Фантом. Часть 3

12 

Его знали под именем Мастер Тайпин, и он был одним из самых богатых людей на Цитадели. Возможно, даже самым богатым. И очень-очень странным. Его почти патологическое затворничество стало едва ли не притчей во языцех, а привычка вести дела через посредников периодически порождала слухи о том, что такого человека не существует вовсе. С подачи пронырливых папарацци эти слухи разносились по всем уголкам станции, но их давно уже никто не воспринимал всерьез. Большинству было наплевать на то, что происходит на самом верху финансовой пирамиды, где обитают небожители. Особенно в нынешние времена, когда обитатели Цитадели сильнее всего заботились о своей шкуре. 

Но все-таки Мастер Тайпин существовал, и Уго был одним из тех немногих счастливчиков, кому выпала честь быть с ним знакомым лично. Не допускавший в свой ближний круг даже самых влиятельных олигархов, Тайпин запросто общался с человеком, живущим на дне. В этом был весь Мастер — непредсказуемый, непрочитанный, экстравагантный; существом, чье бытие могло бы стать объектом исследования не одного поколения социологов. Уго долго не мог понять, что такого Тайпин находит в общении с ним, кроме, естественно, выгоды. Но стоило ли ломать голову? Можно осознать логику дождя или снега? Они просто есть. Мастер Тайпин просто обладал неким набором свойств, как всякое явление, и с этим старику пришлось, в конце концов, смириться. Тем более, что сотрудничество было выгодное.

Кармаль помнил, как произошла их первая встреча. Однажды в районе Закера, где старик посещал своих информаторов, к нему подошел невзрачный вежливый человечек с гладким лицом и, поклонившись, протянул визитную карточку. На ней было написано — старинным почерком, изобилующим завитушками: «Прошу вас о встрече. Ничего не бойтесь. Я друг. М. Т». .

Разумеется, с таким встречаешься не каждый день. Уго напрягся, и его паранойя тут же шепнула ему спасаться бегством. Увы, он не мог. Человечек с гладким лицом был не один. Его сопровождали два других, столько же мало эмоциональных, но куда более опасных типа. Пока Уго разглядывал визитку, они материализовались за его спиной. Путь к отступлению оказался отрезан. 

Поискав глазами, нет ли поблизости офицера СБЦ, Кармаль понял, что ловушка была тщательно просчитана. Его подстерегли в то время и в том месте, где о помощи взывать бессмысленно. 

Он улыбнулся человечку, а тот кивнул, держа руки за спиной. 

— Вам не надо бояться. Мой хозяин просто хочет побеседовать с вами.

— Полагаю, выбора у меня нет, — Уго повел головой в сторону громил.

— Нет.

Коротко и ясно.

Человечек сделал знак следовать за ним. Кармаль пошел, понимая, что сопротивление явно ни к чему хорошему не приведет. 

Человечек свернул к стоянке аэротакси — Уго ожидал этого. Вскоре появилась и сама машина, черная, лакированная, никаким боком не относящаяся к общественному транспорту Цитадели. От нее пахло большими деньгами и большим влиянием. 

Впрочем, Уго уже понял, что попал в поле зрения кого-то сверху, и этот кто-то хочет перекинуться с ним парой слов. Не главарь мафии — о ней Уго знал все и мог сходу определить, какую структуру представляет тот или иной посредник. Этого человечка и этих ребят Кармаль идентифицировать не смог, во всяком случае, не сразу. Ему пришлось положиться на чутье, а оно подсказывало, что опасаться их не стоит. Если кому-то нужно было бы прикончить его, то он сделал бы это в два счета и незаметно. «Проучить», выбить какие-то сведения — в этом случае криминал предпочитает действовать куда грубее. Здесь нечто другое. Эти люди пришли из мира, где дела проворачиваются изящно и цивилизованно. 

В конечном итоге, Кармаль не ошибся, решив, что дорожка ведет наверх. Но он и подумать не мог, к кому именно. Это тянуло на сенсацию.

Лакированным экипажем управлял человек, похожий на того, кто дал ему карточку. Старик загрузился внутрь, в салон, пахнущий новой обивкой. Громилы остались на площадке. Человечек уселся рядом с пилотом, после чего кабина закрылась. Никто не говорил ни слова. Уго некоторое время осматривался, пытаясь определить, куда они летят, но понял лишь, что в финансовый район. Основная масса богатеев селится там, там же расположены их офисы. 

После того, как машина опустилась на площадку для частного пользования, человечек протянул Уго черную повязку на глаза. 

— Нужно для первого раза. 

Что ж, правила устанавливает хозяин. Кармаль завязал глаза. Его вывели из машины. Появились другие молчаливые люди. Они вели его куда-то. Старик пытался подсматривать, но видел лишь свои ноги через узкую щель справа от носа.

Коридоры. Лестница. Лифт. Снова коридор.

Расходящиеся створки двери. Настоящее дерево! Запах дорогого табака и выпивки. Какой-то парфюмерии. 

Уго остановили, человечек снял с него повязку. Старик огляделся. Ему показалось, он попал на машине времени в какие-то прошлые века — на Землю. Может, Викторианская эпоха? Иных ассоциаций эта холодноватая и бедная цветом дорогущая вычурность у него не вызывала. 

«Сколько все это стоит? Боже! Уверен, это не подделка!» 

От интерьеров и мебели веяло настоящим безумием, навязчивой идеей. И еще нереально большими деньгами.

Кармаль начал догадываться, где он. Ходили слухи, что Мастер Тайпин заказывает мебель только на Земле и только ручной работы. 

Уго моргнул. Словно призрак, перед ним возник самый натуральный английский дворецкий. Он сделал жест, приглашающий пройти за ним. Старик повиновался. Они прошли через сумрачную, погруженную в реликтовую тишину анфиладу комнат и оказались перед дверью офиса. Кармаль стиснул кулаки. Ему пришло в голову, что он стал объектом для съемок какого-то исторического шоу. И именно сейчас его фиксируют скрытые камеры, а изображение идет в эфир.

Паранойя Уго тогда просто взбесилась. Кармаль уже собирался бежать.

— Войдите и сядьте в кресло, — сказал дворецкий и ушел, исчезнув среди теней в углу. Наверное, там была скрытая дверь.

Оставалось только войти. 

Офис Мастера Тайпина казался типичным музейным кабинетом Викторианской эпохи, где невозможно отыскать хоть что-нибудь современное. Кармаль осмотрелся и окончательно решил, что здешний обитатель абсолютно безумен. Даже на Земле это стоило бы огромного состояния, а на Цитадели… Уго не смог даже примерно вообразить себе сумму. 

