Делай, что должен... Глава 5

Цитадель, фрегат «Нормандия», док 422, 2538 год, июль. 

Ему снился Вермайр. Формально — американская научно-исследовательская база, реально — центр подготовки наёмников. Инструкторы — американские «Морские котики». База располагалась в тропических широтах, жара стояла неимоверная. 

Дегтярёв осторожно выполз на поросший редкой травой песчаный холм и посмотрел в бинокль. Девушки из подразделения «Морских котиков» загорали на пляже у моря. 

— Так вот ты какое — лежбище котиков! — заворожено пробормотал Дегтярёв, рассматривая в бинокль прелести девушек. 

— Извращенец! — зло прошептала ему Люси и дала ему затрещину. 

Отвлекающая группа сработала прекрасно, «Котики» и наёмники были абсолютно уверены, что настоящая опасность — атакующий с моря спецназ на БМД. Они и понятия не имели, что ударная «тройка» в составе Тихого, Люси и Тумса уже проникла по системе канализации в самое сердце комплекса, миновав все расставленные там ловушки и отключив систему сигнализации, запустив туда компьютерный вирус. 

Документы уже находились в рюкзаке Тихого, передатчик был установлен в самое сердце комплекса, теперь работает «Калуга» — ракетный залп с орбиты должен превратить комплекс в руины. 

Тихий не мог покинуть комплекс. Он задержался, чтобы достать документы из сейфа, потерял время, и наёмники зажали его внутри штаба. Но Люси вернулась за ним — ударила по наёмникам с тыла и пробила брешь в стене, через которую выбрался Тихий. 

Они бежали, что есть сил, от комплекса. Тихий уже представлял себе, как у находящейся на низкой орбите «Калуги» раскрываются борта, оттуда в обе стороны вылетает целый рой ракет, которые наводятся на сигнал их передатчика. Тихий толкнул Люси в какую-то канаву, закрыл собой, и через мгновение над их головами, оставляя дымные следы, пронеслись выпущенные с «Калуги» ракеты, чтобы сравнять комплекс подготовки наёмников с землёй. 

Но рядом с планетой появился неизвестный корабль, так что эвакуация откладывалась, пока он не уберётся. 

Тихий сидел на пляже, прислонившись спиной к дереву, и смотрел на море. Броня лежала рядом, на нём из одежды было только армейское нижнее бельё. 

К нему подошла Люси, тоже без брони и тоже только в армейском нижнем белье. 

— Командир, можно? 

— Садись, конечно. 

Она села рядом и тоже начала смотреть на море. 

— О чём задумался? 

— Ни о чём. Просто любуюсь морем и наслаждаюсь покоем. 

— Можно поговорить с тобой, подружка? 

Люси в шутку называла его «подружкой», потому что она была единственной женщиной на «Калуге», и ей инстинктивно требовалось периодическое общение с другой женщиной, чтобы доверять и обсуждать женские тайны, и с ролью такой «женщины» прекрасно справлялся Тихий. Он стал её настоящей «подружкой», она знала, что может всегда поговорить с ним, поделиться тайнами и сомнениями, не боясь, что разболтает, найти у него понимание и утешение. 

— Что случилось, Светофорчик? 

— Пока ничего, — начала она. — Но мне уже тридцать, скоро — в запас... 

— Ты хочешь выйти замуж, нарожать детей и зажить спокойной жизнью?.. 

— Да, подружка. Но у меня никого нет. 

— И чего же ты хочешь от меня? Чтобы я нашёл тебе мужа? 

— Нет, мужа я найду себе сама. Просто почаще отпускай меня в увольнение. 

Тихий пожал плечами. 

— Хорошо, договорились. 

Она положила голову ему на плечо и взяла его рукой под локоть. 

— Ты чудесный. Обещаю, я буду искать мужа, похожего на тебя. 

— Искупаемся? 

— Давай! 

И они с разбегу прыгнули в воду. 

Фамилия у Люси была Андерсон. 

Ящик коньяка подходил к концу. Тихий спросил Андерсона, была ли у него родственница по имени Люси. Он ответил, что у него была дочь, но она погибла на Акузе... И её звали Люси. 

Он был уверен что сейчас Андерсон убьёт его. И он радовался этому. Наконец-то постоянная ноющая боль в сердце отступит, потому что остановившееся сердце не может болеть. Он кричал Тихому: «Это ты убил её своей тупостью!!!», ствол его пистолета смотрел в лоб Тихого... Тихий хотел этого. На Элизиуме, куда его направили служить после Акузы «с глаз долой, из сердца вон», он каждый раз после смены сидел, приставив себе пистолет к виску, пьяный в хлам, и думал: «Если спущу курок — встречусь ли я с ней? Но если попы не врут, и на той стороне есть какое-то распределение вновь прибывших, где гарантия, что меня направят туда же, куда направили её?» 

— Это ты убил мою дочь! — кричал ему тогда Андерсон, и его голос заполнял собой всю Вселенную. — ЭТО ТЫ УБИЛ МОЮ ДОЧЬ!!! 

Тихий проснулся в холодном поту, а в голове его ещё кричал Андерсон. Он лежал на койке неподвижно и долго не мог вспомнить, где он и что случилось накануне. 

А когда, наконец, вспомнил, то удивился, почему он спит в броне. Глянул на часы — он проспал двенадцать часов. Должно быть, сказалась контузия после взрыва гранаты в техническом коридоре. «Почему, интересно, не разбудили?» — подумал Тихий. 

Нужно сходить в душ и привести себя в порядок. Предстоит много работы. 

Ещё толком не придя в себя ото сна, он начал стаскивать с себя броню. 

