ME Afterlife: Властелин глубин. Глава 20 (часть 2)

Полани понимала, что проигрывает.
Безусловно, будь у неё инструметрон, она бы вернула контроль над костюмом в секунды, но… Но вместо омни-тула в руке сидела лишь тупая, жгущая боль, а частое сердцебиение и подскочившая температура показывали, что организм все-таки пострадал сильнее, чем ей казалось.
Но всё это ерунда. Главное — она не успевала. Враг, кем бы он ни был, методично отрезал кварианку от победы, отключая одну систему машгора от другой, путая протоколы, смешивая программный код, как обезумевший ВИ. А самое противное — боевой костюм уже нацелился на переходный тамбур. Полани удавалось удерживать машину от стрельбы только титаническим усилием — пальцы правой руки почти слились в неразличимое мелькание. С такой скоростью работать с медленными, примитивными голографическими интерфейсами Полани ещё не приходилось.
Пока удавалось удержать орудийную систему от активации, но как долго это продлится? Враг задействовал все возможные лазейки, обходил спешно возведённые барьеры, активировал, казалось бы, погашенные и выгруженные из памяти модули…
Полани неожиданно бросило из жара в холодный пот — она поняла, что в одиночку, только силами своей программистской юности, противостоит тому самому Редактору — перед кем пасовали правительства и спецслужбы. И земные, и кварианские, и азарийские…
Азари!
— Алина! — крикнула кварианка в интерком, не особо надеясь на ответ.
— Я здесь, — раздался едва слышный голос.
Кила! Голубокожая жива!
— Немедленно на корабль! — приказала Полани. — Мой костюм заражен боевым вирусом, я едва удерживаю его от стрельбы по переходному тоннелю!
— Я понимаю, — тихо произнесла азари. — Но боюсь, я пас… Я… Я не могу, кварианка… Дышать… Почти не могу уже. Прости.
— Бегом, я сказала!
Без ответа.
Полани поняла, что или она сейчас что-то делает, или они обе погибают. Каким бы защищённым не был ког-машгор, он не выдержит давления на глубине в четыре километра. И более того, подводному кораблю спасателей тоже конец. Все произошло слишком быстро, вряд ли космопехи или инженеры успели передать сигнал тревоги. Или передали, но это явно не приказ задраить шлюз и отстыковаться. А ведь на корабле экипаж…
Оставался единственный выход.
Кварианка мигом отстегнулась от капсулы управления, мельком заметив, как лишённая поддержки программная оболочка ког-машгора тут же начала сдавать позиции. У Полани было буквально несколько секунд! Полминуты максимум!
Бабах по клавише аварийного вскрытия грудины — и кварианка получила возможность выпрыгнуть. Удар подошвами о пол так отозвался в левой руке, что из глаз девушки непроизвольно брызнули слезы. Левый тут же потерял управление половиной систем паладинского костюма, но Полани было не до этого. Кварианка, поджав горящую огнём руку, обежала вокруг замершего чуда инженерной мысли и глянула на спину ког-машгора. До агрегатного люка было метра полтора, и он, зараза, повернут под углом, плоскость задвижки смотрит почти в потолок. То есть нужно было забраться на свой рост, чтобы сверху… Но как? Но как, бош’тет тебя винти?
Думай, Полани’Альтис нар Салим, думай!
Девушка повернулась к замершей азари.
— Алина! — крикнула кварианка. — Подбрось меня!
— Что? — не поняла голубокожая.
— Говорю, подкинь меня биотикой! Мне нужно вон к тому люку на спине!
Азари, судя по всему, поняла.
Одним турианским духам всезнания известно, чего это стоило раненой и, кроме того, отравленной антибиотическим снадобьем Алине, но азари справилась.
Запакованная в инженерный костюм и истекающая кровью фигура на мгновение застыла неподвижно, после чего окуталась голубым сиянием и взмахнула рукой снизу вверх, как будто что-то поднимая с пола.
Полани не успела даже испугаться — лишь поняла, что пол провалился, а она летит вдоль «позвоночника» костюма времён Утренней войны.
