Диверсант. Глава 10

10. ПРЕВРАЩЕНИЕ

Хейс не просила об этой миссии. Она не хотела участвовать в делах «Цербера», поскольку думала, что получила свободу. Но она жестоко ошиблась, понадеявшись на данное Призраком слово.

И вот теперь она здесь, на «Нормандии», должна играть свою роль, чтобы уверить Призрака в своей незаменимости и преданности.

Пожалуй, это задание можно было считать одним из самых сложных в ее короткой пятилетней карьере оперативника. И первой причиной всех сложностей являлся ресурс, невосполнимый ничем на свете, — время. Обычно агентам проекта «Оса» предоставлялось от трех месяцев до трех лет, чтобы внедриться в стратегически важную точку, будь то какая-либо организация или высший эшелон власти. Столь долгий путь от начальной фазы до конечной объяснялся тем, что агенту мало было просто стать другом или приятелем объекта внедрения, нужно было вызвать в объекте такую степень доверия и привязанности, какая зарабатывается либо долгими годами, либо редкими поступками.

Времени как ресурса у Хейс катастрофически не хватало. Нужно было что-то придумывать, изворачиваться, извиваться, подобно ежу на сковородке, и то не факт, что ей удастся достичь конечной фазы. А их было несколько.

Первая — подготовительная.
Она не включала в себя непосредственный контакт с объектом. В эту фазу входило все, что помогло бы как можно менее безболезненно внедриться в окружение объекта, а именно: взятки, необходимые покупки, сбор информации и компромата, изучение психологического портрета объекта и его окружения; составление правдоподобной легенды, ее заучивание и тому подобное.
Это была одна из самых длинных фаз. У Хейс она продлилась всего три дня. И не потому, что она была настолько уверена в своих силах, просто времени, опять же, не хватало.

Первым делом женщина изучила биографию коммандера Шепарда вдоль и поперек, буквально разобрала ее чуть ли не по месяцам. Она составила психологический портрет объекта и определила, каким именно образом она могла бы его заинтересовать. Будь Шепард огромным тупоголовым верзилой, гоняющим на допотопном космолете, Хейс сыграла бы роль такой же любительницы всего допотопного; будь он идеалистически настроенным героем, верящим, что Добро побеждает Зло, Хейс надела бы маску его ярой поклонницы, восхваляющей все его поступки и слушающей его громкие речи с открытым ртом…

Но Шепард не вписывался в известные ей прототипы. Одна строка его биографии говорила о том, что он — истинный герой, победивший Коллекционеров, другая уверяла в том, что он пожертвовал миллионами жизней своих сограждан ради Совета. Картина не складывалась, так как объект был многогранен и противоречив. Это осложняло всю задачу. После долгих раздумий Хейс наконец приняла верное, как ей показалось, решение: коммандер, по описанию его сослуживцев, был не особенно приятен в общении, многим казался чересчур резким и жестким, не выносил вальяжности и нарушения дисциплины. Он держал свою команду в железном кулаке и сдавливал его каждый раз, стоило кому-то проштрафиться. Но все свои силы он вкладывал в то, чтобы защищать как свою команду, так и невиновных гражданских. Проблема заключалась в том, что последних защитить он не мог в полном объеме и порой принимал решения, которые шли вразрез с его желанием. И он принимал их, казалось бы, хладнокровно, а на самом же деле каждое такое решение давалось ему с трудом.

И вот тут главное: ему нужен был кто-то, кого он мог защитить в полной мере. Некто, чья защита была бы ему полностью подконтрольна, кто мог бы стереть из его жизни хотя бы ненадолго чувство вины за принятые им решения. И Хейс стала именно такой — хрупкой, нежной, почти прозрачной, отчаянно нуждающейся в защите смелого крепкого мужчины. И это почти подействовало. Почти.

Но первая фаза заключалась не только в изучении психологического портрета. Отнюдь.