* * * 

Всю следующую неделю Тихий почти не смыкал глаз. Для начала он запросил всю имеющуюся информацию по Сарену и Бенезии, и едва ли не наизусть выучил их личные дела. 

Выяснилось много интересного. Оказывается, то, что Харкин называл «маленький секрет капитана», было совместной операцией Сарена и Андерсона по уничтожению группы террористов, имевших скрытую базу в одной из небольших колоний, причём население колонии к деятельности террористов никоим образом причастно не было. Но Сарена это не остановило, и он подорвал базу террористов вместе со всей колонией. Погибли, по меньшей мере, полторы тысячи мирных жителей. 

Однако Сарен свою вину в превышении полномочий не признал, и Совет встал на его сторону, не желая, чтобы тень подозрений упала на их лучшего агента. В провале обвинили Андерсона, в тот момент — первого кандидата в Спектры от Людей, и Совет, естественно, воспользовался этим для отвода кандидатуры капитана. С тех пор у Андерсона наблюдается сильнейшая аллергия на Сарена. 

С матриархом Бенезией дело обстояло сложнее. Информации по ней было крайне мало из-за её политической деятельности. Возраст её уже перевалил за тысячу, так что опыта и биотических способностей у неё хватало на десяток молодых азари. В миру — Бенезия Т’Сони, карьеру она сделала на воспитании молодёжи, организовывала что-то вроде пионерлагерей, в бытность матриархом была ярой противницей войн и насилия и сторонницей мирной политики с иными расами. Красивая, как и все азари, она была ещё и обладательницей бюста пятого размера идеальной формы, чем без зазрения совести пользовалась для увеличения своего влияния на собеседников — носила длинные обтягивающие одеяния с глубокими декольте. Также у неё была молодая дочь Лиара — доктор археологии, специализирующаяся на протеанах. 

Сведений о Лиаре было больше. Возраст — 106 лет, докторскую диссертацию защищала в Тессийском Университете, где и получала образование на бюджетной основе с обязательной последующей армейской службой (кумовство среди азари было признаком дурного тона, так что в университет Лиара поступала без протектората со стороны мамы-матриарха). Курс молодого бойца проходила в пехотных частях азарийской армии, после чего служила в космодесанте на протяжении 10 лет. В боевых операциях участия не принимала, уволена в запас в возрасте 70 лет. У Лиары была своя археологическая площадка на планете Террум в системе Кносс туманности Тау Артемиды. Милое личико, большие незабудковые мечтательные глаза. На мать с её сталью во взгляде она была совсем не похожа. 

Подбираться к Сарену со стороны Бенезии было самым логичным решением. А к самой Бенезии можно было подобраться только через её дочь. 

«Что ж, в общих чертах план составлен, — подумал Тихий, — можно вплотную заняться подготовкой». 

На второй день после памятной церемонии принятия в Спектры, Тихого вызвал к себе Удина и сообщил, что корабль для Тихого найден. И это — «Нормандия». Андерсон, присутствовавший при этом разговоре, был чернее тучи и смотрел на Тихого, как прокурор Руденко на фашистских преступников. 

После разговора с послом, Тихий и Андерсон вышли из кабинета, и Тихий чувствовал свою вину перед капитаном. 

— Андерсон, я... 

— Заткнись, Тихий, — спокойно сказал Андерсон, не глядя на него. — Как бы я к тебе ни относился, «Нормандия» — идеальный корабль для тебя, а на карту поставлено слишком многое, чтобы личные чувства мешали исполнять долг. Но я всё равно проклинаю тот день, когда познакомился с тобой. 

Он немного помолчал и повернулся к Тихому. 

— Сначала — Люси, теперь — «Нормандия»... — со злостью говорил Андерсон. — Ты методично отнимаешь у меня всё, что мне дорого, и я ничего не могу с этим поделать. 

— Андерсон, ты не хуже меня знаешь, как я относился к твоей дочери, — решительно сказал Тихий, глядя Андерсону в лицо. — Ты не хуже меня знаешь, почему я выжил во время Блица. И ты не хуже меня знаешь, почему я вызвался добровольцем на ту карательную операцию на Торфане. — Тихий шагнул к капитану и, посмотрев ему прямо в глаза, прошептал: — Я уже три года плачу за свою ошибку. И буду платить за неё до конца жизни. И ты это прекрасно знаешь. 

— Знаю, — зло прошептал ему Андерсон, — именно поэтому я и не пристрелил тебя на месте после Торфана. Потому что такая смерть для тебя — всё равно что выигрыш в лотерею. Так что забирай корабль, снарягу у интенданта СБЦ и проваливай. 

Андерсон решительно развернулся и пошагал прочь по коридору. 

«Ну что ж, — подумал Тихий, смотря ему вслед, — теперь у меня, по крайней мере, есть собственная каюта...» 

* * * 

Тихий решил поближе познакомиться с экипажем. Пилот Джокер, в миру — Джефф Моро, оказался лучшим выпускником лётной школы станции «Гагарин», родился в колонии Типтри, имел бьющее фонтаном чувство юмора и неизлечимое заболевание под названием синдром Вроллика — врождённую хрупкость костей. Это объясняло, почему он почти не вылезал из своего кресла, практически жил в нём — кости у него могли сломаться, даже если бы он неправильно встал на ногу. Совершенно непонятно, почему человека с тяжёлой инвалидностью взяли в профессию, где периодически приходится испытывать сильнейшие перегрузки, но пилотом он был прекрасным, и казалось, что они с «Нормандией» составляли единое целое. 

