Something Like Home. Глава 2. Часть 1


Оригинальное название: Something Like Home
Автор: tarysande
Переводчик: Ketara
Разрешение на перевод: Есть
Категория: Mass Effect
Рейтинг: R
Персонажи и пейринги: Гаррус/фем!Шепард;
Жанр: Romance/Family
Аннотация: Шепард в карцере, Жнецы на подходе, и Гаррус не собирается сидеть сложа руки.
Предупреждения: Смерть персонажа
Перепост: С разрешения переводчика
Статус: закончен
Статус перевода: в работе



Шепард всегда любила разные выражения. Идиомы, цитаты, пословицы - казалось, у нее их неограниченный запас. На каждый случай жизни. Большую часть времени Гаррус понятия не имел, о чем она говорила. Его переводчик старался изо всех сил, но даже он был загнан в угол, когда она назвала его человеком, любящим давать водителю советы - это было в Мако, он сидел рядом с нею и отчаянно пытался подсказывать ей только потому, что боялся за свою жизнь - или в тот раз, когда она воскликнула, что что-то стоило слишком дорого - он был действительно встревожен человеческими методами обмена, пока она не объяснила, что все это значит. Смешно.
Ему казалось, он знал, что она скажет в том или ином случае, но все же. Он очень долго ее знал. 

Он не мог снова вернуться домой. Но черт его дери, если он не собирался попробовать. 

Шепард вернулась в свой родной мир — он попытался не думать о ней, заключенной в тюрьму, пойманной в ловушку; он надеялся, что они не оскорбляли ее, Спасительницу Цитадели, наручниками или робой заключенного — а ее невысказанные слова звучали в его сознании, и Гаррус забронировал билет до Палавена. Домой. 

Во всяком случае, куда-то, что похоже на дом. 

*** 

Сообщение отправлено: 1 мая 86 

Шепард, тебя давно нет в сети, но через друга в СБЦ я узнал, что ты в карцере Альянса. Ты на Земле? Ждешь приговор? Они позволяют тебе проверять сообщения? ГВ 


*** 

Если бы Гаррус был на Нормандии, то он нашел бы окно — в кабине, если смог бы выдержать подколки Джокера; на смотровой палубе; или даже в каюте Шепард — и мог бы наблюдать за приземлением на Палавен. В турианском транспортнике окон не было, поэтому, зажатый между семьей, возвращающейся после поездки на Цитадель и бизнесменом безумного вида, который ни разу не поднял глаз от датапада, Гаррус попытался вспомнить, как все было несколько лет назад. Правда, тогда он так стремился уехать, что ни на что не обращал внимания. Вместо того, чтобы думать о своей родной планете, он смотрел мимо Менае, в будущее, далекое от традиции и законов Палавена. 

Было еще труднее вспомнить мальчика, который ехал поступать в СБЦ, готового показать своему отцу, чего он достиг, а может, даже превзойти его ожидания. По большей части - назло. Гаррус не хотел ничего менять, но части его было жаль того нахального молодого турианца со всеми его надеждами. Он еще не знал о тоннах и тоннах бюрократизма, которые спасали преступника от правосудия. Он ничего не знал о Коллекционерах и Жнецах, не смотрел на Галактику сквозь прицел – даже представить себе не мог. Он еще не терял ничего важного, никем не был предан или брошен. Дважды. 

Он был так молод. 

Гаррус откинул эти мысли и сконцентрировался на осмотре окружающего его пространства. Здесь не было окон, но он знал, что они уже начали снижение, он чувствовал, как они вошли в атмосферу, он знал, когда корабль начал приземляться в космопорту. Низкий гул двигателей смолк, пути назад больше не было. Палавен ждал снаружи все еще закрытого люка. Палавен и его обещание Шепард, а где-то здесь – и его семья. 

Он не был уверен, что ему делать с каждым из этих пунктов. 

Гаррус подождал, пока бизнесмен — все еще читающий — встал и начал продвигаться к выходу. Он позволил семье, где мать пыталась перекричать троих детей, пока отец был занят багажом, выйти вперед него. Затем, когда транспорт почти опустел, он подхватил свою сумку, в которой не было оружия, так как на борт его пронести не позволили, и направился к выходу. Кивнул пилоту на прощение, но тот не повторил его жест. 

На мгновение — и в этом он никогда не признается — Гаррус заскучал по Джокеру. 

Выйдя из воздушного шлюза, он попал в центральный порт Сипритина, и Гарруса сразу же посетило чувство дежавю. Запахи, достопримечательности, звуки — он помнил их всех, но ему казалось, будто это не его воспоминания, а какого-то другого турианца, странно похожего на него. Здесь не было ничего похожего на Цитадель. И на турианский район Цитадели тоже. Окружающие двигались очень целеустремленно, точно зная, куда направляются. Было похоже на какой-то танец со строгой последовательностью движений, не оставляющих места воображению. Гаррус не знал, как точнее описать происходящее. 

