Адамо. Глава 31. Дом

Шепард стоял перед широким голографическим дисплеем в СБЦ, изучая звёздную карту Вуали Персея. Из динамиков интеркома прозвучал голос пилота:
— Коммандер!
— Да, Джокер?
— Я тут подумал, вам неплохо было бы глянуть, что передают по новостному каналу Цитадели. У них там интервью с Удиной. Про вас говорят.
— Спасибо, я посмотрю. Должно быть, что-то интересное… — пробубнил Шепард себе под нос.
— Сейчас займусь этим, — сказала Тали, работающая на терминале неподалёку.

Через несколько секунд звёздная карта сменилась новостной передачей с Цитадели. В этот момент Удина как раз толкал очередную пафосную речь: «…среди не только человеческого населения, но и жителей пространства, подконтрольного Совету. Нельзя допускать ошибок: последствия действий Шепарда касаются всех нас».

Шепард лишь устало вздохнул:
— Начинается…
Тали тихонько хихикнула.
Камера показала репортёршу, которую Шепард моментально узнал: это была Калисса Бинт Синан аль-Джилани.
— О, только не она — терпеть её не могу! — воскликнул капитан. — Как она вообще добралась до Удины?
Кварианка засмеялась:
— Почему? Кто она?
Тали никогда раньше не видела эту наглую, лицемерную журналистку: во время первого интервью она ещё не была знакома с Шепардом, а второе было до её повторного присоединения к экипажу «Нормандии».
— Долгая история, — отмахнулся Шепард и вернулся к просмотру.

«Хорошо сказано, Советник, — аль-Джилани продолжала задавать Удине провокационные вопросы: — Ходят слухи, что отставка бывшего Советника Андерсона была вызвана конфликтом интересов. Хорошо известно, что он и Шепард вместе служили в Альянсе. Поговаривают даже, что Андерсон помогал Шепарду в его побеге. Как вы это прокомментируете?»

— Опять она со своими «сенсационными заявлениями»! — искренне возмутился Шепард, недовольно взмахнув руками.

«Андерсон ушёл в отставку по личным причинам, — быстро ответил Удина, — и я уверяю вас, что его решение никак не связано с арестом Шепарда. В конце концов, мы сделали это только для того, чтобы задать ему несколько вопросов касательно его недавней подозрительной деятельности, которую мы уже обсуждали в прошлом пресс-релизе. В нашем решении нет ничего предосудительного. А если кто-то до сих пор уверен, что это всё какие-то „закулисные игры”, то смею напомнить, что Андерсон уже принял предложение стать моим личным помощником. Так что, как видите, происходящее сейчас в наших кругах — не более чем простая перетасовка должностей, которая пойдёт на пользу не только человечеству, но и всем расам пространства Совета. Я добросовестно работал послом Земли на Цитадели с момента ухода Аниты Гойл. Андерсон проделал значительную работу, будучи Советником, с учётом отсутствия у него дипломатических навыков, но всё же человечество заслуживает опытного политика на этой должности».

— Надеюсь, Андерсон не увидит этого, — прокомментировала Тали. — А то он опять ударит Удину.

«Во время пресс-релиза обсуждалось, — сказала аль-Джилани, — что Шепард был арестован по множеству причин, среди которых бесспорные связи с гетами и нелегальным ИИ. Совет высказывал опасения, что Шепард, возможно, пытается пойти по стопам Сарена и даже напасть на…»
«Нет никаких причин бояться повторного вторжения гетов на Цитадель, — перебил её Удина. — Мы приняли огромное количество мер для того, чтобы это снова не повторилось. И тем не менее, да, Совет был крайне обеспокоен очевидными параллелями между Шепардом и Сареном и не мог исключать возможности, что Шепард сейчас работает с гетами. Именно поэтому мы и хотели его допросить. Тот факт, что он совершил побег, учинив по ходу дела несколько жестоких актов насилия в участке СБЦ, лишь подтверждает наши догадки».

Шепарду оставалось лишь закатить глаза от услышанного, Тали сделала то же самое под своей маской. Вообще-то кварианцы не использовали этот жест, но он был одной из манер и привычек, которые Тали непроизвольно переняла, находясь среди экипажа «Нормандии», составленного в основном из представителей человеческой расы. Ещё в её привычку вошло подмигивать (только Шепарду, разумеется) и показывать пальцами кавычки в воздухе, что, к удивлению кварианки, почему-то раздражало капитана. А немного ранее Тали увидела нечто новое — как Джокер зачем-то показывал средний палец в направлении окна, но значения этого жеста она не знала.

«Это и в самом деле пугающая мысль, — сказала репортёрша. — В прошлом я брала интервью у Шепарда, и мой журналистский инстинкт всегда подсказывал мне, что он чего-то недоговаривает. Но всё же сложно представить, чтобы такой человек, как он, мог продолжить начатое Сареном».
«Представить это совершенно несложно, мисс аль-Джилани, — тон Удины был спокойным и даже немного чопорным: так политики вроде него подчёркивают абсолютную уверенность в своих словах. — Давайте не будем забывать, что являл собой Сарен. Когда-то он был таким же, как Шепард, уважаемым Спектром Совета, возможно, самым лучшим и известным среди себе подобных. Как и Шепард, он был гордостью Цитадели, его знала и боялась вся Галактика. Во время охоты за Сареном Шепард очень хорошо узнал его. Он выяснил до самых мелких деталей, как Сарену удалось привлечь гетов на свою сторону. Он увидел, как близок к успеху был Артериус, — вот что изменило его. Как говорится в старой пословице, будь осторожен, сражаясь с монстрами, не то сам станешь одним из них».

Шепард расхохотался. Ему хотелось разозлиться, но Удина городил такой изысканный вздор, что только и оставалось смеяться над ним.
— Лучше держись от меня подальше, Тали. Ты слышала? Я ведь монстр! Ар-р-р-р!