Штурман Пресли и по совместительству старший помощник, как и Джокер, почти не вылезал с мостика, предпочитая здесь дневать и ночевать. И ему не нравилось присутствие не-людей на борту, о чём он в первой же беседе сказал Тихому. Тихий успокоил его, сказав, что ответственность за все действия команды всё равно несёт капитан. 

Инженер Адамс, начальник машинного отделения, под начало которого поступила Тали, тоже поначалу был не в восторге от соседства с ней, однако ей удалось очаровать его своей любознательностью и техническими навыками, и он даже назначил её своим помощником. 

Тали вообще была очень милой и умной девочкой с ласковым, с кокетливой ноткой смущения, голосом. Она совершенно ничего не скрывала, когда капитан попросил её рассказать о Мигрирующем флоте, о гетах, о Паломничестве. Она рассказала, что гетов создал её народ три сотни лет назад, что произошла война, когда геты вырвались на свободу, и кварианцы пытались снова взять их под контроль. У гетов нет единого центра управления. Если ты разрушил тело робота (она называла это тело «платформой»), то это вовсе не означает, что ты убил самого гета — он запросто мог успеть скопировать себя на какой-нибудь расположенный неподалёку носитель. Проникая, например, на космическую станцию, одиночный гет может запросто настроить себе подобных из её деталей, с каждым новым сородичем становясь умнее, и вскоре геты заполоняют всю станцию и уничтожают всё живое. 

Победить гетов почти невозможно. Фактически, геты — это одно огромное живое существо размером с рукав Галактики. 

Однако, кварианцы не оставляют надежды вернуть себе родину, с которой их выгнали геты. Всё время существования Мигрирующего Флота не прекращаются научные изыскания, разрабатываются новые методы и приёмы. Но разработки должны опираться на достоверную информацию, а её очень мало — геты далеко не так глупы, как может показаться после стычки с их мелкими группами. Сгорающий при взломе модуль данных — одно из их решений по сокрытию информации о себе. 

Сам же Мигрирующий Флот состоит из четырёх флотов — Патрульного, Тяжёлого, Исследовательского и Гражданского — и управляется Коллегией адмиралов, которых выбирают путём всеобщего голосования. Сама Тали — дочь адмирала, поэтому к ней всегда были особенно жёсткие требования. Кварианцы, в отличие от жителей цивилизованного Запада, прекрасно понимают, что элита потому и называется элитой, что должна приносить особо большую пользу Обществу, а не потому, что у неё много денег и влияния. Так что, Паломничество Тали должно быть закончено не просто превосходно, но триумфально. И это очень её беспокоит, потому что она так и не нашла ничего такого, с чем было бы не стыдно вернуться на Флот. 

И ещё она рассказала, что Тихий — первый на всей Цитадели, кто отнёсся к ней по-доброму. Среди жителей станции были широко распространены расовые предрассудки в отношении кварианцев — их считали ворами и попрошайками, им почти невозможно было найти работу на Цитадели, и постоянное ношение скафандров с мутными забралами, скрывающими лица, только усиливало подозрительное отношение к ним. 

Общаться с Тали было намного приятнее, чем с хмурым Рексом. Хоть Рекс и был великолепным бойцом, сближаться с командой не собирался, особенно с Гаррусом. Конечно, лично против Гарруса он ничего не имел, просто, как и все кроганы, он ненавидел турианцев, и на то были веские причины. Во время восстания кроганов, почти полторы тысячи лет назад, Турианская Иерархия объединилась с Саларианским союзом, и вместе они применили против кроганов биологическое оружие — вирус бесплодия, названный генофагом. В результате применения живым рождается только один из тысячи детёнышей кроганов, в результате чего кроганы до сих пор не исчезли как вид только за счёт большой продолжительности жизни. Однако их становится всё меньше. На вопрос Тихого, почему кроганы сами не излечили генофаг, Рекс со вздохом ответил: 

— Тихий, когда ты в последний раз видел кроганского учёного? Если спросить крогана, что лучше — изучать науки или драться за деньги, кроган не задумываясь ответит «драться!» 

Собственно, цель Рекса состояла именно в этом — в излечении генофага. А излечить его можно только одним образом — изменив самих кроганов. И к этой цели он двигался всю свою сознательную жизнь. 

А пока он вместе с Тихим разбирал приходящие посылки с заказанным Тихим оборудованием для миссии. 

Со дня на день должна была прийти большая посылка. Удина, по рекомендации Тихого, заказал новейшую советскую разведывательную боевую машину десанта БРДМ-120 — идеальную машину для десантирования на неподготовленные площадки. Трёхосная колёсная трёхместная БМД с высокой подвеской и комбинированными рессорами может десантироваться с корабля с высоты до 5 километров, в её конструкции были предусмотрены четыре маневрово-тормозных атомно-реактивных двигателя и парашют, который после десантирования автоматически складывался обратно в расположенный на крыше машины контейнер. Вооружение машины состояло из сорокапятимиллиметровой пушки и крупнокалиберного пулемёта, расположенных во вращающейся башенке на крыше, разведывательные функции осуществлялись с помощью БПЛА «Иждивенец» — небольшого винтокрылого аппарата на кабельном управлении, фактически — вертолётик с камерой, управление которым производилось из командирского кресла (оно же — кресло штурмана-разведчика) по тонкому кабелю. «Иждивенец» выстреливался вверх специальной катапультой, мгновенно расправлял сложенный винт и включался, и в таком положении мог взлетать на высоту до двух километров с целью сканирования местности в разных диапазонах. Тихий сначала хотел заказать гусеничную БМД-240, лучше вооружённую, более тяжёлую и вместительную, но без возможности самостоятельной разведки, чтобы можно было десантироваться не с небольшой высоты, а с орбиты и сразу двумя ударными «тройками», но отказался от этой идеи. Вряд ли им придётся десантироваться в условиях сильного зенитного противодействия, так что Джокер запросто сможет опустить «Нормандию» до нужной высоты, не опасаясь за целостность её кинетических щитов и обшивки. А для двух БМД места в трюме не хватит. 

