Мы теперь в Discord
Десятиметровой высоты холм из обломков, раскинувшийся на площади не меньше футбольного поля, щетинился кусками арматуры, как потревоженный дикобраз. Будучи господствующей высотой среди перемолотого буквально в щебёнку квартала, при всех своих недостатках представлял достаточно удобную позицию. Хватало укромных мест с хорошим обзором, позволявших обрабатывать солидный кус прилегающей территории. А в случае необходимости — спрятаться в хаотическом нагромождении композита.
Органы чувств зачастую врут, ощущая то, чего на самом деле нет. Или, напротив, способны воспринять нечто, оказывающееся не под силу самой совершенной технике.
Неясная тень, слабый отблеск на грани восприятия, мелькнувший рядом с покосившимся фрагментом стены, заставил внутренне подобраться. Прикрыв на секунду глаза, он чуть ослабил хват, позволяя карабину слегка «кивнуть», затем внимательно обшарил взглядом сектор.
Задавливая в себе смутное беспокойство, подключил зашитый в контроллер брони примитивный комплекс пассивного обнаружения. Использовать активный поиск было небезопасно, хаски чувствовали его лучше, чем мыши чуют сыр, чаще всего с фатальными последствиями для оператора.
Неторопливо отсчитывая минуты, тянулось время. Поймав губами трубку гидратора, Максим сделал глоток, вода нагрелась и отдавала химией от обеззараживающих добавок.
«Раздолбайство блин, нет бы бутылку захватить», — её пришлось набирать из неработающего фонтана.
Указатель на тактическом мониторе, до этого свободно вращавшийся, мигнул, обозначая появление в зоне контроля неклассифицированного объекта. Время, словно очнувшись от спячки, начало скручиваться в тугую пружину. Давешняя кошка с испуганным фырканьем выскочила из тени обломков и, перебежав небольшую площадку, скрылась в лабиринте завалов.
Неизвестно, кто прятался в темноте, но явно не заблудший хаск. Синтетики не слушком утруждали себя соблюдением тишины и общественного порядка. Впрочем, уверенности, что у данных представителей фауны сегодня по плану здоровый сон, не было никакой. Пехота «Пожинателей» могла появиться когда и где угодно, преследуя ведомые лишь их хозяевам цели, тараканами лезущая отовсюду.
Поисковик предупреждающе загудел, указывая на светлое расплывчатое пятно, появившееся словно из ниоткуда, парящее в воздухе.
Тело на уровне рефлекса знает, что делать — плавный поворот винтовки, двести метров, поправки минимальны, палец аккуратно выбирает слабину спуска.
Тихий стон разочарования и досады вырывается непроизвольно. В прицельной сетке, как муха в паутине графический дрон, детская игрушка мирного времени. Идеальный инструмент чтоб подсмотреть, напугать, ну, или подзадорить слабым разрядом. Чуть ниже тщедушная фигурка, скорчившаяся в густой тени, подсвеченная голограммой запущенного соглядатая.
«Конченый идиот, придурок чтоб тебя!» — Смесь неприязни и облегчения, шипением воздуха сквозь зубы — «Прибью гвоздями, сволочь!»
На счастье неизвестного или на беду, тут уж как посмотреть. Скрипучий угрожающий вой и бредовый облик «баньши», решившей явить себя миру в поисках возмутителей спокойствия, вымел кровожадные мысли далеко и надолго. Высокая тощая тварь, расцвеченная голубоватыми люминесцентными пятнами как новогодняя елка, неторопливо поднялась из кучи обломков. Вот только не стоит находиться рядом с такой ёлкой.
В забитый помехами эфир на миг врывается близкий сигнал бедствия, вызывая лишь злорадную, но такую искреннюю усмешку в ответ — «Страшно?».
Оружие, наверняка не самое хорошее изобретение сумрачного гения разумного существа, но функционально красивое и по своему живое. Карабин азартным хищником, почуявшим близкую добычу, уставился чёрной точкой звукоподавителя* в лоб монструозного существа.
Вспышка, четырнадцать сотых секунды и первая, в тонкой оболочке, с укрытой свинцом твердосплавной стрелкой в центре.
