй меня сожалеть о своем решении, — сказала она. — Теперь вы должны извинить меня, но у меня есть другие важные дела, которые требуют внимания. Почему бы вам не пойти пообедать?
Жвалы Валерна дрогнули, его черные глаза угрожающе сузились.
— Вы не выиграли здесь, Шепард. Все, что вам дали, это отсрочка.
— Если я не выиграла, Советник, то почему ты так сердишься?
Она развернулась и пошла прочь, жалея, что не могла просто разорвать связь, как в былые времена на Нормандии. Иногда разговор лицом к лицу были очень неудобными.
В фойе Примарх Инвиктуса прошла мимо Шепард, неся стопку файлов. Один из блоков данных соскользнул с вершины кучи, но занятой Примарх продолжила идти, ничего не заметив.
Шепард нагнулась и подняла блок данных. Это была записка на ее имя.
«Коммандер Шепард:
Бюро внутренних дел выставила имущество Сарена Артериуса на аукцион. Его имение находится на второй луне Палавена, на Аукторитасе. Было бы интересно посмотреть, что там есть».
Она засунула датапад в карман пиджака, пораженная доверием Примарха к ней. Она не знала, что Сарен оставил много имущества, но в перспективе, это имело смысл. Его подвиги, инвестиции и много закулисных политических игр сделали турианца богатым, и у него не было семьи, которая бы унаследовала его имущество. В старых бумагах и счетах должен быть хоть какой-то признак сотрудничества Сарена с Властелином и Жнецами или, по крайней мере, то, что бы доказывало, что он не мог бы подчинить себе гетов-еретиков сам по себе. Хорошее место для начала... но она получит затрещину за взлом завтра же.
Во второй половине дня, у нее было и другое важное дело, а именно, ее обед с Вакарианами. Правда, это не было вопросом галактической важности, но она все еще надеясь произвести хорошее впечатление, — или, ладно, настолько хорошее впечатление, насколько это возможно, учитывая, что у нее нет жвал, воротника и дестроаминокислот. Игнорируя тиканье часов, отсчитывающих начало и конец заседаний Совета Иерархии, она вышла из Башни Связи и вошла в продуктовый магазин, где купила бутылку дорогого вина и доплатила, чтобы подарок упаковали. Подарочная упаковка была на удивление хорошо сделана, учитывая, как трудно должно быть для турианцев завернуть тонкую папиросную бумагу и завязать красную ленту в бантик, чтобы придать ей подарочный вид.
По пути к Метро Шепард наткнулась на саларианский фаст-фуд «Мистер Юм». Пока люди на Земле требовали объявить фаст-фуд человеческим изобретением, саларианцы развили идею в настоящее межгалактическое повальное увлечение, производя завтраки, обеды и ужины на бешеных скоростях, которые можно оправдать только сорокалетней продолжительностью жизни. Спустя секунду после того, как Шепард приказала приготовить «Yum Combo #2», коричневый пакет, полный еды, выстрелил из таинственного фиолетового ската, и приземлился ей в руки.
— Пять кредитов, пожалуйста, — сказал неуклюжий молодой турианец в рубашке из полиэстера и забавной бумажной шляпе. Шепард заплатила. Напевая про себя, она рискнула спуститься в метро и села на идущий на восток поезд до станции Гонореи (это не я, это автор). Согласно инструкциям Гарруса, это была самая близкая остановка к жилому комплексу, где жил его отец.
Когда она приехала к дому, то проверила адрес еще раз, просто чтобы убедиться, что она приехала куда надо. Здание было безупречно чистым, что было в порядке вещей на Палавене, но старым, и в нем даже лифта не было. Это была не то место, где, по ее мнению, герой и ветеран СБЦ Бастион Вакариан мог обосноваться для выхода на пенсию. Поднявшись по лестнице на третий этаж, она нашла дверь с надписью ’347 ’и позвонила в звонок.
Гаррус оттворил дверь.
— Эй, Шепард, заходи.
— Я принесла вино, — улыбнувшись, сказала она. — Лучшее, что я могу позволить себе на зарплату Спектра.