Помимо всего прочего, Тихий приказал разместить в грузовом трюме тир и несколько тренажеров для рукопашного боя, чему команда очень обрадовалась: стрельба по мишеням и физподготовка — лучший способ снять стресс. Также это помогало «тройкам» не терять навыков между заданиями. 

Чтобы не терять время даром до прибытия БМД, Тихий проверял уровень подготовки его новой «тройки». Больше всего его беспокоила Тали: хоть она и была гениальным техником и хакером, но не производила впечатление хорошо подготовленного солдата, а ведь боевой инженер тоже должен уметь стрелять и драться. Однако сомнения развеялись, когда во время спарринга в грузовом отсеке она после обманного приёма так разбила нос Тихому, что ему пришлось обратиться к доктору Чаквас. Видя, что девочка-подросток почти уделала в рукопашке здорового мужика, смеялась вся команда, а Тихий — громче всех. 

— И поделом мне! — смеясь, немного гнусаво говорил он команде. — Тали ясно говорила, что может о себе позаботиться, а я не поверил! 

Ещё Тали прекрасно стреляла из дробовика. Так что он решил, что быть ей техником во второй «тройке», а не на подхвате у инженера Адамса, начальника машинного отделения. 

Впрочем, одно другому не мешает. Пусть работает в инженерном отсеке в перерывах между операциями. 

С Рексом всё было ясно — его уровень подготовки был выше всяких похвал, с ним Тихий даже позволял себе спарринг в полный контакт, чего не позволял себе даже со здоровяком Кайденом. Скорость и сила ударов у крогана была отличная, оружием он тоже владел прекрасно, даже наблюдались биотические способности — «удар» Рекса был сокрушителен. 

Гаррус же не впечатлил Тихого в рукопашном бою, однако он оказался превосходным снайпером — пули из его автомата и снайперки ложились строго туда, куда он их посылал. Тихий решил на досуге поднатаскать его в рукопашному бою. Через какое-то время из турианца получится прекрасный штурмовик. К тому же, у Гарруса были навыки техника. 

В одном из разговоров с турианцем, Тихий спросил его, почему же он всё-таки согласился присоединиться к нему? И Гаррус рассказал, что перед делом Сарена он вёл другое дело — саларианского врача-трансплантолога по имени Харт. Примерно месяц назад в сети СБЦ стала появляться информация о нелегальных заказах на клонированные органы. Заказчиков ловили, но никак не могли выяснить имя поставщика. Также в районе Закера, одном из жилых кварталов Цитадели, участились уличные преступления с целью грабежа, причём на телах подозреваемых были многочисленные шрамы от операций. Гаррусу это показалось странным. Он санкционировал проведение полной медицинской экспертизы, которая показала интереснейшие результаты — у всех подозреваемых были органы с мутациями, причём ЧУЖИЕ органы, с чуждой носителю генетикой. На вопрос «Почему у тебя такие проблемы со здоровьем?» никто из них не отвечал. В конце концов, одного из подозреваемых удалось «расколоть». Оказалось, что некто доктор Харт (имя, конечно же, фальшивое) выращивал органы прямо в телах добровольцев, которых набирал в трущобах. Платил он им, конечно же, чисто символически, но им поначалу хватало. Однако если орган вырастал не так, как нужно, он оставлял его носителю, при этом носитель вынужден был покупать у него лекарства от отторжения тканей по заоблачным ценам, вынужденно вставая на путь грабежа. Если несчастный пропускал приём лекарства, то состояние его здоровья резко ухудшалось, и купить эти лекарства можно было только у доктора Харта, в свободной продаже их не было, поэтому они и не хотели называть его имя — он был единственным их спасением. Вот это был прорыв! Когда вся цепочка вскрылась, Гаррус, возглавив отряд полицейского спецназа (на случай если «пациенты» доктора попытаются защитить своего «работодателя»), выдвинулся на задержание доктора Харта. Задержание прошло более чем успешно — саларианец не успел даже пискнуть, как на его запястьях уже защёлкнулись наручники. 

Но дальше всё пошло наперекосяк. У доктора Харта оказались довольно высокие покровители, которые обеспечили ему выход из следственного изолятора под подписку о невыезде. Более того, когда этот доктор, «подтеревшись» этой подпиской, сел на свой корабль и покинул Цитадель, начальство Гарруса, в частности тот самый директор Паллин, под угрозой отстранения от службы и взыскания запретили преследовать этот корабль или противодействовать ему. В результате ублюдок ушёл абсолютно безнаказанным. 

Собственно, дело Сарена Гаррус получил только потому, что начальство хотело занять неуёмного и неудобного офицера чем-нибудь стоящим. Пусть он думает, что они его по-прежнему ценят. Правда, им это совершенно не помешало отстранить его от дела, как только появилась возможность получить свидетельские показания против «лучшего агента Совета». 

Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения Гарруса, и он с удовольствием принял предложение Тихого. 