От волнения у него пересохло во рту. Он подошел к креслу, стоявшему напротив массивного викторианского стола, и сел. И тут же вздрогнул. За столом сидел человек в старинном сюртуке. Как Уго не заметил его раньше? Вцепившись в подлокотники, Кармаль уставился на него. 

— Надеюсь, я не оторвал вас от важных дел? — спросил низким бархатистым голосом хозяин кабинета. 

Уго покачал головой. Этим типом действительно оказался Мастер Тайпин, человек, о котором доподлинно ничего не было известно, включая его настоящее имя. Он одевался во все старинное, викторианское. Само его лицо было точно с портретов той эпохи, а акцент наводил на мысль о Лондоне. Если, разумеется, он не являлся частью образа.

Появился тот самый дворецкий и принес поднос, на котором стояла бутылка с коньяком и закуски. Настоящие. Пища, привезенная с Земли. Уго слышал, что Тайпин заказывает ее в одном из дорогих ресторанов, где на него работает целая бригада поваров. 

На миг Кармаль закрыл глаза. Его рот был полон слюны.

— Давайте для начала выпьем, чтобы отметить наше знакомство.

Тайпин поднялся, обошел стол и наполнил рюмки. 

— Вам не надо ничего стесняться или бояться, уважаемый господин Кармаль, — сказал хозяин. — Здесь вы в полной безопасности. 

Все как в дурном сне. Уго еще был склонен думать, что это розыгрыш. Но, по крайней мере, коньяк был настоящим — и очень дорогим. Такого он не пил даже в самый лучший период своей жизни. Выпивка помогла снять напряжение. 

Их разговор оказался не таким уж долгим. Уго предлагалось уяснить суть: Мастер Тайпин чрезвычайно заинтересован в установлении контактов с местным подпольным рынком информации. «Считайте это моей прихотью» — улыбнулся он Кармалю. Тайпин предложил ему быть его представителем «внизу» и обещал щедро платить за то, что будет, с точки зрения Мастера, ценным. Уго не требовалось повторять дважды. Деньги есть деньги. Он только спросил, о какой информации идет речь. Тайпин ответил, что и сам пока не может сказать ничего определенного, дескать, тут нужно вдохновение. Вот такой способ намекнуть партнеру, чтобы тот не слишком зарывался. Уго пожал плечами. 

Вышел он от Мастера Тайпина с полной уверенностью, что богатей слетел с катушек. Прихоть… Вероятно, так оно и есть. Чем еще заняться дельцу, для которого деньги уже давно не имеют никакого значения, а его состояние формирует собственную реальность? И, тем не менее, Тайпин вскоре напомнил о себе. Связывались они через инструметрон Кармаля, куда приходили шифрованные сообщения. Все, что требовалось от старика — это отсылать ответы на нужный сервер, используя особые протоколы безопасности. Тайпина интересовала жизнь основания Цитадели. Он мог запросить данные на какого-нибудь местного деятеля, а мог просто интересоваться, держат ли обитатели Ночного квартала домашних животных. Кармаль делал свою работу и получал денежки, в сущности, ни за что. За шесть лет он бывал у Тайпина еще пять раз. Мастер принимал его как дорогого гостя и проявлял немалую осведомленность о прошлом Уго. Это слегка напрягало старика, но удивляться не стоило. Тайпин не из тех, кто пускает к себе в уединенное убежище людей, не выяснив предварительно, кто они и на что способны. Тайпин всегда был неизменно весел и в хорошем настроении. Ему требовался собеседник. Уго, как мог, пытался угодить ему — этот контакт с небожителем следовало поддерживать всеми силами. Когда надо, льстил, когда надо, смеялся над шутками, которые не были смешными. Однажды даже пожал Мастеру руку. Неслыханное дело. Говорили, Тайпин чрезвычайно трепетно относится к сохранности своего личного пространства и никого в него не пускает. Кармаль удостоился высшей чести и фантастического, невозможного заверения в дружбе. «Мы ведь друзья?» Может быть, это был и не вопрос, но, тем не менее, Уго поспешил уверить Тайпина, что нет никаких сомнений. Они друзья.

Богатей был первым, о ком Кармаль подумал, размышляя, как бы свалить с Цитадели. Пожалуй, с его-то связями Мастер мог устроить ему переезд куда угодно буквально в два счета. 

Впрочем, он не спешил и какое-то время думал, взвешивал и просчитывал. Собирал информацию из всех доступных источников, вел переговоры. Наконец, план был готов. Если Тайпин спросит, учел ли он все мелочи, Уго с уверенностью ответит, что да.

Кармаль еще ни разу не пользовался личным, особым каналом связи с Мастером и испытывал вполне понятный страх. Беспокоить человека-легенду, в существовании которого многие и вовсе сомневаются, — тут надо иметь изрядное количество смелости в запасе. 

К его удивлению, Тайпин нисколько не разозлился; наоборот, напомнил, что двери его хижины всегда открыты для друга. 

И вот, спустя час Уго Кармаль сидел на том же самом месте перед столом Тайпина. Сегодня хозяин угощал гостя канапе с семгой и отличным виски. Снова еда небожителей.

— Значит, ты хочешь улететь с Цитадели? — уточнил, выслушав рассказ старика, Мастер. Он стоял возле большого портрета в деревянной раме, занимающего немалую часть стены слева. Портрет изображал самого Тайпина. Точно таким же он был и в реальности. — А что, это отличная мысль. 

Он повернулся.

— Жнецы рано или поздно придутся сюда, — сказал старик. 

От выпитого и съеденного ему было хорошо.

— Ты прав, — качнул головой богатей. — Многие из тех, кто живет здесь и ведет дела, опасаются такого сценария. Есть и те, кто уже собрал вещички и покинул насиженное место.

Слухи ходили. Обитатели основания зубоскалили насчет крыс, бегущих с тонущего корабля.

— Думаю, на Иллиуме я смогу устроиться… Кто знает, даже подняться и начать новую жизнь, — прибавил Кармаль.

Такие мысли в последнее время нередко посещали его. Думать о перспективах было приятно, и мысли о войне, подбиравшейся все ближе, не казались столь тягостными.

Мастер Тайпин сунул руки в карманы короткого домашнего халата. Конечно, этот халат был в викторианском стиле.

— А как же твои подопечные? — спросил он, глядя на Уго.

