Afterlife. Статус кв(о). Глава 12: Расставания и встречи

К счастью, дроны насколько неуязвимы, настолько и медлительны. Они без проблем отогнали кварианцев от инженерного блока, но не стали преследовать. И понятное дело, чихать они хотели на все попытки кварианских инженеров их перепрограммировать. Один из ребят Мардеша, успевший забраться далеко в квантово-электронные мозги дрона, передал на рубку, что втрой ЗРВМ (2) находится под внешним управлением. Чьим именно — этого инженер уже не узнал. Кто-то (или что-то) направленным потоком жесткого рентгеновского излучения вывел из строя все коммуникационные системы кварианского машгора. Досталось и его владельцу, но, слава предкам, несильно — большую часть удара погасила контрфазная защитная реакция ВИ костюма. Однако Дони’Такель теперь общается с внешним миром исключительно голосом. Машгор уберег здоровье кварианца, но восстановить напрочь разрушенную электронику коммуникатора уже не смог. Заменить машгор вне медицинского модуля тоже невозможно. 

Чем дальше, тем больше все происходящее напоминало самый настоящий кошмар. Связь с Флотом отрубило еще перед внезапным блэкаутом в системах корабля. В принципе, это не проблема — узкий луч нейтринного коммуникатора способен пробиться хоть бы и к поясу Койпера. На это уйдет куча времени, верно, но идея работоспособная.
Если бы экипаж точно знал, где находится «Салим».
Увы, революция машинерии не дала такого шанса — навигационная система умерла одной из первых. А стоило капитану заикнуться о том, что не проблема сориентироваться по звездам, как «Салим» тут же прочихался своими древнючими моторами, активировал ядро и метнулся на пару астрономических единиц к Марсу. Ну, это потом уже поняли, что корабль рванул в сторону четвертой планеты Солнечной системы — когда удалось восстановить физический обзор, вручную подняв бронестворки на древнючих прозрачных окнах рубки ПИЦ. И опять корабль не дал возможности сориентироваться. Второй прыжок отбросил грузовик куда-то за орбиту Юпитера. Потом последовали еще несколько спонтанных, казалось, телодвижений «Салима». Закончились они лишь тогда, когда экипаж бросил идею определить точное местоположение.
Безусловно, ожившая машина тщательно следила за действиями своих былых хозяев. И конечно же, кварианцы поняли это. И корабль понял, что кварианцы поняли. И…
Словом, игры в разведчиков и контрразведчиков закончились вместе с отключением системы жизнеобеспечения «Салима». А до этого корабль трижды атаковал экипаж ЗВРМами — те как раз успели закончить установку глухих переборок, отделяющих ПИЦ от основных инженерных систем грузовика. От ботов отбивались всем миром, стараясь перегрузить низкоуровневые командные потоки и стеки протоколов физических сред. Но это пожирало уйму ресурсов, и все понимали, что надолго этой защиты не хватит. Вышли из положения, собрав экипаж в одну плотную группу и загнав ее в наименее механизированную часть корабля. Там удалось перекрыть дорогу несколькими гермопереборками с ручным приводом. Опять же, спасибо человеческому дизайну столетней давности. 

На девятый час ЧП кварианцы поняли, что корабль не собирается терпеть на борту органические формы жизни. К превеликому счастью экипажа, нечто чуждое, заразившее системы корабля, натолкнулось на ту же самую проблему, которая вечно досаждала и кварианцам — безобразную техническую отсталость «Салима». Будь на месте древнего грузовика что-нибудь посовременнее, без избытка автономных дублирующих систем и механизмов с ручным приводом (или таким же ручным аварийным отключением), Полани с ее соотечественниками не поздоровилось.
Впрочем, кое-кому и так не поздоровилось. В дополнение к облученному инженеру из группы Мардеша тяжелую контузию получил Борес’Тенрес. Связисту приспичило лично проверить работоспособность механического привода лобового шлюза — того самого, которым никто не пользовался, сколько Полани себя знала. Борес недавно на «Салиме», и его никто не предупредил, что по ту сторону шлюза располагается аварийный клапан отстрела внутренней гермостворки. А рядом с клапаном, видимо, уже сидел кто-то из механических жителей корабля, пробравшийся по внешней обшивке. Может быть, даже один из ремонтных модулей, с помощью которых кварианы обнаружили этот проклятый азарийский катер…
Возвращаясь же к молодому связисту — створку потом вернули на место, а вот помятого Бореса пришлось ввести в состояние искусственной комы. Машгор кварианца, конечно, остановил внутреннее кровотечение и нормализовал работу органов, но малейшее движение или спазм вполне могли отправить связиста в медотсек… доступа к которому у экипажа не было. Бош’тетские дроны-скорпионы не теряли времени —устанавливая все новые глухие переборки, они загоняли экипаж в сторону главного выхода с корабля.
К счастью, главный выход по совместительству являлся и одним из грузовых шлюзов. А потому соединялся с весьма просторным и почти не механизированным отсеком для хранения малотоннажных грузов.
Это помещение и стало цитаделью для экипажа. Как говорят люди, последней, лучшей и единственной линией защиты. Датто’Месса лично проследил, чтобы ни одно механическое устройство внутри ангара не было подключено к общей информационной шине корабля. Кварианцы два часа сознательно занимались деятельностью, которая категорически противна их натуре прирожденных техников — уничтожали ту самую технику. Вернее, уничтожали любое сложное оборудование, оставляя на ходу только совсем уж примитивные и обязательно автономные узлы. До этого уже был случай, когда «ожил» сервисный бот, у которого перед этим физически вырезали модуль дистанционного управления. Разобраться, что там к чему, каким образом неведомый враг управляет безмозглой и лишенной эфирной связи железкой, кварианцы не успели: Зана сожгла сервис-дрона потоком гравитированной плазмы. Конечно, получила выволочку от капитана, но при всем уважении к Датто’Мессе, Полани все же была на стороне подруги. Когда вокруг тебя творится такое неизвестно что, не до полевых исследований.

