Адамо. Глава 20. Ты заслуживаешь большего

Шала’Раан стояла на подиуме над адмиралами, внимательно наблюдая, как в зал входят коммандер Шепард и Тали’Зора вас Нормандия, только что прибывшие с «Аларея». Раан почувствовала значительное облегчение, увидев, что они вернулись живыми, но сейчас, когда суд продолжился и она спросила, есть ли у них доказательства невиновности Тали, её волнение вновь начало нарастать. Они медлили с ответом.
Раан знала, что Раэль’Зора проводил тесты с частями гетов на «Аларее», однако подробности были ей неизвестны. Но она также понимала, что если кому-то и можно доверить безопасность Мигрирующего Флота, то это Тали. Раан была убеждена, что Тали невиновна, и ждала лишь доказательств этого. Она не видела причин, по которым Шепард и Тали медлили.
Наконец коммандер сделал шаг вперёд и, минуту помолчав, сказал:
— Мы не нашли ничего на «Аларее»...
— Очень хорошо, — быстро ответил адмирал Заал’Корис. — В таком случае начнём голосование.
— Я ещё не закончил, адмирал, — продолжил Шепард. С самого начала суда ему не понравилось отношение Кориса к Тали. У адмирала были хорошие идеи по поводу мира с гетами, однако он почему-то вёл себя излишне жёстко по отношению к ней; казалось, он хочет её изгнания даже без доказательств её вины. — Как я уже сказал, мы не нашли ничего на «Аларее». Но Тали’Зора — сама по себе доказательство.
Корис хотел было возразить, но Шепард повысил голос и продолжил говорить:
— Когда я встретил Тали на Цитадели, она отдала мне аудиозапись, извлечённую ею из ядра памяти убитого гета. Эта аудиозапись доказывала, что Сарен был предателем. Таким образом, нам дали добро на поиски и уничтожение Сарена до того, как он откроет дорогу Жнецам. А теперь хорошо задумайтесь над этим. Тали своими действиями предотвратила вторжение Жнецов. Она спасла каждое живое существо в Галактике. Разве это не доказательство, в котором вы нуждаетесь? Но на этом её достижения не заканчиваются. Она присоединилась к моей команде, и вместе мы прошли через всю Галактику, разрушая планы Сарена. Всё это закончилось на Цитадели, когда мы поднялись на Башню станции и сразились с Сареном. Скажите мне, кто из вас участвовал в Битве за Цитадель? Хоть один из присутствующих здесь?
Шепард повременил в ожидании ответа и, не получив его, продолжил свою речь:
— А Тали была там, и она помогла мне уничтожить Сарена! Тогда Тали’Зора спасла Цитадель, а сегодня она спасла «Аларей».
— Мы все хорошо знакомы с достижениями Тали’Зоры, — сказал Корис. — Но я не могу понять, какое отношение они имеют...
— Всем вам безразлична судьба Тали, не так ли? — прервал его Шепард, сознательно игнорируя попытку адмирала сменить тему. — Этот суд касается только вопроса гетов, а не Тали!
— Этот суд не имеет никакого отношения к гетам! — сразу же возразил Корис.
— Ошибаетесь, адмирал! — отрезал Шепард. — Я говорил с вами ранее. Вы, — он указал пальцем на Кориса, — хотите мирных отношений с гетами. Геррель желает войны. Зен хочет попытаться поработить их. Вам нет никакого дела до Тали! Ваши попытки найти себе поддержку в своих политических взглядах — единственная причина, по которой я стою здесь, теряя драгоценное время на защиту невиновного!
Шепард замолчал, собираясь с мыслями. Адмиралы стояли, ошеломлённые словами капитана, не в состоянии что-либо ему ответить. Он продолжил:
— У нашей расы есть один очень важный принцип, который гласит, что обвиняемый считается невиновным, пока не доказано обратное. Вот это — настоящее правосудие. Никто не должен доказывать свою невиновность. Доказывать необходимо вину. Ни у кого из вас нет доказательств, что Тали присылала опасные материалы на Флот. Что ж, я могу говорить очень долго, приводя примеры её компетентности и лояльности Мигрирующему Флоту. Она показала всей Галактике ценность кварианского народа. Я не знаю доказательства весомее, чем это.