Большую часть времени Хейс посвятила своей легенде. Для незаметного внедрения ей нужно было так тщательно проработать свою историю, чтобы ни у кого не возникло даже малейших сомнений в подлинности ее личности. В этом тоже была своего рода трудность. Найти место, указать время, отыскать необходимый профиль.

Хейс начала с места.

Тут она прибегла к помощи третьей фазы — отвлечения. Поскольку коммандер Шепард был умен и проницателен, он мог заподозрить, что на его корабле появился диверсант, особенно если тот будет вмешиваться в работу систем корабля, без чего не обходится девяносто девять процентов заданий. Поэтому Хейс нужен был объект отвлечения, кого в рядах оперативников «Цербера» шепотом называли агентами прикрытия. Почему шепотом? Потому что никто не хотел оказаться таким агентом, ведь в девяти случаях из десяти их устраняли.

Когда-то Хейс, еще в начале своей службы в «Цербере», была таким агентом. Но ей хватило ума и доли везения, чтобы это понять и перевернуть ситуацию в свою пользу, вычислив основного агента, устранив его и выполнив его задание. Таким образом она зарекомендовала себя как амбициозный оперативник, способный взглянуть на задание под другим углом. Разумеется, провали она миссию, с ней не стали бы даже разговаривать — просто пустили бы пулю в лоб. Но она хорошо постаралась, и ее заметили, а вскоре пригласили в новый проект «Оса», разработанный самим лидером организации.

Воспользовавшись восстановленным уровнем допуска, женщина запросила список спящих агентов, их профили и местонахождение. Так она нашла Александру Родригез и Гриссомскую академию.

Теперь ей нужно было найти профиль для себя. И она довольно быстро нашла «самородок» — доктора Далем Латвил. Вполне реальный персонаж. Последнее местонахождение доктора было официально зафиксировано на Земле, перед вторжением Жнецов. После этого она была эвакуирована вместе с беженцами на Элизиум: ее ДНК попала в список анализа вновь прибывших. Далее о ней не было ничего известно.

Для начала Хейс связалась со своим другом-хакером на Цитадели. За довольно круглую сумму он сделал так, чтобы личность доктора Латвил во всех досье Альянса и экстранете приобрела новое лицо. Также он запустил программу по поиску всех доступных в общем пользовании видео с Латвил и стер их или повредил. Ситуация на Земле, как ни прискорбно было это сознавать, оказала Хейс отличное подспорье: в такой суматохе никому не было никакого дела до доктора. Ее родители и друзья остались на Земле. К тому же хакер, которого звали Стэо Бол и который своими мозгами обеспечил себе безопасное местечко на Цитадели еще до вторжения, сделал так, чтобы его программа на каждый поисковый запрос на имя Латвил вместо настоящего файла отображала такой же, но поддельный с уже новым лицом и новой характеристикой. А скорректировать характер доктора было необходимо, так как настоящая она, по описанию недругов, обладала весьма капризным, избалованным нравом, который совсем не подходил по задумке Хейс.

Чтобы не рисковать и не создавать непредвиденных ситуаций, Криз наняла батарианских пиратов в скоплении Скиллианский Предел, и они захватили несколько судов с беженцами, среди которых и оказалась настоящая Латвил. К тому времени ее перенаправили в другую колонию — это было отражено в сети Альянса. К сожалению, всех беженцев пришлось ликвидировать, чтобы никто не сумел обнаружить конкретной цели. Единственное допущение, которое позволила себе Хестром, — это выкупить у пиратов жизни всех детей беженцев в возрасте до пятнадцати лет и отдать их тем в рабство. Не самое удачное для них будущее, но все-таки лучше, чем смерть. Подобная необходимость не слишком нравилась женщине, но такова была ее работа. И это была цена за жизнь ее дочери.

И вуаля — теперь Хейс могла не просто притвориться доктором Латвил, она могла ею стать. И тут же надела на себя новую маску — маску, которая должна была сблизить ее с объектом.