«Барьер! Мразь, лишь бы накачать не успела», — характерные разводы, как на мыльном пузыре. Печальное жужжание рикошета.
Вторая — экспансивная пародия на «Hydra-shock»*. Расплескалась осколками, отдавая тысячи килограмм запасённой энергии под звонкий лязг разошедшихся конусов модера*. Память услужливо подкидывает таблицы поправок, моментально продублированные БК* в визоре шлема.
Третья, обдутая в аэродинамических трубах, доведённая до совершенства стандартная оболоченная болванка. Купол биотики прощально вспыхивает. Кусочки разорванного металла злыми пчёлами продолжают полёт.
«Контакт!» — брызги выбитого месива синтетики и костей хорошо различимым шлейфом. Автоматически две на добивание.
«Шестой в стволе, полный в приёмник, пустой в разгрузку, осмотреться».
«Баньши» с развороченной грудной клеткой, безвольно сползающая по осыпи строительного мусора.
Затухающее эхо выстрелов, подхватывает рёв двигателей буквально вывалившегося из-за облаков атмосферного штурмовика. Гротескный силуэт на секунду зависает, гася чудовищную инерцию, и крадучись, над самой землёй уносится в темноту.
Темнота и сторожевая тишина. Дрон, словно запоздало испугавшись, с тихим хлопком элементной матрицы прекратил существование. Придушенный всхлип ужаса, под аккомпанемент осыпающихся камешков, не разбирая дороги, ломящийся к стрелковой позиции незваный гость. Прерывистое, хриплое дыхание, блик лунного света на поликарбонатном забрале. Летящий навстречу приклад карабина, упругим затыльником тяжело опрокидывает чужака, попутно выбивая остатки сознания.
Не друг, но и не враг, Макс наваливается сверху, отчётливый хруст рассыпанной стеклянной крошки неприятно царапает слух. Противник, маленький и тощий, не хаск
«Нелюдь, кварианец!?».
Сорванный с тонкого запястья браслет уника летит в пыль. Губы кривятся в саркастической усмешке:
«Гвозди надо взять ржавые».
Старое бомбоубежище, музей величайшей войны двадцатого века, островок спокойствия для беженцев в войне двадцать второго. Народа поначалу было немного, человек пятьдесят гражданских и взвод солдат, но постоянно подходили новые люди. Связь не работала, по всем частотам творился форменный хаос — явная заслуга широкополосных «глушилок». Попытка использовать нейтринный передатчик привела лишь к многозначительному треску внутри корпуса и нитке сизого дыма, торопливо затянутой в недра вентиляции.
По утверждению одного из древних классиков: «Приём пищи — это самое интимное общение человека с окружающей средой». Вот такого общения как раз и не хватало, ещё хуже обстояло дело с водой. Через день Макс, оправившийся от контузии, изрядно поругавшись с лейтенантом, выпросил обратно свой карабин и ночью ушёл с патрулём.
В развалинах охотничьего магазина, по счастью, того же, где в своё время было приобретено оружие, он раскопал полсотни пачек с подходящими патронами. Резко прибавив в весе килограмм на тридцать, по счастью, распиханных по кармашкам найденного транспортировочного жилета. Под недовольное брюзжание командира отряда — «он мол, не против пополнения боезапаса, но зачем так жадничать». Который, в конце концов, выставив охранение, отрядил часть бойцов на поиск термоячеек.
Близлежащий торговый центр, удивительно невредимый среди хаоса руин, также подвергся нещадному разграблению, вынесли все съестное что смогли. Рвали жилы, свои и механические, с муравьиным упорством волоча мешки продовольствия. В таких вылазках за продовольствием прошло четыре ночи, дважды находили и приводили людей.
Стрелять приходилось много, твари не давали расслабиться, без устали рыская по развалинам. К счастью, особой сообразительностью они не отличались, выдавая себя шумом и слабым свечением. Силы им, конечно, было не занимать, но вооружение, как и средства защиты, у большей части отсутствовали. Короткие схватки обычно заканчивались одинаково, пока солдаты удерживали тварей подавляющим огнём, Макс прицельно расстреливал. На пятую ночь бомбоубежище обнаружили, не осталось никого, люди просто исчезли.
