Новый генофаг.

Мордин получил приличный удар и тут же вскочил на ноги, ещё даже не до конца проснувшись.

— Больно. Надо спать в кровати. Недостаток времени, — сам себе сказал Солус.

Наш старый, в прямом и переносном смысле, знакомый, буквально изводил себя работой. Он работал почти без перерывов, подбадривая себя энергетическими пилюлями, холодным душем, и даже пробовал человеческий кофе. Но после кофе его неудержимо влекло ко сну, так что с ним ученый завязал. Вот и сегодня, профессор заснул за своим столом в лаборатории, а под утро упал на пол.

Прошло уже несколько месяцев после незабываемого приключения — разделки под орех бывших Протеан в лице Коллекционеров, на их базе за ретранслятором Омега-4. Почти сразу после этого Мордин попрощался с командой, ставшей ему практически родной. Может быть за исключением некоторых индивидуумов.

В настоящее время профессор был занят разработкой антигенофага для кроганов. Почему? Побывав на Тучанке и вблизи увидев последствия применения этого «галактического лекарства от кроганов», он просто ужаснулся. Совершенно иное дело, чем когда это тебя как-бы и не касается.

Тем более, вживую пообщавшись с неординарным представителем расы кроганов — Грюнтом, и побывав с ним на паре заданий. И когда Грюнт однажды своим телом прикрывал его от пуль роботов Локи, Мордин вдруг ясно и чётко осознал, что же он натворил. Точнее, что же они натворили, выпустив на волю генофаг, который почти приговорил кроганов.

Пришло время вернуть всё на круги своя, и исправить несправедливость. К счастью, он кое-что помнил о создании генофага и ему сильно помогли разработки его ученика, которые он скопировал на Тучанке. Скоро он умрёт, но его смерть не будет напрасной. Он славно пожил, и даже успел спасти Галактику от Коллекционеров. Жаль, что скорее всего, он не сможет дожить до того дня, когда Шепард уничтожит Жнецов, в чём профессор нисколько не сомневался.

По совету Солуса, Грюнт отправился на Тучанку, чтобы вызвать на бой всех тех, кто сомневался, что он достоен вести за собой кроганов. Слава победителя Молотильщика и Коллекционеров позволила Грюнту завоевать поддержку значительной части общества кроганов, и в особенности — самок. А с некоторыми несогласными Грюнт разобрался очень жестко и эффективно, так что соперников у него не осталось.

Скоро, совсем скоро антигенофаг будет готов, он позволит полностью вылечить кроганов. А потом последует и вовсе невероятное — вылеченные кроганы переселятся на новую планету, и уже там они смогут размножиться без угрозы уничтожения со стороны других рас. Этот план тоже придумал Мордин, но исходить он должен от Вожака Кроганов — Грюнта.

*****

События развивались именно по тому сценарию, что задолго до этого написал Мордин. Переселенные кроганы полностью вылечились, и начали плодиться, как кролики. Галактика была занята кровопролитной войной со Жнецами, чьё существование так долго и упорно отвергалось, и которые так неожиданно появились. Так что остановить кроганов было некому. Отгремела Большая Война, прошло еще около 50 лет.

Пришло время вернуться в нормальную жизнь. Кроганы под предводительством Грюнта неожиданно, и в большом количестве, появились в пространстве Цитадели. Они были предельно вежливы и учтивы, что очень не вязалось с представлением о них в глазах других рас. Ещё бы, попробовал бы кто-нибудь из кроганов вести себя иначе — Грюнт лично обещал оторвать голову и кое-что другое...

Несмотря на предельно «мягкое» появление, остальные расы отнеслись к такому количеству кроганов, сами понимаете как. Сразу же начались придирки, оскорбления, неприкрытый расизм. Объяснение было очень простым — представители других рас были напуганы. Кроганов старались нигде не принимать, не пускали на «приличные» планеты. Естественно, вытерпеть такое неприязненное отношение кроганы не смогли, поэтому они удалились с цивилизованных планет и массово стали поступать в ряды наёмников, куда их с охотой брали на роль «пушечного мяса».