Со снаряжением возникли сложности. По правилам, в случае необходимости Спектр сам закупал для себя снаряжение, отличное от стандартного, получая ограниченное финансирование непосредственно от Совета («Автомат дали — и крутись, как хочешь», — прокомментировал это Тихий), и Тихий хотел закупить на Цитадели подходящее снаряжение для второй «тройки». Оружейные магазины Цитадели имели в продаже в основном охотничье и спортивное оружие, не отвечающее требованиям армейских операций, хотя там и продавались некоторые полезные вещи вроде аптечек, медикаментов и сухпайков, так что единственной возможностью законно раздобыть неплохое снаряжение было обратиться в интендантскую службу СБЦ. 

Однако начальник интендантской службы — турианец в годах, в боевой броне — с сожалением в голосе констатировал, что брони для кроганов у них на складах нет, а для кварианцев нет тем более, однако прозрачно намекнул, что если на складах хорошо поискать, то может быть что-нибудь и найдётся. Если, конечно, найдётся достаточно мощный стимул для поисков. Желательно, крупными купюрами. Поддерживать взяточничество на Цитадели Тихий не собирался, и потому сообщил начальнику, что Спектр имеет право без затей пристрелить всякого, кто мешает выполнению его, Спектра, задания, что было чистой правдой. Начальник понял его правильно, и уже через час Рекс красовался в новенькой мимикрирующей броне, подогнанной строго под него, а для Тали так и вовсе нашёлся кварианский бронированный экзоскелет «Колосс», надевающийся прямо поверх её скафандра, и она со счастливым видом побежала примерять обновку к доктору Чаквас в стерильные условия лазарета. 

Как-то при выходе из пассажирского шлюза «Нормандии» Тихий, Кайден и Эшли наткнулись на стоящую прямо у самых дверей миловидную девушку без возраста на лице, с чёрными волосами, подстриженными под каре, одетую в обтягивающее синее платье. Рядом с ней на уровне её головы в воздухе висел небольшой яйцевидный дрон с объективом на остром конце корпуса. Объектив в упор смотрел на Тихого. 

— Капитан Тихарёв? — обратилась к нему девушка и представилась: — Каллиса бин Ксинан аль Джеллани, «Вести Вестерланда». 

Кровь Тихого начала вскипать от ярости — журналисты были одной из четырёх категорий граждан, которых он ненавидел всей душой. Однако ни один мускул не дёрнулся на его лице, и голос его ни разу не дрогнул. 

— Я вас внимательно слушаю, — ответил он ей. 

— Вы не могли бы ответить на несколько вопросов? 

— Это зависит от вопросов. 

Кайден и Эшли переглянулись и, не сговариваясь, на всякий случай шагнули чуть в стороны от Тихого. Они хорошо знали о наклонностях капитана. 

На дроне загорелся яркий фонарь, и Тихому пришлось приложить некоторые усилия, чтобы не зажмуриться. 

— Капитан, вы — первый Спектр-человек. Скажите, что вы чувствуете в связи с этим назначением? 

У Тихого появилась сумасшедшая идея — он решил сыграть с Каллисой в её игру и попробовать уделать её на её же поле. 

— В эту организацию вступают только лучшие из лучших представители разных рас. Быть среди них — большая честь, — дипломатично ответил он. 

— Некоторые представители политических кругов называют вас «костью, которую бросили людям». Что вы об этом скажете? 

Тихий начинал злиться. 

— Я солдат, а не политик. Мне всё равно, как они меня называют, пока это не мешает мне делать моё дело. 

— Доводилось ли вам бывать в ситуациях, когда Цитадель просила вас ставить её интересы выше интересов Земли?

«Что она несёт? Меня назначили Спектром три дня назад!» — подумал Тихий, но тем не менее ответил: 

— Совет занимается делами всего Галактического Сообщества. Интересы Земли входят в список их задач. Земля стала его частью, но Земля — лишь часть целого. 

— Вы действительно в это верите, капитан? 

— Да, я в этом уверен. 

— Вы приняли командование самым передовым кораблём Альянса. Что вы можете сказать о «Нормандии»? 

Тихому захотелось схватить её за волосы и долбануть об стену, однако он ответил: 

— «Нормандия» является совместной разработкой земных и турианских инженеров. При строительстве использовались новые технологии, но информация о них засекречена. 

— Получается, что турианцы знают о «Нормандии» то, что держится в секрете от общественности Альянса? 

«Она действительно такая дура или прикидывается?» — подумал Тихий. 

— Вообще-то Турианская Иерархия не всё рассказывает своим гражданам. Равно как и Саларианский Союз и Союз Республик Азари. Так что общественности Альянса беспокоиться не о чем — о технологиях, используемых на «Нормандии», знают только те, кому по долгу службы положено о них знать. 

— То есть вы считаете справедливым то, что лучший корабль Альянса передан на службу Цитадели? 

— Не припоминаю, чтобы «Нормандию» кому-то «передали». Она находится под моим командованием, а я человек. Можете проверить. 

— Человек, всё верно, капитан. Но теперь вы работаете на Совет, не так ли? 

«Таки действительно дура», — разочарованно подумал Тихий. 

— Я уже ответил на этот вопрос, когда отвечал на вопрос № 3. 

— И последний вопрос, капитан: ходят слухи, что Вы преследуете Спектра-предателя по имени Сарен. Что вы можете сказать об этом? 

«Угу, вот так я и рассказал тебе, чтобы Сарен посмотрел твою передачу и узнал, что мне о нём известно. Совсем рехнулась...» — решил Тихий и ему стало неинтересно. 

— Боюсь, я не могу комментировать детали моего задания, — ответил он репортёрше. 

— Не беспокойтесь, мы сами всё выясним, — сказала Каллиса и отключила прожектор на дроне. Тихий едва заметно перевёл дух. 

— Земля следит за вами, капитан! Не подведите её! — с выражением лица как на плакате «Ты записался добровольцем?» сказала Каллиса и удалилась. Её дрон-камера проследовал за ней. 