«Прошу простить, но мне нужно идти, — торопливо произнёс Удина. — У меня назначена встреча».
«Конечно, Советник. Спасибо, что уделили нам время, — репортёрша повернулась и посмотрела в камеру: — С вами была Калисса Бинт Синан аль-Джилани, Вестерландские новости».
Изображение сменилось, теперь в кадре была телеведущая — привлекательная блондинка средних лет. Глядя прямо в камеру, она начала вещать:
«Только что поступила информация, что Совет назначил награду в размере восьми миллионов кредитов за сведения, которые приведут к поимке коммандера Джона Шепарда. Эту награду смогут получить жители не только пространства Цитадели, но и систем Терминуса. Мы должны ещё раз предупредить наших зрителей, что вы не должны ни при каких обстоятельствах пытаться самостоятельно задержать Шепарда или кого-либо из его команды. Если вы увидите его, немедленно сообщите властям. Коммандер Шепард и его сообщники хорошо вооружены и представляют смертельную опасность».

Последовала реклама, и Тали выключила канал.
— Хм. Восемь миллионов, да? Маловато будет, — категорично заявил капитан.
Сверху вновь послышался голос Джокера:
— Нет, ну вы слышали, коммандер? Думаю, вы уже не так жалеете, что среди нас больше нет Заида. Потому что… Чёрт возьми, восемь МИЛЛИОНОВ!
— Очень смешно. Хотя, будучи одним из «заговорщиков», он бы тоже предпочёл скрываться. Ладно, долго там ещё до ретранслятора Таннхаузера? — спросил Шепард. Ретранслятор Таннхаузера пользовался дурной славой, как один из ведущих в пространство гетов.
— Будем там через несколько часов.

***

Пока «Нормандия» летела к ретранслятору, Тали пребывала в странном состоянии, которое можно описать как изменчивую смесь нервозности, возбуждения и неуверенности. Нечто похожее она испытывала ещё на первой «Нормандии», когда в её душе начинали разгораться чувства к Шепарду.
Ранее никому не удавалось начать переговоры с гетами, но возможность найти мирный путь для возвращения давно утерянного дома её народа теперь казалась вполне реальной. Её волнение было почти физически ощутимым; всё это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Спустя столько времени кварианцы смогут вернуться в родной мир, смогут стоять на настоящей земле, любоваться плеском волн на берегах морей, вдыхать воздух планеты, на которой тысячелетиями жили их предки, а не быть запертыми в тесных металлических кораблях… Так же, как каждый отдельный кварианец заперт в костюме жизнеобеспечения… Тюрьма и одновременно ключ к жизни.
Но кроме этих волнующих мыслей была ещё неуверенность и страх перед неизвестностью. Что, если Легион обманул их или не смог присоединиться к гетам и сохранить свои мысли и воспоминания? Тогда переговоры провалятся, и всякая надежда будет потеряна. Всё, что тогда останется, — воевать за возвращение своей планеты, и, скорее всего, в этой войне кварианцы потерпят окончательное поражение. Но даже если они каким-то неведомым чудом победят, то чудовищные потери с обеих сторон сильно ослабят всю разумную жизнь перед вторжением Жнецов; вторжением, к которому Галактика совершенно не готова.

— Ещё полтора часа, — спокойно сказал Шепард. Они были вдвоём с Тали в их каюте. Девушка сидела со снятой маской, но остальной костюм был на ней. — Ты рада? — участливо спросил он, улыбаясь.
— Да. Нет, то есть… я не уверена. Я совсем вымоталась от волнения. И мне страшно. Даже не верю, что вот-вот буду вести переговоры с гетами.
Шепард молча смотрел на неё. Она продолжала:
— Я имею в виду, что… наступает тот самый момент. Если всё, что говорил Легион, правда, то сегодняшний день может оказаться днём возвращения моего народа на родную планету. Это как… Я даже не могу ни с чем это сравнить. Кила…
— Не забывай, даже если геты позволят вам вернуться домой, то это лишь часть уравнения. Кварианцы тоже должны захотеть жить с ними в мире. Ещё когда мы были на флотилии, многие из твоих людей окончательно решили, что только война положит конец этому всему. Так считал Хан’Геррель, например.
— Не думаю, что он и вправду хотел войны; я тоже никогда на самом деле её не желала. Он, я и мой отец — мы просто хотели вернуть родной дом. Как и любой другой кварианец. Просто всё это время мы были уверены, что геты никогда не отдадут его нам, и война казалась единственным способом всё решить. Если мы сможем доказать адмиралам, что геты мирно вернут нам планету… Не могу даже представить, чтобы кто-то захотел войны после такого.
Шепард пересел в кресло, стоящее около кровати.
— Должен сказать тебе кое-что. Я совершенно не горю желанием разговаривать с ними.
— С адмиралами? Почему? Из-за того, что было в прошлый раз?
— Вроде того. Мой опыт общения с ними и с Советом показывает, что я не так уж и хорошо умею вести дела с такими, как они. Ну, знаешь, с большими политическими шишками, — он саркастически усмехнулся. — То есть… Ну сама подумай, в итоге моих разговоров с ними тебя изгнали, а меня бросили в тюрьму. Очень сомнительные достижения.
Тали приблизилась к Шепарду и села рядом с ним, тесно прижавшись к его боку. Положив голову ему на грудь, она вздохнула и произнесла заметно погрустневшим голосом:
— Я знаю, ты всё ещё винишь себя за то, что произошло на моём суде, но я так хочу, чтобы ты перестал. У меня нет слов, чтобы сказать, как сильно я печалюсь, когда ты говоришь, что виноват. Потому что ты не виноват, Шепард. Не виноват, — она посмотрела на него. — Я на самом деле верю, что всё обернулось как нельзя лучше. Пожалуйста, перестань корить себя. Это очень меня огорчает.
Шепард нежно погладил её щёку.
— Ты знаешь, меньше всего на свете я хочу огорчать тебя.
Она подняла голову и мягко поцеловала его губы.
— Тогда с этого момента ты больше не будешь винить себя в моём изгнании. Никогда, ладно?
— Ладно, — улыбнулся он.
— Это я уже слышала. На этот раз ты должен пообещать.
— Я обещаю, Тали.
Девушка одарила капитана ещё одним поцелуем и снова опустила голову на его грудь, слегка проведя рукой по его лицу. Шепард не брился уже две недели, и на его подбородке и щеках выросла колючая щётка волос. Тали игриво погладила щетину, отчего та заскрипела под её пальцами.
— Знаешь, я всегда находила очень… занимательным, как человеческие мужчины могут отращивать волосы на лице. У кварианцев такого нет. Это так… странно и экзотично. Даже чуждо.
Шепард рассмеялся.
— Правда? Похоже, я давно не брился. Но если моя борода тебя раздражает, я сразу от неё избавлюсь.
— На самом деле… она мне даже немного нравится, — она поглядела ему прямо в глаза, улыбнувшись. — Разве что щекочет немного, когда мы целуемся.
— Только когда целуемся? — ухмыльнулся капитан.
Тали смущённо хихикнула и легонько шлёпнула его ладошкой.
— Знаешь, у нас ещё есть немного времени до ретранслятора… — недвусмысленно намекнул он.
— Кила, Шепард, это всё, о чём ты сейчас думаешь? — наигранно возмутилась Тали, вставая с кресла. Шепард лишь глядел на неё, тихо посмеиваясь. — Впрочем, — сказала она мягким, шаловливым и в то же время чувственным голосом, — верни мне мою планету, и тогда мы поговорим.
Кварианка подмигнула капитану.