Турианец с бело-голубыми клановыми метками на лице прохромал по направлению к ним, тяжело опираясь на металлическую трость. Семейное сходство в сторону, серебристо-зеленых глаз было бы достаточно, чтобы Шепард могла сказать, что это был Бастион Вакариан. На данный момент, эти зеленые глаза смотрели на нее холодно и оценивающе, как на нового рекрута.
— Это коммандер Джиллиан Шепард, — сказал Гаррус.
Голос Бастиона Вакариана можно было сравнить с щебнем, который рассыпался по земле.
— Итак, мы, наконец, встретились, коммандер. Я не знаю, слышали ли вы обо мне, но я, безусловно, слышал кое-что о вас.
Шепард пожала ему руку.
— Я знакома с вашей репутацией и мне, конечно, приятно встретиться с вами, офицер Вакариан.
— Я больше не ношу это звание. Зовите меня Бастион. Я на пенсии, теперь надеюсь на Гарруса.
Шепард улыбнулась.
— Я не заставляю людей называть меня «коммандер». Зовите меня Джиллиан, хотя все, кажется, думают, что «Шепард» лучше звучит.
— Вини Рекса, — сказал Гаррус. — Он это начал.
Жвалы Бастиона дернулись, что Шепард могла прочитать, как неодобрение.
— Ах, да. Ваш друг — кроган-наемник. Как интересно.
Гаррус передал бутылку вина своему отцу, стараясь сменить тему.
— Эй, Шепард даже принесла тебе подарок. Я думаю, что она пытается выставить меня в плохом свете.
Бастион рассмотрел бутылку вина, поворачивая ее в руках.
— Спасибо, коммандер. Красивый жест. Мы не употребляем алкоголя в этом доме, но я уверен, что смогу найти ему применение. В крайнем случае, алкоголь можно использовать для дезинфекции ран.
Гаррус выглядел смущенным, бросив на Шепард виноватый взгляд через плечо отца.
— Ты знаешь, один бокал вина за обедом тебе ничем не повредит. Это хорошее вино.
— Без сомнений, без сомнений. — Бастион проковылял в кабинет и уложил бутылку в шкаф. — Я так и подумал.
— Я не знала, что... — сказала Шепард.
— Не ваша вина, — сказал Бастион. — Я подозреваю, что мой сын подцепил несколько плохих привычек, с тех пор как покинул Палавен.
— Я могу выпить по какому-либо поводу, — ответил Гаррус. — Шепард может подтвердить, что я не сижу в баре каждую ночь.
Шепард прикрыла рот ладонями, заглушая смех. По сравнению с ней после битвы за Цитадель, Гаррус был практически трезвенником. В конце концов, именно он и Тали отдирали ее от пола в уборной после того, как она выпила стакан ринкола в Темной звезде. Ах да, это была мужская уборная. Она надеялась, что Бастиону не было известно об этом ее героическом подвиге.
Шепард оглядела комнату, заметив коллекцию винтовок на дальней стене. На старинном бюро были семейные голограммы и военные благодарности, в том числе, почти протертой голограммы женщины-турианки — возможно, матери Гарруса? Шепард хотела осмотреть их получше, но она сомневалась, что Бастиону понравится ее любопытство.
— Не волнуйтесь. Гаррус не алкоголик. И он очень хорошо справляется со своей работой, — сказала она, садясь на диван. Это был удивительно неудобный предмет мебели с твердыми подушками и неуклюжей спинкой, которая, казалась, была рассчитана, чтобы выправить гостю осанку за счет всех понятий об отдыхе и удобстве.
Гаррус тоже сел на диван, но на значительном расстоянии, смертельно боясь коснуться коленей, бедер или любой другой части ее тела, особенно под постоянным пристальным взглядом своего отца.
— Да, но, как мне уже довольно часто приходилось напоминать моему сыну, благие намерения ничего не значат без дисциплины, — сказал Бастион, упираясь тростью о край журнального столика. Он опустился в кресло, которое было как минимум лет на десять старше, чем Гаррус. — Ты первый человек-Спектр, не так ли?