— Капитан, почему вы её не убили за такие вопросы? — спросила его Эшли. 

Тихий посмотрел на неё с упрёком. 

— Вы очень жестокая женщина, сержант. Каллиса и так глубоко несчастный человек, — сказал Тихий и в ответ на её удивлённый взгляд добавил. — Только представьте, как плохо ей живётся с одной извилиной, да и той прямой и ведущей прямо к заднему проходу? 

Эшли захохотала, Кайден улыбнулся. Настроение Тихого несколько поднялось, и они пошли по своим делам, решив больше не отвлекаться на репортёров. 

На пятый день простоя Удина наконец сообщил Тихому в своём кабинете, что его БРДМ прибудет завтра, а также выразил благодарность за то, что уделал Каллису бин Ксинан аль Джеллани в её же собственном интервью, заставив её выставить саму себя полной идиоткой в глазах зрителей, и Тихий в приподнятом настроении вернулся на «Нормандию». Спустившись в грузовой трюм, он обнаружил интенданта корабля, в недоумении бегающего вокруг груды небольших контейнеров, лежащих прямо посреди трюма. 

— Что здесь происходит? — спросил Тихий интенданта. — Что это? 

— Да вот! — полноватый интендант показал двумя руками на груду — четыре средних размеров пластиковых ящика, раскрашенных в камуфляжные армейские цвета и поставленных один на другой. — Завалились, пока вас не было, восемь хмырей в советской форме с майорскими погонами и скверными характерами и оставили для вас. Сказали, что всё надо отдать вам лично, и что ящики закодированы вашим идентификатором. И ещё приказали передать вот это, — интендант протянул ему простой бумажный конверт. 

Тихому стало интересно. 

— Вот что: помогите-ка мне их разложить на полу — и можете быть свободны, — сказал Тихий, убирая конверт в карман. 

-Есть, сэр! — ответил интендант и взялся за боковую ручку верхнего ящика. За вторую ручку взялся сам Тихий, и через полминуты все четыре ящика лежали на полу в ряд. Когда интендант ушёл, Тихий раскрыл конверт. В конверте лежало письмо — сложенный вчетверо лист бумаги. Тихий раскрыл лист и прочитал написанный каллиграфическим женским подчерком текст: 

«Мой милый мальчик! Я знаю, тебе не нравится, когда я называю тебя так, но для меня ты всегда будешь малышом, даже когда состаришься. Ты, конечно же, забыл, что у тебя неделю назад был день рождения, но это и не удивительно — я слышала, как сильно ты занят в последнее время. Однако, я твоя мама, и я не забыла. И чудесно, что этот день почти совпал с твоим новым назначением. Первый Спектр-человек — мой сын! Я очень горжусь тобой, сынок, и папа очень гордился бы! Поэтому присылаю тебе подарок, который тебе понравится. Ты заслужил. Надеюсь, размер подойдёт. Наслаждайся, сынок, и береги себя. Твоя мама, адмирал Анна Тихарёва. 

P.S. Видела Эшли в новостях и видела, как она на тебя смотрит. Она очень милая девочка. Не упусти свой шанс! Порадуй мамочку — я ещё надеюсь стать бабушкой». 

Тихий улыбнулся. Мама была в своём репертуаре — всё так же не может смириться с тем, что её ребёнок вырос. Впрочем, это характерная черта любой матери — её ребёнок всегда будет для неё ребёнком, и не важно, сколько ему лет. 

Однако, она уже не первая, кто намекает ему про Эшли. И это неспроста... 

Тихий открыл первый ящик и обомлел. «Не может быть! Этого просто не может быть! Я, наверное, сплю!» Волна детской радости накрыла его с головой, лицо расплылось в счастливой улыбке, словно у ребёнка, которому подарили игрушку, которую он очень долго хотел и просил. Захотелось прыгать на месте и хлопать в ладоши. 

В ящике в заводской консервирующей смазке лежали два полных комплекта бронескафандра «Ратник-4М», абсолютно новых. Тихий очень немногое слышал об этом детище «сумрачного гения советского скафандростроения», всё на уровне слухов: что это экспериментальная глубокая модернизация стандартного «Ратника», что стоит эта броня как орбитальный истребитель, что сочетает в себе великолепную защиту с возможностью ведения точного боя — когда мощный виртуальный интеллект брони самостоятельно анализирует бой и с помощью сервомоторов встроенного экзоскелета вносит в движения бойца небольшие коррективы для достижения максимальной эффективности в рукопашке, а также помогает точнее целиться при стрельбе. Также как и «Ратники» предыдущих модификаций, «Ратник-4М» был приспособлен и для ведения боёв в вакууме: между слоями брони было предусмотрено пространство, заполненное псевдожидким желе, мгновенно затягивающим любые пробоины в скафандре. Более того, в «Ратнике-4М» эта псевдожидкость содержала в себе также вещества, сильно повышающие свёртываемость крови, так что в этом скафандре даже потеря конечности при ведении боя в вакууме не была критичной для жизни бойца, хоть и выводила его из строя. И самое главное — на поясе были предусмотрены крепления под складную пехотную лопату. 

Тихий открыл второй ящик и обнаружил там ещё два комплекта «Ратника-4М», только теперь уже женских. И он был готов поспорить на что угодно, что размер брони подобран специально под Эшли. Адмирал Анна Тихарёва всегда отличалась предусмотрительностью. 