Установка батарей в задней части ког-машгора — не лучшее техническое решение, создающее очевидную уязвимую точку. Но тогда, триста лет назад, было не до совершенства. И потом, ког-машгор задумывался, прежде всего, как система радиоэлектронного подавления, а не как штурмовая оболочка. В общем, это здорово, что далекие предки решили не бронировать свою игрушку уж очень сильно.
Полани зацепилась здоровой рукой за один из верхних манипуляторов, после чего уже левой, с трудом сдерживаясь не заорать от боли, вытащила из магнитной ловушки верный «Геррель». Кила! Как же хорошо, что пистолет сам выцеливает уязвимые точки!
Девушка навела оружие на крышку батарейного отсека, ствол послушно изогнулся в сторону ближайшей прослабленной области замка, и Полани нажала на спуск.
Кинетические щиты почти бессильны, когда баллистический компьютер не успевает просчитать скорость пули, которую нужно остановить. И уже совсем бессильны, когда выстрел производится с расстояния меньше, чем зона инициации этих самых щитов.
В общем, сверхскоростная малокалиберная пуля прошила обшивку грозной боевой машины, как будто бумажную. Полани слегка повела стволом, чтобы он присосался к следующей слабой точке, после чего выпустила в батарею остальные пять зарядов — всё, что было в малюсенькой обойме компактного пистолета.
Под крышкой что-то загудело, из отверстий повалил дым, а на поверхность ког-машгора вырвались несколько ветвистых молний. Одна из них перекинулась на пистолет Полани и дальше через горящую огнём руку ужалила в плечо.
Кварианка заорала и сверзилась со спины экзоскафа ровно за секунду до того, как батарейная масса сдетонировала. Взрыв пульнул крышку батарейного отсека так, что она, пролетев с десяток метров, оставила глубокую вмятину в неразрушимой, казалось, внутренней поверхности шлюза.
Грохнуться с высоты в два с лишним метра — то ещё удовольствие. К счастью, Алина все ещё была в сознании, и биотикой удержала кварианку от чувствительного контакта с полом. Но, видимо, из последних сил.
— С-с-с…
Полани уже просто шипела от боли. Удариться плечом она всё-таки успела.
— С-с-спасибо, аз-з-зари…
— Всегда пожалуйста, — тихо произнесла Алина, прежде чем неподвижно замереть.
Когда из переходного тамбура показались люди из экипажа подлодки, обе инопланетянки уже не реагировали на происходящее, провалившись в блаженное бессознательное состояние.
Ког-машгор признаков жизни тоже не подавал.

***

Он чувствовал себя свободным.
Голос Левиафана пропал. То ли союзник слишком занят борьбой с синтетической дрянью одурманенной кварианки, то ли ещё что, но больше на контакт с Арридой он не выходит. А может быть, наконец, понял, что турианец и сам всё отлично сделает?
Возможно. Аррида не льстил себе — он так себе солдат. Объективно лучше, чем большинство людей, но на фоне соплеменников — весьма средний. Потом, телосложение, история неподчинения приказам, возраст, опять же… Может быть, даже и не средний, а плохой и старый. Но небесполезный.
Это неважно.
Он уже решил, что или он последним покинет совершенно пустого Жнеца, или… Или никто не покинет Старую Машину. Эта решимость удивительным образом придавала сил, и даже невозможная боль в спине, парализующая и тянущая к земле, как-то поутихла, едва Минар-Аррида Лабракус, наконец, встал на свой путь.
Надо вернуться на место последней встречи с той, которая некогда была человеком. Аррида не знал короткого маршрута, но и длинный, когда бежишь небыстрой трусцой с винтовкой наперевес, не показался турианцу слишком уж утомительным.
Понятное дело, он отлично понимал, что вряд ли враги будут ждать именно его, поэтому не боялся целенаправленной засады конкретно на себя. Однако Аррида понимал, что и Дрейк, и, особенно, глазастый Циклоп — это сила, с которой нужно считаться. Они и в человеческом-то облике внушали опасение, а уж с мощью Жнеца… К счастью, люди довольно предсказуемы, а враг пока не научился кардинально менять привычки своих рабов.