Со стороны Совета, и особенно Турианской Иерархии, росло недовольство таким числом кроганов, прямо как во времена Восстаний. СПЕКТРы попробовали опять применить генофаг, но он не возымел абсолютно никакого действия — Мордин позаботился об этом. В некоторых «больших головах» начали зреть коварные и гнусные планы по нейтрализации «угрозы». Правда, до открытого столкновения дело не доходило: Галактика не до конца оправилась от столкновения со Жнецами, да и численность кроганов была довольно велика.

*****

Горемык Солус (он и не подозревал о смысле своего имени, если его прочитать на одном из старинных языков Земли, который практически исчез под влиянием «писателей» из местного предшественника экстранета) уже больше пятнадцати лет работал над новым генофагом, который раз и навсегда должен был положить конец распространению кроганов.

Начал эту работу ещё его отец, и с ранних лет брал с собой сына. Отец постоянно говорил сыну: «Мы должны сделать так, чтобы фамилия Солус перестала ассоциироваться с „родителем новой угрозы Галактике", или „создателем Кронкинштейнов"»

Маленький Горемык тогда был очень зол на своего прапрадеда Мордина Солуса: «Теперь меня в школе постоянно дразнят из-за него».

Горемык и сейчас был очень зол на своего прапрадеда: «Надо же было признаваться в видеопослании, что это он излечил кроганов. Думал, тебе дадут медаль посмертно?»

Молодому Солусу было за что злиться на своего прародителя — он не смог закончить школу из-за постоянных издёвок не только одноклассников, но и всех ребят из школы. Соответственно не смог пойти в институт, далее в аспирантуру, получить звание доктора, да что там — просто найти себе подругу жизни.

Всё это очень сильно расстроило его отца, и ответной реакцией — самого Горемыку. Только неимоверное желание закончить работу отца и стереть позорное пятно с репутации семьи заставляло его самостоятельно сидеть за учебниками и в экстранете, как губка впитывая последние достижения в области биологии и медицины. Его рвение дало плоды, он мог бы занять видное положение среди ученых — биологов не только у саларианцев, но и всех остальных рас.

— Скоро всё изменится. Полчаса. Прибудут члены государственной комиссии. Оценят то, что создали мы с отцом, — гордо подумал Горемык.

То, что они создали, было ужасно с «человеческой» точки зрения и просто потрясающе с научной стороны. Новый генофаг поражал первую половую хромосому кроганов, таким образом плод в чреве просто не развивался и умирал. По первым прикидкам выходило, что беременность пройдёт нормально в одном случае из миллиона, и то благодаря случайному стечению обстоятельств. Раса кроганов должна была закончить своё существование в течении, максимум, двух поколений.

— Успокоиться. Встретить гостей. Большие уступки мне. Согласились прилететь сюда. Послушаю радио, — очень быстро мелькали мысли у Горемыки.

Он включил радио, «Первое Жнецовское». Ох уж эти люди с их стремлением заработать деньги на всём, даже на Жнецах. Передавали подборку старых песен, закончилась мелодия предыдущей песни и началась новая — смешная и задорная «Чумачечая весна».

Перед глазами Горемыки сразу встала ТА весна. Единственное время, когда он был ,можно сказать, счастлив. Его, как единственного потомка Мордина Солуса, пригласили на Землю, на празднование 100-летия победы над Коллекционерами. Сначала он хотел отказаться, боясь, что снова начнутся оскорбления и издёвки. Но его уверили, что в памяти землян, его прапрадед Мордин сыграл очень большую роль в победе, постоянно помогая Шепарду. И Горемык решился поехать.

Помимо него, приехали и другие участники тех, казалось бы, невероятных приключений, в крайнем случае их родственники. Приехала Самара, Грюнт, внук Гарруса — Норм, внучка Шепарда от Эшли — Виктория, дочь Шепарда от Лиары — Ситана, не забыли даже про Легиона. Они все вместе после пышного празднества бродили по одному из самых больших городов Земли — Нью-Васюкам.

Они пробились сквозь плотные пробки, которые остались только здесь, и достигли «Паръка Гьоркого», как прочитал Горемык. Аллеи, как позже узнал Горемык, были засажены сакурой. Она цвела и радовалась жизни, как впрочем, и всё вокруг.

Норм и Виктория шли под ручку, о чём-то шушукаясь и тихонько посмеиваясь. Грюнт не отходил от Самары. Легион баловался с голографическим яблочным планшетником. И лишь Ситана и сам Горемык были невеселы и шли молча.