— Полетят со мной. Не могу же я их бросить.

— Ты хороший человек. Рад, что не ошибся на твой счет.

— Значит, вы согласны помочь? — спросил старик.

— Пожалуй… Почему нет? Мы ведь друзья.

— В пределах моих возможностей я заплачу вам столько, сколько скажете. Понимаю, хлопоты займут время и вообще…

Тайпин выставил ладони перед собой. 

— Ни слова о деньгах, друг мой. Ни слова! К чему они мне? — Он рассмеялся, заставив Кармаля криво усмехнуться в ответ. Что ж, с этой логикой трудно спорить. — Я все сделаю — от чистого сердца. Клянусь! 

Уго вдохнул и выдохнул, наблюдая, как хозяин апартаментов наливает в стаканы еще по порции виски.

«Если деньги останутся при мне, я смогу своротить горы. Невероятно. А ведь он прав — к чему Тайпину мои жалкие гроши? А мы с детьми можем устроиться с их помощью как люди. Даже на Иллиуме мы не будет нищенствовать!»

Кажется, он вытянул счастливый билет.

— Выпьем за наш успех. 

Уго принял из пальцев Тайпина стакан.

— За успех, — пробормотал старик.

Виски ухнуло в его желудок, взорвавшись маленькой ядерной бомбой.

— Позвольте спросить, а куда собираетесь лететь вы? — Уго только сейчас достаточно осмелел, чтобы задать этот вопрос.

— Не знаю, — ответил Мастер.

— Не знаете?

— Да. Просто… полагаюсь на вдохновение. — Он прошел по кабинету, заставленному всяким антикварным и имитационным хламом. 

— Но не лучше ли заранее продумать пути отхода? — спросил Кармаль.

— Моя жизнь весьма скучна, весьма долга и потому пресна, как добродетель монашки. Доля риска мне не помешает, — ответил Тайпин.

— Но если Жнецы нагрянут внезапно…

— Я ничего не боюсь, если ты об этом. Ну и что? Пусть приходят. Я приглашу их к себе в гости, и мы сядем и поговорим. Жаль, что церберовцы так и не добрались до моей вотчины. Мне было весьма любопытно взглянуть на них поближе. 

Уго только сейчас пришло в голову, что, может быть, у Тайпина есть контакт с Призраком. Глава «Цербера» успел прибрать большую часть богатых людей к рукам. С кем-то был на дружеской ноге, кого-то заставлял платить угрозами. Кем в этом случае мог быть Тайпин? Другом или объектом шантажа? Состояние Мастера — слишком лакомый кусок, чтобы Призрак оставил его без внимания.

Тайпин еще какое-то время разглагольствовал, словно поэт, севший на своего конька. Уго с трудом понимал некоторые моменты. Возможно, так подействовал на него алкоголь. Или на Мастера. Или на них двоих разом.

— Когда именно ты хочешь улететь? — спросил, наконец, Тайпин. 

Уго поднял голову. Когда это он успел обогнуть стол и сесть на его край прямо напротив Кармаля?

Виски.

— Хоть сейчас, — предложил с полнейшей уверенностью Мастер. — Хочешь?

— Э… нет. Мне… еще нужно закончить кое-какие дела.

Фантом…

«В любом случае, сейчас слишком рано».

Рука Тайпина легла на плечо старика и исчезла. Раздался суховатый, узнаваемый смех.

— Ладно, друг, я не тороплю. Просто дай мне знать. В любое время, — добавил он, растягивая слова. 

Уго Кармаль улыбнулся, чувствуя себя счастливым… и совершенно пьяным.

13 

Во снах у нее была другая жизнь, странная, похожая на пленку склеенную из разрозненных кадров. Ирма пыталась разобраться в них — тщетно; все, что ей оставалось, так это довольствоваться ролью стороннего наблюдателя. Иногда она примеривала на себя образы своих снов, словно одежду из чужого шкафа, но они лишь пугали ее… 

В реальности не было и этого. Ирма даже не могла вспомнить собственное имя. 

В очередной раз она проснулась в душной темноте, бешеный ритм сердца отдавался в ребрах. Щекоча кожу, по спине и груди стекали капли пота. 

Ирма с силой закусила язык, чтобы не завопить. Скрючившись на своей койке, она долго лежала, боясь сделать хотя бы движение. Страх все нарастал — фантом уже готова была вскочить и броситься бегом… неважно — понадобится, и через стены. 

Вырваться… 

В каморке, заваленной хламом, где она жила, вспыхнул тусклый свет. В темноте появилось лицо Чинка. Мальчик стоял у дверного проема и пристально разглядывал ее.

Ирма вздрогнула, натянула одеяло до самого носа.

— Плохие сны проходят. Потерпи еще чуть-чуть… 

Он говорил шепотом. Подойдя к койке, Чинк сел на пол и аккуратно поставил лампу рядом с собой.

Ирма молчала.

— Уго не разрешает мне с тобой разговаривать… — Чинк обернулся, вслушиваясь в храп за перегородкой. Старик не проснулся. — Он думает, что я сошел с ума. 

Ирма молчала, глядя на него испуганными глазами. У нее не было полной уверенности, что этот ребенок — реальность, а не очередной безумный сон. 

В темно-оранжевом свете прожилки на ее белках казались сетью линий, прочерченных черной тушью.

— Но я знаю, — шепнул Чинк. — Я тебя помню. Ты отлучилась ненадолго и сказала, чтобы я ждал тебя. Ты обещала за мной вернуться. Ты вернулась. 

Ни слова.

— Мне никто не верит. Ты моя мама?

Медленное отрицательное движение головой.

— Уго сказал, что твоя память стерлась, поэтому ты не можешь помнить. Ты вернулась за мной, да?

Ирма молчала.

Чинк взъерошил волосы, торчащие во все стороны.

— Когда-нибудь ты вспомнишь…

— Ты не мой сын, — сказала Ирма, удивившись собственной смелости. Ее голос был хрипловатым. — У меня не было детей.

— Откуда ты знаешь? — Чинк уставился на нее блестящими глазами. — Ты же не помнишь!

— Иногда… просто… знаешь…

— Неправда!

— И Уго… он сказал. Предупредил… Ты будешь пытаться доказать мне то, чего быть не может.

 На секунду она сомкнула веки. Капля влаги соскочила с ее ресницы и упала на одеяло, мигом впитавшись в старый материал. Чинк сжал кулаки.

— Ты моя мама. Зачем ты отрицаешь?