Аррида, конечно же, не стал атаковать в лоб. Вместо этого он пошёл длинным путём, которым двигалась в своё время кварианка. Аррида не знал, откуда у него это знание. Наверное, поделился Левиафан. Но это сейчас тоже неважно. Турианец прошёл несколько десятков разветвлений тоннелей, после чего пробрался через открытый восьмиугольный люк и оказался в небольшом помещении с непонятным механизмом по центру. Чуть дальше от центра в полу было вырезано большое неровное отверстие. Под ним — Аррида знал — находится помещение-близнец. И уже за стеной этой комнаты, из центра к стенам которой расходятся массивные круглые трубы метр в поперечнике, сейчас те, кто лишь похож на людей, азари и кварианцев.
Аррида опустил винтовку в отверстие в полу и пригляделся в интеллектуальный прицел. Пусто. В помещении никого. Ловко сбросив своё небольшое тельце вниз, турианец тут же присел за одной из труб. Снова выставил дуло винтовки и оценил ситуацию.
За проломом в стене — какое-то шевеление. Термальный сканер показывает одного бойца прямо рядом с дырой. Судя по габаритам — Дрейк. Когда-то это была шавка Палладия. Став хаском, шестёрка по-прежнему служит хозяину, но уже новому.
Духи, на какое же падение способны люди! Служить инопланетному господину, который тебя поит-кормит и использует в качестве пушечного мяса… Ладно, это не проблема. Избавим от проклятия!
Кто там ещё?
Циклопа — самого опасного из противников по причине его глазастости и внимательности, Аррида на горизонте не обнаружил. Зато голубоватые биотические отблески в проломе явно говорили о мерзком процессе единения хасков с сигнальной системой хозяина-жнеца. Бывшие азари? Ну, кто ж ещё? Главное, чтобы не успели превратиться в баньши. Живучие, говорят, твари, и сильные, очень сильные.
Аррида, не высовываясь из-за труб, нашёл путь к стене, после чего аккуратно пополз к пролому. Вверх — на трубу, и вниз, в паз между двумя соседними. Снова на трубу, и снова вниз. Замереть, прислушаться…
Всё спокойно. Если Дрейк кого-то и ждёт, то явно не с этой стороны. Термальный сканер, конечно, не даёт точной картины, но похоже, что тварь застыла спиной к отверстию в стене. Ха, чего ещё ожидать от одурманенной скотины?
Аррида появился в проломе за секунду до того, как боевик повернулся на подозрительный сигнал с датчиков внешней обстановки. Увы, в сверхразреженной обстановке Дрейк не услышал тихого шороха турианских шагов, да и услышь, это мало чем помогло бы мужчине.
Дрейк никогда не совершал таких ошибок. Ни ранее, на службе ВКСА, ни потом, будучи в команде кварианца. Но смерть близнеца — а он чувствовал, что Томас мёртв! — подкосила мужчину. Вместо того, чтобы присматривать за проходом в одиночку, как приказал ему Палладий, Дрейк сместился от пролома и напряжённо бросал взгляд то на замершую в биотическом огне троицу, то на Циклопа.
Палладий стоял чуть подальше, уже почти в основном проходе в помещение, и смотрел за тоннелем.
Выстрел из штурмовой винтовки и без того не сильно громкий, в почти вакуумированном помещении вообще остался неслышимым. Дрейка со вскрытой, как перезрелая тыква, головой бросило вперёд, и он упал буквально в шаге от Циклопа.
Надо отдать должное маленькому технику, он начал поворачиваться к пролому ещё до того, как Аррида открыл стрельбу. Однако турианец стоял наизготовку, в то время как боевой инженер Палладия только поднимал свой пистолет-пулемёт.