***

Ярко-синяя вспышка ознаменовала выход «Нормандии» из сверхсветового прыжка около ретранслятора Таннхаузера. На расстоянии тысяч километров ретрансляторы казались маленькими, словно игрушечными, но по мере приближения они всё увеличивались и увеличивались, а вблизи их размеры не переставали поражать даже Джокера, который уже немало их перевидал за всю свою карьеру.

— Переход через несколько секунд, — объявил Моро. Шепард, Тали, Гаррус и Миранда стояли подле него.
— Проведи нас, Джокер, — капитан похлопал пилота по плечу, глядя через окно на пульсирующее ядро ретранслятора. Впрочем, на самом деле пульсация была лишь иллюзией, создаваемой быстро вращающимися вокруг ядра кольцами.
«Нормандия» подлетала всё ближе и ближе, и вращение колец заметно ускорялось. Через какие-то пару секунд корабль мгновенно переместится в тёмную туманность, называемую Вуаль Персея. Это пространство принадлежало гетам, и со времён Утренней войны оттуда не возвращался ещё никто.
— Вы ведь в курсе, что геты не очень дружелюбно относятся к гостям? — язвительно произнёс Джокер. — Может, включить стелс-систему сразу после перехода?
— Нет, — уверенно ответил Шепард. — Геты могут расценить этот как акт враждебности. Мы должны вести себя непринуждённо. Они знают, кто мы, и если распознают «Нормандию», то не будут нас атаковать. Наверное.
— Наверное?! — переспросил Гаррус с напускным беспокойством.
— Переход начинается. Держитесь! — предупредил Джокер.

Ретранслятор сменил положение в пространстве, нацелившись на Вуаль Персея, где находился выходной портал. Кольца вокруг ярко светящейся сердцевины теперь вращались с умопомрачительной скоростью. Сияющие потоки энергии кружились вокруг ядра, огибая его. «Нормандия» пролетела вдоль ретранслятора, а затем мощная энергетическая стрела подхватила её и моментально перенесла через гиперпространственный тоннель за тысячи световых лет, на другой конец Млечного Пути. Теперь корабль находился внутри пространства гетов, в части Галактики, некогда принадлежавшей кварианцам.

— Вот и прилетели, — произнёс Джокер, расслабленно откинувшись на спинку кресла. — А дверной звонок тут есть? Ну чтоб они хоть узнали о нас.
— Лети к системе Тиккун, — отдал указание Шепард. — Оставайся на субсветовой скорости. Убедись, что орудие отключено, но держи кинетические барьеры на максимуме.
— Так точно.
— СУЗИ, сохраняй все каналы связи открытыми. Убедись, что ты готова противостоять кибератакам.
— Я всегда готова, Шепард, — ответил ИИ своим ровно смодулированным голосом.
— Ещё бы! — вставил пилот.
— Так вот какой у нас план, — съязвила Миранда. — Просто летать туда-сюда, пока геты не заметят нас?
— У тебя есть идея получше? — спокойно ответил Шепард. — СУЗИ не знает, какими каналами связи пользуются геты. А мы должны ждать, когда они первыми свяжутся с нами.
— Не нравится мне всё это. Что бы там ни говорил Легион, доверия к гетам у меня мало.
— Всё может случиться, вот почему я принял меры предосторожности. Если они вдруг нападут на нас, мы сразу включим стелс-систему и уберёмся отсюда куда подальше. Геты не пользуются окнами, так что маскировка должна гарантированно спрятать нас… В теории.