 
Ну а потом стало и не до выволочек. Очнулась азари, которую кварианцы вытащили из разведывательного катера и таскали все это время с собой. Полчаса ушло только на то, чтобы объяснить ничего не понимающей синекожей, что война давно закончилась, а окружающие ее люди в кварианских костюмах — вовсе не угроза, а наоборот, спасение.
Азари не верила. Биотически не верила — пара грузовых контейнеров улетели дальше по трюму и красиво отскочили от стены. Счастье еще, что никого не задели. Впрочем, в любом бы случае азарийское недоверие дорого обошлось бы кварианцам, если бы не подруга капитана (ну, то есть Полани знала, что женщина-палладин — любовница Датто’Мессы, остальные, должно быть, даже и не догадывались об отношениях капитана и крепкой, высокой красавицы в причудливом машгоре). Палладин не стала тратить время на объяснялки и просто жахнула по бушующей азари «заморозкой». Легонько так, чтобы только охладить пыл синекожей, а не разорвать клетки ее тела кристаллами охлажденной до абсолютного нуля воды.
Несколько минут покоя ушли на то, чтобы восстановить порядок в организации трюмного пространства. Капитана позвали к посту охраны у входа в корабль, и он ушёл, оставив за себя паладина. Красивая женщина не без интереса смотрела на дело рук своих — свежезамороженную азари.
Когда голубокожая оттаяла, ее агрессия сминилась апатией. Больших трудов было выпытать хотя бы имя. За дело взялась Даро’Маас — корабельный доктор, она же ксенопсихолог, ксенобиолог, ксенохирург и прочая, прочая, прочая. Бабушка Даро помнила еще довоенные времена. 

Оставшаяся за капитана паладин упорно не хотела пускать корабельного врача к азари — слишком уж опасен офицер-азари, пусть и после разморозки. Но поскольку только Даро имела опыт работы с другими расами, жизнь и здоровье азари ей все-таки доверили. И не зря — спустя полчаса проникновенной беседы со старой кварианкой, голубокожая женщина сообщила, что ее зовут Илана Барриус, она второй офицер-контролер систем жизнеобеспечения с «Пути предназначения».
Азари, в отличие от других рас, упорно не добавляли к имени своего дредноута цифру два. Об этом Полани узнала в короткой беседе со все той же Даро’Маас. Причина проста — для долгоживущих дочерей Тессии все еще слишком больно вспоминать о гибели первого «Пути». Вместе со всем Советом. В его числе, к слову, было шестнадцать высопокоставленных азарийских дипломатов из числа личной свиты матриарха Тевос.
И вот — снова дредноут азари, и… снова потеря. Уже без Совета на борту, и с куда меньшими человеческими жертвами, но потеря. Илона Барриус весьма смутно вспоминала последние часы боя. Тем не менее, и этой смутности хватило, чтобы припомнить не к месту адмирала Хакета. Со слов азари, человеческий командующий, очевидно, раздраженный демаршем азарийского капитана, специально затыкал дыры в боевых порядках «Путем», бросая не особо-то и предназначенный для ближнего боя дредноут в самые горячие места.
Вообще, стоило при азари завести разговор о главном командовании флотом, в голосе спасенной азари просыпались нехорошие холодные нотки. Впрочем, еще больше их стало, стоило Бабушке Даро отвлечься и позволить азари оглядеться.
Обилие стройных, низкорослых фигур в узнаваемых кварианских костюмах, похоже, доставляло голубокожей женщине не особо приятные чувства. Безусловано, азари отлично знала, как выглядят космические странники. Да и на «Пути» был как минимум один из них. О нем Илона рассказывала вяло, чуть ли не сквозь зубы, а когда история подошла к тому самому печальному инциденту — обстрелу кварианского боевого корабля, — на прекрасном, вечно молодом голубом лице застывала какая-то мечтательная улыбка. Надолго, секунды на две-три.
Похоже было, что азари совершенно не огорчила та ситуация, в которую попал экипаж «Салима». И то, что она в прямом смысле в одной лодке с кварианцами, ничуть не расстраивало голубокожую. И кто знает, что бы она вообще сделала, не находись рядом с азари женщина-паладин по имени Тара’Олли вас Камелот.
— А ты кто такая? — нахмурилась азари, стоило Таре подойти поближе. — По лицу вижу — девчонка, но что за маскарад?
Азари кивнула на «доспехи» женщины-паладина. Шлем та сняла, поэтому половая пренадлежность закованного в тяжелый скафандр кварианца была очевидна. Но вот доспехи Тары действительно меньше всего походили на изящный облегающий машгор.
— Не помню, чтобы кварианцы влезали во что-то еще, кроме своих костюмов, — сказала азари.
— А я вот, — ответила Тара, — наоборот, отлично помню, что азари мастерицы влезать во все, что их не касается.
— Точно, — кивнула Илана. — Могу, например, влезть тебе в череп при помощи «сингулярности».
Тара, смеясь, скрестила руки на груди. От глаз Полани не укрылось, что женщина положила пальцы на панель управления инструметроном.
— Хорошая шутка, — сквозь натружный смех произнесла паладин. — Но сдается мне, азари что-то не по-азарийски горячится. Могу охладить.
— Так! Обе заткнулись! — прикрикнула Даро’Маас и с укором взглянула на кварианку. — Тара, от тебя уж совершенно не ожидала!
— А и не надо ничего ожидать от меня, — сбросив показную веселость, сказала Тара и кивнула в сторону Иланы. — Ожидай вот от нее. Азари уже не раз показывали, как они нас видят.
— Это как же? — прищурилась Илана.
— В основном, сквозь прицельную сетку главного калибра.
— И глядя на некоторых кварианок, я начинаю понимать, почему именно так и никак иначе, — ввернула азари.
Тара хотела было что-то сказать, но едкая фраза голубокожей буквально выбила пол из-под ног женщины-паладина.
— Что за шум? Добрый день, уважаемая азари.
Капитан Датто появился, как обычно, внезапно и совершенно бесшумно. Просто вырос за спиной своей статной подруги, но не сделал и попытки как-то поприветствовать любовницу. Что-что, а субординации капитана корабля учить не надо.
Тара’Олли повернулась к мужчине.
— Азари ошибочно полагает, что кварианцы по-прежнему легкая мишень, — произнесла женщина. — Я по мере сил пытаюсь убедить нашу нежданную гостью в том, что «Пути предназначения» у них больше нет, а соотношение сил в Солнечной системе уж точно не в пользу азари, живи они хоть десять тысяч лет.
— Понятно, — капитан вздохнул. — Тара, Даро, Полани, оставьте нас. Я хочу побеседовать с… Простите, как вас именовать?
Азари пристально посмотрела на капитана. Подобно паладину, Дато’Месса не носил шлема. Красивые, чуть голубоватые и вздернутые в уголках глаза мужчины пристально разглядывали голубокожую фигуру. Азари кивнула, то ли здороваясь, то ли пряча взгляд огромных голубых глаз.
— Илана Барриус, — произнесла женщина и попыталась подняться на ноги. Все время до этого азари сидела, прислонившись спиной к стене — в такую позу ее усадили после «охлаждения».
— Не вставайте, — прикрикнула Бабушка Даро. — Распределенной нервной системе нужно время на восстановление синхронизации после переохлаждения.
— Даро-рон (3), я же попросил вас удалиться, — Датто повернулся к корабельному врачу. — Если нашей гостье станет хуже, я вас немедленно оповещу. Офицер Полани, сэра (4) Олли — вас я тоже не держу.
— Если станет хуже… — буркнула Тара’Олли и покачала головой. — Куда уж хуже. Пошли, девочка. Пусть капитан пообщается с этой… спасенной.
Полани совершенно не улыбалось уходить под ручку с женщиной, которую она застукала чуть ли не в постели со своим капитаном — а по факту приемным отцом. Но, во-первых, приказы капитана не обсуждаются, а во-вторых, просьбу паладина тоже можно рассматривать как приказ. И бош’тет знает, указание кого из вышестоящих офицеров опаснее игнорировать. Капитан может разжаловать или лишить премии, а то и передать в Трибунал. А вот паладин…
Связываться с паладинами? Полноте! Сумасшедших на «Салиме» нет, и Полани не исключение. 