Вторая очередь прозвучала столь же беззвучно, как и первая. Циклоп, в отличие от Дрейка, поймал все пули грудной пластиной костюма, прикрытой кинетическим щитом. Сверкнуло голубым, тени на стенах наложились на бледно-синее свечение от замершей троицы.
Тут бы всё могло и пойти не так для турианца, но его противника подвела любовь к интеллектуальной технике. Кинетический щит был интеллектуальным, и основной своей силой продолжал удерживать «наиболее опасное направление», то есть смотреть в сторону входного тоннеля. Получилось, что пули Арриды практически не встретили сопротивления, прошив маленького техника в полутора десятке мест.
Циклоп был безнадёжно мёртв ещё до того, как упал на пол. Палладий и Аррида выстрелили одновременно, и одновременно опрокинулись назад — на таких коротких расстояниях кинетическая энергия выстрела не столько поглощалась щитами, сколько перераспределялась по всему костюму, поэтому удар от пули оставался неслабым.
Разница же в том, что Аррида стрелял из винтовки, в то время как Палладий выпалил из крупнокалиберного пистолета. Словом, турианцу досталось куда солонее — его буквально вмазало в переборку чуть правее пролома. Кварианцу, впрочем, тоже досталось. Одна из вольфрамовых иголок пробила правое плечо, и Палладий со стоном выронил пушку из онемевшей руки. Из разорванного машгора в дымке замерзающего пара рванула ярко-красная, почти оранжевая кварианская кровь. Чтобы тут же смениться на неаппетитные хлопья панацелинового блокатора.
Ни один из застывшей в биотическом сиянии троицы не обращал внимания на происходящее. Аррида с то ли сипением, то ли шипением, всё-таки поднялся с пола, наклонился и нащупал винтовку. Ровно за секунду до того, как припавший на колено кварианец здоровой рукой потянулся к магнитной застёжке на бедре.
Поздно! Аррида, по-прежнему стоя на коленях, выцелил кварианца и нажал на спуск. Потом ещё раз, и ещё раз. Только с третьей попытки турианец понял, что эта сраная человеческая винтовка, которую Аррида забыл перезарядить, израсходовала термоёмкость компенсатора и отказывается стрелять.
Турианское оружие в этом плане куда либеральнее — за терморежим отвечает сам солдат. Оружие должно стрелять всегда, когда надо. Ровно до того момента, пока стрелять не может уже чисто физически. Поэтому в арсеналах Иерархии так и не прижились «слишком уж интеллектуальные» боевые системы, которыми грешили люди. ВКСА времён Альянса полагали своё оружие более ценным ресурсом, чем пехотинцев, и похоже, ничего не изменилось и сейчас… Во всяком случае, в исполнении «Розенкова». Куда менее прихотливые винтовки «Эйкей» работали по-другому принципу.
К несчастью, космопехи в большинстве своём пользовались более интеллектуальной боевой продукцией.
— Бош’тет, — произнёс кварианец, поднимая пистолет Арриды, который подобрал после первого ранения турианца. — Я не знаю, что тебе нужно, Лабракус. Но теперь и неважно. Ты убил двух моих друзей. Сейчас ты сдохнешь.
— Знаешь, в чём твоя проблема, кварианец? — ответил Аррида, не делая попыток перезарядить винтовку.
— Ну и в чём же, турианец?
— Ты называешь себя изгоем кварианского народа, но недалеко ушёл от своих соплеменников. Сказать, в чём именно, или сам догадаешься?
— Удиви меня!
Дуло «Эйкея» смотрело точенёхонько в грудь Арриды, и турианец знал, что малоскоростная тяжёлая пуля пробьёт его кинетическую защиту, как будто её и нет. Однако знал он и ещё кое-что, что вряд ли держал в уме противник.
— Вы, кварианцы, — усмехнулся Аррида, — слишком любите поболтать. И это печально.
— Что в этом печального?
— А то, фарфорина, что термозаряд моей винтовки уже остыл!
Выстрелы блеснули почти одновременно.