Дренажная система — неплохое укрытие в условиях вооружённого конфликта. Почти сутки оставшиеся в живых укрывались в коллекторе, не осмеливаясь показаться на поверхности. Старательно отгоняемые страх и отчаяние, казалось, висели в воздухе, смешиваясь с удушливой вонью канализации.
Внезапно заработавшая связь не принесла хороших новостей, а вот плохих... «На планеты сектора Альянса и пространства Цитадели совершено массированное нападение, значительные потери в живой силе и технике. Противник, называемый „Пожинателями"», — те огромные кальмарообразные корабли, первые дни нападения висевшие над городом, — «стремится уничтожить цивилизации органиков в соответствии с неким „Циклом". Твари — хаски, бывшие люди и нелюди, собранные и переработанные в пехоту агрессора». Всех, кто может держать в руках оружие, призывали, почти приказывали вступать в ВКС. Давались координаты точек эвакуации.
— Отряд, слушай мою команду! — сержант, прослушав новости, тяжело поднялся. — Выдвигаемся в направлении ближайшей точки. — Нервный смешок. — «Отважные, б.., герои»
«Страх — убийца разума», — Фрэнк Герберт, похоже, знал, о чём говорил в своей книге, Макс убедился в этом той же ночью. Они наткнулись на уцелевших нонкомбатантов. Законвоировав их, осторожно двинулись дальше, впрочем, осторожность не помогла. Непонятный тощий хаск, то заунывно бормочущий, то омерзительно вопящий метрах в двухстах впереди, неожиданно пропав из виду, оказался совсем близко. Швырнув перед собой волну биотики, схватил и оторвал руку ближайшей жертве.
Макс, чувствуя липкий холодок безумия, мягкой лапкой оглаживающий виски, всаживал пулю за пулей в пузырь барьера. Винтовки солдат захлёбывались длинными очередями, а оставшиеся на ногах гражданские даже не пытались защищаться или бежать, парализованные страхом. Они убили это существо, вот только оно успело забрать с собой четверых. Тогда он и экипировался бронёй, с молчаливого согласия остальных, сняв её с погибшего пехотинца. Потом поспешно, словно извиняясь, завалили тела обломками.
Необходимость уходить подтвердили вопли приближающегося противника, пока далёкие, но вполне внушающие. Время, казалось замедлившееся в короткой стычке, снова понеслось вскачь. Мысль бросить чужого здесь, на потеху тварям, очень заманчивая поначалу, с сожалением была отброшена. Всё же оскотиниваться не было никакого желания.
Хмыкнув, он взвалил бессознательного, по счастью довольно лёгкого ксеноса на плечи, поверх рюкзака, прикрепив запасным «паучком». Щелчок по панели управления экзоскелетом, и тонкий хлыст пилона оружейной подвески ласково тычется в руки, принимая на себя немалый вес карабина.
Какие-то мозги у хасков, надо признать, сохранились, помноженные на совершенство техники делали их серьёзным противником. Путь до «охотничьей избушки», со всеми предосторожностями обычно занимавший час-полтора, затянулся до рассвета. Трезво оценивая свои шансы, он старался не заходить слишком далеко. Пришлось немало попетлять по разрушенным кварталам, пропуская мелкие отряды синтетиков. В какой-то момент не ко времени начавшая приходить в себя и шевелиться ноша доставила множество крайне неприятных мгновений. Здоровенная бронированная тварь, настоящий ходячий танк, подозрительно оглядывала завал из плит перекрытия, в котором нашёл укрытие Макс. Пришлось отвесить по запакованной в шлем голове ещё оплеуху, после которой ксенос, в очередной раз вырубился, как оказалось всерьёз и надолго.
— Условный стук — три зелёных свистка, мля, открывай Свенсон, Дед Мороз пришёл, подарки принёс, — сообщение, сорвавшееся по направленному УКВ лучу, достигло цели. Решётка «ливнёвки», скрытая от любопытных глаз зарослями кустарника, тихо звякнула, приоткрываясь. — Держи мясо.
Макс отцепив чужого и аккуратно подав его в тёмный лаз, облегчённо размял уставшую спину, затем кряхтя, полез следом. Комитет по встрече выражал радость весьма своеобразно.