— Я уже говорила об этом, — улыбаясь, сказала она.
— Вы, должно быть, гордитесь этим. Вам нравится ваша работа?
Его веселый тон рассчитывал придать вопросу налет безобидности, но Шепард почувствовала, что он начинает использовать старые трюки допросов СБЦ. На самом деле, чем дольше она говорила с ним, тем больше он напоминал ей Директора Паллина. На самом деле, это было отчасти... жутко. Конфликт между Гаррусом и его бывшим начальником теперь вовсе не казался совпадением.
— Мне очень нравится результат моей работы, — ответила она. — Это дает мне возможность что-то изменить. Я не думаю, что кто-то из военных или из службы безопасности могут попросить чего-то большего.
— Конечно, вы пользуетесь свободами, не отчитываетесь перед начальством...
— Я подчиняюсь Альянсу и Совету. Если им не понравится то, что я сделаю, я уверена, что они мне об этом скажут. В мельчайших подробностях.
— Хм. Ну, я думаю, что это несколько... обнадеживает. Гаррус говорил вам, что он рассматривался как кандидат в Спектры?
— Да, я говорил об этом, — сказал Гаррус. — Я также сказал ей, что это не было настоящим шансом. Один-из-тысячи-кандидатов.
Шепард улыбнулась ему, пытаясь успокоить.
— Я думаю, что твои шансы были намного выше, чем у остальных. Если это сделала я, то ты бы точно это сделал.
Гаррус усмехнулся.
— Верно. Мне просто времени не хватило. Скромность тебе не идет, Шепард.
— Я думаю, подача заявки в Спектр было скорее юношеской прихотью, чем все остальное, — сказал Бастион. — Но я был рад, что он не пошел туда. Вы меня извините за выражение, коммандер, но коррупция среди Спектров не редкость.
— Шепард осторожна, — ответил Гаррус. — Когда она прорубает бюрократизм, то делает это очень мягко.
Бастион нахмурился.
— Бюрократизм обычно появляется не просто так.
Прозвучал сигнал тревоги, и Гаррус вскочил с дивана, бросившись в небольшую комнату с белыми стенами, которую Шепард приняла за кухню.
— Черт. Погоди секунду.
— Следи за речью! — предупреждал его Бастион. Старый турианец кивнул Шепард, выглядя особенно разочарованным и обеспокоенным.
Шепард учуяла запах дыма и гари. Она облегченно вздохнула, поняв, что у нее появилось убедительное оправдание съесть саларианскую еду, а не какой-то научный эксперимент, проводимый Гаррусом в соседней комнате.
Она услышала, как хлопнула дверь духовки, и как Гаррус возился на кухне.
— Я на самом деле очень хороший повар, — настаивал он. — Я просто отвлекся... О, дерьмо.
Что-то грохотало по всей кухне, затем это что-то лязгнуло об стол. Если Гаррус не выйдет оттуда через несколько минут, Шепард решила штурмовать кухню и спасти турианца из-под руин.
Бастион наклонился вперед в своем кресле, понизив голос.
— Я думаю пора тебе ответить на несколько вопросов. Во-первых, какие отношения связывают тебя с моим сыном?
— Мы были друзьями в течение долгого времени.
Он отклонился обратно, обдумывая это.
— Да, я понял. Хорошие друзья, без сомнения. Теперь, скажите мне, если бы вы были на моем месте, как думаете, вы были бы рады видеть, что ваш сын запутался в таких... отношениях?
— Я думаю, что хотела бы, чтобы мой сын был счастлив.
— Вы, люди, так любите это понятие счастья. Это эгоцентричное отношение испорченного ребенка. Турианцы понимают, что истинное удовлетворение приходит от выполнения обязанностей, от наличия гражданства и от безопасности в галактике.
— Я не думаю, что эти две вещи взаимоисключающие, — сказала Шепард.
— Это потому, что тебе не приходилось выбрать. Хороший турианец всегда выберет честь.