Турианец заметил, что офицеры службы безопасности сменили оружие и броню, но цвет их униформ был таким же, каким он их помнил, и их проницательные взгляды ничего не упускали. Это он тоже помнил. Он задался вопросом, сколько же офицеров безопасности он сможет насчитать. И ему было очень интересно, воспринимают ли они его как потенциальную угрозу. 

Он краем глаза посмотрел на дыру в броне, которую все еще носил — начиная с Омеги — и подумал, что пора бы ее сменить. Нет более забавной угрозы, чем турианец в поврежденной броне. С пустым чехлом от снайперской винтовки. С поврежденным лицом. 

Ни один из охранников и не взглянул на него. 

В толпе он заметил нескольких азари, их синяя кожа ярко контрастировала с более приглушенной гаммой турианцев вокруг них. 

И все же, он почему-то чувствовал себя посторонним здесь. 

Закинув сумку на плечо, он сделал по меньшей мере еще три шага прежде, чем услышал свое имя и замер. Он никому не говорил, что приедет. Склонив голову, он попытался отследить источник звука. Инстинкт самосохранения мгновенно активировался. 

- Духи, Гаррус, что произошло с твоим лицом? 

Прежде, чем он успел ответить, даже прежде, чем он узнал голос своей сестры, Солана возникла из толпы и порывисто обняла его. Забавно, подумал он, представители почти всех раз при встрече обхватывали друг друга руками. Он сразу же задался вопросом, обнимались ли кроганы. Или переплетались ли ханары своими длинными щупальцами. Он решил, что лучше не знать. Мимолетное воспоминание о мягкости рук Шепард нахлынуло на него прежде, чем он решил, что и об этом тоже не хотел бы думать. 

Он поднял руки, чтобы ответить на жест сестры, как вдруг она внезапно отстранилась и врезала ему кулаком. Он вздрогнул, но не из-за боли, а из-за того, что она могла пораниться об его разбитую броню. Казалось, она не поранилась, а взгляд ее янтарных глаз был практически жесток. Рукой, которой она только что ударила его, она указала на его травмированную щеку. 

- Ну? Это что, причина того, что ты не включал свой чертов видео-чат? Ты думаешь, мне просто приспичило посмотреть на твоё милое личико? И почему ты до сих пор носишь эту дырявую броню? Только честно. Броня хороша своей целостностью. И ты это знаешь. Но, похоже, ты этот урок так и не усвоил, - она склонила голову, пристально разглядывая его шрамы, пока Гаррус изо всех сил старался не дергаться под ее взглядом. Или не убежать в только что прибывший корабль и свалить отсюда подальше. Затем ее лицо изменилось, смягчилось, и она провела когтем по его пластине под глазом вдоль покрытой сетью мелких шрамов клановой метки. 

- Боевой вертолет, - сказал он. - Я победил. В основном. 

- Что-то мне подсказывает, что мне хотелось бы услышать эту историю с бутылкой чего-то крепкого и сладкого, вроде кроганского кулака. 

- По крайней мере, у этой истории счастливый конец. 

- В основном, - эхом отозвалась она. Затем, убрав руку, она сказала. - Я все еще поверить не могу, что ты здесь. 

- Я тоже, - про себя согласился он. Он не думал, что сестре понравится истинная причина его прибытия. Вместо ответной реплики он окинул порт взглядом. 

– Как ты здесь оказалась? 

- Брось, - перебила она его, ее жвалы дрогнули в подобии улыбки. Но улыбка шла в комплекте со странным взглядом, смысл которого он никогда не понимал. – Неважно, насколько мал корабль. Имя Гарруса Вакариана в списках пассажиров тебя выдало. Ты же не думаешь, что папа не узнал бы об этом? К старости ты стал туже соображать? 

Вздрогнув, Гаррус напрягся и огляделся вокруг, выискивая знакомое лицо отца — и несомненное разочарование в глазах. Солана вздохнула. 

- Он… хотел придти. Он собирался. Но… сегодня плохой день, Гаррус. 

- Плохой… 

Она покачала головой, опустив взгляд в землю. Вокруг них суетилась толпа, но никто не подходил слишком близко. Они служили чем-то вроде разделительной полосы меж живых потоков. Он задумался, что было бы, если бы они кричали друг на друга. Скорее всего, их бы послали куда подальше. Сейчас же никто не вмешивался. 

- Он не оставит маму, если у нее плохой день. Даже ради тебя. 

Они так давно не виделись, что у него заняло несколько минут понимание того, насколько она на самом деле устала. Турианцев не так легко прочесть, как людей, и Гаррусу пришлось искать несколько иные признаки напряжения на лице сестры. Солана была явно истощена. Опустошена. Возможно, у нее не было темных кругов под глазами, но под яркими синими метками, ее пластины были унылы, и ее движения слишком, вялыми, слишком медлительными. На поле битвы она определенно выглядела бы живой, в повседневной жизни турианцы такими становились в глубокой старости. 