Остальное уже можно было охарактеризовать, как сопутствующие мелочи: корректировка своего поведения, составление плана внедрения, отправка директору Сандерс поддельного постановления Комитета образования о направлении доктора в Гриссомскую академию, работа со студентами в ожидании появления Шепарда, в течение которой Криз сумела прекрасно вжиться в новую роль.
Благодаря своей фотографической памяти и методам заучивания больших объемов информации за несколько дней Хестром Криз стала хорошо разбираться в вопросах, в которых непременно разбиралась бы настоящая Латвил.

Время у нее для этого было.

По плану «А» секретарь Шепарда должна была зафиксировать сигнал о помощи из Гриссомской академии, а искусственный интеллект корабля гарантированно должен был распознать поддельный сигнал турианцев, что и произошло. Вопрос был в том, откликнется ли на этот сигнал Шепард, будет ли ему дело до спасения курсантов. Хейс, если правильно составила психопортрет коммандера, предполагала, что равнодушным он не останется. Ну а если бы коммандера пришлось ждать слишком долго — всегда был при себе план «Б», а именно: поддельное сообщение от командования Альянса с приказом защитить бедных курсантов. Но все-таки Шепард не остался в стороне. И это радовало. К тому времени, как Хейс получила сигнал от одной из ячеек «Цербера» о том, что «Нормандия» взяла курс в Туманность Петра, она активировала приказ Призрака на захват курсантов Академии. Разумеется, Призрак знал, зачем ей этот приказ, и молча дал свое согласие, а вот сами «церберовцы», идущие брать студентов «в оборот», вряд ли догадывались об истинной цели всей миссии: атака была всего лишь прикрытием для агента, чтобы внедриться на «Нормандию».

Кто-то мог бы сказать, что все было устроено слишком сложно, но только не Хейс. Она усвоила самый важный урок: дьявол кроется в мелочах. Любой прокол мог ее выдать и разрушить весь план, а следовательно, угрожать жизни ее дочери, поэтому не было таких деталей, которые она посчитала бы несущественными. От манеры настоящей доктора Латвил разговаривать до изучения палубных схем «Нормандии» и окружения Шепарда — все имело значение и свою цену.

Поэтому маленькая ловушка Шепарда хоть и была сюрпризом для Криз, но все-таки не застала врасплох: Хейс детально изучила переписку доктора с директором Сандерс, потратив на это битых шесть часов, поэтому сразу распознала в якобы координатах последовательность Фибоначчи. Коммандер просто недооценил всех стараний диверсанта. Да и кому могло прийти в голову, что у топорно работающей машины «Цербера» есть такие ресурсы, как первоклассные агенты внедрения, изучающие каждый сантиметр своего задания?

Врасплох застало немного другое: после второй фазы — непосредственно внедрения — Хестром поняла, что Александра Родригез, как агент прикрытия, оказалась не готова к противостоянию с коммандером Шепардом. На самом деле планировалось, что при возникновении подозрений у объекта агент прикрытия будет отвлекать внимание коммандера и его ищеек на себя. Но герой всея Галактики оказался умнее: вместо того, чтобы искать диверсанта, он его выманил. И довольно успешно. Его же первая устроенная ловушка заставила агента спасовать и разоблачить себя. Впрочем, Хейс быстро разобралась в этой ситуации.

Но так даже лучше. Никто не будет путаться под ногами. Родригез сделала основное: загрузила «Кроатон» в систему «Нормандии», отвлекла внимание на себя и вовремя скончалась. Возможно, теперь, когда диверсант «пойман», а «доктор Латвил» прошла маленький тест на подлинность, коммандер расслабится, и приступить к самой сложной фазе — сближению — будет гораздо проще.

По крайней мере, Хейс на это надеялась. Как надеялась она и на то, что ей не придется слишком долго играть в эту игру. В конце концов, у нее были свои планы. Ей нужно было во что бы то ни стало обнаружить местонахождение дочери и забрать ее у Призрака. Только ради этого она столь тщательно проработала свой план: чтобы Призрак счел ее совершенно незаменимой и решил, что она пляшет под его дудку.