— Мне слишком плохо, Чинк, чтобы вести спор… Пожалуйста, уйди.

— Но…

— Скажу то, что ты уже слышал. У меня никогда не было детей…. Я никогда не была раньше на Цитадели — хотя и не помню, но уверена… 

— Вот видишь! — вспыхнул Чинк, подаваясь вперед. 

Его движение было чересчур резким. Повинуясь какому-то ответному импульсу, Ирма выставила руку перед собой. Та замерла в нескольких сантиметрах от лица Чинка. 

Мальчик замер, глядя на отверстия вмонтированного в ладонь бластера.

— Не делай так больше… — Спустя три секунды произнесла Ирма. В неверном свете лампы ее лицо стало похожим на маску-череп. Голос невозможно было узнать. Чинк отпрянул, пытаясь отползти от койки. 

Рука, точно живущая самостоятельной жизнью, медленно опустилась, растопыренные пальцы сжались в кулак. 

На мгновенье взгляды Ирмы и Чинка встретились, и ему показалось, из-за этого страшного воскового лица с впалыми щеками и безумно широкими глазницами-ямами на него смотрит нечто нечеловеческое.

— Уходи.

Тихий, почти неслышный шепот. Рука медленно втянулась под одеяло, которое вскоре укрыло Ирму с головой.

Скинув, наконец, оторопь, Чинк схватил лампу и одним рывком исчез за пологом, висящем в дверном проеме. Стало темно.

14

— Твое физическое состояние в норме. Не вижу никаких проблем, — сказал Уго, закончив осмотр и усаживаясь на табурет, — Другое дело — психическое. Память возвращается?

Натягивая обратно старый рваный кардиган, Ирма отрицательно покачала головой.

— Плохие сны? Приступы страха и паники?

— Бывает, — сказала она. — Нечасто.

— Помнишь что-нибудь их этих снов?

— Какое-то время после пробуждения. Потом все проходит.

Фантом наморщила лоб, разглядывая свои пальцы. Была ли у нее раньше привычка грызть ногти?

— Ясно, — протянул старик, видя, что она не расположена вести беседу.

Дайна вела себя как большинство тех, кто страдал амнезией. Мало говорила, замыкалась в себе, отвечала на вопросы односложно, если большего не требовала ситуация, сторонилась контактов, часто подолгу пребывала в задумчивости. Симптомы довольно типичны. Человек в подобном состоянии всеми силами пытается найти хоть что-то, что позволило бы ему вернуть свою жизнь и личность. Откровенно говоря, Кармаль не хотел бы оказаться на месте этой женщины. Ее пустой взгляд машины иной раз пугал его до чертиков. 

С другой стороны, старик вполне допускал, что в своей прошлой жизни Дайна именно такой и была. Замкнутой, малообщительной, закомплексованной. Человеком в тени. Из тех, кто предпочитает не выделяться, уверенный, что это ничего, кроме проблем, ему не принесет. При этом нередко подобные люди весьма одарены творчески и обладают большим интеллектуальным потенциалом. Что именно в Дайне привлекло специалистов «Цербера»? Уго не верил, что ей не смогли бы подобрать в организации другую работу. Так почему именно фантом?

Старик много думал об этом. Вероятно, ему даже больше, чем самой Дайне, хотелось узнать тайну ее прошлого.

— Я хотел с тобой поговорить, — сказал он, собравшись с духом. Надо пользоваться моментом, пока дети не вернулись. — Серьезно. Поэтому слушай внимательно. Понимаешь?

— Да.

— Ты здесь почти три недели, Дайна. Пора задуматься над тем, что делать дальше. Твое содержание кое-чего стоит. 

— Зачем ты вообще меня подобрал, Уго? — задала она встречный вопрос. 

Подтянув колени к груди, фантом обняла их руками и крепко сжала.

— Думал, ты умрешь, а я разрежу тебя на кусочки и продам. То, что у тебя внутри, сделало бы меня миллионером, — ответил Кармаль без обиняков.

— Честно.

— Вместо этого, получается, я занялся благотворительностью. 

— Тебя это так напрягает?

— В нашем мире все стоит денег. 

— Ладно. Я уйду.

— Куда? Ты не знаешь даже, как тебя зовут.

— Все равно. 

Уго сжал кулак.

— Это не разговор, Дайна! Послушай меня…

— Я знала, что рано или поздно ты поставишь вопрос ребром.

— А я неправ?

— Прав, разумеется. Но уйти — куда лучше, чем эта игра в поддавки. Чинк постоянно намекает мне, что я его мать и мне стоит лишь вспомнить это, как сразу наступит всеобщее счастье… — Ирма поморщилась. — Не знаю, сколько я еще выдержу.

— Я поговорю с ним.

— Очевидно, ему наплевать на твои увещевания.

— Пойми, все это не главное, — сказал Кармаль, выходя из себя. — Я рассчитывал на немалую прибыль!

— Извини, что не оправдала твоих надежд.

— Хотел продать как есть, но подумал… в общем, ты заслуживаешь шанса. И потом, я симпатизирую «Церберу». Может быть, мне связаться с ними и сообщить о тебе? Они тебя заберут. Помогут. А я получу награду.

Ирма уставилась на него, старик быстро отвел глаза.

— Это был бы неплохой выход.

— Нет, — сказала она. — Не «Цербер».

— Почему?

Фантом пожала плечами. По ее лицу было видно, что постоянные попытки вспомнить причиняют ей боль.

— Иногда во снах я четко вижу прошлое. Это касается того, кем я стала. Увы, потом воспоминания опять уходят… 

— И?

— Я уверена, что не по своей воле превратилась в чудовище…

— Вот как? 

Уго удивился, но не очень. Клубом, где собираются джентльмены, «Цербер» назвать трудно.

— Хорошо. У тебя есть другие предложения?

— Нет, — ответила Ирма.

— Так я и знал. 

Он поднялся, сунув руки в карманы своей длинной одежды.

— Тогда… есть одна идея. Я тут думал в последние дни. Полагаю, все-таки больше пользы от тебя будешь, если ты станешь работать на меня добровольно.

— Кем?

— Телохранителем. Думаю, по этой части проблем не будет?

— В смысле?

— Тебя обучили убивать, дорогая. И мне твои знания пригодятся.

— Плохая идея, — бросила в ответ Ирма.

— Почему же? По-моему, идеальный вариант. 

Она нахмурилась, устремив взгляд в стену.