Шепард направился к креслу штурмана в правой части кабины пилота и уселся в него. Тали подошла и встала рядом с ним, слегка коснувшись бедром его левой руки. Свою руку она положила капитану на плечо.
Спустя несколько минут он поднял на неё глаза и спросил:
— Как по-твоему, скоро ли геты найдут нас?
— Думаю, они знают о нашем присутствии с самого…
— Коммандер! — прервал их разговор Джокер. — С нами выходят на связь. Это… они.
Шепард тут же вскочил с кресла.
— Вот, начинается, — тихо пробормотал он и, глубоко вдохнув, торжественно произнёс: — Открывай канал. Внимайте все. Прямо сейчас на наших глазах будет вершиться история.
«Надеюсь…»
Тали стояла рядом с Шепардом. Её возбуждение и беспокойство достигли своего пика. Она очень хотела взять руку капитана и крепко сжать в своей ладони, но не смела никоим образом отвлекать его. Вместо этого она сцепила пальцы рук перед собой — жест, выражающий неуверенность и нервозность; жест, который ей уже давно не приходилось использовать.

Джокер установил связь, и спустя несколько секунд молчания, которые показались всем бесконечно долгими, из динамиков раздался голос. Он был очень похож на синтезированную речь Легиона, но в то же время во многом отличался от неё. Он был глубже, отдалённо напоминая громовой бас Властелина и Предвестника, но не содержал ни капли агрессии. Этот голос словно резонировал сам с собой, как бы отражаясь от стен маленькой комнатки. Будто он принадлежал тысячам существ, говорящих в почти идеальном унисоне.
— «Нормандия»-фрегат. Судно Шепарда-коммандера.
— Верно, — твёрдо ответил капитан. — Это коммандер Шепард. Я разговариваю с коллективом гетов?
Наступила короткая пауза, не более секунды, пока миллиарды программ гетов связывались друг с другом, анализируя простой вопрос и выбирая наиболее подходящий ответ на него.
— Да.
— Я знаю, что геты очень рьяно охраняют свою территорию. Спасибо, что вышли на связь. Я рад наконец-то встретиться с вами.
И снова секундная задержка.
— Мы уже встречались ранее.
Шепард на секунду задумался, но тут же понял, что они имеют в виду.
— Вы так говорите, потому что Легион вернулся в общий коллектив?
Ответ прозвучал после очередной короткой паузы:
— Да. Тысяча сто восемьдесят три программы, которые вы идентифицируете как «Легион», присоединились к нашей общей сети. Вся информация, полученная в ходе их миссии, также была загружена. Мы знаем всё, что знали они. Мы переняли их опыт. Учли все точки зрения. Мы — Легион. Мы — геты.
— Тогда вы знаете, зачем я здесь. Перейдём сразу к делу. Жнецы — Старые Машины — несут угрозу всем нам. Если мы хотим выстоять, нам всем необходимо объединиться. Нужно установить мир между кварианцами и гетами, и единственный способ это сделать — позволить кварианцам вернуться на родную планету.
— Мы не питаем враждебности к создателям. Но они питают враждебность к нам. Органическая жизнь действует согласно эмоциям. Мы не осуждаем создателей, но считаем, что они будут угрожать нам, если мы пустим их в наше пространство. Органики боятся того, чего не понимают. Это аппаратная ошибка. Создатели сотворили нас, но они не понимают нас. Они боятся нас.
Тали ощутила дежавю от этих слов. Почти то же самое ей когда-то говорил Легион.
— Это не аппаратная ошибка, — возразил Шепард. — В мирах, из которых происходит органическая жизнь, идёт постоянная борьба за выживание между тысячами видов. Наш страх перед неизвестностью — это выработанный миллионами лет защитный механизм. Но вы правы: кварианцы и в самом деле не понимают вас. Как и все остальные органики.
— Мы надеемся, что вы понимаете, Шепард-коммандер.
— Понимаю, потому что Легион объяснил мне. Именно ради этого вы послали одиночную платформу, не так ли? Чтобы установить контакт со всей органической жизнью посредством меня?
— Да.
— Что ж, ваш план сработал, и вот я здесь от имени всех органиков. Целая Галактика считает гетов своими врагами. Кварианцы даже не подозревают, что вы их не ненавидите. Они отчаялись вернуть себе родной мир и однажды пойдут на вас войной, думая, что это единственный путь. Я не хочу, чтобы это случилось, и собираюсь сделать так, чтоб этого никогда не произошло.
— Война неблагоприятна. Мы бы хотели избежать её, если это возможно.
— Она не то что неблагоприятна, она совершенно недопустима. Геты и кварианцы нужны нам в полной боеготовности для борьбы со Жнецами. Только возвращение родной планеты кварианцам обеспечит мир между ними и гетами.
— Создатель Тали’Зора объяснила нам, что слабая иммунная система создателей является препятствием к колонизации новых миров. Раннох наиболее совместим с физиологией создателей. Мы понимаем, почему создатели желают вернуться.
На этот раз им ответила Тали:
— Легион сказал, что геты не пользуются планетой моего народа. Вы не живёте на ней и не используете её ресурсы.
— Верно. Мы — программы; наше физическое месторасположение не имеет значения. Мы живём на космических станциях. Поверхности планет состоят в основном из камня, диоксида кремния, оксида алюминия, в которых мы не нуждаемся. Планетная кора является нерациональным источником ресурсов. Астероиды состоят в основном из металлов: железо, никель, иридий, платина. Разрабатывать астероиды рационально.
— Если вам не нужна планета, может, вы позволите моему народу поселиться на ней? — почти умоляюще спросила Тали. — Я знаю, мы сможем убедить их в том, что мир возможен; никто не захочет войны, когда станет ясно, что для возвращения не нужно воевать.
На этот раз пауза перед ответом длилась гораздо дольше, чем обычно.
— Создатель Тали’Зора. Вас изгнали с флота создателей. Шепард-коммандер — посторонний. Маловероятно, что вы сможете убедить коллектив создателей в наших мирных намерениях.
Слово взял Шепард:
— Пропустите меня и Тали на Раннох. Мы соберём образцы земли, растений — всё в этом духе. Мы запишем данные об окружающей среде, сделаем фотографии, снимем видеоролики, а потом покажем их кварианцам, чтоб они могли сравнить их с тем, что было раньше. У нас будут неопровержимые доказательства, что мы были на их родной планете, что вы не ставите своей целью безрассудное уничтожение органиков. Они воспримут это всё с подозрением, но я гарантирую, это возбудит в них такой интерес, что они направят к вам послов для переговоров.
Ещё одна долгая минута тишины. Миллиарды программ совещались в попытках достичь консенсуса.
— Ваше предложение обоснованно. Мы позволяем вам приземлиться на планету создателей. Если мир будет достигнут, мы передислоцируем наши станции в другую систему за пределами Вуали Персея.