Шепард наконец закончил свою речь и вернулся на место ответчика. Его уверенная поза говорила о том, что на меньшее, чем полное оправдание Тали, он не рассчитывал. Адмиралы активировали свои инструметроны.

Пока остальные голосовали, Шала’Раан стояла безмолвно и неподвижно, глядя на Шепарда и обдумывая всё, что она сейчас увидела и услышала. Когда в начале своей речи Шепард упомянул, что они ничего не нашли на «Аларее», Раан была в ярости: она сразу поняла, что они что-то скрывают ради Раэля. Она убедила адмиралов дать Тали возможность отбить обратно «Аларей» и сделала это для того, чтобы Тали могла снять с себя обвинения, найдя доказательства вины её отца. Но усилия Раан ушли впустую.
Однако она была удивлена тем, как Шепард говорил в защиту Тали. Он рассказывал о её многочисленных заслугах, вспоминая всё, что она сделала для кварианского народа. Его слова были прямолинейны и убедительны, как, впрочем, и язык его тела. Он размахивал руками, делая акцент на своих высказываниях, и иногда то отступал назад, то снова делал шаг вперёд; своей речью он демонстрировал кипящую внутри него страсть, с которой он защищал Тали.
И сейчас, в конце его пламенной речи, для Раан стало окончательно ясно, что этот человек, рождённый в тысячах световых лет от Мигрирующего Флота, — это тот самый единственный, созданный для Тали. Любовь Тали к нему была совершенно оправдана, и он, без сомнений, любил её так же сильно. В какой-то момент Раан пожелала, чтобы мать Тали была жива и увидела, какого мужчину нашла себе её дочь.
Наконец адмиралы закончили голосовать, и финальный вердикт был переслан на инструметрон Шалы’Раан. Она подняла руку и зачитала его:
— Тали’Зора, в свете твоих заслуг перед Мигрирующим Флотом мы не нашли достаточных доказательств твоей вины. Все обвинения сняты.
Шепард ухмыльнулся под маской; словно гора свалилась его плеч, он освободился от всех тревог и волнений за судьбу Тали. Капитан взглянул на неё, желая радостно обнять и подбодрить её, но вместо этого повернулся к адмиралам, так как Раан продолжала говорить.
— Капитан Шепард, — сказала она, печатая на инструметроне, — пожалуйста, примите эти дары в знак благодарности за такое достойное представление одного из нашего народа.
— При всём уважении, адмирал, — ответил Шепард, — я не представлял одного из вашего народа. Я представлял члена моей команды.

Суд окончился, и Шепард захотел как можно быстрее покинуть место ответчика и поговорить с Тали наедине обо всём произошедшем. Он уже собирался повернуться, когда раздался голос Кориса, прерывая радостный момент:
— Коммандер Шепард, если вы не возражаете, я бы хотел вас кое о чём спросить.
Остальные адмиралы, тоже готовившиеся покинуть свои места на трибуне, остановились в ожидании. Наступила тишина. Шепард почувствовал, как изнутри снова подкатывает волнение.
— Что вы хотите узнать, адмирал?
— Не так давно Коллегия адмиралов послала группу с миссией на планету Хестром, — начал Корис. Эти слова были словно удар в живот Шепарду. — Вы, конечно, знаете об этом, потому что вы там были. Так вот, за несколько часов до этого из Мигрирующего Флота на ваш корабль было отправлено анонимное зашифрованное письмо.
— Что? — насторожился Хан’Геррель. — О чём это вы?
— Я крайне серьёзно озабочен безопасностью флота, адмирал Геррель, — ответил Корис. — Когда я прочитал рапорт по заданию на Хестроме и узнал, что в ход сверхсекретной миссии вмешалось судно, принадлежащее «Церберу», я начал расследование.
— Шепард уже разъяснил нам ситуацию, — сказал Геррель. — Он узнал об этой миссии из своих источников.