— Что ж, я объясню популярно. — Уго сел обратно на табурет. — Я хочу покинуть Цитадель в ближайшее время. Война в Галактике продолжается, Жнецы одерживают все больше побед, хотя и сопротивление им тоже растет. Цитадель пока что безопасна, но это ненадолго. Те, кто заботится о своем будущем, заранее готовят запасные космодромы. Я тоже готовлю. Мне не улыбается проснуться однажды и увидеть перед собой одну из этих тварей… Ну, ты понимаешь. Так вот. В скором времени я, Мара и Чинк отправимся на Иллиум. Я провел переговоры и заручился поддержкой людей, которые помогут нам. Дело за малым. 

— Например?

— Я должен собрать все долги, какие сумею. Закрыть все свои дела здесь. Понимаешь? Капитал — это ведь не только деньги, хотя большинство вещей в этом мире можно конвертировать в кредиты. Однако подробности тебя не должны заботить. Твоей задачей будет защищать меня. Время нынче смутное. Люди нервничают, и их реакции не всегда адекватны. Даже ходить по улицам, которые раньше считались безопасными, теперь немалый риск. — Старик убедился, что она слушает. — Мне нужна защита. Нанимать кого-то со стороны значило бы позволить себе ненужные траты, да и все специалисты, которым бы я доверился, уже заняты. Остаешься ты, Дайна. 

Она смотрела на него, ее лицо ничего не выражало.

— Если у нас все пойдет хорошо, я возьму тебя с собой на Иллиум. Там я поднимусь, я не буду жить в подворотне, а открою свой бизнес. Пусть я стар — старость ничего не значит, если в твоей голове еще есть идеи. Они есть. Переселение на Иллиум — мой шанс. Шанс для детей, — Уго наблюдал за ее реакцией, — И для тебя. Неважно, что ты, возможно, так и не вспомнишь, кто ты. Твои умения мне и на Иллиуме пригодятся. Ты будешь жить в хорошем месте, получать деньги… Пойми, Дайна. Ты начнешь с чистого листа. Не пойму, что тут думать! На твоем ме…

— Я поняла, — не дала закончить старику фантом.

Кармаль развел руками:

— И…

— Согласна. — Пожалуй, впервые за эти дни на ее лице появилась улыбка. Откровенно говоря, Уго посчитал эту гримасу жутковатой. — Терять-то мне нечего, правда?

15

«Межпланетная гуманитарная миссия» находилась в старом здании двухсотого блока, переоборудованном на деньги благотворителей. 

Мара слышала, что тут когда-то был склад, принадлежавший одной кампании, занимавшейся импортом электронного оборудования. Очередной финансовый кризис отправил компанию в небытие, а ее здания отошли в чужие руки. Это, например, облюбовали чудики из МГМ. Здесь бесплатно кормили, предоставляли ночлег, снабжали одеждой секонд-хенд и помогали тем, кто сильно горел желанием, выбиться в люди. Волонтеры восстанавливали утерянные документы, приобретали билет домой так далее в том же духе. Мара слышала, по крайней мере, о десятке случаев, когда некий тип со дна получал шанс вырваться из этого звездного ада. Ей самой неоднократно предлагали найти новый дом в каком-нибудь мире. Но ее дом — Цитадель, она тут родилась и пока не горела желанием улетать. И потом, кто знает, не попали ли те «счастливчики» из одной преисподней в другую? Какая, в сущности, разница, где быть бродягой — на Земле или Палавене? В последнее время Мара и Чинк заглядывали сюда не так часто — в основном, чтобы присмотреть что-нибудь из одежды. Именно с этой целью они сегодня отправились в Убежище, как прозвали миссию бродяги. Надо было подобрать Дайне что-нибудь подходящее для работы. Удобное и неброское. Таковы были инструкции Уго Кармаля, благословившего троицу на этот поход.

Мара шла позади. Чинк вел Ирму по тротуару, тянувшемуся вдоль мастерской по ремонту аэрокаров. Из открытых люков в крыше здания вылетали разноцветные машины. Девочка видела, как трудятся техи, одетые в специальные робы, слышала, как шумят механизмы внутри помещения. Грохнул взрыв смеха — кучка людей и пара батарианцев стояли в стороне и курили.

Улицы в этом секторе двухсотого блока считались безопасными. СБЦ установила тут свои системы слежения и патрулировала территорию; время от времени можно было заметить зависающие в воздухе сине-белые аэрокары с характерной символикой и проблесковыми маячками. Даже по ночам любой мог гулять здесь, ничего не опасаясь.

Мирные пейзажи сектора портили только бродяги, приходящие сюда за своей толикой счастья от щедрых меценатов. Их присутствие создавало в окрестностях Убежища свою неповторимую атмосферу. Этакая лайт-версия Ночного квартала, каким его знала девочка. 

Она ускорила шаг, чтобы выйти из поля зрения патруля СБЦ, стоявшего на углу. Инстинкт скрываться от бдительного ока законников нельзя было выбить из нее ничем.

— Пусть думают, что мы твои дети, — сказала Мара, беря Ирму за руку. 

Та удивленно воззрилась на нее, словно видела в первый раз. Чинк тоже не остался в стороне, только его взгляд был злым. Он не сделал того же самого, но покраснел до кончиков ушей. Мара понимала, что Чинк вне себя.

Оглянувшись, она успела заметить, что законники больше не смотрят на нее. Тем лучше. Девочка убрала руку. 

— Держись меня. Подберу тебе такое барахлишко — закачаешься!

Чинк поджал губы. Фантом оттянула уголок рта. «Бедняжка похожа на зомби», — подумала Мара. Или на наркоманку со стажем, постоянно находящуюся на грани абстиненции. 

Впрочем, не она одна здесь выделялась своим «цветущим» видом. Каждый второй бродяга выглядел так, словно готов отойти в мир иной в ближайшие полчаса. Мара смотрела на них и думала, что большинству уже не помогут ни душ, ни горячее питание, ни чистая койка. Она научила скользить глазами по этим серым фигурам, не останавливаясь на деталях. Особенно больно было смотреть на детей. 

— Держись меня, — повторила девочка, выходя вперед. 

Всю дорогу фантом молчала и была напряжена, словно в любой момент ожидала нападения. Втайне Мара боялась, что эта странная женщина что-нибудь выкинет: никто ведь не знал, насколько поврежден ее мозг. Дело может не ограничиваться амнезией. Уго просил приглядывать за Дайной и в случае чего брать ноги в руки. Мара обещала, что будет держать ушки на макушке. Как всегда.