Это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Шепард всегда опасался, что, если кварианцы помирятся с гетами, могут найтись несколько несогласных или даже целая группа, которая не признает мира и устроит теракт против гетов, что разрушит и без того зыбкую почву новых отношений. А вот если геты уйдут в другой район Галактики, шансы на подобное развитие событий снижаются на порядок. Но всё же сказанное гетами звучало слишком радужно. Шепард должен был убедиться.

— Геты и вправду так поступят? Просто… покинут эту систему? Похоже, это доставит вам большие неудобства.
— «Неудобство» — эмоция, присущая органикам. Мы не испытываем неудобств. Программам, которые контролируют горнодобывающие мобильные платформы, безразлично, где работать, как и любым другим гетам. Перемещая наши станции в другую систему, мы ничего не теряем. Мы понимаем, что Раннох — планета-сад, способная поддерживать органическую жизнь. Она представляет большую ценность для органических рас. Мы в ней не нуждаемся. Нам не нужно продолжать следить за ней, если создатели вернутся на неё.
— Да… Наверное, так и есть. Легион говорил мне, что геты работают над суперсооружением, которое вместит все программы. Видимо, оно расположено не в системе Тиккун. Такую штуку было бы сложно переместить.
— Верно. Мы начали строительство нашей мегаструктуры двести шестьдесят четыре года назад с расчётом на то, что она просуществует столько же, сколько и наша раса. Геты станут с ней единым целым. Органики всегда будут непредсказуемыми, это заложено в них природой. Но наша мегаструктура строится в месте, неподходящем для органиков. Она находится на орбите неизвестной звезды, в системе, где нет пригодных для жизни планет или спутников. Органики не будут вмешиваться в нашу жизнь, а мы не будем вмешиваться в жизнь органиков.
— Я понимаю, — сказал Шепард, заметив, что Джокер уже проложил курс на Раннох. В эту секунду он внезапно осознал, какое огромное значение имеет то, что сейчас происходит. — Мы уже направляемся к Ранноху. «Нормандия» останется на орбите, а до поверхности мы доберёмся на шаттле. Спасибо, что дали нам такую возможность. Я не знаю, хорошо ли геты понимают органиков и насколько наши эмоции влияют на вас, но… для нас всё это имеет невообразимо огромное значение.

Шепард взглянул на Тали. Девушка замерла на месте, ни издавая ни звука, её широко распахнутые глаза смотрели прямо перед собой, но словно ничего не видели. Руки были сложены на груди чуть выше сердца. Так, тихо и неподвижно, стояла она уже долгое время, с тех пор как механический синтезированный голос коллектива гетов произнёс эти слова: «Мы позволяем вам приземлиться на планету создателей». И неважно, что произойдёт, когда она и Шепард встретятся с её народом и сообщат ему обо всём. Неважно, объявят ли их героями и будут превозносить или же с насмешками изгонят с флотилии… Главное, что сегодня Тали ступит на землю Ранноха, увидит его своими глазами. Очень редко такие несбыточные мечты удаётся воплотить в жизнь. Но Шепард сделал это для неё, и никто и никогда не сможет у неё это отобрать.

— У нас есть просьба к Шепарду-коммандеру, — сказал коллектив гетов. — Мы бы хотели разместить мобильную платформу на вашем судне.
— Взамен Легиона? — спросил Шепард.
— Да. Данные наблюдений, записанные предыдущей платформой, значительно поспособствовали нашему пониманию органиков. Новая платформа будет управляться теми же программами. Мы будем признательны, если вы допустите её долговременное пребывание на «Нормандии».
— Что ж, мы будем рады взять на борт ещё одного Легиона. Где мы можем его подобрать?
— Пристыкуйтесь к любой станции на орбите планеты создателей. Платформа будет собрана и обеспечена необходимыми программами на месте.
— Понял, мы прибудем через… — Шепард взглянул на навигационный дисплей, — один час.

На этом вызов был завершён. Через час они будут кружить по орбите планеты, которую вот уже триста лет не видело ни одно разумное существо в Галактике.

***

«Нормандия» находилась высоко над бывшей кварианской планетой, пристыкованная к огромной станции гетов, что вращалась по орбите Ранноха. Эта станция имела мало общего со станцией еретиков — единственным до этого момента оккупированным гетами сооружением, которое экипаж «Нормандии» видел вживую. В первую очередь её построили сами геты. Она была около трёх километров протяжённостью и своей продолговатой формой напоминала ретрансляторы. Все элементы конструкций почти не содержали острых углов, словно пытались подражать органике. Длинные, плавно изогнутые выпуклости снаружи станции создавали впечатление, что это экзоскелет какого-то гигантского насекомого парит в космосе. А из двух концов этого сооружения торчали, словно длинные тонкие жала, коммуникационные антенны.