- Сола… 

Как хорошая турианка, она вскинула голову и расправила плечи, будто бросая ему вызов. Как часто он видел это же выражение на лице Шепард. Он позволил себе задуматься только на мгновение, потеряла ли она свою спортивную форму или нет. Он надеялся, что нет. Независимо ни от чего, она была проклятым героем и заслуживала лучшего, нежели проклятый Альянс, обращающийся с ней, как с преступницей. 

Он послал ей сообщение. Первые несколько дней он проверял свой инструметрон каждые пятнадцать секунд в ожидании ответа. Ничего. Где бы она ни была, независимо от того, что с ней сделал Альянс, Шепард или не может, или не хочет отвечать. У него была своя миссия здесь. Он не мог обращаться к ней за помощью. Не в этот раз. 

- Ты сам все увидишь, - сказала Солана, вырвав Гаруса из его мыслей обратно в реальность. К сестре. К ее усталым плечам и горечи в голосе. - Довольно скоро. Извини. У меня нет хороших новостей. Просто… 

Гаррус непонимающе уставился на нее. 

- Но я думал… Что насчет саларианцев? Их клинических испытаний? 

Жвалы Соланы дрогнули прежде, чем плотно прижались к челюсти. Неважно, сколько времени он был вдали от ежедневного взаимодействия со своей расой: Гаррус мгновенно узнал отчаяние, как только увидел его. 

- Да. Это… не получилось. 

Гаррус хотел коснуться ее, но турианка вздрогнула, заметив это. Он не винил ее, хотя его это задело. Если все так плохо… если… он просто не думал, что все будет так. Даже близко не предполагал. Только не после разговора о лечении и клинических испытаниях. Все это звучало обнадеживающе. Однако Солана, казалось, потеряла надежду. 

- Просто… я думал… я слышал, что она начала поправляться. 

Солана внимательно посмотрела на него, и Гаррус тут же вспомнил их детство. Неважно, что он делал, Сола всегда видела его насквозь. Обычно она не участвовала в мелких шалостях или опрометчивых шутках, которые он затевал, но именно она всегда сдавала его родителям. Постоянно говоря, что это для его же пользы. Теперь он точно знал, что не сможет ничего от нее скрыть, как бы ни старался. 

– Ты что-то слышал? Забавно. Не от меня и не от папы. 

Гаррус старался говорить непринужденно, но был уверен, что у него не получилось. 

– Я работал в СБЦ. У меня свои источники. 

- Источники в СБЦ, которые разошлись во мнениях с папой? Я так не думаю, старший брат. Я больше не твоя легковерная тень. Я не знаю, как ты получил эту информацию, но точно не через каналы СБЦ, – она вздохнула, и Гаррус заметил, что Сола вновь хотела его ударить, но не стала этого делать. – Но важно ли это сейчас? Мы все собирались придти — мы действительно волновались и были рады — но за день до прибытия твоего корабля она… все пошло не так. Действительно, просто плохой день. И мы здесь. Просто… подожди. 

На сей раз именно Солана потянулась, чтобы коснуться его. Гаррус почувствовал ее руку на своем предплечье. От мягкости ее прикосновения у него неприятно засосало под ложечкой. 

- Послушай, Гаррус, я… я должна предупредить тебя. Она может не узнать тебя. Особенно в плохой день. Только веди себя правильно. Сохраняй спокойствие. Настолько, насколько возможно. Она чувствует наше напряжение, а мы стараемся не волновать ее. Любая мелочь может расстроить ее, а каждый раз, когда она расстраивается, все становится намного хуже. Мы… Врачи сказали, что ей недолго осталось. А мы не хотим ускорять события. 

- Сола… - повторил он, не зная, что сказать помимо ее имени. 

Она покачала головой: 

- У нас было время привыкнуть к этой мысли. Мне… мне очень жаль. Тебя шокирует увиденное, и я не знаю, как подготовить тебя к этому. 

Он в оцепенении кивнул, сам не зная, как подготовиться. 

– Тогда нам надо идти. Не стоит… стоять без дела посреди порта. 

Гаррус заметил, что от его намека младшая сестра склонила голову на бок и почти улыбнулась. Улыбка исчезла почти так же стремительно, как и появилась. 

- И Гаррус… Одним Духам известно, что будет с папой. Ему гораздо хуже, чем любому из нас. Попытайся запомнить это. Я понятия не имею, как обстоят дела с тобой, но этот взгляд… не веди себя с ним, как прежде. Только не рядом с мамой. Не сейчас. 