Убежище было открыто круглые сутки. Сейчас, утром, народу снаружи оказалось немного. Несколько компаний бродяг сидели прямо на тротуарах или бордюрах либо в тени искусственных деревьев на лужайках. Некоторые облюбовали прямоугольные кубы системы вентиляции, торчащие прямо из «земли». Повсюду пестрели граффити, многослойные послания, прошедшие через годы и адресованные несуществующим или умершим существам. Некоторые выглядели очень старыми.

Мара первой вошла в вестибюль «Межпланетной гуманитарной миссии». Прямо впереди была конторка, за которой работали три волонтера-человека. У конторки терлись разные подозрительные на вид субъекты; за ними наблюдали два охранника: человек, с оружием на виду, не офицер СБЦ, и дрелл. Как только Мара появилась за порогом, он повернул голову и поднял руку в приветствии. Девочка бросила взгляд назад. Чинк вел фантома. Мара сделала им знак следовать за ней.

Дрелл отклеился от стены, пестревшей объявлениями.

— Здорово, Колят, — сказала Мара.

— Привет. Давненько не заглядывала.

— Ты опять здесь? С чего бы?

— Да вот, приглядываю за порядком, — сказал Криос, бросая взгляд поверх ее плеча. Чинк и Ирма подошли ближе. — Кто это с тобой?

Мара заметила, как фантом пытается спрятаться за Чинком. Получалось плохо. 

— Моя мама… — брякнул тот, прежде чем Мара успела ответить. — Я говорил, что она прилетит за мной.

Дрелл несколько секунд разглядывал женщину, а потом кивнул, улыбаясь.

— Ну, раз ты так говоришь… 

Он нисколько не поверил. Мара скорчила мину, намекая, что кое-кто, не будем называть имен, сегодня в настроении отпускать дурацкие шутки. И для верности покрутила пальцем у виска. 

Но Колят Криос слыл дотошным.

— А серьезно? — спросил он.

— Чинк, проводи Дайну, в…

Мальчик демонстративно взял свою «маму» за руку и повел к дверному проему справа от главного входа. Табличка на стене извещала, что через него можно попасть на склад одежды.

Колят проводил парочку взглядом и приподнял бровь.

— Чудные дела, — прокомментировал дрелл.

Мара пожала плечами. 

— Одна знакомая, зовут Дайна. Уго… ведет с ней кое-какие дела, короче… Мы тут подобрать ей кое-что из шмоток, сам видишь, в каком она виде. 

— Вижу. — Дрелл скрестил руки на груди. — Значит, спрашивать, кто она, бесполезно?

— Ну так я правду и сказала, — прищурилась Мара, склоняя голову набок.

— Ладно, ладно, не мое дело. А вообще, как старик?

— Порядок. Лучше не бывает. — Девочка подумала, прежде чем спросить: — А твой отец?

— В Больнице Гуэрта, — ответил Колят. Дрелл был не из тех, кто рассказывает всем и каждому о своей жизни, но он симпатизировал Маре, и, в общем, они могли считаться друзьями. Криос помогал «вентканальным крысам», что в глазах девочки было лучшей рекомендацией для любого существа. — Синдром Кепраля, ты знаешь. Я даю кровь, нашей крови на Цитадели нет… Но он умирает.

Мара знала. Тейн, отец Колята, много лет мотался по Галактике и убивал плохих ребят, пока не встретил легендарного капитана Шепарда. Шепард помог ему найти сына и убедить его не губить свою жизнь. Колята ждало мрачное будущее — если бы он прожил достаточно долго, чтобы вкусить всей прелести существования вне закона. Уличных наемных убийц убирают быстро. Они всего лишь расходный материал.

— Жаль, — кивнула Мара.

— По крайне мере, скоро его боль закончится, — произнес дрелл, уставившись в пустоту. 

Она решила, что это одно из «включений», которые случаются с дреллами, умеющими мысленно воссоздавать прошлое в мельчайших деталях. Но Колят мигнул и посмотрел на нее.

— Ладно, не буду задерживать. У нас вчера новую партию одежды привезли. Берите, пока не расхватали.

— До встречи тогда.

Мара прошла по коридору в обширное помещение-склад, заставленное пирамидами из коробок и длинными столами. С потолка свисали лампы в конических плафонах, дающие холодный дневной свет. В развалах бесплатных шмоток вяло шевелились несколько бродяг. Две женщины спорили из-за куртки.

Дайна и Чинк топтались возле вешалки с верхней одеждой справа у стены. Подросток показывал ей что-то, женщина рассеянно кивала. Очевидно, ни тот, ни другой понятия не имели, на что обратить внимание. Мара подскочила и потянула Ирму за собой. 

— Посиди где-нибудь в сторонке, пока мы займемся делом, — сказала она Чинку. 

Он хмуро посмотрел на нее, но не стал препятствовать. С независимым видом, точно он вообще зашел сюда от нечего делать, Чинк встал у стены, сунув руки в карманы.

— Он назойлив, да? — спросила Мара, держа фантома под руку.

— Не то слово.

Девочка вела Ирму в лабиринты, построенные из коробок с гуманитарной помощью. Груз для людей помечали синим крестом, груз для турианцев — красным, азари — желтым, саларианцев — малиновым. Почему именно так, Мара никогда не задавалась вопросом, но то, что иные расы бродяжничают наравне с людьми и выживают на самом дне Цитадели, было фактом. Достаточно посмотреть, что творится в Ночном квартале или каком-нибудь другом подобном районе станции. 

В помещении стоял характерный запах — пыль, дезинфицирующие средства, следы дешевого стирального порошка. Прежде, чем попасть сюда, вся одежда проходила обработку. Без нее таможня просто не дала бы разрешения на ввоз.

— Ты не обращай внимания, — сказала Мара. — Он просто такой.

— Его в самом деле бросила мать?

— Вроде как. А может, он это придумал. Так или иначе, про нее ничего неизвестно. 

— А Кармаль не проверял?

— Проверял. Без толку. СБЦ и посольские из Альянса только разводили ручками.

— Куда мы идем?

— Ты будешь телохранителем, а это значит, что тебе нужна практичная одежда. Чтобы движений не стесняла. И прочная. Да?

Ирма нехотя признала, что девочка права.

— Ну вот. Я все устрою. 

Они свернули направо, в проход между двумя высокими пирамидами из контейнеров. Мара подвела Ирму к столу, расположившемуся в ландшафте коробок, мешков и пластиковых корзин. Здесь можно было одеть сверху до низу человек пятьдесят. Обувь стояла парами на отдельных стойках. Некоторые экземпляры были совершенно новыми.