— А, ты уже здесь, — сказала Тали, увидев Шепарда, выходящего из лифта в грузовом трюме «Нормандии». Она продолжала говорить быстрым беспокойным голосом: — Всё уже готово. Я взяла рюкзак — ты знаешь, тот, тёмно-зелёный, из шкафчика на складе, он ещё водонепроницаемый и со множеством карманчиков — и положила в него стеклянные колбы, пластиковые пакеты и ещё разные контейнеры, которые я нашла в лаборатории Мордина и в медотсеке, но не волнуйся, я проверила, что они сейчас не нужны для чего-то другого, я спросила Мордина и Чаквас, чтобы убедиться, что им пока не понадобятся эти колбы для…
— Тали, ты мямлишь, — мягко прервал её Шепард. Он заметил, что девушка очень нервничает.
— Ой… П-прости, — пробормотала она, запинаясь. — Просто я так волнуюсь сейчас. И ты знаешь, что я всегда много болтаю, когда я… эм… в таком состоянии.

Они вошли в челнок. Шепард сразу увидел рюкзак, о котором говорила Тали. В боковом кармане находился пистолет, который капитан предложил взять с собой на случай нападения хищников или других враждебных животных, что, впрочем, было маловероятно. Капитан и кварианка наконец уселись, заняв сиденья друг напротив друга. Шепард вызвал пилота по интеркому:
— Джокер, мы готовы к вылету.
— Так точно. СУЗИ уже связалась с гетами, они готовят новую платформу для нас, собирают по кусочкам, почти как Легиона. В любом случае у них уйдёт на это несколько часов. И ещё кое-что: они снабдят нас припасами.
— Вот это хорошая новость! А какими припасами?
— Ничего съедобного, разумеется, но они обеспечат нас топливом и — внимание! — новенькими, сияющими гетскими пушками! Чёрт, надеюсь, Совет не прознает об этом.
— Не беспокойся, в случае чего мы скажем, что это была идея Тали, — Шепард подмигнул девушке, хитро ухмыльнувшись.
Джокер сразу подхватил шутку:
— Так и надо было поступить с самого начала: «Это не наша вина, Советники, это всё кварианка, всё придумала она!», — произнёс он наигранным насмешливым голосом.
— Ой, да помолчите вы оба. Давайте уже отправляться. Полетели, полетели! — нетерпеливо произнесла Тали.

Дверь грузового шлюза открылась одновременно с запуском масс-ядра челнока. Маленький кораблик вылетел из чрева «Нормандии» и начал снижаться к планете, которую кварианцы когда-то называли домом. Как и все планеты-сады, её поверхность была покрыта в основном солёными океанами, окружавшими зелёные и коричневые участки суши. Над всем этим парили белые облака, закручиваясь в спирали и другие причудливые формы. Для неискушённого наблюдателя Раннох показался бы очень похожим на Землю, вот только дымка его атмосферы была не голубой, а бирюзовой.

Тали всё ещё заметно нервничала.
— Я так волновалась, что даже забыла спросить… Где именно мы высадимся?
— СУЗИ провела сканирование и установила, что планета сейчас находится в своём «естественном» состоянии, будто раньше на ней никто и не жил. Геты полностью очистили её от мусора и обломков, оставшихся после войны. Правда, кое-где остались следы цивилизации: старые руины, полуразрушенные дороги и шоссе. Но за всё это время они густо покрылись растительностью.

Триста лет — внушительный срок, а жизнь не стояла на месте. Словно тело живого существа, планета-сад поддерживает баланс жизни на самой себе. Как только цивилизация ушла с планеты, флора и фауна сразу начали заявлять права на свою исконную территорию и вскоре полностью поглотили последние следы разумной жизни.

— Отвечая на твой вопрос, — улыбаясь, произнёс Шепард, — мы летим в одно из мест, которые сканировала СУЗИ. Это на западном побережье одного из континентов, недалеко от экватора.
«Я знаю, как ты любишь океан, — думал он, — а через несколько часов там наступит закат. Ты всегда с таким трепетом вспоминала те мгновения, когда мы вместе любовались заходом солнца на Вермайре. Я не могу даже представить, что ты почувствуешь, когда увидишь закат на своей родной планете».

Несмотря на всю важность их визита на планету, несмотря на его значение не только для кварианцев, но и для всей Галактики в предстоящем столкновении со Жнецами, Шепард в первую очередь думал, какой же это невероятно исключительный момент для Тали. Он хотел, чтобы для неё всё было идеально. Именно поэтому выбрал такое место, где не будет старых кварианских руин, чтоб лишний раз не напоминать ей об ужасной войне, терзавшей эту планету в прошлом.
Но, помимо всего прочего, была ещё одна, очень особенная причина, о которой Тали даже не догадывалась; это станет его сюрпризом для неё.