Гаррус вышел из кухни, по-видимому, победив в войне с обедом. Смазочный жир для духовки залепил почти половину его лица. Он посмотрел на них, казалось, чувство напряженности повисло в воздухе.
— Ужин готов. Что я пропустил?
Шепард решила придумать ответ.
— Твой отец только что рассказал мне несколько историй о том, каким ты был в детстве.
— О, звучит ужасно. Надеюсь, он не упомянул определенный инцидент на охоте.
Бастион подавил хриплый смех.
— Это когда ты выстрелил себе в ногу? Нет, я этого не упоминал.
— Ничего себе. Я всегда считала тебя классным снайпером, Гаррус.
— Слушай, мне было шесть лет. Это была моя первая охота. Я не знал, что предохранитель отключен.
Гаррус вернулся на кухню и внес основное блюдо — обугленный кусок синего мяса, окруженного резиновыми зелеными овощами, которые напомнили Шепард брюссельскую капусту, только еще более странную на вид. Бастион поднял крышку одной из мисок и зачерпнул странный апельсиновый соус.
— Хороший обед, — сказал он, зачерпнув еду вилкой.
— Спасибо, — сказал Гаррус. — Погоди, у меня есть кое-что и для тебя тоже, Шепард. Человеческая еда.
Он снова исчез в кухне и вышел с тарелкой картофеля-фри и шестью обугленными кусками бекона. В середине тарелки было много кусочков масла, которое Гаррус, кажется, ошибочно принял за гарнир.
Шепард улыбнулась, быстро спрятав пакет с едой, которую она купила у Юма.
— Ничего себе.
— Извини. Я, э-э, сжег мясо. Но это не убьет тебя, я обещаю.
Она подкорректировала свой переводчик. — Ты имеешь в виду бекон?
— Подожди, как ты сказала? Бай-кон. Хм. Неудивительно, что парни в магазине смотрели на меня, как на идиота.
— Спасибо. Выглядит великолепно.
Она взяла вилку, подцепила ею кусочек бекона и съела его. Было совсем не плохо, просто пережарено.
— Я надеюсь, что я не испортил маслом. Мордин сказал, что людям действительно нравится масло.
— Нет, ну, сливочное масло это хорошо, — сказала Шепард. — Просто его слишком много. Не хочется портить блюдо.
— Скажи мне, Гаррус, как твоя работа в СБЦ? — спросил Бастион. — Ты, должно быть, разозлил несколько преступников, раз получил такой шрам.
Шепард бросил взгляд на Гарруса, и виноватое выражение лица подтвердило ее подозрения. Он не сказал своему отцу об увольнении из СБЦ или что он провел почти два года на Омеге.
— Гм, кстати, я хотел сказать тебе... Я решил уволиться из СБЦ, — сказал Гаррус. — Эта работа не для меня.
Вилка выпала из рук Бастиона и с гулким звоном упала на стол. — Что ты имеешь в виду, эта «работа не для тебя»? Ты сделал ошибку? Тебя в чем-то обвинили?
— Да.
— Так в чем проблема?
— Я не знаю. Все это просто бессмысленно. Независимо от того, как тяжело я работал, ничего не менялось. Были те же самые преступления, та же система повторялась снова и снова. А потом Шепард умерла, и я не видел больше причин мириться с этим дальше.
— Шепард умерла? Она сидит тут, ест бекон.
— Он не лжет. Я была мертва какое-то время, но все изменилось, — объяснила Шепард. — Это длинная история.
Бастион не выглядел счастливым.
— Значит, ты бросил свою работу, потому что коммандер Шепард была временно мертва. Что ж, отличный карьерный ход. А что, позволь спросить, ты намерен делать со своей жизнью дальше?
— Он служит заместителем командира «Нормандии», самого современного судна в космическом пространстве Совета, — сказала Шепард.
Гаррус удивленно уставился на нее. Он теперь действительно понемногу выполнял обязанности ее зама, но она никогда не упоминала о его повышении официально.