Кварианца подвело его неумение пользоваться лёгким, но очень высокоимпульсным пистолетом с мощной отдачей. Палладий выстрелил первым, ещё не дожидаясь конца фразы турианца, но промахнулся. Второй выстрел был точнее — свинцовая пуля в медной оболочке пошла точно в грудь Арриды… Но и тот уже нажал на спусковой крючок — ещё три маленьких гиперзвуковых иглы устремились в кварианца. Только первая ударила точно в цель, в грудь, снова опрокинув Палладия. Две же других вновь разорвали герметичный костюм кварианца в районе предплечья, вырубив тому теперь уже и левую руку.
Если жжение и нытье в спине ещё можно было терпеть как старых знакомых, то раздирающая грудину боль от тяжеленной пистолетной пули не давала возможности даже сделать полувдоха… Аррида лежал на полу, тщетно стараясь глотнуть воздуха. К счастью, медблок костюма, наконец, оклемался и принялся потчевать Арриду химией и поднимать ему содержание кислорода в системе дыхания. Через полминуты турианец нашёл в себе силы подняться.
И поблагодарить всех богов, которых знал, за свою предусмотрительность.
Кто-то считает баллистическую защиту, проще говоря, бронежилет, атавизмом. Пули из современного оружия прошивают его, не заметив. Но Аррида много лет прожил на Атлантиде и привык к перестрелкам старыми добрыми газодинамическими пукалками. И всегда поддевал керамокевларовый бронежилет под стандартную кинетическую защиту.
Турианец, еле двигаясь из-за парализующей боли в корсете, подхромал к кварианцу. Хитрый костюм-машгор Палладия уже справился с кровотечением, но кварианец потерял возможность что-либо делать как левой, так и правой руками. Аррида поднял свой «Эйкей-СТ», проверил запас патронов, и хладнокровно направил ствол на неподвижную фигуру этой крысы в скафандре.
— Зачем ты делаешь это, Аррида? — раздался голос позади.
Турианец взрогнул и быстро, насколько только мог в таком состоянии, повернулся.
Голубое сияние исчезло. На него смотрели.
Обе азари — в пару безликих масок, а комиссар Блад — в два глаза. Но, духи смерти, что это за глаза!
Хаск, притворившийся комиссаром, был самым что ни на есть порождением человеческого Дьявола. Светящиеся бледно-голубым светом глазницы, карикатурная похожесть синюшно-серно-чёрной физиономии на довольно приятное лицо комиссара, и эти кошмарные синтетические штуки на как будто бы разорванной в клочья груди. Все это шевелится, перемигивается, пухнет и сохнет в ритме мерзкого и наверняка зловонного дыхания…
Зачем Жнец занимается подобными делами — это Арриде не было известно. Знал же он точно, что комиссар не сняла с магнитной застёжки своего оружия. Из двух азари за пистолетом потянулась только инженер Нувани. Но штатного «Сюрикена-3» Аррида не опасался. Нужно секунд десять поливать из него цель, пока у той не сдохнут щиты.
— Зачем ты это делаешь? — повторил хаск.
— Затем, — прохрипел Аррида, — что никто не должен покинуть этот корабль. Все одурманенные останутся здесь, на глубине.
— Одурманенные? — расхохоталась похожая на Блад фигура хаска.
Турианец был готов поклясться, что смех комиссара ничуть не изменился, в отличие от её сути и внешности.
— Кто из нас одурманен, Аррида? — продолжая улыбаться своей ужасной мордятиной, спросила бывший комиссар. — Мы, вытаскивающие из Жнеца всего его тайны, включая секрет автономных трансгалактических путешествий? Или ты, попавший под влияние полудохлого Левиафана, который изо всех сил старается выгадать себе ещё немного времени?
— Левифан — союзник органиков в войне с Жнецами, — зачем-то ответил Аррида. — Он помог мне проникнуть сюда, чтобы Жнец издох, наконец, навсегда.
— И ты убил Дрейка и Циклопа только потому, что Жнец должен умереть?
— Да, — Аррида качнул головой. — Сдохнут все одурманенные.