— Приветик. — Полная молодая женщина поднялась из-за стола. — Нечастый гость. Да еще с новенькой…

— Как жизнь, Рита? — весело махнула Мара. Волонтерка улыбнулась ровными искусственными зубами. — Привет, Зоя.

Вторая реплика предназначалась азари, сидевшей на башне из коробок. На вид ей было лет одиннадцать, ее кожа отливала светло-фиолетовым оттенком. Болтая ногой, Зоя даже не обратила на гостей внимания и продолжала смотреть в свой планшет.

Женщина пожала плечами и заметила, что Ирма смотрит на азари большими глазами.

— Моя дочь, — сказала волонтерка.

Фантом моргнула.

— Бука, — прокомментировала Мара. — Слушай, Рита, нам бы одеть бедняжку. Видишь, вся в лохмотьях. 

— Это можно. Выбор большой. 

— Нужно что-то такое… — Мара бросила взгляд по сторонам. — Практичное, красивое, прочное. В самый раз для девушки, которой надо проводить время в движении.

Рита кивнула и поманила Ирму за собой в кабинку, сооруженную из металлического каркаса и полотнищ шуршащего пластика темно-синего цвета.

— Полагаю, никаких вопросов? — ухмыльнулась волонтерка.

— В точку. 

Азари бросила с высоты своего места быстрый взгляд вниз и вернулась к планшету.

Мара наблюдала, как Дайна и Рита исчезают в кабинке. Несколько раз волонтерка выходила, брала что-то из корзин или коробок и вновь исчезала за синим пластиком. Мара чистила ногти раскладным ножом, чтобы скоротать время. В какой-то момент азари исчезла и вдруг появилась рядом с ней. Ее серые глаза, совершенно человеческие уставились на нее. Зоя была странной. Рита говорила, ее мать когда-то служила в армии на Тессии, даже командовала ротой технического обеспечения. Однажды фортуна отвернулась от нее. После бегства из родного мира мать Зои попала на Цитадель, связалась с криминалом. Отношения между ней и Ритой оказались недолгими: азари убили в какой-то разборке между группировками. Зоя осталась с «отцом». Рита растила дочь одна уже семь лет.

— Привет, — снова поздоровалась Мара. 

Азари даже не кивнула. Вытащив что-то из кармана комбинезона, она протянула это девочке.

— Нашла в вещах. 

На ладони Зои лежало золотое кольцо с тончайшей гравировкой в виде растительного орнамента.

— Это мне?

— Тебе. 

— С какой стати? 

— В вещах много всего бывает, — сказала азари, не убирая руки. — Бери.

Мара взяла кольцо. Золото, точно.

— Но…

Азари исчезла так же, как и появилась. Зоя была со странностями. Закусив губу, Мара огляделась. Никого. Может, Зоя на самом деле призрак?

— Кажется, готово, — сказал Рита, выходя из кабинки. — Принимай работу.

Мара машинально сунула подарок азари в карман.

— Потрясно! Нет, правда! — выдохнула она, поглядев на Ирму.

Казалось, это совсем другой человек. Рита подобрала ей черные джинсы с дополнительными карманами на бедрах, ботинки с высокой шнуровкой и рифленой, но в то же время легкой подошвой. Низкую талию джинсов охватывал ремень с тяжелой стальной пряжкой. Мара сразу отметила, что из этого можно сделать неплохое оружие. Под черной короткой курткой с капюшоном оказалась черная же водолазка, ткань которой совершенно не отражала свет. Общий тон одежды еще сильнее подчеркивал бледность незнакомки, особенно в глаза бросалась лишенная волос голова. 

— Сойдет? — спросила Рита, уткнув руки в бока.

— Не то слово! Ты молодец! Спасибо! — Мара подскочила, обошла Ирму, заставила ее дважды развернуться вокруг оси.

— Прямо модель… в журнал! Да куда там — в кино!

Фантом оглядывала себя с таким видом, словно не понимала, кто она и где находится. Мара подумала, это не далеко от истины.

— Самой-то хоть нравится? — спросила Рита.

— А? — Ирма подняла голову, закивала. — Конечно. Спасибо. Это очень здорово.

— Теперь тебя не страшно показать на людях.

— И то дело, — согласилась Рита, вручая девочке пакет. — Тут еще всякие мелочи для гардероба. И приходите в любой момент, если будет желание.

— Обязательно, — бросила Мара, уже привычно беря Ирму за руку. — Пока. Ну? Идем.

— Спасибо. — Фантом бросила на волонтерку последний взгляд и скрылась за поворотом. Рита покачала головой. Огляделась. Зоя опять исчезла, противная девчонка. 

Они вернулись туда, где оставили Чинка, и Мара не отказала себе в удовольствии понаблюдать за его реакцией. Бедняга раскрыл рот, сбитый с толку и ошеломленный. 

— Не зря сходили, — прокомментировала Мара и направилась к выходу. Фантом все так же послушно шла за ней и не говорила ни слова.

Девочка знала, что Чинк тащится позади и видок у него тот еще…

16

— Так ты расскажешь? Ты обещал…

— Зачем тебе знать? Даже дети не в курсе всего.

— Мы же вроде бы партнеры. Или друзья.

— Не знаю, Дайна.

— В смысле? Друзья или партнеры.

— Не спрашивай, у меня все равно голова не работает, я слишком устал. Иногда чувствуешь эти годы… Как будто тебе на плечи взвалили мешок в сто килограмм весом и велели тащить в гору. И вот ты на последнем издыхании, но бросить мешок нельзя, он прирос к твоей спине намертво. Внутри себя ты протестуешь, пытаясь сказать, что тебе по-прежнему восемнадцать лет, но никто не слышит… А если бы и услышал? Всем наплевать.

— Уго…

— Хорошо. Кое-что тебе уже известно, да?

— Ты жил в южной Европе, на Сицилии. 

— Верно.

— Ты работал в хорошей клинике. Была семья.

— Жена и два сына. Они мертвы.

— Как это случилось?

— История банальная, каких тысячи… Они погибли, когда перевернулся паром, на котором они катались по Средиземному морю. Тогда было солнечное теплое воскресенье — в самый раз, чтобы умереть. Я спал, когда мне сообщили. Погибло девяносто три человека и пять инопланетян, решивших полюбоваться местными морскими красотами. Стоило лететь через тысячи световых лет, чтобы умереть на Земле… ха! Потом? Хочешь знать, что было потом? Просто. Выпивка, наркота, уход от прежних связей. В короткое время я лишился почти всех друзей, я отталкивал их с маниакальной настойчивостью, пока не остался один. Да, мне пытались помочь. Но я не хотел! Мне хотелось уничтожить себя, стереть в пыль. Я заслуживал…

— Уверен?