*** 

Чем закончился разговор капитана с азари, Полани так и не узнала. Зато сразу после его окончания Датто собрал экипаж в центре ставшего крепостью трюма (лишь пара человек осталась охранять заваренный внутренний шлюз) и сообщил то, что все ожидали и боялись услышать.
Связи с Флотом нет и не предвидится. С людьми тоже. Вообще никакой связи нет. Выход в открытый космос невозможен — по обшивке бегают многочисленные ремонтные дроны. Тяжелые пилотируемые модули, слава предкам, ушли на перезарядку батарей, и раньше, чем через полсуток, на дежурство не выйдут. Но и маленькие «сверчки» — боты размером по колено взрослому кварианцу — весьма опасны. Каждый оснащен масс-элементным мультинструментом, не говоря уж о стандартном режуще-сварочном оснащении.
Системы корабля полностью изолированы от трюма. Единственный выход к центральной шине данных парализован диверсией со стороны неведомого врага. По-видимому, шину просто вырезали. С беспроводной связью тоже не здорово. На всех радиочастотах стоит форменный хаос — связь затруднена даже внутри корабля. Единственное спасение — нейтринные коммуникаторы, но их всего четыре на весь экипаж: у капитана, главного инженера, пилота-навигатора и техника кибернетической поддержки. 

Но это все еще хорошие новости. Плохие же в том, что вот уже полчаса как трюм отключен от системы жизнеобеспечения. С воздухом для запакованных в пустотные машгоры кварианцев проблем нет, регенераторы кислорода есть у всех членов экипажа. Но вот климат… В открытом космосе корабль остывает очень медленно, однако неуклонно. Температура уже упала на четыре градуса, и дальнейшее охлаждение — дело времени. Где-то через восемь-десять часов воздух остынет до нуля, а спустя сутки в трюме можно будет заливать каток.
Да, Полани знала, что такое каток. Непривыкшие к холодам кварианцы странным образом полюбили чисто человеческую забаву полосовать застывшую воду на металлических лезвиях. Правда, и тут внесли свое усовершенствование, оснастив коньки тормозами и системой изменяемой длины и профиля. Говорят, на Земле живут и гастролируют по крупным городам три кварианские девушки-фигуристки. С неизменным аншлагом, между прочим — танцевать кварианцы тоже любят и умеют. Мало кто об этом знает, правда. Но уж если кварианцы поют, почему бы им не танцевать, да и хотя бы на льду?
— Мардеш, сколько у нас получается по автономности? — спросил капитан. — Если соединим энергосистемы всех машгоров.
— Двое суток, не больше, — ответил инженер. — Кто-то заливает трюм бета-излучением.
Кварианцы переглянулись, качая головами. Действительно, ВИ машгоров каждого из экипажа детектировал постоянный обстрел ядрами водорода. Продвинутая защита кварианского костюма без проблем справляется с этой угрозой, но ценой разряда энергоблоков. Обычно это не проблема — полная перезарядка занимает несколько минут. Но в обесточенном трюме, где даже освещение запитано от запасной батареи одного из инженеров, с подзарядкой костюмов очевидные проблемы.
— То есть у нас есть не больше суток на то, чтобы прорвать осаду, — подвел итог капитан. — Сидя на месте, мы ничего не сделаем. Поэтому будем прорываться.

 
Капитан замолчал, и в трюме повисло напряженное молчание. Понятно, что все были согласны со словами Датто, но вот ни у кого по-прежнему не было ни малейшей идеи о том, как можно прорвать оборону того, кто за несколько часов выдавил из корабля коллектив талантливых инженеров. Да еще самым постыдным для кварианцев образом — воздействуя на машинерию и киберсистемы корабля.
— Идея следующая, — наконец, произнес Датто. — Вы знаете, на «Салиме» очень много технических тоннелей, включая межобшивочные. Схемы у нас есть. Мы с Мардешем прикинули проходные сечения и маршруты, и получается, что невысокий и щуплый кварианец вполне способен путешествовать этими путями.
Бабушка Даро покачала головой.
— Капитан, как член офицерского совета корабля, я заблокирую ваше решение послать детей.
Кварианцы зашумели, соглашаясь с доктором. Какой бы не была опасность, но отправлять в неизвестность малолетних — верх неприличия. Безусловно, Моли или Радан, которым недавно исполнилось по девять, с удовольствием рванутся навстречу приключениям, но…
— Я пока еще капитан! — Датто с неодобрением посмотрел на Бабушку Даро. — И не хуже вас, доктор, понимаю, где предел этичности поступков офицера. Конечно же, я не собираюсь использовать детей…
С задних рядов раздались два разочарованных детских вздоха.
— …но у нас есть и еще кандидаты. Пронырливые, — капитан улыбнулся. — Полани, Кали, я о вас…
В груди девушки екнуло.
Полани знала, что этот момент обязательно наступит. От нее, от нее лично и только от нее будет зависеть жизнь всего экипажа! Она шла к этому долгие годы, и вот, наконец, это случилось! Капитан выбрал ее для ответственейшего задания!
— Я согласна! — выпалила девушка, едва не перебив капитана. — Сделаю что нужно, капитан! С превеликим удовольствием, капитан!
— Кали? — Датто’Месса повернулся ко второй миниатюрной кварианке. Вообще-то, ее зовут Каала’Ли, но сколько Полани себя помнила, эту хрупкую женщину (куда старше Полани, между прочим) всегда называли только Кали.
— Я с удовольствием, капитан, — Кали улыбнулась сквозь прозрачный щиток маски. — Но… В общем, вам бы посмотреть мой файл, капитан. Я готова рискнуть собой, но вот еще одним человеком…
— Файл? Еще одним человеком? — Датто озадаченно взглянул на женщину. — Ты о чем, Кали?
Кали склонила голову и чуть сконфуженно, но не без годости сообщила:
— На прошлой неделе я поставила себе пузырь, капитан. У нас с Мадом будет малыш. 