На самом деле женщина с радостью сбросила бы с себя эту ношу и стала самой собой.

Не все в ее плане оказалось безупречным.

Самое главное как раз и дало сбой. Еще перед началом всей этой авантюры Хестром активировала специальный маячок под кожей у дочери, выполненный на заказ одним очень умным изобретателем, которого Хейс когда-то знала. Аналогов у парных наномаячков просто не было. Можно было не беспокоиться о том, что при обыске девочки агентами «Цербера» с помощью специальных средств обнаружения скрытых датчиков они найдут его.

Это было сложное и одновременно очень просто изобретение. Наномаячок вживлялся под кожу и, благодаря своей сверхпрочной оболочке из кислородосодержащего кремнийорганического силикона, не отторгался организмом и не был подвержен обнаружению. Под оболочкой были спрятаны микроскопическое ядро, содержащее нулевой элемент в массе, втрое большей обычной молекулы, и механизм, воспроизводящий подачу крошечного электрического заряда на ядро, активация которого происходила по одному лишь заранее условленному звуковому сигналу. Попросив свою дочь спеть песню про акулу, Хейс не только хотела убедиться, что изображение Лины на экране — не просто ВИ, но и активировать маячок. При активации положительный электрический заряд попал на ядро нулевого элемента, и, соответственно, произошло молекулярное увеличение массы маячка.

Маленькая Лина даже не догадывалась, что однажды ночью ее заботливая мама сделала ей укол и ввела через шприц под кожу совсем крошечный маячок. Это было три года назад, когда Хейс еще не потеряла бдительности и постоянно оглядывалась по сторонам, ожидая сюрприза от «Цербера».

Парный принимающий маячок Хейс вживила себе под кожу. Как только произошла активация исходящего маячка, маяк женщины зафиксировал увеличение массы в своем собрате и определил его местонахождение.

Едва только Хейс попала на Цитадель, первым делом она обследовала свое тело на предмет жучков от «Цербера». Удостоверившись в их отсутствии, она извлекла из-под кожи парный наномаячок и попыталась расшифровать сигнал. Ее разочарованию не было предела, когда она поняла, что часть сигнала была повреждена, а часть пришла с сильными помехами: скорее всего, сигнал прошел через радиационное или гравитационное облако, поэтому отследить его не представлялось возможным. Несмотря на свои впечатляющие данные, Криз не была сильна в технике отшлифовки столь сложного сигнала и поэтому обратилась за помощью опять же к хакеру Болу, заплатив ему из собственного кармана, чтобы «Цербер» не проследил за оттоком выделенных агенту средств.

И тут Бол ее снова разочаровал: восстановление сигнала займет определенное время. Не час, даже не день. Возможно, недели, поскольку он был значительно поврежден, а алгоритм его восстановления еще просто не придуман им, Болом. Но он клятвенно обещает, что усердно займется этим вопросом. Хейс пригрозила свернуть ему шею, если он проболтается хоть кому-то.
Ей ничего не оставалось, как начать действовать по своему плану внедрения.

И вот она на «Нормандии».

Кто-то попытался открыть дверь в медицинский отсек, но не смог: Криз его ненадолго заблокировала, чтоб проверить сводки новостей в экстранете в поисках сообщения от Призрака.
Она тут же закрыла консоль и разблокировала дверь. На входе стояла Лиара, с удивлением глядя на нее.
— Простите, доктор Т'Сони, я переодевалась, — соврала женщина.
— Прошу вас, называйте меня Лиарой, — азари улыбнулась. — В конце концов, я должна извиниться перед вами за тот спектакль, который вчера разыграла.
— Я все понимаю… Лиара. Пойдемте завтракать?

Хейс бросила на консоль последний взгляд и удостоверилась, что не оставила следов. Она вышла из медицинского отсека и присоединилась за столиком к Лиаре, своему новому «другу» на фрегате и отличному источнику информации о коммандере Шепарде.
Пора снова сыграть свою роль.