— О том, что Левиафаны, пользуясь нашей победой над Жнецами, уже вернули себе под контроль половину Галактики, ты, наверное, не слышал?
— Я не понимаю, зачем я разговариваю с тобой, — произнёс Аррида, повесил пистолет на бедро, поднял с пола брошенную там винтовку и переустановил термозаряд. — Я говорю, сдохнут все индоктринанты. И ты первым, кукла Старой Машины.
Вайлет, казалось, это было совершенно побоку. И слова всерьёз настроенного турианца, и направленный прямо в лоб ствол штурмовой винтовки. Трие случалось пару раз смотреть в глаза смерти, но никогда она не видела, чтобы кто-то так спокойно вёл себя, оказавшись на краю жизни.
Комиссар, не делая попыток приблизиться к турианцу, сложила свои ужасные синтетические руки на груди и меланхолично прошлась влево-вправо прямо перед застывшим в атакующей позе Арридой.
— Он сражается отчаянно, — наконец, произнесла Блад. — Давайте признаем за врагом хотя бы это.
— Кто? — выдохнула Джоана.
Девушку банально трясло. И от сеанса Объятий Богини, к которому Т’Сони оказалась совершенно не готова, и от ситуации с вооружённым и очень, очень сосредоточенным турианцем с огромной пушкой в руках.
— Левиафан, кто же ещё, — ответила Блад. — Это значит, что полученные с твоей, Лиара, помощью данные справедливы абсолютно.
— Меня зовут Джоана!
— А, точно, — улыбнулась кошмарным оскалом Блад.
Трия успела заметить, что невыносимое бело-голубое свечение вырывается не только из глаз, но и изо рта Вайлет, когда та широко его раскрывает.
— Ты — хаск! — встрял турианец, все ещё воздерживаясь от стрельбы.
— А ты — одурманенный Левиафаном турианец, — ответила Блад. — Но я не убиваю твоих друзей, а ты — убиваешь моих. И даже своих, что ещё хуже. Так кто из нас действует по своей воле, а кто выполняет чужую?
— Это…
— Это что? — спокойно продолжила Блад.
— Это не так!
— То есть я кого-то убила? — манерно подняла угольно-черные брови Вайлет, и помещение снова осветилось нечеловеческим голубым сиянием. — Или я не права, и это ты никого не убивал?
— Ты хаск! — уже почти истерично выкрикнул Аррида. — Хаски — порождение Жнецов!
Блад рассмеялась уже во весь голос. Стало светло от отражённого стенами бледно-голубого света.
— Ты когда-нибудь видел ведущих светскую беседу хасков? — поинтересовалась комиссар. — Ладно, это неважно. Мне неинтересно, на чём тебя подловил Левиафан. Прими как данность — мы сражаемся против него. Против них. Для этого нам нужны знания Старых Машин. И мы их уже получили. Скажи своему господину, что ты опоздал, Аррида. Даже если ты убьёшь меня, это ничего не изменит.
— П… почему же?
— Этого я тебе не скажу, — сказала Блад и заговорщицки подмигнула. — Ну что же ты, почему не бежишь на поклон к повелителю чужих душ? К мастеру воплощения страхов и манипулятору, каких мало?
— Я…
— Ты?
— Я не могу, — признался турианец. — Я должен… Я должен тебя…
— Ну же! — подняла голос Блад. — Стреляй, Аррида! Стреляй, как делал это много раз! Убивай того, кого сказали! Выполняй приказ, солдат!
— Лейтенант! При всем моем уважении, вы действительно не правы…
— Лабракус, вы тоже хотите два патента? Один у вас уже есть.
— Лейтенант…
Тогда он был не прав. Он должен заплатить за это.
Но что, если он неправ сейчас? Если это не предатели, не одурманенные, а…
А кто, Лабракус? Вот это чудовище со светящимися глазами и глоткой — кто это? Оно может быть правдивым?
Но оно говорит, как комиссар Блад! И оно право, никто и никогда ещё не беседовал с хаском!