Гаррус вспомнил их краткий разговор на Омеге. Он позвонил сам, думая в последний раз услышать голос своего отца, когда он так нуждался в его поддержке. Неважно, насколько все вокруг плохо, пока в запасе есть одна пуля - есть шанс выполнить свою работу. Все это понятно. Через прицел увидев эмблему N7, он был абсолютно уверен, что это Шепард даже при том, что рациональная часть его сознания кричала, что это невозможно. Он решил, что дома разберется. Когда сможет попасть домой. А затем… ничего. Он поймал ракету лицом. Он без всяких размышлений подписался на самоубийственную миссию Шепард, не задумываясь о невысказанных словах. Он последовал бы за нею в любой ад, кроме одного, куда ему было нельзя, и вот он здесь. Как запоздала эта мысль. И у него есть много поводов, чтобы, наконец, разобраться с этим. 

- Не волнуйся, Солана, - сказал он. – Я могу держать себя в руках. Я взрослый. 

- Ты? - неодобрение, неприкрыто прозвучавшее в ее голосе, на мгновение ошеломило его. - Извини, Гаррус. Я… я не это имела в виду. 

Она лукавила. Сола могла забрать свои слова назад, но интонации ее голоса выдали ему правду. И, глядя на ее устало напряженные плечи, когда она развернулась и направилась в толпу, он почти понял, почему. 

*** 

Сообщение отправлено: 6 мая 86 

Эй, Шепард. Притворись, что я - Чамберс. На твоем терминале есть непрочитанные сообщения. Иди и проверь их. А потом нажми «ответить». ГВ
 

*** 

Все было как обычно. Но все было по-другому. 

Все мысли касательно Палавена мгновенно испарились, когда Гаррус переступил порог дома своей семьи. Фактически, его дома, хотя прошло очень много времени с тех пор, когда он в последний раз назвал это место домом. Какое-то время его домом была небольшая квартира на Цитадели. Затем им стала база на Омеге. Черт, его домом была "Нормандия". Это же здание было местом, в котором он привык жить. И все же, в воздухе витал какой-то неуловимый аромат — не еда, не духи, не еще какая-то мелочь — который напоминал о детстве более раннем, чем юность, в котором он отчаянно пытался покинуть это место. Здесь он играл с сестрой, держал маму за руку, и даже учился обращаться с оружием, чтобы соответствовать жестким стандартам отца. Он не понимал, насколько соскучился по ним, пока не почувствовал теплый и знакомый, как мамино объятие, аромат дома. Он замер в дверях, медленно вдыхая и выдыхая воздух, пока Солана не одарила его недоверчивым взглядом через плечо, который явно говорил о ее сомнениях в его здравомыслии. 

Шагнув вперед, он позволил двери со свистом закрыться за его спиной, и у него тотчас же появилось неуместное чувство, будто он угодил в ловушку. Солана скрестила руки на груди, будучи явно не в восторге от происходящего. 

– Тебе что, свисток нужен, чтобы ты начал двигать задницей, Джей? - спросила она. – Могу это устроить. У папы много чего осталось после службы в СБЦ. 

Он не смог подобрать слов, чтобы объясниться, поэтому покачал головой и молча последовал за своей сестрой. 

Знакомый запах детства усилился, когда он медленно оглядывался в комнатах, мимо которых они проходили. Все они были такими же, какими он их помнил — но все же многое изменилось. Внезапно он поймал себя на мысли, что ведет себя как детектив из СБЦ, который осматривает место происшествия. 

Увиденное огорчило его. Нескольких предметов мебели — старых и бесценных, передающихся в их семье в течение нескольких поколений, если верить отцу — не было. Гаррус всегда думал о них, как о старье, но их отсутствие вызывало шок. Флаги и штандарты, принадлежащие различным родам войск, в которых служили члены его семьи, все еще висели на стенах, но были перевешаны и растянуты, чтобы прикрыть пустые стены, на которых раньше находилось несколько предметов искусства. Таких же старых. Таких же бесценных. Фактически, ничего лишнего или декоративного не было. Вакарианы были древним кланом. У них было время собрать огромное количество эксклюзивных артефактов и семейных реликвий. Даже коллекция древних клинков его отца — его гордость и радость — отсутствовала, пустое пятно на стене теперь прикрывала другая, на вид более новая и ничуть не ценная. 

Все поместье имело запущенный вид, но, несмотря на все потери, отчаянная попытка спрятать бедность некогда богатого клана и соблюсти приличия увенчалась успехом. Гаррус должен был признать - все было сделано мастерски; он заметил эти изменения только потому, что знал, куда смотреть и что искать. 

А еще потому, что раньше это был его дом. Все вещи, с которыми его родители запрещали ему не то, что играть, даже касаться - исчезли, будто их никогда и не было. 