— Я вижу, — сказал Бастион. — Могу поспорить, это еще не все сюрпризы? Теперь уже можешь рассказать мне.
Гаррус вздохнул, ковыряясь вилкой в своей тарелке.
— Хорошо, ты сам об этом спросил. Я отправился на Омегу и собрал команду, чтобы бороться с бандитами.
— Продолжай.
— Там я и получил свой шрам. Лидер Синих Светил решил немного подправить мне лицо боевым вертолетом. Конечно, некоторые люди думают, что это хорошо.
Выражение лица Бастиона было мрачным.
— Таким образом, ты был линчевателем.
— Я должен был отплатить этим ублюдкам на Омеге.
На этот раз, его отец был слишком удивлен, чтобы жаловаться на его выражения.
— За что?
Гаррус уставился на сине-белые квадратики на скатерти.
— За их преступления.
— То есть, ты совершал преступления, чтобы заставить их увидеть ошибочность их пути. Это меняет дело.
— Это было не так. Моя команда и я, мы были справедливостью в городе беззакония.
— Был ли ты вершителем правосудия, или просто вымещал собственное разочарование на группе мелких воров? Ты, кажется, забываешь разницу между этими явлениями.
— Ты хотел знать то, что я сделал. Я сказал тебе, — сухо сказал Гаррус. — Моя команда была уничтожена. Моя миссия на Омеге потерпела неудачу, так что можешь избавить меня от лекций.
Бастион был абсолютно спокоен, полностью управляя своим гневом, в отличие от своего сына.
— Прекрасно. Никаких лекций. Но ты, кажется, упускаешь одну вещь, одну очень существенную деталь.
— Какую?
— Ее. — Бастион кивнул на Шепард.
Шепард отодвинула свой стул от стола.
— Слушай, если я мешаю, я могу уйти. Я не хочу доставить неприятности.
Гаррус положил руку ей на плечо.
— Шепард, останься. Пришло время ему услышать правду. Я хочу, чтобы он понял.
Она снова откинулась на стуле, не зная, что сделать. Часть ее испытывала желание вмешаться, защитить его от его же отца, но она считала неправильным вклиниваться в их отношения, которые были, очевидно... сложными. Но она бы это сделала, если бы у его отца не было бы пуританского воспитания и хорошо скрытого античеловеческого настроя. Крестовый поход Гарруса на Омеге определенно отточил его навыки, но его навязчивая идея о борьбе с несправедливостью была почти смертельной. Она не могла обвинить Бастиона в том, что он был рассержен из-за этого. Она тоже волновалась по этому поводу.
Гаррус обернулся к своему отцу.
— Продолжай. Можешь спрашивать. Что ты хочешь знать?
— Она сказала, что вы старые друзья. Но как вы дружите?
Он протянул руку через стол и сжал руку Шепард.
— Так же, как обычно дружат два человека. Я ответил на твой вопрос?
— Я слышал определенные слухи от моих старых каналов, но я отбросил их как досужие сплетни, — сказал Бастион. — Я знал, сын не позволил бы себе попасть под влияние женщины-человека, той, кто не уважает наших методов достижения цели. Я не верил до тех пор, пока ты не привел ее в этот дом.
— Ну, я думаю, ты должен был поверить, — Гаррус сказал. — А сейчас тебе просто придется принять это.
Бастион посмотрел на Шепард.
— Коммандер, вы нас извините? Я хочу поговаривать с моим сыном наедине.
— Тогда я думаю, что нам обоим следует уйти. — Гаррус встал из-за стола, почти сломав кресло. — Ты все равно не скажешь ничего, что ей нельзя было бы услышать.
Шепард встала. — Нет, все в порядке. Я вернусь на «Нормандию». У меня еще много дел на сегодня.
Она повернулась к Гаррусу, смягчив голос.
— Ты должен остаться здесь. Реши этот вопрос.
Когда она вышла из квартиры, то смогла услышать вопрос Гарруса, адресованный шепотом его отцу.
— Зачем ты это сделал? Теперь ты доволен?