Трюм взорвался облегченным вздохом, а мгновением позже — аплодисментами и целым ворохом поздравлений в адрес молодой пары. Под раздачу попала и Кали, и ее супруг, а заодно почему-то и Бабушка Даро — видимо, как единственный и незаменимый акушер «Салима».
Рождение ребенка для кварианцев — это не только святое для любящей пары, это великий праздник для всего экипажа, для всего Флота. Кварианцы, в отличие от людей, рожают очень редко, и всегда — крайне тяжело. Живородная процедура — так и вовсе гарантированный букет болячек для новорожденного, поскольку на поздних сроках беременности природа кварианцев отключает плод от иммунной системы матери — во избежании извечных для кочевого народа проблем с внешней заразой. Поэтому на втором месяце беременности кварианка устанавливает биокибернетическую экзоматку — «пузырь». Постепенно к нему переходят функции поддержания жизни плода, а к последнему, шестому месяцу беременности мониторинг состояния малыша осуществляется исключительно фертильным имплантатом под строжайшим контролем ВИ машгора, который управляет развитием малыша и даже закладывает в его нервную систему самые простые, базовые аугментации (5). В итоге плод становится подключенным к плаценте через целую систему фильтров, клапанов и дозаторов препаратов. Носить в костюме их неснижаемый запас — святая обязанность будущей матери.
Ну а рождение… Полани верила, что когда-нибудь тоже пройдет через это, но старалась на данную тему не размышлять. По многим причинам. Одна из них в том, что Полани, подобно всем молодым кварианкам, подспудно стыдилась прослыть «яйцекладущей». Эту мерзкую кличку дали кварианцам — вот кто бы подумал! — азари еще на заре отношений двух рас. Когда азари и кварианцы встретились на краю Галактики, голубокожие уже представляли собой грандиозную, сбалансированную, цивилизацию, в то время как жители Ранноха переживали рассвет своего технического могущества, не сильно заботясь о культуре. О ней вообще мало кто думал. Кварианское общество, достигшее вершин компьютеризации, серьезно атомировалось, потеряло связь с предками, чуть ли не целиком уйдя в виртуальную реальность.
Компьютеры кварианцев, основанные на идеальной для считающих машин троичной системе, настолько превосходили вычислительные системы азари, что дочери Тессии восприняли это как вызов. Не в привычках голубокожей расы было признавать чье-то превосходство, и пока инженеры и ученые азари штурмовали бастионы кварианской инженерии, в обществе голубокожих надолго, почти на сотню лет засела привычка выискивать в «технически неожиданно развитых» кварианцах откровенно слабые стороны. Одна из них — чрезмерное доверие кибернетическим системам, в том числе и помогающим производить потомство, породила шутку насчет яйцекладущих кварианок. Полани, да и любой другой житель Мигрирующего флота, знал эту обидную юмореску дословно:
«Чем саларианки отличаются от кварианок? Лишь тем, что им не нужно вручную изготавливать скорлупу для своих яиц». 

Была в этой шутке и горькая правда. Кварианцы, сами того не подозревая, все больше и больше походили на совершенно лишенных романтики саларианцев, также слепо доверяя науке. Но саларианское общество при всей своей технократичности все-таки жестко регулируется чистым, незамутненным разумом далатресс, имеющих ответственность перед родом. В то же время Раннох все больше погружался в технологическую утопию, в которой роль личности сводилась к абсолютному нулю, а правительство представлялось некоей абстракцией, занятой исключительно администрированием доступных ресурсов.
Возвращаясь же к продолжению рода… Да, в отличие от живородящих азари, турианцев, волусов, ханаров, дрелов, людей и даже кроганов, кварианцы действительно… как бы это сказать. В общем, рожают потомство несколько опосредованно. Проще говоря, откладывают яйца. То есть, конечно, это называется совершенно иначе, и биокибернетический «пузырь» — вовсе не яйцо наподобие саларианского, но… Саларианцы-то вообще никаким боком не связывают процесс продолжение рода с чувствами к противоположному полу. Да и нет у них этих чувств. А у кварианцев — есть, да еще какие! И вдвойне обидно, что эти чувства, это совершенно органическое ощущение требует помощи синтетических технологий… В общем, таинство продолжения рода — одна из тех вещей, о которых кварианцы не говорят в присутствии представителей других рас. 