- Солана, – сказал он, стараясь держать тон своего голоса абсолютно спокойным. - Я не… 

- Не понимаешь? - с еще большей горечью перебила она его. Интонации ее голоса были так же чужды ему, как и отсутствие коллекции отца и пустые места на стенах. Его сестра никогда не была такой саркастичной. Она была упрямой и милой, и более вредной, чем кто-либо мог подумать — надо отдать ей должное за это. В ней ничего не осталось от девушки, которую он помнил, она стала жесткой женщиной, твердо знающей свой путь. - Как ты можешь понимать, Гаррус? О, я понимаю, ты был очень занят своими сверхсекретными миссиями, о которых не можешь рассказывать, хотя твои броня и лицо говорят сами за себя, я думаю, ты вообще не сможешь понять, что тут происходило. Потому что ты никогда не интересовался. И даже в тех редких случаях, когда мне удавалось связаться с тобой, ты, очевидно, никогда меня не слушал. 

- У меня были причины… - не в силах не среагировать на ее тон. Он хотел изложить свои аргументы: Сарен, Омега, Коллекционеры, Жнецы. Но не мог. 

Он думал, что практически наверняка умрет при переходе через ретранслятор Омега-4, поэтому посчитал более важным, более срочным выслеживание Сидониса, чем возвращение домой на какое-то время. Шепард сделала бы для него все, о чем бы он ни попросил. Криос нашел своего сына. Лоусон - сестру. Тэйлор, бедняга, узнал правду о своем отце, не то, чтобы Гаррус ему завидовал. Самара закончила многовековую погоню за своей обреченной дочерью. "Нормандия" стала чем-то вроде клуба воссоединения семей, у нее на борту был даже достигший совершеннолетия кроган и регулярные развлечения, которые лучше, чем похоронки с сердечками, а так же почти изгнанная Тали, которая почти потеряла всякую связь со всей семьей. Даже проклятый гет волновался по поводу возвращения еретиков к его народу после спасения от влияния Старых Машин. 

И Гаррус выбрал месть. Месть, которая мешала ему. Выбрал, не задумываясь ни на секунду. 

"Они были своего рода семьей. Каждый был предан друг другу. И я должен был защитить их. Я был с ними. Я был тем, кого слушали". 

Но под пристальным взглядом своей сестры он не мог сказать ни слова. Лишь однажды она так смотрела на него. И это было давно. 

Черт. Только он и Массани. Наемник, помешанный на мести любой ценой. 

Неудивительно, что Шепард не хотела, чтобы он делал выстрел. Неудивительно, что она встала между его винтовкой и Сидонисом. Он поверить не мог, что понял это только сейчас. Чертовски поздно. 

- Я сожалею, Сола. 

"Я сожалею, Шепард." 

- Конечно, ты сожалеешь. И, конечно, у тебя были причины. У тебя всегда есть причины. Ты всегда мастерски оправдывал свои поступки. Лучше, чем кто-либо из моих знакомых. Но, пока ты отсутствовал, занимаясь тем, что тебе нравилось — как и всегда, собственно — я здесь строила из себя ответственную дочь, отказавшись от всех своих надежд и стремлений. О, и я наблюдала, что наша мать умирала. Медленно. День за днем. Поэтому ты должен простить меня за то, что мне наплевать на все твои драгоценные причины. Учесть все остальное? Я не думаю, что все это хоть сколько-нибудь важно. 

Столкнувшись с ее гневом, он почувствовал зарождение собственной ярости. Возможно, жизни многих турианцев еще не были на карте, но он все еще помнил, как на базе Коллекционеров умирала девушка, превращаясь в жижу. Все это было чертовски важно, потому как он был уверен, что Жнецы не ограничатся людьми, когда вернуться через свой ретранслятор. 

- Если бы ты сказала мне, насколько все серьезно, я бы что-то предпринял. Больше помогал. Посылал кредиты. 

Ее низкий смех был жестким и циничным. 

– Да, верно. По твоей броне можно сказать, сколько денег ты должен был сэкономить. Если ты расстроен тем, что забота о маме сокращает твое наследство… 

- Солана! - полукрик, полурычание заставило-таки его сестру заткнуться. Вспышка сожаления отразилась на ее лице прежде, чем она склонила голову, чтобы скрыть это. 

- Извини, - сказала она. - Я… Гаррус… Это было неуместно. Извини. Я… 

Он знал, что она правда раскаивается. Он слышал это в ее голосе. Но он пока что не доверял своему голосу, чтобы ответить. 

Солана вгляделась в него. Она все еще обнимала себя руками, будто стараясь сдержать открытое проявление осуждения.

- Ты бросил СБЦ несколько лет назад. Ушел. Дважды. Ты должен знать, что папа получил эти отчеты. Я думаю, Паллин хотел позлорадствовать, если не хуже. Где ты был, Гаррус? 

Сарен, Омега, Коллекционеры, Жнецы. Шепард. 

Он выпустил остаток своего гнева вместе с усталым вздохом. 