— Ты, блин, вконец охренел? На кой леший припёр это дохлое чучело? У нас тут не приют для сирых и убогих, лучше б жратвы нормальной достал, от сухпая уже воротит.
— Подойдёт? — палка сырокопчёной колбасы звучно стукнула ворчуна по голове. — А теперь хватай за ноги и понесли, не дохлый он, просто без сознания, пришлось успокоить, чтоб не мешал.
— Максик, милый, да за эту колбасу я готов тебе всё отдать, кроме невинности, кстати, я тут вчера ночью бутылку отменного коньяка нашёл. — Голос Свенсона приобрёл мечтательные интонации, словно мурчание кота в предвкушении полной миски сметаны.
— Хех, ясно, куда ты, старый хрыч, на охоту ходишь, только вот ствол зачем носишь — непонятно.
— Не гунди, паря, я ещё тебе сто очков форы дам, спортсмен, блин. Чего хоть настрелял или просто прогулялся?
— «Баньши».
— Ничего себе заявочка! Что так долго мотался?
— Да этот гад помешал, — кивок в сторону ксеноса, — нашумели немного, пришлось драпать подолом прикрывшись, потом зомбей стряхивал, собачья ночь. Лежу, никого не трогаю, тут дрон выпорхнул. Думаю, что же за фигня такая творится. Потом присмотрелся, а там этот. Ещё и «баньши» на огонёк заглянула, скотина! Полный магазин истратил. — И чуть помолчав, тише добавил. — в принципе, удачно всё получилось. Да и не бросать же, жалко всё-таки.
— Ну, какой-никакой, а союзник, — Олаф одобрительно хмыкнул, — может чего нового расскажет, что в мире творится. Это ты его так качественно приголубил?
— Ага, часа четыре назад, сам на приклад наткнулся.
— Мля, дуб обыкновенный, мозгами не обременённый, ещё бы сел сверху. Он же глянь мелкий какой, плюнь — рассыплется, веса килограмм сорок всего.
— Так я и сел, точнее упал, для контроля.
Неосвещённый узкий лаз, едва ли полутора метров от пола до потолка. Осклизлые стены, сочащаяся вода, слой грязи под ногами. Две вполголоса матерящиеся тёмные фигуры, поминутно цепляя головами свод, тащат третью, бессознательную. Готовые декорации для фильма ужасов, кои столь полюбились за пределами Солнечной системы, какая-никакая, а культурная экспансия человечества.
Через пролом в стене они наконец добрались до небольшого подвального помещения. Заваленные инструментами, различным технологичным и не очень хламом полки, протёртая до блеска кнопка кофе-машины, мягкий диван. Мастерскую увлечённого человека идентифицировать не составляло труда.
Война и сюда внесла свои коррективы — несколько спальных мест вкупе с примитивным медицинским оборудованием, сложенные у стены ящики ИРП, упаковки воды и медикаментов. На верстак, главной гостьей, привлекающей всеобщее внимание была автоматическая Гаусс-винтовка времён войны Первого Контакта. В окружении нескольких огнестрельных пистолетов, боеприпасов и частей полуразобранного тяжёлого «Скуловорота»*.
— Ксенофил? — Явственная издёвка переливчато скользила в голосе. — Давай его сюда, на кушетку. И когда он теперь очухается? Ты ж ему, доходяге, всю башку стряхнул, минимум тяжеляк, как бы теперь с катушек не слетел или не помер невзначай.
— Тяжеляк, говоришь? Плохо. Если я хоть что-то понимаю, его полоскать начнёт, а он в шлеме захлебнётся, снять надо.
— Не тупи, Максик, это же квариашка, они от одной нашей бациллы дохнут, снимем намордник — точно угробим. Тем более видишь, костюмчик уж больно интересный, никогда такого обвеса не видел, но диагност-аптечка там точно есть, можешь мне поверить. Пусть полежит пока.
— Откуда ты такой умный взялся, узкоглазый потомок норманнов?
— Но-но, полегче, молодо-зелено. Мои предки, во времена оные широко гуляли, и, между прочим, резали твоих предков, с переменным успехом правда. Ни одного крупного конфликта не пропускали. Да я и сам, чего греха таить, тоже повоевать успел. «Первый контакт», брат, это тебе не просто так.