Полани украдкой взглянула в сторону Нико. Молодой человек с радостью, как показалось Полани, присоединился к числу поздравляющих и чистосердечно жал руку Маду’Ли. Потом наклонился к мужу Кали и что-то прошептал тому в боковой микрофон. Будущий отец тут же засмеялся и с неожиданной признательностью возложил руки на грудную обшивку машгора Николаса. Тот вернул знак уважения и, повернувшись к Кали, нежно приобнял хрупкую женщину.
Полани стало неуютно. Девушка сама не понимала, с чего, но вид сюсюкающего человека, повторяющего, будто тет в режиме обучения, исконно кварианские жесты, раздражал молодую кварианку. Она охотно верила в чистосердечное участие Нико по отношению к супружеской паре, но вот какая-то другая частичка офицера четвертого класса Полани’Альтис решительно бунтовала против этого зрелища.
— Какой миленький хомо, — раздалось за спиной Полани.
Девушка резко обернулась.
Илана Барриус полностью пришла в себя и стояла позади девушки. Куталась в кусок синтеткани насыщенно фиолетового цвета (такую используют для выкройки внешних элементов горсая), удивительно гармонирующий с нежно-голубой кожей.
— Ты в курсе, что люди — лучшие любовники в Галактике? — поинтересовалась азари. — Ну, может быть, турианцы напористее и сильнее, но по части… кхм, мягкости и нежности у костерожих явные проблемы.
— Костерожих? — переспросила Полани. — Ты говоришь как… Как…
Девушке не хватало слов.
— Как адепты «Цербера»! — нашлась кварианка.
Азари покачала головой, мерзляво поерзала и покрепче закуталась в синтеткань.
— Я говорю так, как называют турианцев люди, — сказала Илана. — А люди отличные наблюдатели. И еще они сильны на удивительно точные определения. Конечно, если знать их культурные и языковые тонкости. Нас, например, они называют головоногими. Знаешь, что такое головоногие?
— Не знаю и знать не хочу, — буркнула Полани.
Но азари плевать было на то, хочет ли кварианка слушать про головоногих.
— Это такие морские обитатели, — улыбнулась азари. — Очень метко, надо заметить. Тессия — водный мир, и мы действительно вышли из воды в прямом смысле слова. Ты в курсе, что прародители азари — морские млекопитающие? И когда-то у наших предков действительно была развита мышечная хватательная система в шейной области позвоночника. Руками, ногами и аппетитной попкой мы обзавелись куда позже, когда выползли на сушу.
— Очень познавательно.
— И не говори, — азари явно была настроена поболтать. — А вы, как и турианцы, раньше были ящероптицами. На Тессии, да и на родине людей,  это тупиковые ветви эволюции. Однако на сгорающем в космических лучах Палавене, как и на обгорающем под палящим солнцем Раннохе, выжили только жесткие и сухие. То есть вы с турианцами.
— Мы не сухие, — не удержалась Полани. — И не жесткие.
— Это смотря с кем сравнивать, — усмехнулась азари. — По сравнению с ханаром, к примеру, очень даже сухие и жесткие. Да и по сравнению с твоим возлюбленным мягкотелым человеком — тоже.
Девушка рывком повернулась к наглой голубокожей. Хотела уже было высказать все, что думает об азари, но Илана изящным движением руки, совсем человеческим движением, «закрыла ей рот». Просто положила узкую голубую ладонь на фонарь-пульсар.
— Ты только мне-то голову не морочь, а? — нежно, почти по-матерински, произнесла азари. — Ты просто вся светишься, когда смотришь на этого вашего человека. Понятия не имею, что он делает на кварианском корабле и почему ходит в кварианском костюме, но…
Азари убрала руку.
— Я узнаю, — произнесла женщина. — Я обязательно узнаю. А ты не бойся, малышка. Не нужен мне твой мягкий инопланетник. И…
Илана Барриус склонилась к ушному микрофону маски — совсем как Нико минутой назад склонился к шлему беременной Кали.
— Для кварианки секс с человеком восхитителен, поверь. А главное — совершенно без последствий, если знаешь правильные препараты. Если хочешь — я подскажу. У меня был хороший наставник. 

*** 

Чего может бояться кварианец на борту космического корабля? Да еще своего собственного, изученного как три пальца?
Но Полани боялась. Боялась неизвестности, отсутствия связи (нейтринник остался у Заны, а про подругу Полани просто старалась не думать — до дрожи в коленях старалась).
Девушка добралась до последней гермодвери, ведущей в главную инженерную зону корабля. Здесь, в огромном по меркам «Салима» зале покоились два сердца космического буксира — огромное нуль-элементное ядро и собственно реактор, дающий кораблю энергию. Из-за идиотской конструкции столетней давности расположить сердца пришлось симметрично относительно продольной оси корабля: нуль-элементный монстр по имени Гро находился чуть правее, что сильно осложняло контроль за полем эффекта массы. Старенький аннигиляционный реактор человеческой постройки еще довоенного образца ютился подальше от громилы Гро — в самом углу машинного зала. Несмотря на небольшие размеры, мощности энергетической системы хватало с избытком, и это было, пожалуй, единственным большим плюсом «Салима».
Гермостворка, в отличие от остальных, была закрыта. Неудивительно — шлюзовая камера, ведущая в машинный зал, не дает возможности держать обе двери открытыми. Физически не дает — мощный тяговый привод соединяет два замка, и пока не закрыта внешняя дверь, внутреннюю открыть просто невозможно. Тоже человеческая придумка столетней давности. 

Полани, да и любому другому инженеру корабля, доводилось тут бывать, и не один раз. В разное время: и совсем недавно, и пораньше. Еще совсем девчонкой она не раз получала приглашение от подруг и друзей из числа мальчишек. «Встречаемся у двух сердец» означало: место встречи — машинный зал. Понятное дело, что проникнуть сюда всегда было нелегко, но… Покажите что-нибудь невозможное для десятилетних шалопаев, оснащенных примитивным, но все-таки настоящим инструметроном! Словом, Полани это место знала хорошо. Знала девушка и то, каким образом открывается внешняя дверь.
Кварианка подошла поближе к створке и набрала на примитивном электромеханическом запоре кодовую комбинацию. Оснащенный собственным блоком питания замок послушно щелкнул, замкнув электрическую цепь питания запорных приводов. Вот только привычного гудения электромоторов не последовало — похоже, от корабельного питания был отключены и дверные приводы.
Девушка вздохнула и откинула лючок аварийного доступа. За кругляшкой люка оказался небольшой маховичок со сложенной ручкой. Полани выковырнула ручку и терпеливо, стараясь не мельтешить, принялась вращать маховичок. Секунд через двадцать дверь еле заметно вздрогнула — запорные штифты вышли из гнезд. Путь в машинное отделение был открыт.