- Я обещаю, что расскажу тебе всю эту проклятую историю, Сола. Тебе и папе, обоим. Я теперь здесь и в ближайшее время никуда не собираюсь. И я собираюсь… 

- Да, - сказала Солана. - Ты должен увидеть ее. Я знаю. Я… я не хочу туда сейчас идти. Все это ужасно тяжело. Это действительно тяжело. 

Он почувствовал изменения прежде, чем увидел их. Воздух потерял свой теплый, знакомый аромат и заменился на горечь антисептика и других лекарств. И болезни. Это не было запахом гнили, гангрены или крови, как от боевых ран. Не так все просто. Что было чем-то более глубоким, более коварным. Так или иначе, пахло чем-то очень плохим. Неправильным. 

Неправильно было уже то, что он не хотел открывать дверь. Солана сделала это за него, но он видел, как дрожала ее рука, и входила она, казалось, вслепую. 

Когда-то эта комната принадлежала обоим родителям, но теперь она явно была отдана во власть его матери. Гаррус не увидел ничего знакомого. Старую мебель убрали — может, продали — чтобы освободить место для медицинского оборудования. Раскладушка, почти невидимая рядом с серебряном и белым оборудованием, стояла у дальней стены. Она была прибрана с военной точностью с плотно натянутым одеялом. Почетное место принадлежало кровати — холодной, металлической, в обрамлении дюжин машин с множеством шнуров и проводов — на которой сидела его мать. 

Он знал, что это его мать, потому что Солана сказала ему об этом, подготовила его. Если бы он увидел ее где-то в другом месте — безымянной незнакомкой в больничной палате, - то не узнал бы ее. Он прошел бы мимо, почувствовав лишь жалость к ее семье, имеющей дело с таким ужасным заболеванием. 

Эта мысль напугала его сильнее, чем вид медицинского оборудования и запах болезни вмести взятых. 

Затем Гаррус увидел своего отца, сидевшего рядом с кроватью, обнимающего одной рукой слишком тонкие пальцы скелета с целым пучком подключенных к ней проводов. Ее внешность изменилась кардинально, помимо того, что она сильно похудела. Отец же по-прежнему был крупным и высоким. Гаррус не сомневался, что, когда он поднимется в полный рост, в комнате, как и раньше, воцарилась бы абсолютная тишина. Но возраст и печаль коснулись и его. Он выглядел так, будто потерял надежду. Кайус Вакариан был побежден злом, которое не мог устранить, не мог арестовать его, как преступника. Гаррус слышал свое собственное дыхание, и этого оказалось достаточно, чтобы сломать повисшую тишину. Его отец поднял голову, мать повернулась - медленно, слишком медленно, будто она прилагала огромные усилия. Ее жвалы дрогнули, когда ее янтарные, как у Соланы, глаза уставились на него. 

- Гаррус, мой милый мальчик, - сказала она. Ее голос также был почти неузнаваем. Теплота и жизнь исчезли из него, остались лишь сухой скрежет и почти неслышимое урчание. - Я ждала твоего возвращения. Но что ты сделал со своим лицом? Что случилось? 

Он почувствовал, что Солана рядом с ним яростно напряглась. Будто в нее попала пуля, которую она не заметила. Она не издала ни звука. Она просто развернулась на каблуках и вышла, свирепость ее выдавалась лишь мягким шелестом одежды. 

Пристальный взгляд матери не дрогнул. Если она и заметила резкий уход Соланы, то виду не подала, только погладила свободной рукой край кровати. Веса ее пальцев не было достаточно даже для того, чтобы смять ткань. Гаррус оглянулся через плечо, в надежде встретиться глазами с сестрой. 

- Пусть идет, - мягко сказал его отец. Тон поразил Гарруса больше, чем слова. Его отец казался старым, и голос его был пропитан глубоким горем. Слишком глубоко замаскированным. Слишком глубоко сокрытым. Гаррус знал, что его отец обычно скрывает свои эмоции. От него, конечно. От всех. - Ей нужно какое-то время. 

Прежде, чем Гаррус смог ответить, его мать вздохнула. 

– Тебе тоже, Кайус. Ты тоже уже сильно вымотался. 

Гаррус видел, как прояснилось выражение лица его отца, когда она назвала его по имени, но все же он попробовал протестовать: 

- Нива… 

Она была слаба, и она чахла, но взгляд, который она послала его отцу, был наполнен любовью. Гаррус отлично помнил его. Настолько хорошо, что не мог поверить, что женщина, умирающая в этой импровизированной палате, была его матерью.

- Дай мне побыть немного с моим давно потерянным сыном. Я обещаю не вставать со своего места. Иди за той женщиной. Она казалась обеспокоенной. Надеюсь, не из-за меня. Я чувствую себя вполне прилично, несмотря на все обстоятельства… 

- За той женщиной? - эхом отозвался Гаррус прежде, чем успел заткнуться. - Это была Солана, мама. 