— Это так, — подхватил Шепард. — Как я уже говорил на Хестроме, организация, с которой я работаю...
— ...«Цербер», не так ли? — прервал его Корис.
— Да, — ответил коммандер напряжённо, в его голосе появилось раздражение. — Хоть я и не являюсь членом этой организации, они спонсируют мою миссию по прекращению нападений на человеческие колонии, совершаемых Коллекционерами, которые являются слугами Жнецов, — Шепард намеренно упомянул Жнецов, чтобы дополнительно убедить кварианцев в их существовании. — Как я уже говорил, — коммандер вновь искусно обратил правду в ложь, — лидер «Цербера» прислал мне досье на Тали’Зору, где было указано, что в данный момент она находится на Хестроме. Я собираю команду, чтобы остановить Коллекционеров, и мне нужны такие люди, как она. Если же вы мне не верите, я могу вам предоставить это досье.
— В этом нет необходимости, коммандер, — ответил Корис. Он, в отличие от Раан, которая обращалась к Шепарду «капитан», намеренно называл его «коммандер», чтобы понизить его авторитет в глазах кварианцев. — Это ваше объяснение не удовлетворило меня, поэтому я начал расследование со всеми своими адмиральскими полномочиями и выяснил, что перед миссией вам было выслано зашифрованное послание с Мигрирующего Флота, а точнее, с корабля «Нима».
Корис сделал паузу, чтобы суть этой информации дошла до каждого присутствующего. Затем он продолжил:
— Не хотите ли вы рассказать нам, о чём говорилось в этом послании?
Шепард замешкался, напряжённо думая, как же выйти из этой ситуации. Он решил поступить, как поступил бы любой хороший юрист в похожем случае — уклониться от ответа:
— Меня не известили о том, что начался ещё один суд, адмирал. Мне жаль, но я не обязан раскрывать какую-либо информацию о своих внутренних контактах.
Тали облегчённо вздохнула, услышав его ответ. Она знала, что Шепард прав; это уже не был суд, и он мог не отвечать.
— Вы правы, — спокойно сказал Корис. — Вы не обязаны отвечать. Несмотря на это, следственная группа доложила, что скоро закончит расшифровку сообщения и узнает, кто за этим стоит. Если информация в сообщении соответствует моим подозрениям, то Тали’Зоре скоро вновь придётся защищаться в суде. Не хотите ли вы разрешить эту ситуацию прямо сейчас, пока вы здесь?
Шепард задумался. Он хотел бы обсудить всё с Тали, но сейчас это было невозможно. Он знал, что, даже взглянув на неё, выдаст адмиралу всю подноготную.
— Я послала это сообщение, — внезапно сказала Тали. — Я рассказала Шепарду о миссии на Хестроме.
Шепард резко повернул голову на неё. Она смотрела вперёд, прямо на адмиралов. По помещению прокатился лёгкий шёпот.
— Итак, вы признаёте, что выслали секретные данные о миссии на судно, принадлежащее «Церберу»? — спросил Корис, ухмыляясь под маской. Он знал, что для Тали всё теперь кончено.
— Нет. Я признаю, что выдала эту информацию другу, — вызывающе ответила Тали. — Другу, которому я доверила бы свою жизнь. Другу, уничтожившему больше гетов, чем все присутствующие в этой комнате. И я не жалею о своём решении — это спасло множество кварианских жизней!
— Мы не можем знать этого наверняка, — возразил Корис. — Но что мы знаем точно, так это то, что вы допустили утечку секретной информации, доверенной вам Коллегией адмиралов. Это нарушение наказывается изгнанием. Вы сами признали это, и я призываю адмиралов немедленно проголосовать по этому поводу.
Тали на секунду опустила голову, а потом снова посмотрела на адмиралов:
— Почему вы делаете это, Корис? Что я вам сделала, что вы так меня ненавидите? — её голос звучал подавленно и тоскливо.
Геррель повернулся к Корису:
— Не делайте этого, Заал. Это нечестно... — почти шёпотом сказал он.