 
Полани с трудом отворила массивную дверь, прошла в шлюз и хлопнула по кнопке шлюзования. Слава предкам, шлюзовая камера оснащена собственным аккумулятором, поэтому возиться с еще одной такой же дверью, на этот раз внутренней, не пришлось. Когда восьмиугольная створка отошла вперед и в сторону, Полани осторожно переступила порог. Левой рукой девушка подсвечивала себе путь инструметроном (в помещении царила кромешная темнота, а слабенький фонарик на челюсти скорее подчеркивал, чем разгонял тьму, поэтому Полани его выключила), а правая легла на поясничный кронштейн, отстегивая «Геррель».
Маленький, изящный пистолет меньше всего был похож на оружие — скорее, на кастет с утолщением на верхней части. Тем не менее, устроен он был совершенно так же, как и любое серьезное оружие на эффекте массы. Вот только стрелял не кусочками металла, которые прессуются масс-полями в аэродинамически выверенные пульки, а предварительно заряженными мелкими короткими иголками. Масюсенькая обойма вмещала всего шесть иголок, процесс перезарядки занимал больше десяти минут (для этого нужно разбирать оружие) а термокомпенсатора пистолет не имел вовсе — просто не успевал перегреться. Однако оружие было оснащено беспроводным линком с ВИ машгора, с помощью которого баллистические алгоритмы «Герреля» обеспечивали прицельную стрельбу на расстояние до ста двадцати метров. Связь с костюмом играла и другую роль — давала точнейшее по времени глушение звука выстрела. Известно, что гиперзвуковые пули, проходя через воздух, формируют мощнейшие ударные волны. Крупнокалиберные заряды способны контузить врага даже без попадания собственно в цель. Оружие Полани малокалиберное, но даже четыре миллиметра диаметра обеспечивают вольфрамокарбидным иголкам энергию, достаточную, чтобы оторвать конечность, испарить кусок грудной клетки или, если защита слишком прочна, гидродинамическим шоком навсегда погасить деятельность нервной системы противника. 

Девушка подняла пистолет, активировала прицельный комплекс и включила техническое зрение. Лицевая маска шлема тут же потеряла прозрачность, и на внутренний экран шлема вывелось синтетическое изображение. В общем-то, это совершенно непрофессионально для человека с оружием в руках. Так, солдаты Флота никогда не доверяют техзрению, оставляя маску прозрачной. Меньше шансов ошибки из-за вражеской кибератаки, а уж с созданиями, способными на кибератаки, кварианцы знакомы больше, чем хотели бы.
Однако Полани — не солдат. И к тому же, кромешная темень вокруг делала весьма призрачным шанс углядеть что-нибудь своими глазами, пусть и куда более зрячими, чем у людей или азари.
Безусловно, Полани боялась. Боялась, как уже было сказано, неизвестности. Но еще больше — следов проникновения в машинный зал. Судя по тому, что ни один из деактивированных вспомогательных узлов шлюзовой камеры не был приведен в рабочее состояние, к сердцам «Салима» подобрались совершенно не кварианцы. Ни один инженер не оставит без исправления ситуацию, которую легко и быстро можно исправить.
Конечно, страшно. До слабости в конечностях страшно. И, не случись того кошмара с подругой, Полани, без сомнения, убежала бы в коридор, подтянулась бы к притолоке и нырнула обратно в спасительные техтоннели. Но вот что-то говорило девушке, что спасительным на корабле является лишь охраняемый трюм, где сгрудилась вся команда грузовика. И вся эта команда ждет, когда Полани реактивирует оперативный пост главного инженера — ровно напротив нуль-ядра. С этого поста можно в ручном порядке заглушить или включить любую систему, а главное, ОПГИ имеет свой собственный нейтринный коммуникатор и дегравитированный трехмерный компас на базе отдельного микроядра массы. С его помощью можно в любое время уточнить азимутальное положение корабля относительно всех трех координат, а значит — узнать относительное расположение ядра Мигрирующего флота. И отправить модулированный пучок нейтрино, подать просьбу о помощи.
Поэтому Полани лишь крепче сжала тонкую рукоятку «Герреля» и, подсвечивая себе сразу во всех диапазонах, двинулась к оперативному посту. Техзрение уже нарисовало трехмерную схему — девушке оставалось обогнуть две колонны предварительного синтеза, затем оставить по правую руку массивный куб испарителя изотопов и выйти на центральную дорожку машинного зала. Она идет ровно по оси корабля почти до нуль-ядра. Собственно, самого ядра не видно за мешаниной рычагов и шарниров «сома», а вот реакторный узел напротив должен быть виден хорошо. Ровно напротив него — искомый ОПГИ. 

Полани выглянула из-за угла испарителя и тут же шмыгнула обратно.
Разом подскочил сердечный ритм и кровяное давление, о чем услужливо сообщил ВИ машгора. Девушка раздраженно выключила индикацию — о своем самочувствии она отлично знала и без цифровых подсказок. По ощущениям.
А ощущениям было с чего появиться. Ровно напротив реакторного узла датчики машгора зафиксировали чужака. Полани смотрела на него едва ли с полсекунды, но и этого хватило, чтобы захватить изображение. Кварианка перемотала назад картинку с нашлемного регистратора и вгляделась в незнакомую фигуру. К сожалению, на таком расстоянии у ИК-канала слишком большая аберрация, а в УФ чужак почему-то почти не светился. Но и полученной картинки хватило, чтобы насторожиться.
Во-первых, это явно не кварианец. Не бывает на Флоте таких громил. Даже десантники — и те редко когда бывали выше ста семидесяти пяти. Да и шириной плеч изрядно уступали незнакомцу.
Во-вторых, Полани никогда раньше не видела такого облачения. Не военное — совершенно точно. Уж что-что, а бронескафандры любой известной расы кварианцы, сами мастера создания защитных костюмов, знают в совершенстве. Мягкая внешняя оболочка ставит крест на штурмовой броне Ассамблеи. Бесформенные штанины и рукава исключают помешанных на изящности азари. Наконец, относительно небольшой шлем делает невозможным его использование на рогатой башке турианца. Ну и понятное дело, гостю, кем бы он ни был, очень далеко до пропорций крогана.
Человек, конечно же.
Но что за человек? И каким образом он оказался на «Салиме»?
Первая мысль, посетившая Полани — это и есть тот самый загадочный кукловод, стараниями которого корабль превратился в форменную задницу бош’тета. Но разумом девушка понимала, что чужаку просто неоткуда взяться. Уж что-что, а лишним живым персоналиям на Флоте, где ведется строжайший учет ресурсов, появиться решительно невозможно. Оставалась, правда, еще одна идея, но до поры Полани не рассматривала ее всерьез. 