— Красиво. Чудесный запах. Не находите? — решился прервать молчание Солус.

Ситана даже немного вздрогнула от неожиданности.

«Надо же, этот салари умеет говорить», — про себя подумала азари, а вслух ответила:

— Да, красиво, здесь это называется весна. Природа расцветает и хочется любить, только некого.

— И мне некого, — подавленно ответил саларианец.

Молодая азари услышала в его голосе столько страдания и грусти, что её сердце немного сжалось: «Что же должно случиться, чтобы отвечать с таким страданием?». Она внимательнее присмотрелась к саларианцу — довольно мил, скорее всего — умен и начитан, что не так в его жизни? Ей захотелось узнать побольше о Горемыке.

Они проговорили до утра, не заметив, как вернулись в отель, и что все остальные разошлись спать. Не заметив, что их мягко, но настойчиво выдворили из ресторана отеля, когда он закрылся на ночь. По-моему, они не заметили бы и нового нашествия Жнецов.

Оставшееся время на Земле они провели вместе, наслаждаясь общением и друг другом. Именно тогда в его жизнь вошла эта песня — «Чумачечая весна», её крутили везде, и Горемык был абсолютно согласен с ней. Весна действительно была сумасшедшая.

Потом они вместе вернулись на Айлос, где находилась лаборатория Горемыки. Эти полгода, прожитые вместе с Ситаной, не смогут выжечь из воспоминаний Горемыки никакие беды, это было слишком чудесно.

Саларианец начал пропадать в лаборатории и Ситана настойчиво поинтересовалась, чем таким важным занимается Горемык? Даже более важным, чем их будущий ребенок. Солус рассказал историю их семьи и то, чем именно он сейчас занят. Ситана устроила ему такой скандал, причём Горемык не понял, почему она на стороне этих кроганов, а не его? Ситана потребовала немедленно прекратить все опыты, а когда Солус отказался, улетела на Иллиум.

И теперь у Горемыки росла дочь, которую он даже ни разу не видел.

Песня закончилась, закончились и его воспоминания. Горемыке в голову вдруг пришла страшная мысль — он будет убийцей, и не просто убийцей, а убийцей целого народа. Он вспомнил свою встречу с Грюнтом на Земле, его смешное ворчание-приветствие «Аррррргх», вспомнил как он и Самара устроили биотический поединок, и кроган смешно болтал ногами, вися вверх тормашками.

— Нет. Не отдам. Я не могу. Поступить так. Быстрее, — мысли уже совсем лихорадочно метались в голове Горемыки.

Он залез в свой инструментрон, стёр все данные о новом генофаге. Затем начал торопливо поливать оборудование, записи, опытные образцы чрезвычайно горючей жидкостью. До приезда комиссии оставалось не больше двух-трех минут. Горемык в последний раз окинул взглядом лабораторию, чтобы ничего не упустить. Пора поджигать. Пламя сначала робко лизнуло предложенную пищу, затем распробовало и уже весело принялось поедать обстановку. Через минуту над лабораторией гудел страшный пожар, выбрасывая в небо толстый черный шлейф дыма.

К лаборатории подлетели несколько гравилетов. Они приземлились немного поодаль, оттуда вышли члены государственной комиссии.

— Что произошло? — спросил один из них.

— Короткое замыкание, — коротко ответил Горемык.

— Генофаг?

— Уничтожен...

— Что вы хотели от СОЛУСА? — со смешком сказал один из самых молодых саларианцев в комиссии.

Члены комиссии постояли ещё пару минут и улетели.

— Ситана, надеюсь, ты не прогонишь меня, я хочу растить свою дочь вместе с тобой, — нехарактерно длинно подумал саларианец.



Эпилог.

Через пять лет после вышеописанного кроганов поразил генофаг. Но они не стали поголовно вымирать. Генофаг лишь не позволял их самкам иметь больше трех детей. Как-будто в гены встроили счетчик. Это было явно искусственное генетическое оружие, но кто его создал, так и осталось тайной. Численность кроганов стабилизировалась, и только немного возрастала. Это наконец успокоило галактические расы, в том числе Турианскую Иерархию. К кроганам стали относиться гораздо более терпимо, и в конце-концов они стали просто одной из рас Пространства Цитадели.