— Ладно, где там твой коньяк, устал я. Там, в рюкзаке ещё кое-чего найдётся, на складе остатки выгреб, что не испортились. Что Серый?
Два человека уселись за стоявший рядом верстак, Свенсон разлил коньяк по чашкам и, достав планшет, подтолкнул Максу.
— Вот ведь сволочь!
— А то. Ничего, жрать захочет — вернётся, такого проныру ещё поискать надо.
Молча выпили, аккуратно сдвинув тончайшие края, на удачу.
— Ну да ладно. Я тут подумал, уходить надо. Долго мы не продержимся, один чёрт найдут. На скотобойню я не хочу.
— Да уж, это ты верно подметил. Четыре миллиона, понимаешь? Четыре, мать его, ляма, накрылись только здесь, в этом городе. Скотобойня, — Свенсон повторил, словно пробуя на вкус. — «Сплошная горечь» — Не хочу я скотом быть, неприятно знаешь ли, и ты не хочешь, и Серый, который считает себя умнее всех. Да что там, — взмах руки, пальцы плотно охватывают рукоять «Гаусса», в глазах светится огонёк железной уверенности, — даже этот полудохлый ксенос спит и видит, как бы при своём остаться, и желательно живым.
Также в молчании, под певучий звон фарфора допили бутылку и разошлись по койкам.
Пробуждение нельзя было назвать приятным, больно тыкающийся в рёбра предмет, на поверку оказавшийся стволом пистолета, не самое лучшее, что можно увидеть проснувшись. Оклемавшийся кварианец не спешил выражать благодарность за спасение, учитывая обстоятельства оного, вполне справедливо, хоть и довольно опрометчиво. Огнестрельный пистолет в подрагивающей трехпалой руке, со снятым магазином.
Довольно старая, если не сказать древняя, разработка канувшего в небытие более ста лет назад концерна, ныне выпускающаяся для ценителей и коллекционеров. Ксенос, наивное дитя высоких технологий, явно ухватил первую попавшуюся железку, подходящую под определение оружия. Тем большее разочарование его ожидало, когда толком не отошедший от коньячных паров Макс сначала не спеша потянулся за предусмотрительно оставленным стаканом с водой.
Человек, недовольно фыркая, пьет, с досадой поглядывая на возмутителя спокойствия. Удар в живот складывает пополам, лязг металла о бетонный пол, в жёлтом поликарбонате забрала отражение быстро приближающейся стены. — «Опять?!».
Бессильные слёзы. Громкий голос с повелительными интонациями, переводчик не вылавливает ни одного знакомого слова — «Местный диалект?»
— Мать моя, что за бардак, Максим, подними его с пола, силу девать некуда?! Так иди с хаском пободайся. — И уже на всеобщем. — Парень, ты как, нормально?
Шлем упирается в ладони, под пальцами отчётливо различимая вмятина, тяжёлый вздох. — Я не парень!
Люди переглядываются, один злобно сплёвывает на пол и заливается краской, второй начинает тихо давиться от смеха.
— Ну, я, конечно, всё понимаю, токсикоз штука страшная, но чтобы так...
-------
Звукоподавитель*, модер* - устройство призванное снижать уровень шума и вспышку при выстреле (не путать с глушителями) до приемлемых для стрелка значений, без значительного снижения начальной скорости пули.
«Hydra-shock»* - полуоболочечная пуля с экспансивной выемкой иногда с раздельным сердечником. Характеризуется крайне высоким останавливающим действием, используется для охоты на крупную дичь и борьбы с защищённым противником.
БК* - баллистический калькулятор.
«Скуловорот»* - универсальный модульный спецкостюм высокой степени защиты. Способен нести до трёхсот пятидесяти килограмм брони и полезной нагрузки, не оснащён генератором КЩ. Снят с вооружения сразу после войны «Первого Контакта» как морально и технически устаревший. В гражданской вариации используется в качестве лёгкого погрузчика или при работе в опасных условиях.
Отредактировано. Докторъ Дре
Комментарии (30)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Регистрация Вход