Все бывает в первый раз, Лабракус. В том числе и сошедший с ума лейтенант. Ты был не прав как солдат, но ты старался защитить гражданских, которых этот идиот Иррус хотел бросить на смерть!
Нет, это сильнее его.
— Я, — турианец совершенно успокоился и также спокойно поднял уже опущенный, казалось бы, ствол винтовки. — Я знаю, что я делаю. Мне нет прощения, так хотя бы искуплю свои грехи.
Трия выстрелила раньше, чем Аррида, но пуля лишь лопнула в ворохе искр на границе щита, а турианец даже не дёрнулся. Совершенно спокойно он нажал на спуск винтовки, но ничего не произошло. Только теперь Нувани поняла, что всё это время Палладий искалеченной правой рукой что-то регулировал в своём внешнем инструметроне. И, видимо, нарегулировал «Саботаж» на винтовку турианца.
— Вайлет, стреляй! — сипло крикнул Палладий.
Блад медленно подняла свой собственный ПП. Этот чудовищный, чудовищный и ещё раз чудовищный М-11 «Ярость» с модифицированным крупнокалиберным стволом. Плотность огня этого ручного безумия такова, что гасит любой кинетический щит за секунду-полторы.
— Я в последний раз предлагаю тебе мир, турианец, — произнесла комиссар. — Достаточно трупов. Меня ты все равно не убьёшь, а я не хочу терять друга в неоткрытой ещё войне с Левиафанами.
— Вайлет, стреляй же! — повторно заорал кварианец.
Ему было лучше всех видно, что Аррида, не отпуская винтовки левой рукой, правой потянулся к бедру, где у него висел «Эйкей».
— Не делай этого, Аррида, — произнесла Блад, глядя на турианца сквозь прицельную планку пистолета. Да, Вайлет по-прежнему использовала доисторический механический прицел. Впрочем, для М-11 с его-то отсутствующей кучностью, прицел вообще лишняя деталь…
— Не могу, — покачал головой турианец. — Ты сама сказала, я солдат. Солдаты не предают своих командиров.
— Я твой командир.
— Я знаю, — Аррида, наконец, бросил на пол винтовку и поднял пистолет. — Поэтому я тебя не предал бы, не стань ты…
Со стороны турианца разорвал разреженный воздух всего один выстрел.
И именно так — сначала выстрел Арриды. Одинокий и смертельный, учитывая убойную силу газодинамического пистолета. От отдачи маленький турианец даже покачнулся.
Блад тоже чуть не упала, шагнула назад… Когда восстановила равновесие, в груди зияла здоровая пробоина, сквозь которую просвечивало то самое голубое сияние.
А ещё торчали обломки синтетики вперемешку с разбитой, кровящей, непривычной для азари красной человеческой кровью.
— Нет! — заорала Трия и, неумело свхатив свой пистолет двумя руками. И разрядила бы в турианца всю обойму, если бы не Блад — комиссар одним единственным жестом запретила Трие стрельбу, и азари беспрекословно послушалась.
— Я же сказала, ты не убьёшь меня, — уже хрипло произнесла Блад. — Но ты выполнил свой долг. Вольно, солдат.
Турианец опустил пистолет.
— Значит, я тебя убил?
— Да.
— Это хорошо. Я свободен?
— Да. Вольно. Разойтись.
— Это…
На секунду фигура турианца замерла в неподвижности. Чтобы тут же лишиться всяких признаков живого существа. Словно робот, Аррида медленно потянулся к уже было возвращённому на бедро пистолету.
— Вайлет! — снова лежащий на полу кварианец.
— Вы не понимаете, — не своим голосом произнёс Аррида. — Жнецы были ошибкой. Нашей ошибкой. Но они же были и спасением. Вы отказались от него. Теперь мы берём ситуацию под контроль.
Вайлет картинно поклонилась, не сдерживая, впрочем, своей ужасной хаск-усмешки.
— А вот и кукловод, — комиссар повернулась к парочке застывших азари. — Прошу любить и жаловать, сам Левиафан Атла.