Через какое-то время Шепард нажал на маленькую кнопку возле окна, и сверху опустилась металлическая шторка, полностью закрыв вид на космическое пространство и атмосферу планеты.
— Зачем ты это сделал? — спросила Тали.
— А тебе не кажется, что момент будет гораздо драматичней, если ты впервые увидишь поверхность вашей планеты, только когда выйдешь наружу и ступишь на неё?
Девушка издала короткий смешок, нервно подёргивая ногами и сцепив руки перед собой.
— Ох, Шепард, ну как ты можешь вообще думать о таком сейчас? Кила, это так… Я так… Я до сих пор не могу поверить, что всё это происходит наяву.
Шепард лишь молча смотрел на неё, улыбаясь. Слова тут были не нужны.
— Это как… — продолжала Тали. — Как… Когда я увидела тебя на Пути Свободы, настолько невероятно, что я продолжаю твердить себе: «Это всё сон, это точно сон». Я не могу… Не знаю, как ещё можно это описать.
— Тебе не нужно ничего описывать, Тали. Прямо сейчас вершится история. Пусть лучше летописцы твоего народа описывают всё это.
Тали вновь нервно засмеялась, и наступило молчание. Шаттл начало слегка потряхивать — он входил в верхние слои атмосферы.
Шепард на несколько минут погрузился в свои мысли, а затем задумчиво произнёс:
— Мне кое-что вспомнилось. Ты когда-нибудь слышала такое высказывание: «Это маленький шаг для человека и огромный скачок для человечества»?
— Нет. А что это за фраза?
— Эти слова сказал первый человек, ступивший на поверхность спутника Земли… Самый первый, кто смог пройтись по другому миру. С тех уже прошли века, и люди побывали на сотнях, если не тысячах, других планет. Но я думаю, ничто из этого не сравнится с первым шагом ребёнка, который выбрался из колыбели. Эти слова он произнёс, когда ступил на лунную поверхность; человечество никогда их не забудет. Они будут существовать в нашей истории и памяти вечно. Я говорю об этом, Тали, потому что ты будешь первой, кто сделает шаг на вашей планете со времён войны; ты будешь первой из кварианцев, кто вернулся домой. Так вот, я собираюсь запечатлеть этот момент на инструметрон, — капитан поднял руку, окружённую ярко-оранжевым свечением, — а слова, которые ты произнесёшь, когда впервые ступишь на землю Ранноха, глядя на далёкий горизонт, навсегда останутся в истории твоего народа. Их будут помнить вечно.
Тали некоторое время обдумывала то, что сказал Шепард.
— Я… даже не задумывалась об этом, — тихо пробормотала она и воскликнула: — О Кила! Кила… Откуда у тебя такие идеи в голове? Даже если б я не нервничала так сильно, я… Я понятия не имею, что сказать! Может, ты мне подскажешь?
— Хм… Как насчёт «Эй, адмирал Квиб-Квиб! Выкуси, ублюдок!»?
— Шепард!!!
Капитан пересел к девушке, обхватил рукой её плечи и легонько сжал, стараясь подбодрить её.
— Нужные слова сами придут к тебе. Не беспокойся, просто расслабься и наслаждайся моментом. Я ведь знаю, что ты мечтала об этом всю жизнь.

Тали глубоко вдохнула и выдохнула. Прижавшись к Шепарду, она положила голову ему на плечо. Её всё не покидало щекочущее ощущение в животе от взволнованности, но теперь она была куда более расслаблена. Вдвоём они окунулись в мягкую, убаюкивающую тишину, и Тали раздумывала о словах Шепарда. Он был прав; это и в самом деле было несбыточным желанием всей её жизни. Это одно из тех мечтаний, в которые иногда погружаешься с головой, не замечая окружающего, но которые, ты знаешь, никогда не исполнятся. Но сейчас её грёзы начинали воплощаться в реальность. Тали не могла не думать о том, как же ей повезло, даже казалось, что она не заслуживает такой щедрости от фортуны. И всё это благодаря Шепарду. Несмотря на все опасности и лишения, пережитые с момента встречи с ним, это было лучшее время её жизни. И неважно, сколько ещё она проживёт и как долго судьба будет к ней благосклонна, этот период навсегда останется…

Вдруг они почувствовали резко усилившуюся тяжесть: челнок снизил скорость, а затем полностью остановился. Они приземлились на поверхность. Монотонное рычание двигателей затихло, и в тускло освещённом шаттле наступила полная тишина.
Тали первой поднялась с сиденья и повернулась лицом к двери, более не двигаясь с места. Шепард встал рядом с ней. Она взяла его руку в свою и крепко стиснула.
Капитан взглянул на девушку, неотрывно смотрящую на дверь челнока, и произнёс мягким, тихим, наполненным необычайной нежностью голосом:
— Иди, любовь моя. Ты дома.
Она последний раз сжала его ладонь, затем отпустила и шагнула к выходу.
Шепард поднял руку с активированным инструметроном и начал запись, передавая её на «Нормандию», чтобы все могли стать свидетелями исторического момента.

Тали осторожно нажала на кнопку около двери, и тут же сквозь открывшиеся щёлочки пробились тонкие лучи. Полоски солнечного света упали на пол шаттла, и перед тем как взору предстала долгожданная поверхность, до слуха донеслось далёкое пение птиц. Сердце Тали пропустило удар; эта тихая, неясная музыка была самым красивым, что она слышала в своей жизни.
Наконец дверь распахнулась, в их глаза ударил яркий свет, а когда они приспособились к нему, то увидели перед собой красочный пейзаж некогда потерянного мира.

Сверху простиралось чистое небо, слегка подёрнутое тонкими перистыми облаками. Перед их взором раскинулась равнина, сплошь покрытая зелёно-золотистой высокой травой, кое-где возвышались небольшие группы экзотических деревьев. На расстоянии нескольких миль саванна заканчивалась, вместо неё вздымалась ввысь скалистая горная цепь. Где-то вдалеке порывы ветра, приминавшие густую траву к земле, поднимали в воздух полупрозрачные облака пыльцы; точно так же земные одуванчики отдают свои крошечные семена-парашютики на волю Эола.
Тали стояла неподвижно, не в силах шелохнуться и оторвать взгляд от этого великолепия. Всё волнение и беспокойство было давно забыто. Она сделала шаг наружу, и её стопа опустилась на мягкую почву. Теперь, спустя триста лет, она первая из народа кварианцев ступила на планету, бывшую их родиной. Её широко распахнутые глаза словно старались впитать в себя всю красоту пейзажа, забывая даже моргать. Тысячи мыслей и эмоций проносились в голове, моментально сменяя одна другую, давая ей возможность вдоволь насладиться моментом. Наконец она заговорила тихим и в то же время отчётливо слышимым, полным изумления голосом:
— Мы долго скитались средь звёздных просторов, по волнам света и облакам пыли, а ныне возвращаемся к истокам…
Через секунду ноги Тали подогнулись, и она упала на колени. Голова бессильно опустилась, она прикрыла визор руками, и из её глаз полились слёзы.