— Я не питаю к тебе ненависти, Тали’Зора; но я не разделяю твои взгляды — такие же, как и у твоего отца. Люди вроде вас не видят других решений, кроме как истребить гетов; люди вроде вас уже допустили ошибку в прошлом. И в попытках достичь своей цели вы добьётесь того, что увидите наш Флот горящим в небе над нашей родной планетой!
— Я понимаю, — вмешался Шепард, в его голосе слышалось плохо скрываемое раздражение, — что всё происходящее — лишь имитация суда. Это не имеет никакого отношения к Тали, вы лишь продвигаете тут свои политические взгляды!
— В любом случае всё это неважно, — ответил Корис. — Что важно, так это нарушение безопасности Мигрирующего Флота, допущенное Тали’Зорой. Мы не можем это игнорировать. Закон не может быть нарушен только потому, что кто-то боялся за исход задания. Неужели этот прецедент станет примером, после которого можно будет игнорировать военные законы? Что, если в случае войны, которой вы так желаете, военные офицеры будут спокойно обсуждать наши планы с посторонними? Что, если в случае мира какая-то группа недовольных плюнет на мирные соглашения и вновь развяжет войну? Последним кварианцем, приговорённым к изгнанию, была Анора’Вэнья вас Селани. Как и Тали’Зора, она допустила утечку секретной информации. Должны ли мы быть снисходительными к Тали’Зоре только лишь потому, что она дочь адмирала? Нет! Как сказал Шепард, «невиновен, пока не доказано обратное», и не существует более весомого доказательства, чем чистосердечное признание. Тали’Зора сама подтвердила, что совершила преступление, прямо перед Коллегией адмиралов, в помещении, полном наблюдателей! Это всё, что сейчас имеет значение, и мы будем голосовать по этому поводу прямо сейчас!
Корис хорошо понимал, что присутствующие будут крайне недовольны изгнанием Тали, но это не имело значения. Во флотилии было семнадцать миллионов кварианцев, и все они будут знать только главное: Тали’Зора выдала секретную информацию о Мигрирующем Флоте и за это была изгнана.

Как только Корис закончил говорить, адмирал Даро’Зен подняла инструметрон и напечатала своё решение. Зен не была заинтересована в происходящем, ей были безразличны мотивации Кориса и Тали. У неё были свои планы, и вся эта ситуация с некомпетентной дочерью погибшего адмирала Раэля’Зоры уже начала ей серьёзно надоедать. Всё, что ей сейчас нужно было, это отправиться на «Аларей» и узнать, какие именно эксперименты над гетами проводились там.
Сразу после Зен свой голос отдал Хан’Геррель. У него была своя политическая мотивация, согласно которой он не хотел изгонять Тали. Но в данный момент политика его не волновала. Он хотел лишь реабилитировать дочь погибшего друга, реабилитировать девушку, которую знал с самого её детства, видел, как она, маленькая, бегает по стерильным помещениям «Райи», всегда такая любопытная... Для него было неважно, что она совершила серьёзное военное преступление; он чувствовал, что она сделала правильный выбор.
Наконец и Корис поднял руку, чтобы проголосовать. Его рука зависла над инструметроном, он остановился на секунду и взглянул на Тали, стоящую на месте ответчика под ним. Она хранила молчание, но язык её тела говорил очень громко. Весь её страх и грусть были хорошо видны по её позе: она слегка сгорбилась, голова была опущена, а руки нервно сцепились.
Хотя голосование было анонимным, Корис хорошо знал расклад: один голос за, один против. И, так как решение не было единодушным, его голос становился решающим. Одним движением пальца он решал судьбу Тали. «Мне жаль, что так вышло, — подумал он про себя, мысленно разговаривая с Тали, — но так будет лучше для нашей расы. Твои с отцом идеалы приведут к нашему исчезновению. Наш родной мир потерян навсегда. Мы должны забыть о нём. Мы должны двигаться дальше».
Его взгляд вернулся к инструметрону, и он отдал свой голос.
В помещении повисла гробовая тишина. На инструметроне Шалы’Раан высветился финальный вердикт, и теперь ей оставалось только озвучить его.