Пробраться к реакторной зоне не составило труда. Занятый какой-то своей работой чужак не оглядывался, всецело погрузившись в изучение стартовой системы корабельного реактора. На рукаве гостя Полани не без удивления заметила мощный сборщик — сейчас он держал в стабильном состоянии сканирующую масс-катушку, с помощью которой вторженец исследовал внутренности реакторного стартера. 
Легчайшими, неслышными шагами девушка подобралась к человеку на расстояние гарантированного попадания с первого выстрела. Прицельная система «Герреля» радостно разложила фигуру гостя на таргетированные зоны поражения. Теперь от Полани оставалось только отдать приказ. На выбор: уничтожить, вывести из строя, оглушить или еще чего. Все остальное сделает ВИ. 

— Нет тут никаких слаботочных цепей, — внезапно произнес человек, и Полани чуть не выронила пистолет.
Голос незваного гостя был грубоватым, низким, но, безусловно, принадлежал женщине. Полани отказывалась верить, что дама, пусть и человеческого вида, может быть таких габаритов.
— Значит, хреново изучал, — продолжила тем временем женщина. Шлема она не снимала, поэтому голос звучал глухо, но совершенно отчетливо. Полани, поднаторевшая за время знакомства с Нико, легко разбирала чуть смазанный по фонетике, местами просто какой-то невнятный, но вместе с тем весьма простой язык людей — инглиш. Есть на Земле и другие языки, фонетически более близкие к родному хелишу. Например, русиш, идиш и спаниш. Но гость, кем бы он ни был, говорил на самом популярном, а потому понятном кварианке.
— Слушай, у меня нет никакого желания стоять тут столбом и ждать, когда ты обновишь свои знания по устройству силового маршутизатора! — пробасила женщина, отступая на шаг от распределительного короба. — И меня не качает, что ты уверен в своих словах.
Полани чуть не хихикнула. Не спуская фигуры с прицела, вывела на экран РТО (6) по реактору и кивнула своей собственной догадливости. Действительно, неведомый гость просто ошибся модулем. Маршутизатор — точно такая же коробка, как и реакторный стартер, находится ровно напротив той позиции, где застыла громоздкая фигура. Нужно было посмотреть направо, а гость метнулся налево и вскрыл совершенно другой аппарат. И таки да, действительно, оживление реактора нужно начинать с обнуления цепей маршрутизатора. Стартер же запускается в последнюю очередь — перед собственно подачей рабочего тела.
— Да, это большая черная коробка, — продолжила тем временем женщина-гигант, окидывая взглядом каскад вспомогательных устройств.
По-видимому, гость тоже пользовался техническим зрением, поскольку ни одного фонаря Полани так и не заметила.
— Нет, она точно такая, как ты сказал. Да, есть два здоровых кабеля с правого бока. Нет, я говорю, с правого. Блин, Дирак, да что я, совсем уже дура — право и лево не различаю?
«Дирак?»
Полани вторично чуть не уронила пистолет.
Неужели тот самый Дирак? В прошлой жизни капитан Зесса’Шин, один из самых неуживчивых офицеров Мигрирующего флота? Тот самый, который оставил ей очень, очень, очень странное сообщение? Полани до сих пор носила в кармане кристалл с видеозаписью, где Дирак одновременно и обвиняет себя, и оправдывает. Причем и то, и другое — совершенно искренне и, главное, с сокрушающими аргументами.
Признаться, девушка до сих пор так и не поняла, зачем опальный инженер передал ей эту запись. Попади она в не те руки, Дираку одна дорога — на Трибунал. С другой стороны… Оправдательная часть записи, какой-то бы нелепой она не казалась, тоже очень и очень сильная.
— Говорю тебе, кварианская ты задница, справа! — рявкнула женщина. — Справа это справа. Со стороны той руки, которой ты ковыряешься у себя в фильтровентиляционном модуле шлем-маски.
Нет, вопросов больше не оставалось. Неведомый гость действительно был на связи с Дираком’Сином. Но что нужно инженеру на «Салиме»? Его же отправили на Флот, нет?
Полани решительно набрала в грудь воздуха и выступила из-за прикрытия. 

— Стой, где стоишь! — крикнула девушка, передавая в баллистический вычислитель программу «оглушить близким разрывом». — Руки в стороны, не оборачиваться!
Фигура у стартерного короба послушно замерла. Детектор оптических систем засек преломление ИК-излучение системой оптических элементов, и Полани краем глаза углядела нацеленный на себя объектив на затылке странного пластинчатого шлема женщины.
— Стою, где стою, — спокойно произнесла фигура. — Спокойно, девочка. Я тебя внимательно слушаю и готова повиноваться члену экипажа «Салима».
— Что ты тут делаешь? — крикнула Полани. — И это… Не дергайся к своим пушкам, если не хочешь протез вместо конечности!
Аналитический модуль ВИ бесновался угрожающими алертами, зафиксировав на костюме вторженца целый арсенал: к бедренной части костюма был приторочен крупнокалиберный пистолет, на поясе висел собранный в походное состояние дробвик, а к ограде стартерного модуля оказалась прислоненной настоящая штурмовая винтовка времен войны со Жнецами. Полани и думать не думала, что настоящее боевое оружие такое здоровое. Это рядом с могучей фигуры гостьи «Мотыга» казалась невесомой. Анализатор же услужливо открыл страницу энциклопедии, и Полани ужаснулась: почти шесть килограммов массы и габариты, за которыми можно спрятать кварианского ребенка.
— Я тут, не поверишь, пытаюсь оживить ваше ржавое корыто, — сообщила женщина. — Вот, один мой друг-кварианец уверен, что я путаю лево и право, и потому у меня это не получится. А я думаю, что он сам что-то перепутал.
Секундная пауза, и женщина добавила, адресуя слова неслышимому Полани собеседнику:
— Нет, все нормально, Дирак. Просто тут местные нарисовались. Молодая особа с каким-то маленьким, но очень неприятным на вид и до усрачки интеллектуальным пистолетом. Нет, специально стрелять она точно не будет, но я думаю, этот ваш мегаинтеллектуальный комбат-эвристик может выпалить, не дожидаясь сигнала от девочки. Поэтому я стою тут пугалом и пытаюсь наладить контакт. Да, могу, пожалуйста…
Не успела женщина договорить, как в помещении что-то щелкнуло, и реакторную зону заполнил донельзя знакомый, высокий, занудный голос:
— Так… Кхм… Говорит Дирак’Син, Мигрирующий флот. Кто бы ты ни была, девочка, опусти оружие. Женщина не причинит тебе вреда…
Гостья дернула плечами, словно усмехаясь.
— …и я уверяю тебя, мы хотим помочь «Салиму». В конце-концов, когда-то это был и мой корабль.
— Дирак…
Полани опустила оружие.
— Дирак, это вы? Это правда вы?
— Альтис? — недоуменно, как показалось девушке, произнес инженер. — Полани, это ты, что ли?
— Да, это я, господин зануда! — Полани мысленно показала язык бывшему начальнику. — Где вы?
— Ну, я сейчас на прекрасной космической яхте, которая болтается вокруг «Салима».
— Не может быть! — с подозрением в голосе сказала девушка. — Мы смотрели вокруг, никаких кораблей поблизости!
— Смотрели? — переспросил Дирак. — Как именно смотрели?
— Ну… — Полани потупилась. — Глазами смотрели. Оптоумножителями еще.
— И разглядели шестидесятиметровую яхту на расстоянии двадцать три километра?
— Извините, Дирак, — вздохнула Полани. — Я опять несу чушь.
— Ничего, Поли, — с непрвычной для Полани теплотой сказал инженер. — Меня больше другое волнует. Почему зараза на вашем корабле не углядела яхту твоей… Ну, яхту, на которой мы прибыли и…
— А можно, я опущу руки? — вклинилась в разговор женщина. — И повернусь лицом к хозяйке корабля, ага? Нашлемный визор полезная штука, но смотреть с затылка неудобно, да и вообще, мы же друзья, верно?
— Что? — встрепенулась Полани. — Ах да, конечно. Если вы друг Дирака, то и мой тоже… конечно.
Здоровущая женщина с облегчением опустила руки, потрясла плечами и неспешно повернулась к Полани. Та настороженно присмотрелась к гостье анфас. 