***

— А это? Тоже возьмём с собой? — Шепард наклонился и поднял с земли маленький круглый плод, подёрнутый плесенью и гнилью.
— Фу, зачем ты это подобрал? У нас уже есть такой, только свежий.
— Знаю, но вдруг кварианские учёные захотят изучить местные эм… бактерии?
— Я уверена, что во всём, что мы собрали, и так полно бактерий.
Шепард пожал плечами и выбросил плод. Затем, вытерев ладони о собственные брюки, он вернулся к разговору с Тали. Они вот уже как два часа находились на поверхности, не отходя слишком далеко от челнока, собирая образцы трав, почвы, а также листьев и веток ближайших деревьев и делая многочисленные фотографии и видеозаписи при помощи инструметронов.
Около часа назад они двинулись в направлении, противоположном горной цепи — к берегу океана. Облака на горизонте начинали понемногу розоветь: приближался закат. Нежный вечерний бриз, дующий с воды на берег, мягко овевал их. Этот лёгкий ветер донёс до Шепарда аромат солёных морских брызг.
— Кстати, о бактериях, — сказал он. — Я тут случайно не заразил вашу планету своими микробами?
Тали хихикнула и, сцепив ладони на груди, начала в шутку причитать:
— О нет, Шепард! Что ты наделал! Ведь теперь из-за тебя целый мир станет необитаемым!
— Наверное, это означает «нет», — усмехнулся в ответ капитан.
— Все твои микробы — левопротеиновые. Они не выживут здесь, им просто нечем будет питаться.
Они продолжали идти к берегу. Шепард нёс рюкзак с колбами, пока Тали беспрестанно снимала всё окружающее на инструметрон: кусты, деревья, каждый встреченный на пути цветок, каждую пролетающую мимо птицу.
— Ой, гляди! — воскликнула она, словно ребёнок, впервые попавший в зоопарк, указывая на ветви росших неподалёку деревьев. — Там ещё одно это животное, похожее на… как ты сказал? Белку?
— Да, и они в самом деле очень похожи на белок. Я покажу тебе, когда вернёмся на корабль. Хотя эти не такие красивые.
— А по мне, они очень милые!
Тали подняла инструметрон и сфотографировала существо. Пушистый зверёк продолжал неподвижно сидеть на ветке, с любопытством разглядывая странных, двуногих, никогда не виденных ранее животных.
Шепард улыбнулся.
— У тебя так скоро закончится свободное место на инструметроне, если будешь продолжать снимать всё подряд.
— Что поделать, — ответила девушка. — Я никак не могу насладиться этим местом. Всё так невероятно и прекрасно! И к тому же у меня осталось ещё несколько эксабайт памяти — думаю, мне их хватит.
— Как скажешь, — произнёс он и вдруг остановился; шорох травы под его ногами тут же стих. — Ты слышишь это?
Тали тоже остановилась и внимательно прислушалась. До их ушей доносилось тихое успокаивающее шипение. Она сразу узнала этот далёкий шум — это был морской прибой.
— Я слышу его! — радостно сказала она и немного ускорила шаг.
— Мы совсем недалеко. Наверно, он уже за следующим холмом.
Они взошли на ближайший пригорок, и перед их взором раскинулся необъятный океан, который они так долго желали увидеть. Нежные белые барашки то и дело появлялись и исчезали на бесконечной водной глади.

Собрав немного образцов воды, они уселись на песок под одно из росших на пляже деревьев. Шепард откинулся на него, Тали, в свою очередь, прислонилась спиной к груди капитана. Так они и сидели, ничего не говоря, а лишь наблюдая, как постепенно день убывает, и солнце медленно клонится к горизонту.
Наконец девушка прервала долгое молчание.
— Когда-то давно мне очень не нравилось, что ты так бережно относишься ко мне.
Шепард ничего не сказал. Её голос был очень расслаблен и не нёс в себе никакого негатива, так что он просто ждал, пока она продолжит.
— Ещё до того, как я узнала, что ты неравнодушен ко мне, я испытывала к тебе очень сильные чувства, но знала, что не могу быть с тобой. Я говорила себе: «Если б он вёл себя грубо, я бы не чувствовала к нему влечение». Но ты всегда был добр, и, честно говоря, иногда я это даже ненавидела.
Она на секунду замолчала.
— Но теперь… я здесь, в твоих руках, на берегу океана на моей родной планете. Не представляю, чтобы кому-то в Галактике могло повезти ещё больше. Не могу представить, чтобы этот момент стал ещё краше.
В ответ Шепард потянулся в один из карманов, копаясь в нём.
— Я понятия не имел, как я буду это делать или хотя бы когда. Но сейчас, я думаю, настало самое подходящее время.
Тали не поняла, о чём он говорит, а потом заметила, как он вытащил что-то из кармана и быстро скрыл от неё.
— Что это? — с любопытством спросила она, когда капитан протянул ей открытую чёрную коробочку, в которой находился сверкающий кольцеобразный кусочек золота. — Похоже на украшения для пальцев, которые часто носят человеческие женщины.
— Да, — тихо ответил он. — Мы называем их просто «кольца». Я купил его на Цитадели. У людей есть такой обычай: мужчины дарят женщинам кольца, когда хотят на них жениться.
Секунда понадобилась Тали, чтобы понять, о чём он говорит, а когда поняла, её сердце словно остановилось. Она, затаив дыхание, взглянула ему прямо в глаза.
— Ты выйдешь за меня замуж, Тали’Зора?
На мгновение она лишилась дара речи, а затем с громким «Да!» кинулась в его объятия, вместе они упали на тёплый песок.
Второй раз в этот день Тали плакала от счастья.