В третьем и четвёртом ящике лежали по четыре автомата АК-2537 с полным боекомплектом, производства концерна Калашникова — комплекса заводов, уже более пятисот лет выпускающего лучшие в мире образцы стрелкового оружия. Небольшой, мощный, удобный, лёгкий автомат со встроенной оптикой, двумя выдвижными штык-ножами, универсальным подствольным гранатомётом и двумя фонариками — обычным и инфракрасным, — с великолепной кучностью и почти не имеющий отдачи, — АК-2537 в настоящий момент уже прошёл полевые испытания и принимался на вооружение. Автоматы тоже были в заводской смазке, совсем новые. 

Воистину, мама намного лучше знает, что нужно её ребёнку для счастья. 

Настроение Тихого подскочило на недосягаемую высоту и не опустилось даже тогда, когда выяснилось, что скафандру требуется тонкая индивидуальная настройка и загрузка медицинских препаратов в автоматическую систему оказания первой помощи. Однако когда к решению проблемы призвали Тали, дело пошло, и вскоре три из четырёх скафандров были подогнаны под фигуры владельцев и настроены на систему ведущего «тройки», а Эшли не могла наиграться с мимикрической системой — её безумно забавляло, что скафандр, словно хамелеон, принимает цвет поверхности, на которой находится его владелица. 

Четвёртый скафандр был оставлен в качестве запасного, а интендант предупреждён, что если с «Ратником-4М» что-то случится, то полотёр, брошенный кем-то в туалете, сначала ударит его ручкой не по правой стороне лица, а по левой, а затем будет засунут туда, куда могла проникнуть оторванная на Иден Прайм пластина. Интендант всё понял правильно и клятвенно заверил, что со скафандром ничего не случится. 

Наконец, прибыла БРДМ, которую разместили в грузовом трюме рядом с пандусом — для удобства десантирования. Тихий и Тали облазили её вдоль и поперёк, изучили и проверили каждый винтик и каждую программу в бортовом компьютере, загрузили боекомплект. 

Наконец, наступил черёд самой важной детали. Дело в том, что, как верно сказала Эшли, БРДМ — это не просто боевая машина или средство передвижения. Это — их боевой товарищ, который разделит с ними все тяготы и лишения службы и не раз спасёт их жизни в бою. Поэтому их товарищ просто обязан иметь имя собственное, как боевой корабль. Эшли предлагала назвать БРДМ «Линдой», но Тихий, обойдя машину вокруг и тщательно всматриваясь в её внешний облик, категорически отверг это предложение. Немного подумав, он взял у интенданта аэрозольный баллончик с чёрной краской и написал на сером борту БРДМ возле её острого носа: 

«МАКС» 

Одного взгляда на обводы машины было достаточно, чтобы понять: новое имя машины в точности отражает её суть. 

Наконец всё было готово к выполнению задания Совета, кроме ряда мелочей технического характера. До вылета оставалось несколько часов, и Эшли пригласила Тихого попрактиковаться в вождении «Максом» в режиме симуляции. Едва они оказались в кабине и запустили соответствующий режим, Эшли спросила: 

— Капитан, можно с вами поговорить? 

Тихий, понимая, что она хочет сказать ему что-то без свидетелей, ответил: 

— Я всегда готов выслушать подчинённого, Уильямс. О чём вы хотите поговорить? 

— Хорошо, — Эшли замялась, словно после согласия выслушать её, ей стало ещё труднее об этом говорить. — Сэр, я, конечно, понимаю, что на «Нормандии» свои порядки, и Устав вы соблюдаете строго до того момента, пока он не мешает исполнять долг, но... — она снова замялась, — Меня беспокоят инопланетяне — Рекс и Вакариан. 

— И чем же они вас беспокоят? 

— Сэр, при всём моём уважении, должны ли они иметь полный доступ к кораблю? 

— Что вы имеете в виду, сержант? 

— Это лучший корабль Альянса. Имеем ли мы право давать им возможность совать нос в важнейшие системы корабля? Двигатели, датчики, вооружение... Ведь утечка информации обо всём этом может очень сильно повредить Альянсу! 

— Вы не доверяете союзникам Альянса, сержант? — этот разговор начал забавлять Тихого. 

— Я бы не называла расы, входящие в Совет, союзниками. Будучи припёртыми к стенке, они сдадут нас без каких-либо угрызений совести. Да и вообще, Человечеству давно пора уже самому заботиться о себе. 

— Сержант, — спокойно возразил ей Тихий, — самостоятельность не подразумевает одиночества. К тому же, у вас какой-то уж очень пессимистичный взгляд на мир. 

— Пессимист — это хорошо информированный оптимист, — ответила Эшли на его возражение. — Послушайте, я понимаю, как это выглядит со стороны, но... Но когда на вас напал медведь, то единственный способ выжить — натравить на него собаку и броситься наутёк. Как бы вы не любили свою собаку, она не человек. И это не расизм. Также и расы, входящие в Совет, будут для Совета важнее Людей. 

Тихий начинал понимать, о чём она говорит. Она была убеждена, что при проведении, например, спасательной операции, Вакариан бросится в первую очередь спасать турианцев, Рекс — кроганов, а Тали — кварианцев, независимо от сложившихся обстоятельств. Более того, при проведении боевых операций они, например, могут отказаться уничтожать представителей своей расы, что поставит под удар выполнение задания. 

— Похоже, вы долго размышляли об этом, Уильямс. 

— Просто я из военной династии. Все мои предки — отец, дед, прадед — все брали в руки оружие и защищали Альянс. Наверное, мы просто привыкли считать интересы Земли — своими интересами. 

— Я понимаю вас, сам из семьи военнослужащих. И мать, и отец, и даже братья — все пошли по военной стезе. Правда, с инопланетянами им приходилось работать крайне редко. А вы с инопланетянами не работали? 