Гаррус слишком поздно заметил предупреждающий взгляд отца. Но мать уверенно вскинула голову и сказала: 

- О, нет, дорогой. Сола на работе. Так жаль, что ее сейчас нет дома. Мой маленький фантазер. Всегда такой неугомонный. 

Он был не настолько глуп, чтобы рискнуть вызвать ярость своего отца, задавая вопросы, которые стремились быть высказанными. Вместо этого он занял место у кровати своей матери, сев на стул, который отец неохотно ему уступил. 

- Фантазер и следователь, - сказала она. – Опасная смесь получается, - она подождала, пока дверь не закрылась, оставляя их наедине прежде, чем добавить, - хотя я слышала, что ты больше не занимаешься расследованиями, дорогой. 

- Не более, чем Солана, работающая в какой-то лаборатории – подумал он. 

– Я больше не работаю в СБЦ, - сказал он. - Я работаю со Спектром. Человеческим Спектром. 

Она слабо сжала его руку. 

– Ты говоришь о человеческом Спектре так банально. О, слышал бы ты истерику своего отца по поводу твоего ухода из СБЦ... - беспокойство затмило ее лицо. - Хотя я думала… 

- Да - сказал Гаррус. - Слухи о ее смерти… ладно. Это правда. Но не вся… 

Она кивнула, будто это имело какой-то смысл. 

– И какая же она, твоя человеческая Спектр? 

- Она… - бесстрашная, но не глупая. Храбрая, но не безрассудная. Сострадательная, но не слепая. Стойкая. Харизматичная. Красивая. Черт, она - лучшая из всех, которого я когда-либо знал. - …Она - Шепард. 

- Эээ… понятно… 

Он подумал, что она могла понять. Мгновение спустя свободной рукой турианка дотянулась до какой-то кнопки, прикрепленной неподалеку. Она закрыла глаза, нажав на нее. 

- Обезболивающее? - спросил он. - Я могу что-то сделать? 

- Нет, нет, - сказала она, не открывая глаз, дыхание ее все еще было немного ускоренным. – Через минуту все будет в порядке. По крайней мере, все прояснится. Я сожалею об этом. Поговори со мной, дорогой, пока я все еще тебя узнаю. Ты не ответил на мой вопрос. 

- О Шепард? 

Она хрипло рассмеялась. 

- Нет, хотя, возможно, истории связаны. Ты не сказал мне, что произошло с твоим лицом. 

Когтями свободной руки он прошелся по покрытой шрамами щеке. Последнее, что сделала Чаквас перед его отъездом и после того, как она зашила ему руку, поврежденную после удара в стену - сняла бандаж. С тех пор он не часто смотрел в зеркало. – У меня были кое-какие неприятности. 

Она улыбнулась ему, но он заметил, что лекарства начали делать свою работу. Ее взгляд казался менее сосредоточенным. 

- Что еще нового? 

Он рассмеялся, потому что знал, что она хотела этого, но на его сердце лежал камень. Гаррус чувствовал себя так, будто невидимый противник нанес ему удар, а он понятия не имел, как увернуться от него. 

- Шепард вытащила меня из передряги. Ну, большую часть меня, - он склонил голову. – Тебе бы она понравилась. А вот папе – нет. 

Женщина виновато склонила голову: 

- Твой отец не такой упрямый, как ты думаешь, Гаррус. С ним почти всегда можно договориться. 

- Почти всегда… 

- Ты никогда не сможешь убедить его, что фрукты валары можно включить в его рацион. Все остальное можно обсудить. 

- Верно. Ты считаешь, что он смирится с тем, что я бросил свою карьеру в СБЦ и последовал за Спектром. Человеческим Спектром. Он наверняка взбесится. Приятно это знать. 

Она внимательно посмотрела на него, не моргая, своим пристальным взглядом. После слишком долгой паузы, она сказала: 

- А это правда важно? То, что ты делаешь? Действительно ли это жизненно важно? Ты можешь не отвечать. Я вижу ответ на твоем лице. Со временем он поймет. Я знаю его дольше и лучше, чем ты. Поверь мне, я понимаю его гораздо лучше. 

Гаррус поморщился. 

- Он не такой, каким когда-то был, да и ты, видимо, тоже. 

- Наверное, ты права. 

Он отпустил ее руку, дабы она могла погладить его по щеке. 

– Вот видишь? Конечно, я права. Я же твоя мать. И я всегда права. 

- Угу. Всегда права. А когда ты отравила Адриана Виктуса, потому как не знала, что у него аллергия на фрукты Шкота? Или когда ты взяла Солу и меня на недельный пикник и оставила нас там одних на шесть часов в дикой местности прежде, чем поняла, что произошло? Или когда ты взорвала свой офис? Это было весело. Мы многие месяцы находили осколки твоего рабочего терминала в твоих вещах. 