С еле слышным вздохом Шала’Раан подняла руку и взглянула на дисплей. Она увидела результат голосования. На короткий миг её разум вернулся на двадцать четыре года назад, когда она держала громко плачущую новорождённую девочку на своих руках, помещённую вместе со своей матерью в защитный пузырь...
— Тали’Зора вас Нормандия, — произнесла Шала’Раан медленно и с печалью в голосе. — За раскрытие засекреченных данных о миссии высокого уровня третьему лицу вы обвиняетесь в измене кварианскому народу и приговариваетесь к изгнанию. Тали’Зора, у вас есть шесть часов на отбытие. Желаете ли вы забрать какое-либо личное имущество с Флота?
— Нет, адмирал... — ответила Тали, её голос дрожал от избытка эмоций. — У меня есть всё необходимое.
— Очень хорошо. Иди с миром, Тали’Зора. Кила се’лай.
После этих слов снова наступила тишина.
— Что ж, вот оно, значит, как... — пробормотала Тали, поворачиваясь к Шепарду. Капитан стоял неподвижно, глядя на адмиралов, он был крайне напряжён.
— После всего, что она совершила, вот как вы с ней обходитесь, — тихо прорычал он, однако в повисшей тишине эти слова были слышны всем. Взгляды адмиралов устремились на него.

Когда-то давно у Шепарда не было такого железного самообладания. Во времена своей молодости он легко поддавался юношескому гневу и выплёскивал его на каждого, кто, по его мнению, заслуживал этого. Временами это чуть не стоило ему жизни, а иногда, наоборот, спасало.
Когда Шепард присоединился к Альянсу, для него стало очевидно, что в солдатской жизни нет места неконтролируемой ярости. Солдату она не нужна, а командующему офицеру — тем более. Дисциплина имеет первоочередное значение. Отсутствие дисциплины убило гораздо больше солдат, чем какое-либо оружие.
Но, несмотря на то, что Шепард давно подавил свои старые привычки и пристрастия, в нём всегда горел маленький огонёк юношеской ярости. И сейчас этот огонёк вырвался из клетки и превратился в пожар.
Правая рука капитана сжалась в твёрдый кулак, да так, что костяшки пальцев под бронированной перчаткой побелели от напряжения. Он неистово желал подбежать к подиуму, на котором стояли адмиралы, и со всей силы вломить кулаком прямо в лицевую пластину Заал’Кориса, и услышать громкий треск разлетающегося на осколки визора.
Но он подавил своё желание. Несмотря на кипевшую внутри него ярость, рациональная часть разума всё еще держала его под контролем. Ударив адмирала, он никак не поможет Тали. Если Шепард действительно любит её, он не будет усложнять и без того тяжёлое положение ради удовлетворения первобытной жажды мести.
Он разжал кулак и решил использовать лишь слова.
— Я хочу, чтобы вы все — адмиралы, все в этой комнате — посмотрели на неё, — гневно произнёс Шепард, указывая на Тали. — Видите её? Видите эту кварианку? Её имя будут помнить среди вашего народа, в то время как ваши имена будут забыты. Ваши кости превратятся в прах, а её будут помнить. Однажды кварианцы вернут себе родной мир, и я клянусь, что это произойдёт только благодаря Тали. И в тот же день я вернусь сюда с кулаком, полным земли с вашей родной планеты, И РАЗМАЖУ ЕЁ ПО ВАШИМ ГРЁБАНЫМ МОРДАМ!
Он повернулся к Тали и сказал:
— Идём, Тали, мы покидаем это место, — Шепард развернулся и зашагал к двери. Тали последовала за ним, и они вышли из помещения под гробовое молчание.
Никто ничего не сказал, никто не двинулся с места. Тяжкое ощущение стыда витало в воздухе. Через мгновение гнетущая тишина была нарушена шагами Шалы’Раан, спустившейся с подиума и побежавшей вслед за Тали и Шепардом.
Раан догнала их в пустом коридоре, уже недалеко от стыковочного шлюза:
— Погодите! — позвала она. Тали остановилась первой и повернулась к ней. Шепард заметил это и тоже остановился.