— Это к лучшему, — заверил его Бастион. — Для тебя я хочу только самого лучшего.
Шепард закрыл за собой дверь и прислонилась к стене, стараясь выравнить неровное дыхание. В ее глазах появились слезы.
Мимо прошел турианец, мельком посмотрев на плачущую у двери квартиры человека. Он смутился, увидев ее, почти так же, будто бы это она увидела его в слезах. Вытерев лицо, она выпрямилась и направилась к лестнице.
Это было глупо. И чертовски больно. Шепард не думала, что ее отношения с Гаррусом, какими бы они ни были — заставят ее плакать. Все это начиналось как флирт, как развлечение или игра. Два друга, нашедший защиту и поддержку в объятиях друг друга среди всего этого кошмара, связанного с Цербером и коллекционерами. Не должно было быть никаких последствий. Она не думала, как далеко это зайдет, когда они направлялись на самоубийственную миссию, где один из них или они оба могли погибнуть.
Когда миссия была выполнена, она подумала, что это конец, что они, наконец, опомнятся и признают, что у этой минутной интрижки нет права на существование в реальной жизни. Но совершенно неожиданно их сумасшедший межнациональный эксперимент, стал что-то гораздо более серьезным. Все произошло очень быстро, чувства стали более глубокими, чувства, о которых она никогда не задумывалась, хотя ей приходило в голову, что они всегда были там, и они, возможно, заметили их, как только они процарапались на поверхность. Даже тогда, когда они преследовали Сарена, она вспомнила, как ревновала, увидев, как азари флиртует с Гаррусом в баре. У нее были отношения с Кайденом, и ее не должно было возмущать то, что ее друг ищет женского внимания, но это все-таки раздражало. Когда они вернулись на Нормандию, она намекнула ему об этом, просто чтобы убедиться, что он не слишком зациклился на той девушке. Со своей стороны, Гаррус имел обыкновение становиться неловким в ее присутствии, но она приписывала это к нехватке опыта общения с людьми, которые вообще были более выразительными и импульсивными, чем турианцы. Он всегда старался защитить ее, заставляя окружающих смеяться над этим, потому что, закованная в тяжелую броню с штурмовой винтовкой на плече, она не была похожа на девицу, нуждающуюся в спасении.
Если бы она присмотрелась поближе то, возможно, вспомнила о возможных проблемах, о множестве болезненных моментов по ходу миссии. Но было слишком поздно, чтобы увернуться от пули. Она привязалась к нему, и если бы ей пришлось отпустить его, это причинило бы ей сильную боль. Было бы даже хуже того, когда она только что вернулась из мертвых. Что же касается любви — черт возьми, она всегда любила Гарруса. Он был ее лучшим другом. Независимо от того, что она решила не рушить их дружбу. Независимо не от чего.
Когда Шепард вернулась в свою каюту на «Нормандии», она думала, что закончит работу, может быть, начнет писать отчет Альянсу. Вместо этого она села за стол и съела свой обед, пока переключала каналы между новостями офицеров СБЦ в палатах Цитадели и идиотской комедии о квартире, полной привлекательных азари-одиночек и их очень запутанной сексуальной жизни. Она умышленно избегала каналов новостей. Когда шоу закончилось, она разделась, выключила свет и легла в постель, благодаря свою усталость за то, что она могла уснуть и не думать о Гаррусе и его отце, о Совете Иерархии и секретах чертова Сарена Артериуса. Определенно, сегодня было слишком много турианцев.
Шепард проснулась от того, что кто-то стучался в дверь. Посмотрев на часы, она увидела, что было уже 2:30 утра и застонала, натянув одеяло до ушей. Стук повторился снова, но на этот раз чуть мягче, более условно.
Она встала, быстро обернув простыню вокруг своего тела. Пояс пропал без вести, таким образом, она должна была держать ее, скрещивая руки на талии.
— Иду. Я надеюсь, что все хорошо. В случае, если вы не заметили, уже середина ночи...
Открыв дверь, она встретилась взглядом со своим ночным посетителем.