— Сто процентов, Дайна. В конечном итоге меня выгнали из клиники — даже у моего начальства кончилось терпение, когда я едва не убил пациентку. Я был под кокаином и виски. Такое невозможно простить. 

— В самом деле, весьма банально. Как же ты оказался на войне?

— У меня оставалось еще немало денег на счетах. Я отправился в клинику, где меня поставили на ноги за два месяца, избавив от зависимости. Что-то во мне еще оставалось, и оно хотело выбраться из дерьма всеми силами… В общем, после клиники я завербовался в армию Альянса. Проработал недолго в военном госпитале в Сиднее, когда случилась Война Первого контакта. Меня откомандировали на станцию «Гагарин», где я чинил солдат. Работы было много и работа была тяжелая, но она мне нравилась. Я оперировал сутки напролет, отказываясь от отдыха, еды и сна. В конце концов, начальник госпиталя пригрозил, что арестует меня и принудительно накачает снотворным, чтобы не дать мне слететь с катушек. В тот вечер я сдал смену — это было уже в самом конце войны — и… забравшись в шкафчик с наркотиками, украл упаковку морфина. Подумав, взял еще одну и ушел в свою каюту. На следующий день меня нашли с передозировкой… откачали, но тут же турнули из армии и отдали под трибунал. Но процесса не было. Я признал свою вину: зачем было отрицать? На Землю я больше не хотел возвращаться, поэтому возникла мысль о Цитадели. Сначала туда, а там как получится. Мне было все равно, что со мной будет понимаешь, Дайна? Мне снова снилась жена, снились дети, чей прах я развеял над теми же водами, в которых они утонули. До сих пор снятся… На последние деньги я купил билет сюда. Прилетел, три дня изображал из себя туриста, пока не забрался в злачный район, где меня ограбили, избили до полусмерти и бросили подыхать. Я даже не видел, кто это был. Выжил. И оказался на самом дне, где приходилось выживать каждый день и буквально драться за кусок пищевого концентрата. Я убивал за кроху еды и глоток воды. Думал, что после работы в госпитале меня ничто не может удивить, но ошибался. Ночной квартал преподал мне урок… Годы ушли на обустройство и борьбу за место под солнцем, образно выражаясь. Теперь у меня репутация, какой-никакой капиталец и связи.

— Ты не пытался снова заняться медициной?

— Нет. С ней было покончено. Навсегда. Никто не знает о том, что я был врачом когда-то, кроме детей и тебя.

— Может быть, ты мог бы получить работу в Гуэрте…

— Не говори глупостей, Дайна. Кому нужен старик? Бывший наркоман и алкоголик к тому же. Я давным-давно потерял квалификацию, а учиться чему-то новому мне поздно. И потом, если бы тут узнали, что я эскулап, бандиты быстро прибрали бы меня к рукам. Я бы до сих пор сидел у них в клетке на пайке и латал их после очередных разборок. Есть бедолаги, которым не повезло стать «врачами мафии» у батарианцев или азари. 

— Азари тоже?

— Эти даже хуже. Если они выбирают жизнь вне закона, из них получаются едва ли не самые изощренные убийцы и садисты. Среди них немало ардат-якши. Они покупают у батарианцев рабов, которых… насилуют, разрывая их разум… Ты знаешь, как это происходит… Так что нет. Умереть так, по крайней мере, мне не улыбалось. Даже помойная крыса, опустившаяся ниже некуда, хоть каплю да себя уважает.

— Ощущение, что ты рассказал мне какой-то фильм или книгу, Уго.

— Вот тебе еще одна банальность: такова жизнь.

— Как долго мы еще пробудем на Цитадели?

— Еще немного, Дайна. Мне самому не терпится, и по ночам я вижу улицы Иллиума, залитые светом и населенные миражами неоновых огней. Я слышу запахи иного мира. Я мечтаю снова ступить на поверхность планеты… Молчишь? Не веришь.

— Чему?

— Моей истории? Ты сама просила.

— Не жалуюсь. 

— А ты? Кто ты, Дайна?

— Никто. Никто. Призрак. Пустое место. Мираж. Фантом… Меня как будто и не существует…

— Воспоминаний так и нет?

— О «Цербере» я знаю, в основном, из твоих рассказов, Уго. Те обрывочные картинки из моего прошлого не могут ничего прояснить: они вспыхивают и гаснут. Тренировки. Боль. Страх. Имплантации. Фрагменты вторжения на Цитадель. Лицо Кая Ленга. Иногда я что-то слышу, иногда ощущаю запахи. Между этими обломками нет связи, я не в состоянии уложить их в нужном порядке.

— Пройдет время. Когда-нибудь ты вспомнишь.

— Самое страшное, я не помню, кем была до «Цербера». Кто я? Где жила? Сколько мне лет и когда мой день рождения? Есть ли у меня родственники? Это кошмарное ощущение, Уго. Когда живешь в пустоте. Тебе не понять.

— Ну… я понимаю это лучше, чем ты думаешь, Дайна. И все-таки жаль. Я-то все надеюсь услышать в один прекрасный день потрясающую историю взлета и падения.

— Может, в один прекрасный день я не захочу рассказывать…

— Вот что. Когда прилетим на Иллиум, свожу тебя в одну из клиник, они у азари самые лучшие по части вправления мозгов. Думаю, они смогут починить твою память.

— Ты мне ничего не должен, Уго. Наоборот.

— Но я могу сделать доброе дело человеку, который мне нравится?

— Да? И не боишься меня? Я могу выкинуть что-нибудь такое… У меня в голове эта штуковина… 

— Боюсь. Но я знаю, что если что-то произойдет, это будешь не ты. 

— Другой бы избавился от меня при первой же возможности.

— Закроем эту тему, Дайна. Уж больно у нас грустный разговор получается. Давай, я открою еще одну бутылку. Если уж начали, продолжим… Давай свой стакан.

— Где ты достал это пойло?

— Знать надо.

— Цитадель кружится как волчок.

— Так и должно быть. Хе. Ну, выпьем за Иллиум. За наше будущее предприятие. За новую жизнь.

— Ага. За Иллиум.