— Мы всё сказали, — продолжил Аррида. — И мы не Жнецы. У нас нет программы. Нет уязвимостей. Мы бессмертны и непобедимы. И мы не ставим целью уничтожение жизни.
— Да-да, я слышала, — отмахнулась пистолетом Блад. — Вы просто берете ситуацию под контроль.
— Да. Мы гарантируем жизнь тем, кто примет величие Первой империи.
— А кто отвергнет?
— Смерть. Гарантируем.
Вайлет усмехнулась.
— Тогда пошёл в задницу, Левиафан Атла, — произнесла комиссар уже серьёзно. — Мы наваляли твоим игрушкам, от которых ты прятался миллиарды лет. Найдём и на тебя управу.
Аррида больше не отвечал. Но пистолет по-прежнему не убирал, держа оружие направленным на комиссара. Наконец, турианец поднял голову и, не меняя «роботизированной» манеры двигаться, произнёс:
— Я свободен… Я свободен.
И выстрелил в Блад раньше, чем Трия успела прицелится. На этот раз не один, и не два раза, а несколькими меткими выстрелами разворотил комиссару грудь, и, в завершение, пробил женщине висок.
Вайлет упала на пол, и Трия, наконец, выместила свою ярость на турианце. Половина обоймы ушла в молоко, но оставшимися зарядами она сняла ему, наконец, щит, и последние пара пуль вошли Арриде точнёхонько под челюсть.
Турианец только начал валиться на спину, когда фонтан ярко-синей крови красиво плюнул вверх, добивая почти до потолка комнаты. Когда тело упало, кровь ещё пару секунд мощно орошала место, где только что стоял Минар-Аррида Лабракус.
Трия подбежала к комиссару и перевернула массивное тело.
Назвать ситуацию безнадёжной — очень сильно приукрасить положение дел. От полусинтетической грудной клетки не осталось вообще ничего. Тяжёлые пули буквально вскрыли новое тело Вайлет — по-видимому, оно всё-таки поддерживало атмосферное давление внутри и потому буквально лопнуло, как по швам. Трия взглянула и тут же отвела взгляд. Желудок от этого зрелища бастовал, рвался наружу.
Ранение в голову было ничуть не легче, но оно хотя бы виделось аккуратным и не вызывало шока. Просто дырочка в серо-голубой коже. Внутри дырочки что-то светится светло-голубым, и никакой крови, никаких кусочков красного и живого.
Тем более кошмарным было то, что Вайлет ещё не умерла. Грудь, правда, уже не подымалась в симуляции дыхания, однако оба светящихся глаза смотрели на Трию. Как казалось азари, вполне осмысленно.
Комиссар повернула голову к Джоане. Блаженно прикрыла черные глазные веки. По-видимому, убедилась, что ни одна из азари не пострадала, и потому успокоилась. Но ненадолго. Не прошло и пары секунд, как Вайлет снова уставилась своими страшными гляделками-фонариками на Нувани.
— Все хорошо, Трия, — произнесла комиссар. — Ты же сама знаешь, мне уже ничего не страшно.
— Д-да, — полувыдохнула-полувсхлипнула Нувани. — Я… Я знаю, Блад.
— Вот и отлично.
Чёрно-серые губы дёрнулись в подобии улыбки.
— Я тоже свободна, Нувани, — объяснила Блад. — Впервые за много лет я не чувствую… Этих ваших азарийских обаяшек. Передай Алине, что она… Тоже теперь совершенно свободна.
— Я передам.
— Мы это сделали, Нувани, — снова дёрнула губами черно-серая маска. — Кто бы мог подумать, что это будем мы… Ты да я, да мы с тобой…
Вайлет Блад замолчала.
Тело обмякло, и даже чуть померкли фонарики в глазах, превратив чёрно-серую, но всё-таки живую пародию на лицо в абсолютно безжизненную абстракцию. Без малейших признаков комиссара Вайлет Блад.
Первого и последнего комиссара по этике, которого лично знала Трия. И которого, оказывается, она так хотела узнать поближе, но не успела…
Окончание следует…

Отредактировано. Forpatril