Лицевой щиток шлема женщины явно не предусматривал возможности прямого визуального контакта. Массивная плюшка закрывала все лицо, оставляя приоткрытой только микроскопических размеров фигурную щелку, где, видимо, сходились верхняя и нижняя защитные пластины странного забрала. Оптических сенсоров было сразу четыре — три из них светились холодным голубоватым колером УФ-подсветки. Подсветка четвертого не прослеживалась. Возможно, сенсор работал в пассивном режиме или же просто пропускал через себя обычное видимое изображение.
На груди у гостьи висела какая-то приличных размеров коробка, усеянная клавишами и микроэкранчиками. Больше всего это было похоже на выносную панель управления системами машгора — иногда кварианцы использовали эти рудименты, когда нейроинтерфейс был недоступен по медицинским показаниям.
— Ты еще там, Полани? — раздался голос Дирака.
— Да, я здесь, — ответила девушка. — Знакомлюсь с вашим… вашей знакомой.
— К слову, о знакомстве, — усмехнулась женщина. — Меня зовут Вайлет Блад. Я полицейский.
— Бывший, — уточнил Дирак.
— Молчи, а то ща выключу, — в шутку пригрозила гостья. — Но в целом наш с тобой общий знакомый прав, я действительно в недавнем прошлом офицер полиции Марса. А в ближайшем будущем — Комиссар по этике при Ассамблее. Знаешь, что это такое?
Полани кивнула.
Конечно же, она знала о Комиссии по этике. Военизированная структура Ассамблеи, заменившая собой самые тайные из человеческих спецслужб. Но в отличие от последних, главной задачей Комиссия ставила не шпионские действия и прочее-прочее, а борьбу с несправедливостью. В рамках своего, человеческого подхода к справедливости, конечно. Кое-что о Комиссарах рассказывал Нико, кое-что она почерпнула из открытых источников. Но в любом случае, вот так, вживую наблюдать перед собой настоящего человеческого Спектра — такого девушка и представить не могла.
— Вы пришли нас спасти? — спросила Полани и тут же устыдилась инфантильности своего вопроса.
Однако женщина совершенно серьезно кивнула.
— Да, я пришла вас спасти. Ваш корабль подвергся атаке моего старого знакомого, за которым я гоняюсь уже пару лет. В общем, мы тут уже немножко придушили канал воздействия на мехатронику «Салима», но чтобы окончательно очистить корабль от заразы, нужно сбрасывать все оперативные инструкции во всех интеллектуальных системах. А для этого мне нужно оживить реакторный узел. Поможешь?
— Да-да, — подал голос Дирак. — Помоги моей большой подруге определить, где право, а где лево. И найди, наконец, силовой маршутизатор. Потом запускай типовую процедуру интерконнекта на дежурные накопители… Ну и дальше ты и сама справишься, Полани. Я знаю, ты отличный инженер.
— И спрячь, наконец, свою пукалку, — добавила Вайлет. — Не скрою, серьезная штука, и я ее опасаюсь. Но ты слабо представляешь, насколько опасно даже просто включать интеллектуальные прицельные системы на корабле, насквозь пронизанном вредоносным кодом Жнецов.
— Жнецов? — не поняла Полани.
— Ну да, — женщина кивнула. — И вот мне с друзьями очень интересно, кто же это такой до усрачки умный поставил себе на службу однажды уничтоженную технологию синтетиков?
Женщина склонилась к ограде стартерного узла и подняла с пола монструозную винтовку. Легко забросила ее на плечо, будто оружие и не весило одну седьмую веса кварианки, потом снова повернулась к девушке и спросила:
— Есть догадки на эту тему?
Не дождавшись ответа, Вайлет Блад вздохнула:
— Понимаю, сложный вопрос.

===
Примечания:

1) ПУзИК — Процессорный узел (виртуального) интеллекта корабля — служебное помещение, расположенное в непосредственной близости к аппаратным ячейкам ВИ корабля и служащее аварийным каналом управления процессорными мощностями судна.
2) ЗРВМ — защищенная ремонтно-восстановительная машина.
3) Рон (кварианск.) — буквально «старший, уважаемый». В качества суффикса к имени означает уважительную форму обращения младшего по возрасту к старшему.
4) В реальности Датто произнес sirra — но безусловно, это «женская» модификация человеческого обращения «сэр» (sir).
5) Аугментация (англ.) — буквально расширение. В данном случае речь идет о расширении возможностей организма с помощью устанавливаемых еще в пренатальном периоде имплантатов.
6) РТО — руководство по техническому обслуживанию.

Отредактировано: Архимедовна.