— Я в основном служила в наземных гарнизонах. Охраняла колонии. Одну учебную смену, правда, провела на космической станции. «Каждый космопех — стрелок, а каждый стрелок должен уметь стрелять в невесомости». 

— Странно, — Тихий не лукавил. Он действительно был удивлён, почему такой специалист, как Уильямс, с безупречным послужным списком и отличными навыками мыкается по гарнизонам. — С вашим послужным списком вам надо было служить на флоте или спецвойсках. 

— В общем, потому я с инопланетянами не работала. — Она усмехнулась. — Никогда не забуду свою первую учебную высадку на Титан. Я тогда подумала: «А ведь я — первый человек, высаживающийся в этом районе планеты!» И тут инструктор дал мне пинка под зад, я упала забралом в грязь, а потом он ещё минут пять стоял надо мной и ругал лоботряской. 

— Только не говорите, что вашим инструктором был сержант Драгунов. Именно он так называл всех, кто пытался сачковать. 

— Господи, так вы тоже были в лагере «Макапа»? — Эшли была удивлена и обрадована, словно встретила земляка. — Говорят, он до сих пор там зверствует — обзывает всех утконосыми черепахами и прочей мифической живностью! 

Тихий действительно бывал в лагере подготовки космодесанта «Макапа», находящимся в ведении Альянса, для обмена опытом десантирования с орбиты на непригодные для жизни планеты. Сержант Драгунов — потомок русских эмигрантов, переехавших в САСШ на ПМЖ — тогда очень ему не понравился, как и всему «Луню». Тихий вообще считал, что в трудные времена Родину покидают только крысы, а в потомстве у крыс не может родиться человек. Однако простые солдаты всегда легко находили общий язык друг с другом, и после непродолжительного общения мнение о сержанте Тихий изменил на противоположное. 

Однако, то, что хотела сказать ему Эшли, Тихий услышал. 

— Хорошо, — сказал он, подводя итог беседы. — Я понимаю ваше беспокойство, сержант, но таковы условия нашей миссии — для её выполнения первостепенное значение имеют высочайшие профессиональные и личностные качества команды, а цвет и химический состав её крови — второстепенны. Так что хотите или не хотите, но работать с инопланетянами вам придётся. 

— Есть, сэр. Вы говорите «Упала — отжалась», я падаю и отжимаюсь. Говорите «Поцеловать турианца» — я поцелую. 

Тихий усмехнулся. 

— То есть вы поцелуете любого по моему приказу, сержант? — спросил он с весёлой улыбкой. 

— Зависит от ситуации, сэр, — ответила она ему, тоже с улыбкой, но не весёлой, а скорее с угрожающей и не предвещающей оппоненту ничего хорошего. — Если Вы прикажете мне поцеловать старшего офицера, то это будет нарушением Устава. Следовательно, приказ будет преступным. Я должна буду отказаться его выполнять, а также буду вынуждена доложить вашему начальству. Сэр, — закончила она, дав понять, что не потерпит от него нарушения определённых границ в их отношениях. 

Впрочем, Тихий и не собирался их нарушать, несмотря на памятные намёки со стороны Харкина и своей матери. По крайней мере, пока. 

Хоть он и относился к Эшли как к боевому товарищу, он замечал, что начинает испытывать какой-то душевный подъём всякий раз, когда он видит её, или она просто находится рядом. Однако в Уставе неспроста прописан запрет на подобные отношения, так что если он и решится поухаживать за ней, то только в увольнении. 

Но всё это — спорный вопрос отдалённого будущего. 

Наконец, корабль и экипаж были готовы на 100%, Тихий совершал крайний обход корабля перед вылетом. Когда он зашёл в кабину пилота, Джокер обратился к нему: 

— Я слышал, почему Андерсона отстранили. Сотню сражений пережить, а потом — раз! — и из-за каких-то закулисных интриг мордой в говно. Никому не подставляйте спину, капитан. Если что-то пойдёт не так, ваша голова полетит следующей. 

— Сарен где-то скрывается. И мы его найдём. 

— На этом корабле все горой за вас, капитан. Интерком включён. Если хотите что-то сказать команде, самое время это сделать. 

Тихий подумал, что обратиться к команде с речью в данной ситуации является правильным решением. Он нагнулся к микрофону: 

— Говорит капитан Тихарёв. Мы получили приказ найти Сарена раньше, чем он найдёт Канал. Не буду обманывать, задание не из лёгких. Сарен организовал нападение гетов на колонию Людей в Траверсе, и это было только начало. Он сделал это, чтобы найти Канал, значит, он не будет отсиживаться на дальних рубежах Пространства Цитадели, надеясь, что о нём скоро забудут. Он знает, что мы у него на хвосте, и знает, что мы не отступимся. Где бы ни располагался этот Канал и зачем бы он ни был нужен Сарену, мы будем там раньше него, и мы его остановим. А если Сарен решит прятаться, мы последуем за ним, хоть до самого края Галактики. Это самая важная миссия для каждого из нас. И мы должны выполнить её любой ценой. Вам придётся творить невозможное, и вам лучше свыкнуться с этой мыслью: на карту поставлено слишком многое, чтобы мы могли позволить себе слабость. С этой минуты вы все можете смело считать себя красноармейцами. Потому что Красная Армия не знает слово «невозможно». 

— Зашибатая речь, капитан. Андерсон гордился бы вами, — прокомментировал речь Джокер. 

— Андерсон пожертвовал всем, чтобы я получил этот шанс. Мы не имеем права проиграть. 

Продолжение следует...

Отредактировано.SVS