- Достаточно, Гаррус Вакариан, даже для тебя, - все же она улыбнулась. И этого было достаточно. Пока этого было достаточно. Он снова взял мать за руку и поднес ее к своей щеке, осторожно уткнувшись в нее носом. Ее кости выглядели слишком тонкими, будто бы слишком сильное давление могло сломать их. Его недавно травмированная рука сочувственно сжалась. 

- Я рада, что ты приехал, Гаррус, - сказала ему мать гораздо более осмысленно, чем раньше. – Сейчас уже поздно. 

- Мама… 

- Мне надо отдохнуть. Твой отец будет волноваться, - ее смех был едва ли громче шепота. – Он всегда так делает. Хотя он действительно любит скрывать свои чувства под грубостью. И у него это неплохо получается. 

- Я… я сожалею. Я не… 

Ее жвалы дрогнули в улыбке. Это была та же самая тень улыбки, которая появлялась на ее лице, когда он был молодым и глупым и попадался за чем-то, чего не должен был делать, а она развлекалась, зная, что не должна этого показывать. 

– Вместо этого ты жил своей жизнью. Это все, что я когда-либо хотела для тебя, мой милый мальчик. Не извиняйся за это. Я рада. Я скучала по тебе, но я рада, - она вздохнула и закрыла глаза. Мгновение спустя она снова нажала на кнопку, введя себе в руку еще немного болеутоляющего. - Попытайся помнить об этом, если я не узнаю тебя в следующий раз. 

Услышанное сокрушило его, врезало под дых и сбило дыхание. Его мать же снова сжала его руку. 

- Память приходит и уходит. Сейчас я это знаю, даже если завтра забуду. Будь храбрым, дорогой. Будь сильным. Они будут нуждаться в тебе больше, чем во мне. Ты же понимаешь это, правда? 

Она откинулась назад на подушку и уснула прежде, чем он успел решить, что сказать ей в ответ. 

*** 

Сообщение отправлено: 8 мая 2186 года.

Если вы, ублюдки, читаете ее почту, то должны знать, что она чертов герой. Вы обязаны хорошо с ней обращаться. Она сделала для этой галактики больше, чем вы все вместе взятые. Вы не видели то, что делали эти монстры. Я видел. Она пытается спасти ваши шкуры. Слушайте ее. Вы всем ей обязаны, сволочи. 

Шепард, если ты читаешь это, не позволяй им забить тебе голову. Разве ты не доказываешь мне постоянно, как привлекательна дерзость? Ответь на сообщение. Скажи мне, на что похожа тюремная еда. Вероятно, на вкус гораздо лучше, чем стряпня Гарднера. ГВ 

***

Отредактировано. DrDre

Комментарии (8)

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.

Регистрация   Вход

Darth_LegiON
5    Материал
Очень эмоционально.

А сестру Гарруса можно понять. Он исчез и не заботился о своей семье, думая только о карьере - сначала оперативника, потом наемника. Откуда семье было знать, что он спасает галактику от зла?
0
Ketara
6    Материал
Да даже если спасает галактику - что, сложно написать две строчки сестре? Бред же. Солану я отлично понимаю.
0
KarolW
7    Материал
Не такой уж и бред. Есть еще такие понятия как присяга, неразглашение военной тайны и т.п. Он просто не имел права писать или говорить обо всем.
Из игры же видно было, что он "две строчки" писал. Но не рассказывал, где он и чем занимается. Поэтому родня считала, что он бросил службу и болтается неизвестно где.
Ну да, пусть злились на него. Но вот теперь он приехал. А она ему рта раскрыть не дает. Видит, что брат израненный приехал, но ей это по барабану. Она свою злость лелеет.
Я ее тоже понимаю, но не принимаю ее поведение.
Ничего удивительного, что он не рвался домой.
2
Ketara
8    Материал
Верно ...
0
Дюран
4    Материал
Глава жесть. В хорошем смысле. Давно так не переживал во время чтения. На более развернутый каммент пока не способен
0
KarolW
1    Материал
В этой главе мне стало жалко Гарруса. Его сестра так эгоистична. Ну да, они тут натерпелись, но Гарруса и выслушать не захотела. Да и вобще, разговаривала с ним как со слабоумным. Обидно стало за Гарруса, что его семья так к нему относится. Ну, некоторые ее члены wink
1
Mariya
2    Материал
А по-моему, все замечательно написано. И очень естественное отношение к Гаррусу. ИМХО, конечно же, но его мне ничуть не жальче, чем ту же Солану. Тут нет правых, нет виноватых. Очень тяжелая ситуация sad
2
KarolW
3    Материал
ну так конечно. Каждый считает, что уж ему-то приходится тяжелее, чем кому-то там. И все должны входить в его обстоятельства, и понимать, как он тут мучается. Это и есть эгоизм wink
>>>А по-моему, все замечательно написано.
А по-моему тоже))) По этому пункту вроде и спора нет)))
1