— Что вы хотите, Шала? — спросила Тали. Её голос был не злым или грустным, но слабым и усталым.
— Я хотела сказать, мне так жаль, что всё так вышло, Тали. Я понятия не имела, что Корис начал какое-то расследование. Я ничего не знала о его намерениях.
— Это не ваша вина, — ответила Тали теперь уже с печалью в голосе.
Раан взглянула на Шепарда:
— Теперь вы — всё, что у неё есть, капитан Шепард. Прошу вас, берегите её... Будьте добры к ней...
— Шепард всегда был добр ко мне! — немедленно оборвала её Тали. — С первого дня нашего знакомства он относился ко мне лучше, чем кто-либо другой!
— Прости меня, я не хотела... — начала Раан, осознав, что неправильно подобрала слова.
Тали не хотела это обсуждать. Ей стоило больших усилий держать эмоции под контролем, она лишь хотела вернуться на «Нормандию».
— Прощай, тётушка Раан, — сказала Тали дрожащим голосом, чуть не плача. Затем она развернулась и продолжила свой путь. Шепард последовал за ней, войдя в стыковочный шлюз.
Тали в последний раз взглянула на внутренние помещения корабля «Райя». Её глаза встретились с глазами Шалы’Раан, всё ещё стоявшей в коридоре. Последний раз они посмотрели друг на друга, и Тали шагнула в шлюз. Дверь за ней шумно закрылась, навеки отделяя её от своего народа.

Они вошли в воздушный шлюз «Нормандии», и началась автоматическая процедура обеззараживания. С момента, как они покинули садовую площадь, на которой проходил суд, Шепард держался как-то тихо и отстранённо. Но сейчас в порыве ярости он сорвал с себя шлем и со всей силы швырнул его на пол. Этот неожиданный всплеск застал Тали врасплох и удивил её.
— Чёрт бы побрал их! — вскричал Шепард и свирепо треснул кулаком по стенке шлюза. Громкий звук удара разнёсся по маленькому помещению.
Тали вздрогнула от неожиданности. Она никогда не видела таких вспышек гнева у него; никогда не видела его таким злым. Шепард стоял спиной к ней, опираясь левой рукой на стенку. Тали нерешительно шагнула ближе и осторожно положила руку ему на плечо, всё же держась на некотором расстоянии. Она не боялась, что Шепард вдруг причинит ей боль, но её инстинкты говорили быть осторожнее с тем, кто так взведён.
Шепард повернул голову и взглянул на неё. Он сразу заметил её осторожную позу, как она держала дистанцию, как опасливо держала руку на его плече — она была испугана. Она испытывала страх из-за него. Этого было нечто, чего он никогда не хотел видеть.
Гнев и печаль всегда ходят вместе, и, как только Шепард взглянул на Тали и заметил, как она беспокоится из-за него, его гнев моментально уступил место сожалению и грусти. Он вспомнил, что ей-то сейчас гораздо хуже, чем ему. Это она потеряла сегодня отца. Это её сегодня изгнал собственный народ. Раан была права: Шепард остался единственным, кто есть у Тали. Он не должен дать своему гневу оттолкнуть её от себя.
— Тали... — сказал он мягким, полным сожаления голосом. — Прости меня...
Беспокойство Тали сразу же ушло, как только она заметила, как поменялось его настроение. Она шагнула ближе и взяла его руки в свои, стоя прямо перед ним.
— Не огорчайся так, Шепард, — тихо произнесла она. — Несмотря на всё, что сегодня произошло, мне всё же повезло. Я там, где должна быть, — здесь, на «Нормандии». С человеком, с которым хочу быть вместе, — с тобой...
— Это просто... Это всё моя вина! Я облажался не только как твой защитник, ведь я виноват в твоём изгнании. Если б я не взял с тебя обещание рассказать о своей миссии...
— Нет, Шепард! Нет... — она прервала его. — Не смей извиняться за то, что помог нам на Хестроме. Если благодаря тебе была спасена хоть одна жизнь, то моё изгнание стоило того. А ты спас много жизней. Включая мою.
Шепард задумался над её словами, глядя в её слабо светящиеся глаза. Лёгкая, усталая улыбка появилась на его губах.
— Это я должен подбадривать тебя, а не наоборот.
Тали обвила руки вокруг его торса, крепко обнимая.
— Я так устала сегодня — от этого негатива, от всех ужасных вещей, что произошли... Этот день выдался таким... Ну ты знаешь, ты же был там со мной всё время. Ты единственный был там ради меня, несмотря на всё. И сейчас я лишь хочу забыть о сегодняшнем дне.
— Я понимаю, — ответил Шепард. — Может, пойдём в нашу каюту и наконец отдохнём?
Это было отличное предложение. Тали обычно погружалась с головой в работу, когда была сердита или расстроена, но сейчас всем, чего она хотела, было отправиться с Шепардом в его каюту и спокойно расслабиться.
— Да... Но только если мой капитан пойдёт со мной.
Шепард улыбнулся в ответ.

***

Шепард и Тали вышли из лифта «Нормандии» на верхней палубе, где находилась капитанская каюта, и остановились в маленьком фойе между каютой и лифтом. Шепард подошёл к двери и нажал на зелёную голографическую панель, чтоб открыть её, как внезапно устройство очистки, установленное днём ранее, начало процедуру дезинфекции. Сам Шепард совершенно забыл об этом.
— Что происходит? — спросила Тали, удивлённо оглядывая вестибюль. Она первый раз пришла в каюту Шепарда с тех пор, как он с помощью Мордина установил аппарат.
— Я совсем забыл, — ответил Шепард. — Мне пришла в голову идея установить прибор для стерилизации воздуха в небольшом помещении. Для тебя, чтобы ты могла находиться в чистой каюте. Я поговорил с Мордином об этом, ему тоже понравилась эта мысль. Он сказал, это поможет избавиться ото всех микробов, кроме тех, что внутри меня самого, и помог мне с установкой.
Процедура дезинфекции завершилась, и дверь распахнулась. Но Тали не вошла внутрь, она стояла и смотрела на капитана.
— Теперь наша каюта стала неким подобием... эм... соединённых кварианских костюмов... — неловко пробормотал Шепард. Его смутило отсутствие видимой реакции Тали на происходящее.
— Ты... правда сделал это для меня? — по тону её голоса стало понятно, что она очень тронута.
— Конечно, Тали. Я знаю, жизнь в костюме тяжела, и я надеюсь хоть немного облегчить её тебе.
— Это... Это так... Спасибо тебе, Шепард. Спасибо...
— Я рад, что тебе понравилось, Тали, но мне это ничего не стоило. У нас был лишний стерилизатор шлюзов, да и установить его было легко.
— Я знаю... Ты так заботишься обо мне... И сегодня ты заботился больше, чем обычно. Ты прошёл через суд ради меня. Ты сражался вместе со мной на «Аларее» и помог найти моего отца. Ты прислушался к моей просьбе не показывать адмиралам доказательства. И ты не рассказал адмиралам о сообщении, которое я послала тебе, — Тали умолкла, но через секунду продолжила: — И сейчас я узнала о том, что ты создал себе неудобства лишь для того, чтобы каюта стала более комфортной для меня.
Шепард улыбнулся в ответ.
— Десятисекундное ожидание перед тем, как войти в каюту, вряд ли можно назвать неудобством, тем более что это полезно для твоего здоровья. Ну же, давай войдём внутрь; я уже хочу снять с себя броню.
Шепард шагнул в каюту; Тали ещё немного постояла в фойе, взглянула на стерилизационное оборудование, затем на Шепарда и тоже вошла.
Она села на диван и спокойно посмотрела на капитана. Кварианка задумалась, перебирая в памяти все моменты прошедшего дня, вспоминая всё, что Шепард сделал для неё.
Шепард наконец освободился от брони, оставшись лишь в своей повседневной одежде — простой футболке и штанах.
— Я быстро приму душ, — сказал он, хватая полотенце и свежую одежду из шкафчика. Душ после каждой тяжёлой миссии был для него стандартной процедурой. Кроме брони, он носил с собой ещё массу различного вооружения, включая тяжёлое. Постоянные перебежки во время перестрелок приводили к тому, что он быстро и сильно потел.
Шепард торопливо вошёл в личную ванную, желая быстро принять душ и скорее вернуться к Тали. Дверь закрылась за ним, и в каюте повисла тишина. Первый раз после начала суда Тали осталась одна. Она привалилась к спинке дивана, глядя куда-то вверх. Её разум был занят обдумыванием сегодняшних событий, то и дело прокручивая их.

День начался вполне нормально. Они с Шепардом проснулись под музыку, игравшую из голографического будильника, лёжа в откровенной позе — он сзади неё, обхватив её руками. Проведя утро вместе, они разошлись по своим делам.
Вскоре в тот же день она получила то самое ужасное письмо с обвинением в предательстве. От одного воспоминания о нём у Тали начинало противно ныть в животе. Через некоторое время её зашёл проведать Шепард, и, рассказав ему о письме, она почувствовала значительное облегчение.
Затем были несколько мучительных часов волнений и беспокойства, потом они достигли Флота, где раскрылась суть обвинений. Всё, что она слышала от адмиралов, было словно ударом ножа в её сердце, а потом, на «Аларее», горечь от её переживаний усилилась в тысячи раз, когда она упала на колени перед безжизненным телом отца и увидела, что даже в его последних словах он отказывался быть таким, каким она хотела его знать.
Весь день был просто изнурительным, плохие новости сваливались Тали на голову одна за другой; с каждой минутой становилось всё хуже и хуже. Но были и небольшие моменты радости и счастья — когда Шепард произносил свою пламенную речь в её защиту. Добрые слова восторженной похвалы, изливавшиеся из его сердца, и страсть, с которой он её защищал, — Тали никогда не слышала, чтобы кто-то так о ней отзывался. Вместе со словами Шепарда вся горечь от пережитого почти сошла на нет.
Но потом начал говорить Корис, и всё вновь обрушилось. И через несколько минут её уже объявили изгнанницей — она больше никогда не увидит свой народ. Дома, в котором она провела большую часть своей жизни, у неё больше не было.
Тали вздохнула и слегка откинула голову назад. Затем её взгляд остановился на окне в потолке каюты. Снаружи она видела бесчисленные корабли Мигрирующего Флота. Она поняла, что видит их в последний раз в своей жизни.
Её глаза немного увлажнились, но недостаточно для того, чтобы плакать. Она лишь смахнула слезу движением ресниц. Её утешало то, что, несмотря на изгнание, у неё всё же был дом. Дом, который она любила.
— Вас Нормандия... — тихо прошептала Тали. Теперь это было её имя, а «Нормандия» была её домом. И Шепард стал её настоящим Капитаном.
Слова Раан эхом проносились в её голове; теперь Шепард — всё, что у неё есть. Но ей больше никого и не нужно было. С самой их встречи он старался всегда быть рядом с ней, и этот день не стал исключением. Он был с ней с самого начала, помогая, как только было возможно. Он разделил с ней все тяготы этого дня. А там, в воздушном шлюзе, стало ясно, что он был расстроен и озабочен её изгнанием ещё сильнее, чем она сама.
Тали сильно устала от всех сегодняшних бедствий. Последнее сообщение отца и изгнание оставили в глубине её души чувство, что она никому не нужна. Ей была необходима передышка; она хотела вновь почувствовать себя счастливой. И если и было что-то хорошее в сегодняшнем дне, так это то, что стало ясно, как сильно Шепард любил её. В мирное и беззаботное время всегда легко говорить о любви, но Шепард, пройдя все испытания, показал, насколько она ему нужна.
И сейчас, осознав всё это, Тали приняла решение — решение, от которого она ощущала лёгкий трепет в животе. Она решила показать ему, как сильно она любит его.
Тали поднялась и с помощью костюма ввела себе большую дозу иммуноусилителя и антибиотиков. Затем она подошла к своему столику, открыла один из ящиков и достала маленькую бутылочку с растительными добавками — такие она уже покупала два года назад.